Журнал неврологии и психиатрии / 2004 / NEV_2004_04_14
.pdfОБЗОРЫ
Патогенетические основы формирования когнитивных и пси хотических нарушений при болезни Паркинсона
И.В. ЛИТВИНЕНКО, М.М. ОДИНАК
Pathogenetic basås of cognitive and psychotic disorders in Ðarkinson’s disease
I.V. LITVINENKO, M.M. ODINAK
Кафедра нервных болезней Военно-медицинской академии, Са нкт-Петербург
Двигательные нарушения при болезни Паркинсона составляют ядро клинической картины [51]. Вместе с тем существует ряд других расстройств (немоторных симптомов), которые могут существенно осложнять течение заболевани я. К ним относятся вегетативные, сенсорные, а также психи- ческие нарушения, среди которых основное место занимает деменция [54]. В отдельных случаях психические расстройства могут достигать психотического уровня. Частота их, по данным литературы [3, 5, 26], колеблется в очень широких пределах от 6 до 42% в зависимости от стадии заболевания. Психотические нарушения при болезни Паркинсона представлены иллюзорно-галлюцинаторными и бредовыми расстройствами, делирием и эпизодами спутанности сознания. Появление психотических расстройств резко ограничивает терапевтические возможности коррекции моторных проявлений болезни, приводя к существенному углублению социальной дезадаптации и усложняют уход за больными.
Насколько взаимосвязаны паркинсонизм, деменция и психотические нарушения и какова вероятность развития деменции и психотических нарушений при паркинсонизме? Какова нейрохимическая и морфологическая основа деменции и психотических расстройств при паркинсонизме? Поиск ответов на эти вопросы весьма важен как для теоретиче - ской, так и для практической неврологии и психиатрии.
По данным D. Aarsland и соавт. [7], риск развития деменции у пациентов с болезнью Паркинсона в 6 раз выше, чем в соответствующей возрастной группе людей, не страдающих этим заболеванием. По данным разных авторов, деменция развивается в 30—41,3% случаев болезни Паркинсона [10, 11, 35, 37, 39]. При этом вероятность развития деменции с возрастом резко увеличивается. Так, у больных в возрасте от 50 до 59 лет она составляет около 12,4%, а в группе старше 80 лет достигает уже 68,7% [40]. Наличие когнитивных нарушений повышает риск развития психотиче- ских расстройств, особенно на фоне терапии дофаминерги- ческими средствами.
Полагают, что в формировании когнитивных расстройств при болезни Паркинсона имеет значение повреждение не только дофаминергических нейронов медиальной части черной субстанции [18] и дофаминергических нейронов вентральной части покрышки среднего мозга [3, 32], формирующих мезокортикальный путь, норадренергических нейронов в голубом пятне [71], но и холинергических нейронов в базальном ядре Мейнерта и коре головного мозга [70]. Определенная роль в проявлении когнитивных нарушений отводится также дефициту дофамина в хвостатом ядре, поскольку оно посредством фронтальных-субкорти- кальных нейрональных проекций связано с дорcолатеральными префронтальными и латеральными орбитофронталь-
© И.В. Литвиненко, М.М. Одинак, 2004
ными отделами коры, которые в свою очередь осуществляют регуляцию психических процессов [3].
Âпоследние годы появились данные и о роли глутаматергических механизмов в развитии деменции [46, 49, 53]. Известно, что глутамат является важнейшим возбуждающим медиатором в ЦНС (около 70% возбуждающих нейронов имеют глутаматергическую нейротрансмиссию). В физиологических условиях глутаматергическая нейротрансмиссия служит основой для нормальной синаптической трансмиссии, обеспечивающей образование долговременной памяти
èразвитие пластичности мозга. Патология глутаматергиче - ской нейротрансмиссии рассматривается в качестве одног о из существенных звеньев патогенеза многих нейродегенер а- тивных заболеваний — не только болезни Паркинсона, но
èразличных вариантов деменции, хореи Гентингтона и др. [53]. Это связано с тем, что в структурах мозга, играющих ведущую роль в процессах обучения (определенные структуры коры и гиппокамп), плотность глутаматных рецепторов особенно высока. При деменции в них происходит прогрессирующее разрушение и уменьшение плотности глутаматных рецепторов. При этом выраженность гибели глутаматергических ассоциативных волокон коррелирует с тяже - стью деменции [44]. Иными словами, с нейрохимических позиций деменция — это состояние гипофункции глутаматергической системы вследствие прогрессирующей утраты глутаматных рецепторов.
