klassicheskoe_arabskoe_yazykoznanie

могли встречаться в определенных сочетаниях с предыдущими буквами алфавита. Поэтому при переходе к следующей «книге» необходимость возвращаться к заглавным буквам предыдущих «книг» отпадала – комбинации с ними уже были полностью ис- черпаны. Но такая потребность оставалась насущной для Ибн Фариса, отказавшегося от пермутации и, стало быть, пропускавшего каждый раз какие-либо комбинации с предыдущими буквами. Возьмем, к примеру, «книгу bª’» у Ибн Дурайда и Ибн Фариса, где встречается корень BDR. Ибн Дурайд сразу пере- числяет все возможные комбинации этих трех букв: BDR, BRD, DBR, DRB, RBD, RDB. Поэтому в «книге dªl ’а» у него уже нет необходимости повторять ни корень DBR, ни корень DRB, равно как и в «книге rª ’» – корни RBD è RDB. Они уже исчерпаны в «книге bª ’». Иная ситуация у Ибн Фариса. Поскольку в «книге bª ’» у него встретятся только корни BDR è BRD, он, следуя избранному методу, вынужден упоминать корни DBR è DRB в «книге dªl ’а» и корни RBD è RDB в «книге rª ’», всякий раз возвращаясь к буквам, соответственно предшествующим в алфавите dªló è rª ’. Стало быть, если принцип сочетания заглавных букв «книг» с другими, расположенными в алфавите после них, естественен и обязателен для ал-Халила и Ибн Дурайда, то Ибн Фариса он вынудил возвращаться и к буквам, следующим в алфавите äî заглавных в соответствующих «книгах».

Нужно, однако, отметить, что опыт, который продемонстрировал Ибн Фарис, применив в словарях «al-MuÈmal» è «alMaqªyÌs» алфавитно-кольцевой принцип, в классическом арабском языкознании продолжателей не нашел, оставшись в нем, как и алфавитно-пермутативный принцип, отдельным ответвлением.

6.3.4. Рифмовый принцип в лексикографии

К Х в. перед арабской лексикографией встают две первостепенные задачи: необходимость приводить аутентичные формы слов и упростить поиск нужной словарной статьи [Naêêar, 1956, II: 450].

Если решению первой задачи ранее уже способствовали словари «al-Bª ri‘» àë-Êàëè, «at-TahüÌb» ал-Азхари и «al-MuÈmal» Ибн Фариса, то, продолжая господствующую в лексикографии традицию фонетико-пермутативного принципа, они были далеки от решения второй задачи.

Радикальный поворот в ее решении сделал выдающийся арабский лексикограф тюркского происхождения, родом из Фараба, Абу Наср Исма‘ил б. Хаммад ал-Джавхари (ум. не позднее 1010 г.).

Ал-Джавхари был незаурядной личностью: с ним связано немало любопытных историй. На его оригинальность в области метрики, где он по некоторым положениям расходился с системой ал-Халила, указывал Ибн Рашик. Высоко ценился великолепный почерк ал-Джавхари, ставившийся на уровень почерка знаменитого каллиграфа Ибн Муклы.

Кончину ал-Джавхари в Нисабуре связывают со случайным падением его с крыши дома или мечети, что явилось следствием то ли сумасшествия, то ли попытки взлететь при помощи деревянных крыльев, привязанных к его телу.

Ал-Джавхари получил филологическое образование под руководством своего дяди по материнской линии Абу Ибрахима Исхака б. Ибрахима ал-Фараби (ум. 961), слушал лекции видных багдадских филологов, путешествовал в местах поселения бедуинских племен мудар è ðàáè‘à, добравшись вплоть до Хиджаза и Неджда. Тем самым он последовал примеру предшествующих лексикографов, проводивших языковедческие наблюдения среди арабов пустыни. Судя по всему, он был одним из последних известных нам лексикографов, обратившихся к этой традиции.

Ал-Джавхари составил словарь «TªÈ al-luÈa wa-ŸiÉªÉ al- ‘arabÌya», широко известный под более кратким названием «aê- Ÿiɪɻ7. В свое время этот словарь получил широкую известность

7 Известен также вариант прочтения êaɪÉ. Абу Закарийа ал-Хатыб атТибризи объясняет: «Известно название «aê-Ÿiɪɻ с касрой, являющееся

и распространение, составив целую эпоху в арабской лексикографии. Его многократно комментировали, сокращали и дополняли, перерасполагали словарные статьи, переводили на турецкий и персидский языки. Содержание наряду с другими словарями включалось в последующие лексикографические труды.

Âпредельно кратком введении к «Сихаху» ал-Джавхари говорит о принципиально новом методе аранжировки («... tartÌb lam ’usbaq ’ilayhi...») [ŸiɪÉ, I: 1]. Как становится очевидным уже непосредственно из построения самого словаря, этот метод отличается полным отказом от всех элементов ФПП, АПП и АКП. Ал-Джавхари употребляет общепринятый алфавит, не приемлет классификации корней по количеству корневых согласных, полностью отказывается от пермутации.

Âсловаре ал-Джавхари корни расположены по последней корневой букве (Кï), а именно: К3Ê1Ê2, èëè ÊïÊ1Ê2 – трехбук-

венные, К4Ê1Ê2Ê3, èëè ÊïÊ1Ê2Ê3 – четырехбуквенные и К5Ê1Ê2Ê3Ê4, ÊïÊ1Ê2Ê3Ê4 – пятибуквенные. Двухбуквенные кор-

ни ал-Джавхари рассматривает как трехбуквенные, в которых К3 = Ê2. В пределах общей с ними корневой статьи рассматри-

ваются и редуплицированные корни.