Âнастоящее время известно о существовании нескольких типов глутаматных рецепторов. При молекулярно-био- логических исследованиях были идентифицированы 15 генов, которые приходятся на три семейства, соответствующие функциональным группам ионотропных глутаматных рецепторов — NMDA (N-methyl-D-aspartate), AMPA (α-ami- no-3-hydroxy-5-methyl-4-isoxazole propionic acid), каинатных,
è8 генов, составляющих три группы метаболотропных глутаматных рецепторов [1, 44]. NMDA-рецепторы — наиболее строго регулируемый тип рецепторов, управляющих ионным каналом с высокой проводимостью. Они локализованы в постсинаптических скоплениях коры головного мозга, стриатуме, септуме, гиппокампе, где наиболее высока плотность окончаний коллатералей и коммисурально-ассоциа- тивных путей. Согласно данным электрофизиологических исследований, NMDA-рецепторы обеспечивают медленную фазу внутриклеточного входа ионов Са2+, с которым связаны многие внутриклеточные мессенджеры и сигнальные пути, обеспечивающие процессы синаптической пластич- ности. Избыточная и длительная стимуляция NMDA-рецеп- торов приводит к каскаду патологических событий, закан- чивающихся гибелью нейронов [16, 22]. Такая патологиче- ская стимуляция глутаматных рецепторов и лежит в основе практически всех прогрессирующих нейродегенеративных заболеваний. При болезни Паркинсона, деменциях, а также ишемических повреждениях мозга показана роль NMDA-глу- таматных рецепторов [31, 49, 61].
72 |
ЖУРНАЛ НЕВРОЛОГИИ И ПСИХИАТРИИ, 4, 2004 |
ПАТОГЕНЕЗ ПСИХИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ ПРИ БОЛЕЗНИ ПАРКИНСОНА
При попытке объяснить механизмы возникновения психотических расстройств при болезни Паркинсона акцент делается на способность дофаминомиметиков вызывать избыточную стимуляцию дофаминовых рецепторов в лимби- ческой системе мозга [4, 23, 25]. Установлено, что такая стимуляция, особенно на фоне гиперчувствительности рецепторов, может спровоцировать возникновение галлюцинаций, иллюзий и других, более тяжелых психических расстройств [3, 24]. Поэтому не случайно развитие психических нарушений при болезни Паркинсона связывают с действием противопаркинсонических лекарств — дофаминомиметиков [4, 25]. Большую роль в формировании этих представлений сыграла и дофаминовая гипотеза шизофрении, согласно которой психические нарушения при этом заболевании возникают вследствие усиления дофаминергической нейротрансмиссии; некоторые симптомы болезни могут действительно воспроизводиться препаратами, которые усили - вают дофаминергическую передачу [8, 9, 60]. Однако при посмертном изучении мозга больных шизофренией далеко не всегда обнаруживали отклонения в уровне дофамина и изменения дофаминовых рецепторов [13, 33, 34]. В настоящее время существует глутаматергическая теория патоген е- за шизофрении [14, 27, 50, 63]. В определенной мере она основана на наблюдениях, связанных с применением антагонистов NMDA-рецепторов — кетамина, дизоцилпина, фенциклидина, вызывающих длительную блокаду [21, 45]. Все эти препараты способны провоцировать появление психических нарушений когнитивных (вплоть до деменции), поведенческих и психотических симптомов.
Исследования A. Mohn и соавт. [42] показали, что у мышей с генетическим дефектом экспрессии NMDA-рецеп- торов (только на 5—10% от нормы) возникают поведенче- ские нарушения, которые могут быть устранены такими антипсихотическими средствами, как галоперидол и клозапин. При этом эффективность последнего, являющегося атипичным нейролептиком, в меньшей степени блокирующим дофаминовые D2-рецепторы, в данном случае выше эффективности галоперидола. Галоперидол был эффективен только в дозах, подавляющих активность дофаминергической системы. Это может указывать на то, что поведенческие нарушения и усиленная моторная активность животных с дефицитом NMDA-рецепторов не является следствием избирательного усиления дофаминергической нейротрансмисси и. К сказанному можно добавить, что клозапин обладает выраженной антагонистической активностью в отношении 5-НТ2а серотониновых рецепторов и взаимодействует с Н1-гистаминовыми и α-адренергическими рецепторами [38].
Состояние гипофункции NMDA-рецепторов может быть вызвано не только их длительной блокадой различными антагонистами или врожденными генетическими дефектами, но и избыточным и длительным высвобождением и накоплением глутамата в синапсах коры и других участках мозга [31, 50]. Предполагается, что такое избыточное накопление возбуждающих медиаторов и последующая гиперстимуляция постсинаптических рецепторов могут приводит ь к нейродеструктивным изменениям со вторичной гипофункцией NMDA-рецепторов [1, 53]. В исследовании Т. Corso и cоавт. [17] было показано, что стойкая блокада NMDA-ре- цепторов с развитием их гипофункции вызывает необратимую дегенерацию и гибель нейронов в кортико-лимбиче- ской системе мозга, включая пирамидные и мультиполярные нейроны в префронтальной, задней поясной, затылоч- ной, височной, теменной коре головного мозга, а также нейронов обонятельного ядра, амигдалы и гиппокампа. С учетом распространенности вторичных нейродегенеративных изменений на фоне стойкой блокады глутаматных рецепторов становится очевидным, что при этом состоянии развивается сложный комплекс других сопряженных нейротрансмиттерных расстройств. Прежде всего это относится к α2-адренергическим, ГАМКергическим, сигма и 5-НТ2а-се- ротонинергическим и М3—мускариновым типам нейрорецеп-
торов. Оказалось, что глутамат не только выполняет функцию возбуждающего медиатора в мозге, но и действует как регулятор ингибиторного тона. Это достигается тоническо й активацией NMDA-рецепторов на ГАМК-, серотонин- и норадренергических нейронах. Воздействие на эти нейроны позволяет ингибировать активность основных возбуждающи х путей (глутамат- и холинергического) по механизму обратной связи, которые в свою очередь конвергентно иннервируют первичные нейроны в корковых и лимбических участках мозга. Последние, используя глутамат в качестве нейро - трансмиттера для поддержания собственной активности, посылают обратные ингибиторные коллатерали к NMDAрецепторам на ГАМКергических нейронах, которые в дальнейшем также подходят к первичным нейронам. Когда NMDA-рецепторы в мозге длительно блокируются или повреждаются, это приводит к сложному «синдрому расторможенности», при котором главные возбуждающие пути освобождаются от тормозного контроля, что затем вызывает гиперстимуляцию первичных кортико-лимбических нейронов. Иными словами, первичные нейроны становятся перевозбужденными в результате расторможенных активирующих влияний. Это создает условия для развития немодулированного медиаторного шума в кортико-лимбических синапсах, запуская психические нарушения, подобные психотическим симптомам при шизофрении. Кроме того, синдром гипофункции NMDA-рецепторов сопровождается гипофункцией мускариновых холинорецепторов, и потому становится понятным когнитивный дефект и особенно нарушения памяти и внимания, развивающиеся при длительной стойкой блокаде NMDA-рецепторов [45]. Если избыточ- ный возбуждающий тон к первичным нейронам сохраняется длительно, он может вызывать их повреждение и даже гибель, что формирует основу для прогрессирующего ухудшения течения заболевания [49].
Остановимся теперь более подробно на связи глутаматергической и дофаминергической систем. J. Olney и соавт. [50] указывают, что эти системы могут модулировать активность друг друга посредством NMDA-рецепторов. При этом через D2-рецепторы можно влиять на высвобождение глутамата в синаптическую щель. Предполагается также [47], что антагонисты D2-рецепторов могут устранять ингибирующее влияние D2-зависимого дофаминергического пути на высвобождение глутамата, тем самым восстанавливая активность глутаматергической нейротрансмиссии и купируя психотическую симптоматику. Вместе с тем существует мнение [41], что сама гипофункция NMDA-рецепторов может приводить к активации дофамин- и серотонинергической нейротрансмиссии в мезолимбической системе и появлению психозов. По-видимому, последовательность событий в большей степени зависит от того, какая из систем страдает в первую очередь при том или ином заболевании. При этом не вызывают сомнений достаточно четко очерченные антагонистические взаимоотношения этих двух нейротранс - миттерных систем.
Если обратиться вновь к сопоставлению болезни Паркинсона и шизофрении, то можно сделать вывод, что они отличаются патобиохимическим дефектом, приводящим к развитию основных клинических симптомов. Из изложенного видно, что при болезни Паркинсона установлены дефицит дофамина, норадреналина и усиление глутаматерги- ческой и холинергической нейротрансмиссии в стриатуме [1, 4, 52, 61], а при шизофрении речь идет об усилении дофаминергической и ослаблении глутаматергической нейромедиации в кортико-лимбической системе [21, 26, 46, 63]. Теперь вспомним о том, что в ранних стадиях болезни Паркинсона не бывает деменции и дофаминомиметических психотических расстройств. Последние появляются спустя годы, а у некоторых больных не развиваются вообще. Этим типичная болезнь Паркинсона отличается от другой формы паркинсонизма — болезни диффузных телец Леви, при которой деменция развивается уже в первый год болезни. При
ЖУРНАЛ НЕВРОЛОГИИ И ПСИХИАТРИИ, 4, 2004 |
73 |
ОБЗОРЫ
ней относительно рано появляются и психотические нарушения.
По данным многочисленных исследований, факторами риска развития психотических нарушений у больных паркинсонизмом являются возраст больных, наличие когнитивных нарушений, общая тяжесть заболевания и в меньшей степени наличие депрессии и нарушений сна [6, 23— 26, 58, 68].
Возраст больных и наличие деменции признаются ведущими факторами риска в формировании психотических расстройств. Некоторые авторы рассматривают психозы как пер - вый симптом, или маркер, начала деменции [15]. Речь идет о том, что в процессе прогрессирования болезни Паркинсона имеет место определенная общность патогенеза деменции и психотических нарушений.