Такое расположение делает словарь в известном смысле словарем рифм, в силу чего принцип его аранжировки часто

множественным числом от êaÉaÉ, подобно формам üarÌf/üirªf. Говорят также «aê-Ÿiɪɻ с фатхой, что является прилагательным в единственном числе, подобно форме êaÉÌÉ. Форма fa‘ªl может встречаться с фатхой как диалектный вариант формы fa‘Ìl, например: êaÉÌÉ / êaÉªÉ – «правильный», ëaÉÌÉ/ëaÉªÉ – «скупой», barÌ’/barª ’ – «невинный» [Muzhir 2, I: 60]. АлДжавхари в предисловии к словарю говорит: «’Aw»a‘tu hªüª -l-kitªb à mª êaÉÉa ‘indÌ min hªüihi -l-luÈa» – «я поместил в эту книгу то, что, по моему мнению, правильно в языке» [Ÿi ɪÉ: 1]. Мы придерживаемся чтения êi ɪÉ, понимая под ним правильные, достоверные формы слов. Словарь неоднократно издавался. Последнее шеститомное издание осуществлено в Каире в 1956–1958 гг. под редакцией Ахмада ‘Абд ал-Гафура ал-‘Àòòà- ðà [ŸiɪÉ2]. В работе использовалось главным образом двухтомное издание «Сихаха», которое осуществил в Булаке в 1282 г. х. Наср Абу ал-Ва- фа’ ал-Хурини.

называют рифмовым принципом (РП). Такой прием упорядоче- ния корнеслова можно объяснить намерением лексикографов помочь поэтам найти рифмующиеся слова или же возможным влиянием лексикографии санскрита, иногда использовавшей такой же принцип, несмотря на то, что санскритская поэзия не имела рифмы [Keith, 1961: 412–413; Kopf, 1965: 496].

Дж. Хейвуд отмечает, что египетский еврей Са‘дийа б. Йусуф ал-Файйуми (892–942) создал толковый словарь еврейского языка под названием «ha-EgrÜn» («Словарь»), во второй из двух частей которого лексика упорядочена по Кï, òî åñòü ïî

рифмовому принципу. Са‘дийа использовал этот принцип, поскольку сознательно адресовал эту часть словаря поэтам с целью облегчить им поиски рифмующихся слов. Однако никаких доказательств того, что ал-Джавхари знал об этом труде, не имеется [Haywood, 1960: 68; Wild, 1965: 66]. Со всей очевидностью ясно другое: размещение лексических единиц по последней корневой ал-Джавхари явно заимствовал у своего дяди и учителя ал-Фараби [Krenkow, 1924: 269; Kraemer, 1953: 212; Haywood, 1960: 69], но был ли тому известен труд ал-Файйуми? Думается, что ал-Фараби заимствовал расположение слов по Кï, скорее, из словаря рифм «at-Taqfiya fÌ -l-luÈa» [Taqfiya] Àáó

Бишра ал-Йамана б. Абу ал-Йамана ал-Банданиджи (816–897), хотя слова в нем расположены по последней букве и независимо от того, корневая она или аффиксальная (собственно, только в такой форме и возможен словарь рифм).

Таким образом, инновации ал-Джавхари по существу являются комбинацией различных приемов, ранее уже употреблявшихся его предшественниками. «Принцип аранжировки, введенный на ограниченном пространстве и потому малозаметный в «DÌwªn al-’adab», он сделал главным, но последовательно проведенным для общеязыкового толкового словаря» [Халидов, 1987: 12]. Несомненной заслугой лексикографа является целостность и унифицированность его применения, полный и окончательный отказ от всех элементов пермутативных принципов [Blach¾re, 1975: 27–28]. В словаре ал-Джавхари РП

выкристаллизовался в том классическом виде, в котором он пришел на смену ФПП, АПП и АКП, продолжая использоваться в таких знаменитых словарях, как «Lisªn al-‘arab», «al-Qªmñs almuÉÌï» è «TªÈ al-‘arñs», вплоть до XVIII в.

«Aê-Ÿiɪɻ делится на разделы (bªb) в порядке букв общепринятого алфавита (’абтаса), являющихся заглавными в соответствующих разделах и последними корневыми в каркасах слов, собранных в пределах раздела. Далее разделы делятся на главы (faêl) – также в порядке букв общепринятого алфавита. Эти буквы являются заглавными для соответствующих глав и инициальными корневыми (К1) в дериватах корней, рассматри-

ваемых в этих главах. К примеру, геминированный корень DLL следует искать в «разделе lªm’а» «главы dªl ’а». До него в ней расположены корни D’L, DBL, D(L, DHL, D”L, DR(L, DRQL, DRKL, D‘BL, DGL, DGFL, DFL, DQL è DKL [ŸiɪÉ, II: 183–185]. Редуплицированный корень BLBL можно обнаружить в корневой статье BLL «главы bª’» того же раздела [ŸiɪÉ, II: 158]. В нем же помещены пятибуквенные корни (RDHL è SFR(L, первый – в «главе ÈÌm’à» [ŸiɪÉ, II: 165], второй – в «главе sÌn’à» [ŸiɪÉ, II: 199] соответственно.

Аналогичное построение имеет целый ряд последующих словарей РП аранжировки.