Естественно, деменция или галлюциноз могут развиваться независимо от болезни Паркинсона, однако их высокая частота при паркинсонизме, по всей вероятности, свидетельствует о существовании определенных нейрохими - ческих основ для их возникновения. На первый взгляд, усиление глутамат- и холинергической нейротрансмиссии не может объяснить причин развития деменции при болезни Паркинсона, поскольку для синдрома деменции характерна гипофункция обеих этих систем. Но оказывается, что такая гипофункция все же есть, только она развивается не в стриатуме, а в холинергических структурах ядра Мейнерта, гиппокампе, лимбических структурах и коре головного мозг а [3, 4, 70]. Это происходит вследствие того, что длительная тоническая гиперстимуляция глутаматом NMDA-рецепторов закономерно приводит к гибели нейронов (один из вариантов приобретенной гипофункции NMDA-рецепторов) и развитию вторичной гипофункции глутаматных рецепторов этого типа, а с учетом тесных нейрохимических взаимоотношений и к страданию холинергической нейротрансмиссии и ряда других систем, о чем говорилось выше при рассмотрении синдрома гипофункции NMDA-рецепторов. Кроме того, в условиях снижения синтеза и высвобождения дофамина при болезни Паркинсона отсутствует контролирующее влияние дофамина на пресинаптическое высвобождение глутамата, что усугубляет нейромедиаторные расстройства [1, 47]. Поэтому понятны высокая частота и возможные механизмы развития деменции и психотических симптомов при болезни Паркинсона.
Самым трудным вопросом в рассматриваемой проблеме является выбор направлений фармакологической коррекции сложных нейромедиаторных нарушений, поскольку терапия дофаминомиметиками, которые составляют основу лечения больных паркинсонизмом, на фоне уже сформировавшегося синдрома вторичной гипофункции NMDAрецепторов в кортико-лимбической системе будет закономерно приводить к психотическим расстройствам. Более тог о, применение типичных антипсихотиков при психозах (галоперидол, аминазин) может вызвать развитие тяжелейшего осложнения — акинетического криза с летальностью в 50— 60% случаев [43].
Первый подход, который сейчас наиболее широко используется в лечении психозов при паркинсонизме, состоит в применении атипичных нейролептиков. Примером может служить клозапин, который, улучшая глутаматергиче- скую нейротрансмиссию, устраняет психотические проявления. Вместе с тем этот препарат хотя и в небольшой степени, но ухудшает двигательные возможности больных, может вызывать серьезные побочные эффекты (в некоторых случаях агранулоцитоз) и потому не может длительно применяться у таких больных. Другой атипичный нейролептик
— оланзапин не всегда эффективен в низких дозах, а повышение дозы устраняет психические нарушения ценой ухудшения двигательных функций [19]. С учетом неизбежного воздействия нейролептиков на дофаминовые рецепторы желательно избегать их применения для коррекции психотических расстройств при болезни Паркинсона.
74
Другим подходом к лечению психозов при болезни Паркинсона может быть применение холиномиметиков, которые оказывают антипсихотическое действие у больных с деменцией диффузных телец Леви [3]. Есть единичные сообщения о положительном эффекте ингибиторов холинэстеразы ривастигмина (экселон) [12, 56] и арисепта (донепезил) [20] в лечении психотических состояний при болезни Паркинсона, что подтверждает правомерность такого подхода. Однако и в этом случае мы констатируем отсутствие избирательности действия холиномиметиков, влияние которых распространяется и на холинорецепторы в стриатуме, следствием чего являются усиление дрожания, слюнотечения, гипокинезии, а в некоторых случаях подавленность настроения и апатия [55]. По всей видимости, такие препараты можно использовать для купирования острых психоти- ческих и поведенческих проявлений деменции у больных паркинсонизмом, но вряд ли они смогут применяться длительно, принимая во внимание вероятность вышеописанных побочных эффектов.
В основу третьего направления медикаментозной терапии могут быть положены глутаматергические механизмы. Если принять во внимание, что глутамат является своего рода «заказным убийцей» дофамин- и холинергических нейронов, то становится очевидной необходимость устранения его нейротоксических эффектов. Однако все высокоаффинные неконкурентные антагонисты NMDA-рецепторов не могут быть применены с этой целью, поскольку сами вызывают психотические расстройства вследствие блокады рецепторных каналов, нарушающей функцию синапсов. Обязательным условием действия такого препарата должно быть не только сохранение, но и восстановление нормальной работы глутаматных NMDA-рецепторов, что позволит избежать губительных последствий их гипофункции для ней - ронов. Такой подход возможен при применении низкоаффинных неконкурентных антагонистов NMDA-рецепторов [1]. Препарат этого класса способен вступать в антагонизм с патологическими эффектами длительных, но относительно небольших увеличений концентрации глутамата в синапти- ческой щели и при этом быстро и легко покидать рецепторный канал при его физиологической активации, восстанавливая тем самым процессы пластичности, связанные с NMDA-рецепторами. В настоящий момент отвечающим этим требованиям и разрешенным для клинического применения препаратом является только акатинол мемантин [53]. Результаты его применения при деменциях различного генеза (болезнь Альцгеймера, сосудистая деменция, алкоголь - ная деменция и др.) показали его высокую эффективность, а именно уменьшение когнитивного дефекта [2, 52, 64, 67]. Препарат оказался эффективным и у больных с тяжелыми формами деменции. Уникальным свойством акатинола мемантина является способность улучшать процесс передачи сигнала в глутаматергических синапсах благодаря быстро й деблокирующей кинетике. Следует также отметить его способность активно взаимодействовать с NMDA-рецепторами
âгиппокампе — главной мишени нейродегенеративного процесса при деменции [53]. К этому следует добавить, что препарат вызывает отчетливый нейропротективный эффект
âусловиях хронического воспаления [66] и при воздействии такого митохондриального токсина, как 3-нитропро- пионовая кислота [59, 65], что отличает его от препаратов других классов. Иными словами, акатинол мемантин обладает способностью не только улучшать состояние больных с деменцией, но и тормозить ее прогрессирование. Однако как проявит себя препарат у пациентов с болезнью Паркинсона, осложненной когнитивными и психотическими нарушениями, смогут показать только длительные рандомизированные плацебо-контролируемые исследования. Наши предварительные результаты применения акатинола-меман- тина у данной категории больных позволяют рассчитывать на подтверждение его эффективности [36]. Важным было бы установление действия препарата и у больных с самыми
ЖУРНАЛ НЕВРОЛОГИИ И ПСИХИАТРИИ, 4, 2004
ПАТОГЕНЕЗ ПСИХИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ ПРИ БОЛЕЗНИ ПАРКИНСОНА
начальными проявлениями когнитивного дефекта, поскольку предупреждение развития когнитивных расстройств может стать профилактикой психозов. По данным ряда авторов, некоторые нарушения зрительно-пространственного гнозиса коррелируют с частотой развития галлюцинаций, а изменение лобных (исполнительных) функций может быть продромальным предиктором развития деменции при болезни Паркинсона [68].
Сказанное выше свидетельствует о необходимости совместных усилий специалистов в области психологии, нейровизуализации, неврологов и психиатров в определении ранних маркеров и когнитивных нарушений.
Показано, например, что с помощью протонной маг- нитно-резонансной спектроскопии можно получить информацию о начальных обменных сдвигах на уровне мозга, которые приводят к структурно-морфологическим изменениям, являющимся биологической основой деменции [57]. Важно, что этот метод позволяет выявить ранние нейрохимические сдвиги еще до появления клинических признаков деменции. Снижение уровня N-ацетиласпартата в височнотеменных областях и затылочной доле было обнаружено у больных с паркинсонизмом без клинических признаков деменции при использовании указанного выше метода в со- четании с МРТ, а также с позитронно-эмиссионной томографией и некоторыми другими методами нейровизуализации [28—30, 62]. Однако в отношении того, являются ли изменения церебрального метаболизма доклиническими мар - керами будущей деменции, окончательного ответа не полу- чено. Ответить на этот вопрос могут дальнейшие исследования. Тем не менее исследование церебрального метаболизма
глюкозы при помощи позитронно-эмиссионной томографии с 18F-деоксиглюкозой позволило установить прямую связь между метаболизмом глюкозы в левых отделах лимбической сис - темы (поясной, парагиппокампальной и средней лобной извилин) и обратную в теменно-затылочной области при болезни Паркинсона с нарушением когнитивных функций [69].
При проведении однофотонной эмиссионной компьютерной томографии у больных с болезнью Паркинсона с сопутствующими галлюцинаторными расстройствами установлено снижение мозгового кровотока в левой височной доле по сравнению с больными без такого осложнения [48]. Накопление данных позволит более убедительно судить о первич - ных метаболических сдвигах, формирующих когнитивные и психотические нарушения при болезни Паркинсона.
На основании результатов экспериментальных нейрохимических и некоторых клинических исследований можно предположить сопряженность развития когнитивных и психотических расстройств при болезни Паркинсона и других формах дегенеративной патологии головного мозга, которая реализуется модулирующим влиянием глутаматергиче- ской нейротрансмиссии на состояние дофаминергической, серотонинергической и холинергической церебральных сис - тем. Исходя из этого можно считать, что средствами успешной профилактики и терапии таких состояний являются препараты, нормализующие глутаматергическую передачу в ЦНС. В плане повышения эффективности терапии когнитивных и психотических нарушений следует также рассмотреть возможность комбинированного применения акатинола мемантина с препаратами, усиливающими церебральную холинергическую нейромедиацию.
ЛИТЕРАТУРА
1.Беспалов А.Ю., Звартау Э.Э. Нейропсихофармакология антаго14. Carlsson M., Carlsson A. Interactions between glutamatergic and
нистов NMDA-рецепторов. Ст-Петербург: Невский Диалект 2000.
2.Гаврилова С.И., Калын Я.Б., Колыхалов И.В. и др. Акатинол-ме- мантин — модулятор глутаматергической системы в лечении деменций альцгеймеровского типа. Соц и клин психиат 1995;
5:2: 78—89.