На рубеже XII–XIII вв. в арабской лексикографии плодотворно работал Радиаддин ал-Хасан б. Мухаммад ас-Сагани (1181–1252). Его перу принадлежат 24 лексикографических труда8 – от многотомных сводов до небольших трактатов9. Часть из них построена по рифмовому принципу, а именно:

«At-Takmila wa-ü-üayl wa-ê-êila» [Takmila] – по замыслу автора, дополнение «Сихаха» лексикой, не зарегистрированной ал-Джавхари. Содержит порядка шести тысяч словарных ста-

8 Их обзор см. в: [‘Ubªb, издательское предисловие: 32–36].

9 Îäèí èç íèõ – «žarÉ ’abyªt al-Mufaêêal» хранится в собрании Института рукописей ЦНБ НАН Украины имени В.И. Вернадского в конволюте переписки XIV в. (библ. шифр Ф.74, ¹ 40). См.: [Рыбалкин, 1982: 159; 1984, 175].

òåé. Àë-‘Аттар, издатель «Сихаха», отмечает, что в этом труде ас-Сагани использовал около тысячи разнообразных источников. Он считает «Такмилу» лучшим из всех дополнений, комментариев и переработок «Сихаха» [ŸiɪÉ2, I: издательское предисловие: 168].

«Al-‘Ubªb az-zªâir wa-l-lubªb al-fªâir» [‘Ubªb]. Э. Лейн считал этот словарь после «Мухкама» Ибн Сиды самым значи- тельным лексикографическим трудом со времени создания «Сихаха» [Lexicon, I: XV]. Он явился одним из наиболее важных источников словаря «Lisªn al-‘arab» [Haywood, 1960: 76].

«Hªëiya ‘alª -ê-Ÿiɪɻ. Ас-Сагани, высоко ценивший и хорошо знавший «Сихах», обнаружил в нем ряд неточностей и ошибок. В этом лексикографическом труде он поставил задачу исправить ошибки ал-Джавхари, допущенные им в тех местах, где неправильно названы авторы приводимых шахидов из поэзии. Попутно ас-Сагани уточняет цепочки иснадов и исправляет некоторые грамматические ошибки «Сихаха» [‘Ubªb: 33].

«MaÈma‘ al-baÉrayn» представляет собой сводный текст «Сихаха», «Такмили» и ряда комментариев на «Сихах». Этим трудом ас-Сагани преследовал цель облегчить пользователю обращение ко всем этим разобщенным источникам. Словарь существует только в рукописях [‘Ubªb: 34].

«Naq‘at aê-êadayªn fÌ-mª Ȫ’a ‘alª fa‘alªn» [Naq‘a].

Âостальных лексикографических трудах ас-Сагани применяет главным образом лексико-семантический и аналитикоморфологический принципы группировки лексики.

Â689/1290 г. египтянин Абу ал-Фадл Джамаладдин Мухаммад б. Мукаррам б. Манзур завершил словарь большого объема под названием «Lisªn al-‘arab», которому суждено было стать сокровищницей АЯ вплоть до наших дней10.

10 Словарь многократно переиздавался. Первое наборное двадцатитомное издание (тома имеют автономную пагинацию и объединены попарно в одном переплете) выполнено в Булаке в 1300–1307/1883–1890 гг. [Lisªn1]. Из новейших отметим четырехтомное бейрутское издание, которое осуществил в 1970 г. Йусуф ал-Хаййат совместно с Надимом Мар‘àøëè

Для его составления Ибн Манзур привлек материал ряда словарей самых различных типов построения: «(amharat alluÈa» Ибн Дурайда (АПП), «An-Nihªya fÌ ÈarÌb al-ÉadÌí wa-l-’aíar» Ибн ал-Асира (ЛСП), «al-MuÉkam» Èáí Ñèäû è «TahüÌb al-luÈa» ал-Азхари (ФПП), «aê-Ÿiɪɻ ал-Джавхари и «at-TanbÌh wa-l- ’Ì»ªÉ ‘alª mª waqa‘à fÌ Kitªb aê-Ÿiɪɻ Абу Мухаммада ‘Абдаллаха б. Барри (ум. 582/1186) (РП). Главными из них (’ummahªt kutub al-luÈa) Ибн Манзур признает «TahüÌb al-luÈa» è «alMuÉkam», считая первый из них лучшим из существующих, а второй – наиболее полным [Lisªn, I: 2]. Вместе с тем он указывает на многоступенчатость их построения, разграничение разных типов корней, применение сложной системы перестановок и т. п., из-за чего в них трудно найти искомое слово. «Единственная причина, из-за которой они не были приняты, – это их плохая аранжировка, запутанность дробления и рубрикации» (sñ’ at-tartÌb wa-taâlÌï at-tafêÌl wa-t-tabwÌb) [Lisªn, I: 3].

По мнению Ибн Манзура, наиболее приемлемым и получившим известность из-за легкости является построение словаря «aê-Ÿiɪɻ, хотя в изложении лексического материала в нем и встречаются неточности и ошибки [Lisªn, I: 3].

Ибн Манзур, таким образом, целиком полагается на принципы аранжировки лексики, примененные ал-Джавхари, заимствуя их у него без видимых изменений.

«Àê-Ÿiɪɻ послужил образцом для аранжировки лексики и Абу ат-Тахиру Мухаммаду Мадждаддину ал-Фирузабади (1329–1414), автору не менее знаменитого словаря «al-Qªmñs al-muÉÌï wa-l-qªbñs al-wasÌï al-Èami‘ li-mª üahaba min luÈat al- ‘arab ëamªïÌï» [Qªmñs].

[Lisªn2]. С перераспределением корневых гнезд в обычном алфавитном порядке многочисленными брошюрами по 70–150 страниц (пагинация сплошная) словарь издан в 1979 г. редакторской группой в составе ‘Абдаллах Кабир (отв. редактор), Мухаммад Ахмад Хасбалла и Хашим Мухаммад Шазли [Lisªn3], а затем ими же переиздан в Бейруте в 1983 г. [Lisªn4].