3.Глозман Ж.М., Левин О.С. Психические расстройства при экстрапирамидных заболеваниях. Экстрапирамидные расстройства : Руководство по диагностике и лечению. Под ред. В.Н. Штока, И.А. Ивановой-Смоленской, О.С. Левина. М: МЕДпресс-информ 2002; 74—86.
4.Голубев В.Л., Левин Я.И., Вейн А.М. Болезнь Паркинсона и синдром паркинсонизма. М: МЕДпресс 1999.
5.Левин О.С., Амосова Н.А. Психотические нарушения при болезни Паркинсона: Материалы научно-практ. конференции по болезни Паркинсона. М 1999; 30—32.
6.Aarsland D., Larsen J.P., Cumming J.L. et al. Prevalence and clinical correlates of psychotic symptoms in Parkinson’s disease. Arch Neurol 1999; 56: 3: 595—601.
7.Aarsland D., Andersen K., Larsen J.P. et al. Risk of dementia in Parkinson’s Disease: A community-based prospective study. Neurology 2001; 56: 6: 730—736.
8.Anden N.E., Butcher S.G., Corrodi H. et al. Receptor activity and turnover of dopamine and noradrenaline after neuroleptics. Eur J Pharmacol 1970; 11: 4: 303—314.
9.Angrist Â., Sathananthan G., Wilk S., Gershon S. Amphetamine psychosis: behavioral and biochemical aspects. J Psychiat Res 1974; 11:
7:13—23.
10.Boyd J.L., Cruickshank C.A., Kenn C.W. et al. Cognitive impairment and dementia in Parkinson’s disease: a controlled study. Psychol Med 1991; 21: 3: 911—921.
11.Brown R.G., Marsden C.D. Cognitive function in Parkinson’s disease: from description to theory.Trends Neurosci 1990; 13: 6: 21—29.
12.Bullock R., Cameron A. Rivastigmine for the treatment of dementia and visual hallucinations associated with Parkinson’s disease: a case series. Curr Med Res Opin 2002; 18: 5: 258—264.
monoaminergic systems within the basal ganglia: implications for schizophrenia and Parkinson’s disease. Trends Neurosci 1990; 13: 2: 272—276.
15.Catalan-Alonso M.J., Del Val J. Dopaminomimetic psychosis in Parkinson’s disease: first symptom of early dementia? Rev Neurol 2001;
32:11: 1085—1087.
16.Choi D.W. Calcium and excitotoxic neuronal injury. Ann NY Acad Sci 1994; 747: 162—171.
17.Corso T.D., Sesma M.A., Tenkova T.I. et al. Multifocal brain damage induced by phencyclidine is augmented by pilocarpine. Brain Res 1997; 752: 6: 1—14.
18.Da Cunha C., Angelucci M.E., Canteras N.S. et al. The lesion of the rat substantia nigra pars compacta dopaminergic neurons as a model for Parkinson’s disease memory disabilities. Cell Mol Neurobiol 2002;
22:3: 227—237.
19.Duran Ferreras E., Chacon J., Duran Quintana J.A. The role of olanzapine in Parkinsonian dopaminergic psychosis. Rev Neurol 2002;
35:7: 691—696.
20.Fabbrini G., Barbanti P., Aurilia C. et al. Donepezil in the treatment of hallucinations and delusions in Parkinson’s disease. Neurol Sci 2002; 23: 1: 41—43.
21.Farber N.B., Kim S.H., Dikranian K. et al. Receptor mechanisms and circuitry underlying NMDA antagonist neurotoxicity. Mol Psychiat 2002; 7: 1: 32—43.
22.Farooqui A.A., Haun S.E., Horrocks L.A. Ischemia and hypoxia. Basic neurochemistry: molecular, cellular and medical aspects. Eds. G.J. Siegel et al. 5th edition. NY: Raven Press 1994; 42: 867—884.
23.Fenelon G., Mahieux F., Huon R. et al. Hallucinations in Parkinson’s disease: Prevalence, phenomenology and risk factors. Brain 2000;
123:7: 733—745.
24.Fernandez W., Stem G., Lees A. Hallucinations and parkinsonian motor fluctuations. Behav Neurol 1992; 5: 83—86.
25.Graham J.M., Grunewald R.A., Sagar H.J. Hallucinosis. J Neurol Neurosurg Psychiat 1967; 63: 5: 434—440.
13.Carlsson A., Hansson L.O., Waters N., Carlsson M. Neurotransmitter aberrations in schizophrenia: new perspectives and therapeutic implications. Life Sci 1997; 61: 11: 75—94.
26.Haeske-Dewick Í.Ñ. Hallucinations in Parkinson’s disease: characteristics and associated clinical features. Int J Geriatr Psychiat 1995;
10:2: 487—495.