Далее, вплоть до ХVIII в., труды, применявшие РП аранжировки, представляли собой главным образом различного рода комментаторские обработки «Сихаха», «Лисана» и «Камуса»:

«Al-(ªmi‘» (èëè «(ªmi‘ al-luÈa») è «ar-Rªmñz fÌ -l-luÈa al-

‘arabÌya» османского филолога ас-Сайида Мухаммада б. асСайида Хасана б. Сайида ‘Àëè (óì. 1462)11.

«’I»ª’at ar-rªmñs fÌ ’ifªdat an-nªmñs ‘àlª ’ifªdat (вариант:

’i»ª’at) al-Qªmñs» Àáó ‘Абдаллаха Мухаммада б. ат-Тайиба б. Мухаммада б. Мусы ал-Фаси ал-Магриби ал-Малики, учителя аз-Забиди12.

«TªÈ al-‘arñs min Èawªhir al-Qªmñs» – подлинный венец, вершина классической арабской лексикографии. Составитель – египтянин Муртада аз-Забиди (1732–1791). По определению того же Э. Лейна, этот словарь явился «сотканным в виде узора комментарием «Камуса» [Lexicon, I: ХVIII]13.

6.3.5. Словари с прямым алфавитным принципом аранжировки лексики

Если ранее рассмотренные принципы аранжировки лексики использовались преимущественно в общеязыковых толковых словарях, то обычный алфавитный порядок в этих трудах начал применяться, по существу, только после ХVIII в.

11Первое сочинение является, с одной стороны, сокращением «Сихаха», а с другой – дополнением лексикой из хадисов за счет привлечения трудов «Muâtªr aê-Ÿiɪɻ àð-Ðàçè (óì. 1252), «al-Fª’iq» аз-Замахшари, «anNihªya» Ибн ал-Асира и «al-MuÈrÌb fÌ tartÌb al-mu‘rib» [MuÈrib1; MuÈrib2] алМутарризи (1143–1213), второе – дальнейшей обработкой первого [Êràåmår, 1953: 235].

12Труд представляет собой один из лучших комментариев «Камуса». Сам аз-Забиди назвал его своей основой (‘umda fÌ hªüª -l-fann) [TªÈ, I: 3], а Э. Лейн с похвалой высказался о нем как о «самом исчерпывающем

èученом труде, из которого Cейид Муртада [аз-Забиди] извлек наиболее ценное содержание с тем, чтобы объединить его в «TªÈ al-‘arñs» [Lexicon, I: ÕIÕ].

13Впервые он был издан в десяти томах (объединены попарно) в Каире в 1889–1890 ãã. [TªÈ], после чего переиздавался еще несколько раз в разных местах. В новейшее время издан в Кувейте [TªÈ2].

С другой стороны, к обычному алфавитному порядку под- час прибегали ранние лексикографические сочинения ЛСП группировки по диалектной и коранической лексике, словам и выражениям хадисов, а также некоторые лексико-грамматиче- ские трактаты АМП группировки. Прямой алфавитный порядок реализовывался в них как частично (только с учетом первой корневой, очень редко – еще и второй корневой), так и полностью (с учетом всех корневых). Прямой алфавитный принцип (ПАП) известен с употреблением как общепринятого алфавита (’àáòàñà), так и других – фонетического, восходящего к ал-Ха- лилу и его последователям, и традиционного семитского (’абджада).

Наиболее ранним трудом, обратившимся к ПАП, явился уже упоминавшийся словарь диалектной лексики аш-Шайбани (719–826) «Kitªb al-(Ìm». Вокабулы сгруппированы в нем только с учетом первой корневой с применением ’абтаса, в котором буква wªw предшествует букве hª ’. Следует также добавить, что в некоторых случаях в учет принимаются начальные буквы, которые являются аффиксами, а не инициальными корневыми.

Аш-Шайбани не предпринимает ни малейшей попытки объяснить под одним корнем несколько однокоренных слов. В его словаре фигурируют разобщенные единичные слова, встречающиеся в интересующем автора стихотворении. Как отмечает Дж. Хейвуд, создается впечатление, что лексикограф просто отметил слова в наиболее трудных местах ранее собранных им поэтических диванов, а затем расположил стихи этих диванов по начальным корневым отмеченных слов, не позаботясь о том, чтобы «рассортировать» их как-нибудь поподробнее [Haywood, 1960: 94]. Эти слова, как правило, приводятся в составе выражений, в которых они фигурируют, без фонетических, морфологических, а нередко даже и лексикосемантических характеристик [Naêêªr, 1966: 10].

Говоря о труде аш-Шайбани, возникает также естественный вопрос: какой из словарей был создан раньше – «Kitªb al-

‘Ayn» èëè «Kitªb al-(Ìm»? Известно, что ал-Халил умер в 791 г., а аш-Шайбани – только в 826-м. Но если ал-Халил прожил 74 года, то аш-Шайбани целых 106 лет (а по некоторым источникам и того более), явившись, таким образом, почти ровесником ал-Халила. Поскольку точные даты создания обоих словарей неизвестны, отнюдь нельзя со всей определенностью утверждать, что раньше был создан именно «Kitªb al-‘Ayn».