ЖУРНАЛ НЕВРОЛОГИИ И ПСИХИАТРИИ, 4, 2004 |
75 |
ОБЗОРЫ
27.Hashimoto K., Iyo M. Glutamate hypothesis of schizophrenia and tar49. Olney J.W., Wozniak D.F., Faber N.B. Glutamate receptor dysfunc-
gets for new antipsychotic drugs.Nihon Shinkei Seishin Yakurigaku Zasshi 2002; 22: 1: 3—13.
tion and Alzheimer’s disease. Restor Neurol Neurosci 1998; 13: 3: 75—83.
28.Hsu Y.Y., Du A.T., Schuff N., Weiner M.W. Magnetic resonance imag50. Olney J.W., Newcomer J.W., Faber N.B. NMDA receptor hypofunc-
ing and magnetic resonance spectroscopy in dementias. J Geriatr Psychiat Neurol 2001; 14: 3: 145—166.
29.Hu M.T.M., Taylor-Robinson S.D., Chaudhuri R.K. et al. Evidence for cortical dysfunction in clinically non-demented patients with in Parkinson’s disease: A proton MR spectroscopy study. J Neurol Neurosurg Psychiat 1999; 67: 1: 20—26.
30.Hu M.T.M., Taylor-Robinson S.D., Chaudhuri R.K. et al. Cortical dysfunction in non-demented Parkinson’s disease patients: a combined (31)P-MRS and (18)FDG-PET study. Brain 2000; 123: 2: 340—352.
31.Ikonomidou C., Price M.T., Mosinger J.L. et al. Hypobaric-ischemic conditions produce glutamate-like cytopathology in infant rat brain. J Neurosci 1989; 9: 1693—1700.
32.Ito K., Nagano-Saito A., Kato T. et al. Striatal and extrastriatal dysfunction in Parkinson’s disease with dementia: a 6-[18F]fluoro-L- dopa PET study. Brain 2002; 125: 6: 1358—1365.
33.Knable M.B., Hyde T.M., Herman M.M. et al. Quantitative autoradiography of dopamine-D1 receptors, D2 receptors and dopamine uptake sites in postmortem striatal specimens from schizophrenic patients. Biol Psychiat 1994; 36: 5: 827—835.
34.Lahti R.A.., Roberts R.C., Conley R.R. et al. D2-type dopamine receptors in postmortem human brain sections from normal and schizophrenic subjects. Neuroreport 1996; 7: 2: 1945—1948.
35.Lieberman A., Dziatolowski M., Kupersmith M. et al. Dementia in Parkinson disease. Ann Neurol 1979; 6: 5: 355—359.
tion model of schizophrenia. J Psychiat Res 1999; 33: 523—533.
51.Parkinson J. An essay on the shaking palsy. London: Sherwood Neely and Jones 1817.
52.Parsons C.G., Danysz W., Quack G. Glutamate in CNS disorders as a target for drug development: n update. Drug New Perspect 1998; 11:
9:523—569.
53.Parsons C.G., Danysz W., Quack G. Memantine is a clinically well tolerated N-methyl-D-aspartate (NMDA) receptor antagonist — a review of preclinical data. Neuropharmacology 1999; 38: 3: 735— 767.
54.Pondal M., Bermejo F., Del Ser T. Dementia and intellectual impairment in Parkinson’s disease (PD). A controlled longitudinal study. XVI World Congress of Neurology, Argentina, Buenos Aires, 1997; 4.
55.Richard I.H., Justus A.W., Greig N.H. et al. Worsening of motor function and mood in a patient with Parkinson’s disease after pharmacologic challenge with oral rivastigmine. Clin Neuropharmacol 2002;
25:6: 296—299.
56.Rosler M. The efficacy of cholinesterase inhibitors in treating the behavioural symptoms of dementia. Int J Clin Pract 2002; 127: Suppl: S20—36.
57.Ross B.D., Bluml S., Cowan R.et al. In vivo magnetic resonance spectroscopy of human brain: The biophysical basis of dementia. Biophys Chem 1997; 68: 1—3: 161—172.
36.Litvinenko I.V., Odinak M.M., Savelev V.A. et al. The efficacy of akat58. Sanchez-Ramos J.R., Ortoll R. Visual hallucinations associated with
inol (memantine) in treating the psychiatric symptoms of dementia in Parkinson’s disease (PD). Abstracts of the 6th International Conference Alzheimer’s and Parkinson’s Disease. Seville, Spain 2003; 147.
37.Marder K., Leung D., Tang M. et al. Are demented patients with Parkinson’s disease accurately reflected in prevalence surveys? A survival analysis. Neurology 1991; 41: 1:1240—1243.
38.Martin P., Waters N., Schmidt C.J. et al. Rodent data and general hypothesis: antipsychotic action exerted through 5-ÍÒ2a receptor antagonism is dependent on increased serotonergic tone. J Neurol Transm 1998; 705: 3: 365—396.
39.Mayeux R., Chen J., Mirabello E. et al. An estimate of the incidence of dementia in idiopathic Parkinson’s disease. Neurology 1990; 40: 9: 1513—1517.
40.Mayeux R., Denaro J., Hemenegildo N. et al. A population-based investigation of Parkinson’s disease with and without dementia. Relationship to age and gender.Arch Neurol 1992; 49: 5: 492—497.