Совершенно очевидно другое: попытка ал-Халила носила целиком осознанный научный характер, содержала обдуманный и логически обоснованный замысел зафиксировать по тщательно разработанной системе весь лексический состав языка. Аш-Шайбани же обращается только к ограниченному пласту лексики, а замысел по ее аранжировке у него намного уже. К тому же найти желаемое слово в «Kitªb al-‘Ayn», досконально разобравшись в системе ал-Халила, куда легче, нежели в «Kitªb al-(Ìm». С учетом этого, Х. Нассар считает приоритет ал-Халила в создании первого общего толкового словаря АЯ неоспоримым [Naêêªr, 1966: 19].

Не совсем также ясно, почему в обиходе для труда ашШайбани название «Kitªb al-(Ìm» полностью вытеснило другие («Kitªb al-luȪt», «Kitªb al-Éurñf») [ñì.: Inbªh, I: 227], а также по- чему вообще так назван словарь.

Вместе со своими знаменитыми современниками грамматистами и лексикографами ал-Асма‘è è Àáó ‘Убайдом аш-Шай- бани принадлежал к куфийской филологической школе. Отстаивая преимущества положений своих научных изысканий перед конкурирующей басрийской школой, сам автор или ктонибудь из его учеников вполне мог дать труду такое название с целью продемонстрировать басрийцам: у вас-де есть свой «‘Ayn», à ó íàñ – ñâîé «(Ìm» [Haywood, 1960: 95].

Ас-Суйути говорит: «Я встретил в «Таçкире» шейха Тадж ад-Дина б. Мактума следующее: «Некоторые спрашивают, по- чему книга называется «al-(Ìm»? Говорят, потому, что она на- чинается с буквы ÈÌm, подобно тому, как назван «Kitªb al- ‘Ayn». Мы были удовлетворены этим, пока не ознакомились

с экземпляром «Kitªb al-(Ìm» и не обнаружили, что он вовсе не начинается с этой буквы» [BuÈya, I: 440].

Поскольку все средневековые филологи, которым удалось видеть труд аш-Шайбани, убеждались, что он не начинается с буквы ÈÌm, были предприняты попытки другого рода – этимологизировать название словаря.

Так, у ал-Фирузабади мы встречаем: «значение имени ÈÌm – «парча» .., с ней и сравнивается книга, поскольку она столь же прекрасна... (Ìm, с касрой, – парча. Я слышал такое от некоторых ученых, заимствовавших это у Абу ‘Амра [аш-Шайбани], автора «Kitªb al-(Ìm» [Qªmñs, статья «ÈÌm»]. Аз-Забиди, комментируя толкование ал-Фирузабади, добавляет: «Абу ‘Амр ашШайбани говорит: «(Ìm в языке арабов [oзначает] «парча». Далее он [ал-Фирузабади] говорит, что у него [аш-Шайбани] есть книга по лексикографии, которую он назвал «(Ìmом», как будто уподобив ее столь же красивой парче» [TªÈ, статья «ÈÌm»].

Думается, однако, что и этих объяснений недостаточно. По непонятным для нас сегодня причинам аш-Шайбани разделил свой труд на 10 частей (Èuz ’). Некоторые части содержат по несколько букв (= ãëàâ), а некоторые – только одну букву: 1) ’, b, t, í, È; 2) É; 3) â, d, ü; 4) r; 5) z, s, ë; 6) ê, », ï, ü, начало ‘aynа; 7) остаток ‘aynà, È; è ò. ä.

По-видимому, такое деление было чисто условным, основанным на примерно одинаковом объеме частей (недаром граница частей 6 и 7 проходит даже через одну букву (= главу). А поскольку, как отмечает Ф. Кренков, средневековым библиографам была известна главным образом только первая часть словаря, оканчивающаяся буквой ÈÌm, ею же стали называть и весь труд [Krenkow, 1925: 701–706].

К таинственному названию словаря «Kitªb al-(Ìm» можно добавить и то, что еще, по меньшей мере, два труда носили такое же название. Первый из них спустя примерно полвека после аш-Шайбани создал гератец Шамир б. Хамдавайх (ум. 255/869) [TahüÌb: 24–25; Irëªd, IV: 262–263; BuÈya: 266–267]. Автор обучался в Ираке под руководством учеников

аш-Шайбани, а по возвращению домой написал большой словарь диалектной лексики, составленный в алфавитном порядке, но начинающийся буквой ÈÌm.

Разделяя недоумение Дж. Хейвуда, можно задать вопрос, что же это был за странный арабский алфавит, который начи- нался с буквы ÈÌm [Haywood, 1960: 96]? Поскольку современники видели труд Хамдавайха только во фрагментах, сегодня на этот вопрос ответить трудно. Х. Нассар полагает, что им мог быть некий искусственно созданный по типу Халилового алфавит, в основу расположения букв в котором могли быть положены какие-то сходные отправные логически обоснованные доводы [Naêêar, 1956, II: 365].

И, наконец, третью книгу под названием «Kitªb al-(Ìm» Ибн ан-Надим приписывает ан-Надру б. Шумайлу, ученику ал-Хали- ла [Fihrist: 58].

Из последующих словарей, применивших прямой алфавитный порядок, отметим труд Абу Бакра ас-Сиджистани (ум. 330/941) по коранической лексике под названием «Nuzhat al-qulñb». В нем при расположении слов в учет принимаются инициальные корневые (образуют разделы) и их огласовки в порядке: a, u, i (образуют соответствующие главы). По такому же принципу, но без учета огласовок инициальных корневых, расположена лексика в труде «Mufradªt ’alfªü al-Qur’ªn» Абу алКасима ал-Хусайна б. Мухаммада ар-Рагиба ал-Исфахани (ум. 502/1108).