41.Miyamoto Y., Yamada K., Noda Y. et al. Hyperfunction of dopaminergic and serotonergic neuronal systems in mice lacking the NMDA receptor e1 subunit. J Neurosci 2001; 21: 2: 750—757.
42.Mohn A.R., Gainetdinov R.R., Caron M.G., Koller B.H. Mice with reduced NMDA receptor expression display behaviors related to schizophrenia. Cell 1999; 98: 427—436.
43.Molho E.S, Factor S.A. Parkinson’s disease: the treatment of druginduced hallucinations and psychosis. Curr Neurol Neurosci Rep 2001; 1: 4: 320—328.
44.Monaghan D.T., Bridges R.J., Cotmann C.W. The excitatory amino acid receptors: their classes, pharmacology and distinct properties in the function of the central nervous system. Ann Rev Pharmacol Toxicol 1989; 29: 365—402.
45.Newcomer J.W., Farber N.B., Jevtovic-Todorovic V. et al. Ketamineinduced NMDA receptor hypofunction as a model of memory impairment in schizophrenia. Neuropsychopharmacology 1999; 20: 6: 106—118.
46.Newcomer J.W., Krystal J.H. NMDA receptor regulation of memory and behavior in humans.Hippocampus 2001; 11: 5: 529—542.
47.Nieollon A., Krekerian L., Duticier N. Presynaptic controls in the neostriatum: reciprocal interactions between the nigrostriatal dopaminergic neurons and the corticostriatal glutamatergic pathway. Exp Brain Res 1983; 7: Suppl: S54—65.
Parkinson’s disease. Arch Neurol 1996; 53: 6: 1265—1268.
59.Schulz J.B., Matthews R.T., Henshaw D.R., Beal M.F. Neuroprotective strategies for the treatment of lesions produced by mitochondrial toxins: implications for neurodegenerative diseases. Neuroscience 1996; 71: 12: 1043—1048.
60.Seeman P., Lee Ò., Chau-Wong, Wong K. Antipsychotic drug doses and neuroleptic/dopamine receptors. Nature 1976; 261: 717—719.
61.Sonsalla P.K., Albers D.S., Zeevalk G.D. Role of glutamate in neurodegeneration of dopamine neurons in several animal models of parkinsonism. Amino Acids 1998; 14: 1—3: 69—74.
62.Summerfield C., Gomez-Anson B., Tolosa E. et al. Dementia in Parkinson disease: a proton magnetic resonance spectroscopy study. Arch Neurol 2002; 59: 9: 1415—1420.
63.Tsai G., Coyle J.T. Glutamatergic mechanisms in schizophrenia. Ann Rev Pharmacol Toxicol 2002; 42: 2: 165—179.
64.Van Dyck C.H., Tariot P., Farlow M. et al. Memantine/donepezil dual-therapy is superior to placebo/donepezil for treatment of moderate to severe Alzheimer’s disease. Abstracts of the 6th International Conference Alzheimer’s and Parkinson’s Disease. Seville, Spain 2003; 491.
65.Wenk G.L., Danysz W., Roice D.D. The effects of mitochondrial failure upon cholinergic toxicity in the nucleus basalis. Neuroreport 1996; 7: 1: 1453—1456.
66.Wenk G.L., Hauss-Wegrzyniak B., Baker L.M. Potential therapies for a novel animal model of Alzheimer’s disease — chronic neuroinflammation of transgenic rats that overexpress human amyloid. Neurobiol Aging 1998; 19: 2: 129.
67.Winblad B., Poritis N. Memantine in severe dementia: results of the M-BEST study (benefit and efficacy in severly demented patients during treatment with memantine). Int J Geriatr Psychiat 1999; 14: 5: 135—146.
68.Woods S.P., Troster A.I. Prodromal frontal/executive dysfunction predicts incident dementia in Parkinson’s disease. J Int Neuropsychol Soc 2003; 9: 1: 17—24.
69.Wu J.C., Iacono R., Ayman M. et al. Correlation of intellectual impairment in Parkinson’s disease with FDG PET scan. Neuroreport 2000; 11: 10: 2139—2144.
70.Yoshimura M. Pathological basis for dementia in elderly patients with idiopathic Parkinson’s disease. Eur Neurol 1988; 28: Suppl 1: S29—35.
48.Okada K., Suyama N., Oguro H. et al. Medication-induced hallucination and cerebral blood flow in Parkinson’s disease. J Neurol 1999;
246:5: 365—368.
71.Zarow C., Lyness S.A., Mortimer J.A., Chui H.C. Neuronal loss is greater in the locus coeruleus than nucleus basalis and substantia nigra in Alzheimer’s and Parkinson’s diseases. Arch Neurol 2003; 60: 3: 337—341.
Поступила 01.12.03
76 |
ЖУРНАЛ НЕВРОЛОГИИ И ПСИХИАТРИИ, 4, 2004 |