Смешение ПАП и РП демонстрирует в труде «TuÉfat al-’arÌb bi-mª fÌ -l-Qur’ªn min al-ÈarÌb» Абу Хаййан (1256–1346), располагающий вокабулы в порядке К1 . . . ÊÏ без учета медиальных.

С учетом первого и второго корневых упорядочена лексика в словаре Касима ал-Ханафи «Muâtaêar Kitªb at-tuÉfa fÌ ÈarÌb al-Qur’ªn», являющемся сокращенным переложением труда Абу Хаййана. Таким же способом расположены слова в сочинении аз-Замаõøàðè «al-Fª’iq fÌ ÈarÌb al-ÉadÌí».

В несколько более позднее время, чем это имело место в трудах по лексике Корана и хадисов, ПАП был применен

в словарях заимствований ЛСП группировки «al-Mu‘arrab» алДжавалики (1073–1144) и «žifª’ al-ÈalÌl» ал-Хафаджи (ум. 1659). В дальнейшем в построении словарей данной категории этот принцип, по существу, вытеснил все другие.

К прямому алфавитному порядку (с учетом только К1) îá-

ращаются и авторы некоторых лексико-грамматических сочи- нений АМП и ЛСП группировки: Ибн Валлад (ум. 332/943) в труде «al-Maqêñr wa-l-mamdñd» (о словоформах с вариативными окончаниями -ª/-ª’), ал-Джавалики в труде «Mª Ȫ’à ‘àlª fa‘altu wa-’af‘altu bi-ma‘nª wªÉid» [Mª Ȫ’а], грамматист Абу Мухаммад б. Даххан (ум. 569/1173) в труде «al-’А»dªd» («Энантосемы») и др.

Длительное время господствовавший в лексикографии ФПП дал побочное ответвление в некоторых трудах АМП группировки (kutub al-’af ‘ªl), располагавших слова по начальной корневой в фонетическом алфавите (с вариантами). Наиболее известными авторами таких словарей явились Ибн Кутыйа и ас-Саракусти.

Наконец, и вовсе особняком стоит глоссарий суфийских терминов «’IêïilªÉªt àê-êñfÌya» [’IêïilªÉªt] Камал ад-Дина ‘Абд арРаззака ал-Кашани (первая половина ХIV в.). В нем автор располагает слова по начальной корневой в традиционном семитском алфавите (’абджаде). Ê1 образуют главы (bªb), â ïðå-

делах которых слова расположены по К2, но уже в обычном

алфавитном порядке (’àáòàñå).

Трудно сказать точно, кто именно из арабских лексикографов впервые принял в учет âñå корневые буквы слова – от первой до последней. Видимо, им был Ахмад б. Мухаммад алХарави (ум. 401/1010), автор известного труда «al-GarÌbayn fÌ-l-Qur’ªn wa-l-ÉadÌí». Еще В. Альвардт отметил, что в этом словаре упорядочение лексики аналогично европейскому алфавитному принципу [Ahlwardt, 1887: 275–276]. Как и словари других принципов построения, этот труд делится на «книги» (по К1) и главы (по К2).

Âцелом, в средневековой арабской лексикографии ПАП имел ограниченное распространение, не выходя, главным образом, за рамки сочинений по лексике Корана и хадисов. Впервые в общеязыковом толковом словаре «’Asªs al-balªÈa» [’Asªs1; ’Asªs2; ’Asªs3] к нему обратился аз-Замахшари (1075–1144), да и то, видимо, по той простой причине, что ранее он уже экспериментировал в этом направлении в «Фа’ике», аранжировка которого явилась промежуточным звеном между ПАП с неполным учетом корневых и ПАП с учетом всех корневых. В «Asªs al-balªÈa» автор поставил цель разграничить прямые (ÉaqÌqa) и метафорические (maȪz) словоупотребления. Ведь он жил во времена, когда каждый, кто претендовал на культурность и образованность, серьезно изучал риторику. Вычурные высказывания рифмованной прозой (ею, кстати, написано и предисловие к словарю) изобиловали словами в их переносном значении, как, скажем, в макамах ал-Харири.

«Асасе» каждая словарная статья состоит из двух частей.

Âпервой приводится прямое употребление слова, вторая (вводится выражением «wa-min al-maȪz/’isti‘ªra/musta‘ªr») подает переносное, метафорическое употребление, например, корень

‘L(: «’ista‘laÈa âalqu-hu, wa-Èulªmu musta‘laÈu-l-waÈhi: wa-

huwa -l-Èilªüu, wa-sta‘laÈa -l-qawmu: ’iêïara‘ñ wa-’staqtalñ. Wamin al-maȪzi: ista‘laÈat al-’amwªÈu [Asªs, II: 91] – «Его характер груб; юноша с жестоким лицом; народ ожесточился: взбунтовался, стал сражаться. Из метафорического употребления: поднялись волны».

Аз-Замахшари, таким образом, рассматривает, как ведет себя слово в разных контекстах, а не изолированно. Поэтому в «Асасе» можно встретить много составных словоформ типа: «Èulªmu musta‘laÈu -l-waÈhi», «raÈulu rªbiïu Èa’ëi» [Asªs1: 206] – «хладнокровный человек» и др.

Отбрасывая редкие дериваты, аз-Замахшари, тем не менее, пытается представить лексико-семантическое поле корня как можно полнее и всестороннее. Он подходит к пониманию и толкованию слов не как застывших образований, а как живых

организмов, функционирование которых определяется употреблением. Автор старается не перегружать словарь цитатами, при- чем берет их главным образом у современных ему авторов.

Для своего времени «Асас» был прекрасным словарем, простым и удобным по построению, четким и ясным по истолкованию лексики.

Âтрактате об ошибках в речи простолюдинов под названием «TaqwÌm al-luÈa» ПАП (с учетом всех корневых) применил Ибн ал-Джавзи (1126–1200), после чего этот способ аранжировки продолжали употреблять в основном только авторы словарей по религиозной лексике: Ибн ал-Асир (1149–1210) в труде «an-Nihªya fÌ ÈarÌb al-ÉadÌí wa-l-’aíar» (правда, в нем иногда не разграничиваются корневые и аффиксы), Абу ал-Фатх ал-Мутарризи (ум. 609/1213) в трактате «al-MuÈrib fÌ tartÌb almu‘rib» [MuÈrib1; MuÈrib2] и некоторые другие.

Âчастности, «al-MuÈrib» Э. Лейн назвал «весьма полезным спутником и дополнением к другим словарям» [Lехiсоп, I: ХV]. Образцом для его создания ал-Мутарризи послужил труд алХарави «al-GarÌbayn», откуда заимствован и ПАП аранжировки

ñучетом всех корневых. Однако в интерпретации ал-Мутарри- зи принцип аранжировки словаря имеет ту особенность, что при расположении слов лексикограф учитывает К1, Ê2 è Ê3,

независимо от количества букв, входящих в состав корня. Это создает некоторые неудобства при поиске четырех- и пятибуквенных корней. Скажем, корень FRQ‘ находится между корнями FR‘ è FRQ [MuÈrib, II: 93], слово qurqñr («ягненок»)– между корнями QRR è QRž [MuÈrib, II: 115]. Последовательность пода- чи корневых дальше K2 в «книге qªf ’a» «главы rª ’», к примеру,

такова: QRF, QR£Q, QRL, QRM, QR£M è QRN. Но поскольку общее число четырех- и пятибуквенных корней сравнительно невелико, указанные отклонения немногочисленны.

С применением прямого алфавитного порядка с учетом всех корневых составил словарь терминов фикха «al-Miêbªh almunÌr» египтянин ал-Файйуми (ум. 1384). Большинство четырех- и пятибуквенных корней в нем отсутствует. Автор прило-

жил к своему труду краткое грамматическое изыскание о спряжении глаголов, склонении имен, формах масдаров, множественного числа, мужского и женского родов, сравнительной и превосходной степени прилагательных и т. п.

Основной причиной употребления ПАП размещения лексики в словарях Корана и хадисов явилась их адресованность, в первую очередь, рядовому пользователю – мусульманину, а затем уже – филологу-специалисту [‘Umar, 1982: 195]. Со всей серьезностью обратиться к прямым алфавитным порядкам при составлении общеязыковых толковых словарей лексикографов призвал только А. Ф. аш-Шидйак (1801–1837) [(ªsñs: 26–27].

6.4. Выводы

Важность и актуальность задачи раскрытия теоретических, методических и практических основ классической арабской лексикографии несомненна: дошедшие до нас средневековые толковые словари содержат бесценные материалы не только для истории АЯ, но и для сравнительно-сопоставитель- ного изучения семитских языков в диахронии, для истории, этнографии, материальной культуры арабских и сопредельных народов. Однако сложность, поливалентность и многоплановость арабских языковедческих воззрений, преемственность и традиционность лингвистической мысли, особенностей языкового материала и своеобразие автохтонных общефилологических концепций привели к созданию специфического инструментария приемов лексикографии, в которых трудно порой ориентироваться даже специалисту, не говоря уже об обыденном пользователе словарем.

В оценке принципов построения классических арабских словарей и описания характера обращения с ними важен учет влияния научных традиций, предшествовавших возникновению лексикографии у арабоязычных народов, а также современных ее развитию культур и цивилизаций в адекватном соизмерении со всем тем оригинальным, исконным и новаторским, что было порождено средневековым арабским менталитетом.

К собственно арабской традиции следует отнести, прежде всего, выделение консонантного корня как отправной точки в алгоритме составления реестра корней, узлового элемента формирования словарного гнезда и опорной кристаллизирующей идеи словарной статьи. С одной стороны, взгляду составителей словарей на лексический состав языка через призму корня способствовали концепции арабских лингвистов, как, например, гипотезы Ибн Джинни (ум. 1002) о первичности двухбуквенного корня (так называемая теория таркиба). С другой стороны, этому, видимо, способствовала и более древняя традиция семитских консонантных систем письма.

Известно, что взаимосвязь корня со словом в языках различных типов носит различный характер и по-разному отображается в лексикографической практике. В индоевропейских языках корень в оформленном слове достаточно скрыт из-за сильного смешения с грамматическими наслоениями. Поэтому однокоренные слова в словарях этих языков могут располагаться в разных местах, оформляясь зачастую в пределах не связанных друг с другом словарных статей. В семитских языках дело обстоит по-иному. Хотя с генетической точки зрения корень следует считать словом, не отягощенным морфологиче- скими показателями, и включать в его состав гласные, с развитием семитских языков по линии триконсонантизации происходило все более строгое нормирование числа элементов корня и моделирование их в ограниченную группу комбинаций. В этих комбинациях, или парадигмах, произошло окончательное функциональное разграничение роли согласных и гласных. За последними закрепилась грамматическая специализация с почти полной утратой лексической. В АЯ такое положение установилось очень рано и привычка живых его носителей ассоциировать значение слова с корнем из трех консонантов создала столь прочные рефлексы в отношении корня, что он перестал нуждаться в каких-либо других выявителях. Это усугублялось характером письма, при котором графически изображались только согласные звуки. При таком способе фикса-

ции родственные слова не только не отдалялись друг от друга, как это имеет место в индоевропейских языках, а напротив, все более тесно группировались вокруг корня. Цельность корневой системы, ее отчетливая структура способствовали такому объединению слов в «гроздья».

Именно по названой причине в сознании авторов арабских словарей первоначально возникали образы не отдельных слов, а неких консонантных комбинаций, которым лексически еще только предстояло быть реализованными по мере накопления структурно организованных ими производных форм, постоянно соотносимых с ними как семантически, так и грамматически. Иными словами, организуя словарную статью (mªdda) и являясь ее заглавным элементом, корень в классических арабских словарях самостоятельного толкования не имел, а «раскрывался» только в пояснениях приводимых на него деривативных словоформ. При этом дериват, конкретное слово, в словарной статье заглавным почти не бывает. Им всегда является корень, ввиду чего в классических арабских словарях под словарной статьей подразумевается, собственно, статья корневая. Вне корневого контекста отдельное слово в ней не мыслится и не является объектом самостоятельной аранжировки. В этом основополагающем моменте и состоит своеобразие системы принципов построения классических арабских словарей, из него вытекает и специфика обращения с ними.

В классической арабской лексикологии и лексикографии следует разграничивать принципы группировки лексики и ее аранжировки. В первом случае отправной критерий ее отбора осуществлялся по лексико-семантическому и анали- тико-морфологическому признакам. Лексико-семантический принцип (ЛСП) группировки лексики объединяет лексику одной понятийной сферы (значение), в основе аналитикоморфологического принципа (АМП) лежит общность словообразовательных моделей лексических единиц (форма, парадигма). Типологическое сходство ЛСП и АМП состоит в разобщении однокоренных слов, рассредоточении их по

всему словарю, затушевывании взаимосвязей производящей основы с ее дериватами.

Âотличие от группировки, аранжировка лексики основывается на обязательном учете структуры корня и объединении однокоренных дериватов в пределах развернутого корневого гнезда (словарной статьи). Аранжировка корнеслова (расположение статей) осуществлялась по фонетико-пермутативно- му, алфавитно-пермутативному, алфавитно-кольцевому, рифмовому и прямым алфавитным принципам (ФПП, АПП, АКП, РП, ПАП), из которых в классической лексикографии наибольшее распространение получили ФПП и РП.

Âïï. 6.1–6.2 главы представлен критический обзор приемов систематизации и упорядочения лексического материала в словарях различных типов, стоящих у истоков арабского языкознания в области лексикологии и лексикографии. Внимание сосредоточено на доклассических трудах, в которых при аранжировке лексики не принималась в учет ее корневая структура.

Âïï. 6.3.1–6.3.4 рассмотрены принципы систематизации и толкования лексики в классических толковых словарях различных типов. Показана генетическая взаимосвязь и преемственность между разными методами аранжировки корнеслова – пермутативными, рифмовым, алфавитными и др.

Особое внимание уделено исследованию структуры первого общеязыкового толкового словаря ал-Халила б. Ахмада (718–791) «Kitªb al-‘Ayn» и того влияния, которое он оказал на классическую арабскую лексикографию.

Словарную традицию, начиная с труда «Kitªb al-‘Ayn» (ФПП построения), определяют, в первую очередь, принципы аранжировки корнеслова, генетически тесно связанные между собой через такие параметрические линии преемственности, как: 1) употребляемый алфавит (восходящий к ал-Халилу фонетический (в нескольких вариантах), общепринятый – ’àáòàñ и традиционный семитский – ’абджад); 2) порядок учета корневых букв (прямой – К1, Ê2, Ê3 и т. д., обратный – от финальной

корневой к инициальной и смешанный – Кï, Ê1, Ê2, Ê3 è ò. ä.);

3) классификация слов по количеству корневых (двух-, трех-, четырех- и пятибуквенные), включая дифференциацию на «сильные» (sªlim) и «слабые» (mu‘tall) корни; 4) пермутация, или комбинирование, исходного набора корневых букв.

Значительное варьирование принципов аранжировки словарей было обусловлено разнообразием сочетаний исходного набора способов трактовки лексической единицы, перераспределением и совершенствованием традиционного инструментария рабочих приемов (например, сочетание пермутации с различными типами алфавитов или же полный и категорический отказ от нее, различная степень детализации при классификации корней и т. п.). Переход от одного принципа аранжировки словаря к другому заключался в изменении одного из названных параметров (употребляемого алфавита, пермутации, классификации корней и др.), параметров, которые для разных принципов аранжировки корнеслова могли быть в такой же степени общими, как и разными.

Âрамках единой непрерывной традиции переход от одного принципа аранжировки корнеслова к другому осуществлялся поэтапно и допускал параллельное сосуществование разных, даже полярно противоположных принципов (например, ФПП и РП). Эволюция в лексикографической теории и практике как раз и происходила, прежде всего, за счет изменения принципов аранжировки в направлении упрощения алгоритма поиска корневого гнезда (словарной статьи).

Традиционное арабское языкознание зародилось в то время, когда древняя поэзия стала восприниматься как выражение если еще не мертвой, то уже угасающей культуры. Прием использования информантов-бедуинов стал сменяться апелляцией к тексту, зафиксированному образу слова. Императив потребности любыми средствами истолковать этот образ приводил подчас к фабрикации и подделкам ссылок и иллюстраций

èдаже выдумыванию отдельных значений.

Âбольшинстве средневековых лексикографических трудов фиксировались не столько обиходные слова в их нормативном