История политических и правовых учений_под ред Лейста О.Э_Учебник_2006 -568с

Россия стала Советской Республикой только по названию: "Теперь правят в России не Советы, а партийные комитеты, и их строитель­ ство страдает недостатками чиновничьего строительства". Дикта­ тура партии, отмечал Кропоткин, безусловно вредна для создания нового, социалистического строя. Она препятствует местному стро­ ительству местными силами, уничтожает влияние и созидательную силу Советов, искореняет свободу печати и свободу предвыборной агитации, допускает ошибки, за которые приходится расплачиваться тысячами жизней и разорением целых округов. "Если же тепереш­ нее положение продлится, — с грустью писал Кропоткин, — то самое слово "социализм" обратится в проклятие".

На основе идей анархо-коммунизма с 1904 г. в партии социали­ стов-революционеров сложилась фракционная группа максималис­ тов, образовавшая в 1906 г. самостоятельную партию.

Максималисты отрицали программу-минимум и предполагали без промежуточных ступеней перейти к анархо-коммунизму через всеобщие стачки в городе и деревне, массовые экспроприации, социа­ лизацию земли, фабрик и заводов. В 1919 г. партия максималистов распалась; во второй половине 20-х годов ОГПУ ликвидировало группы кропоткинцев, попытавшихся объединиться во Всероссийс­ кую федерацию анархистов-коммунистов (ВФАК).

В начале XX в. возникло относительно новое направление поли­ тико-правовой идеологии — анархо-синдикализм.

В 1895 г. во Франции профессиональные союзы создали "Все­ общую конфедерацию труда". Основой конфедерации были синди­ каты (профессиональные союзы, объединения рабочих по профес­ сиям), программной задачей — полное освобождение рабочих при помощи экспроприации капиталистов. Революционное большинство синдикалистов высказалось за "тактику прямого действия" (все­ общая забастовка, захват рабочими фабрик и заводов). Ставилась задача "разбить законность, которая нас душит". Конфедерация высказалась против всякой законности, против всякой власти, про­ тив класса хозяев. Синдикализм (профсоюзное движение) нашел теоретическое обоснование в анархизме. Вскоре были изданы ос­ новные труды теоретиков анархо-синдикализма.

Жорж Сорснь (1847—1922), французский социальный философ, в 1906 г. опубликовал книги "Размышления о насилии" и "Иллюзии прогресса".

Сорель писал, что теория Маркса основывается на непримири­ мости и вражде классов. Сореля тревожит, что в капиталистичес­ ком обществе проводятся реформы, устраняющие варварство ран­ него капитализма; взаимные уступки хозяев и пролетариев сеют надежду на возможность их солидарности и тем самым подрывают победоносное шествие социализма.

Если ослабевает классовая борьба — будущее мира становится неопределенным, непредсказуемым. Сорель писал, что только с по-

500 История политических и правовых учений

мощью насилия над буржуазией пролетариат может осуществить идею классового раскола, "без которой социализму было бы невоз­ можно выполнить свою историческую роль". Более того, утверждал Сорель, "насилие пролетариата не только может обеспечить буду­ щую революцию, но, по-видимому, оно представляет из себя также и единственное средство, которым располагают отупевшие от гума­ низма европейские нации, чтобы вновь найти свою прежнюю энер­ гию... Насилие спасет мир".

Сорель и другие теоретики анархо-синдикализма (Лягардель, Берт) резко критиковали государство, демократию и парламента­ ризм.

Ссылаясь на Прудона, они называли политическое общество (государство) искусственной надстройкой над экономическим обще­ ством. Государство, писал Лягардель в книге "Пролетариат и демо­ кратия", насаждает социальный атомизм, так как понятие "граж­ данин" безлико и абстрактно, не отражает классовой структуры общества, состоящего из групп реальных людей — рабочих, капита­ листов, земельных собственников и др. Затушевывая классовые различия и антагонизмы, парламентский режим "укрепляет соци­ альное равновесие, необходимое для развития капитализма".

Сорель утверждал, что демократия стремится уравнять всех "граждан" так, чтобы рабочие захотели стать похожими на буржуа. В результате смешения классов насаждается посредственность, от­ резаются пути к новой, высшей культуре, которую должен и может создать только пролетариат.

Демократия нравится тем политикам, которых она выносит к власти, дает возможность попользоваться им и их друзьям всеми выгодами, доставляемыми государством. Участие в правительстве социалистических депутатов (Мильеран и пр.) не изменило приро­ ды государства, писал Лягардель: "Отделение представителей от тех, кого они представляют, так велико, что между ними невозмож­ на никакая органическая связь".

Сорель резко порицал не только буржуазных теоретиков, обо­ сновывавших идею классовой солидарности, но и функционеров социалистических партий, страдающих "манией пророчества", "воз­ вещающих накануне каждого нового дня социальную революцию".

Великим средством борьбы за социализм теоретики анархо-син­ дикализма считали прямое действие рабочего класса, социальную войну, всеобщую забастовку, заключающую в себе "все то, что ожи­ дает социалистическая доктрина от революционного пролетариата".

Прямое действие рабочего класса исключает вмешательство по­ сторонних сил в его борьбу за свои, пролетарские интересы.

Анархо-синдикалисты отвергали политические реформы, пар­ ламентскую деятельность социалистов, притязания социал-демо­ кратии на догматическое руководство пролетарским движением.

502 История политических и правовых учений

ное целое. В идеологическом отношении они противостояли и инди­ видуализму, и социализму (коммунизму).

С резкой критикой понятия солидарности, как отмечено, выс­ тупили Сорель и другие французские анархо-синдикалисты, звав­ шие пролетариат к открытой классовой борьбе против буржуазии.

Опровержение революционного синдикализма и попытку пост­ роить на основе идей солидарности политико-правовую концепцию предпринял профессор юридического факультета в Бордо Леон Дюги (1859—1928).

В книге "Государство, объективное право и положительный за­ кон" (1901 г.), а также в последующих произведениях Дюги писал, что основой общества является неравенство людей, которое приво­ дит к разделению общества на классы, каждый из которых выпол­ няет социально необходимую функцию. Этим обусловлена соци­ альная солидарность, понимаемая как "факт взаимной зависимости, соединяющей между собой, в силу общности потребностей и разде­ ления труда, членов рода человеческого".

Осознанный факт солидарности порождает социальную норму, которую Дюги формулирует таким образом: "Ничего не делать, что уменьшает солидарность по сходству и солидарность через разде­ ление труда; делать все, что в материальных силах личности, что­ бы увеличить социальную солидарность в обеих этих формах". Эта норма солидарности стоит выше государства и положительных за­ конов, которые лишь служат ее осуществлению: "Норма права воз­ лагает на всех обязанности не делать ничего, что противоречит общественной солидарности, и делать все для развития этой соли­ дарности".

Свои идеи Дюги противопоставил учению о классовой борьбе, которое называл "отвратительной доктриной".

Дюги тревожит революционный синдикализм, теоретики кото­ рого (Сорель, Лягардель, Берт) призывали к насильственным дей­ ствиям и всеобщей забастовке. "Вот против этого, — писал Дюги, — я протестую всеми силами: насилие крайне разрушительно; оно служит источником страдания и смерти... Столь же энергично от­ вергаю я всеобщую стачку". Надо делать все, писал Дюги, чтобы избежать революции, к которой призывают революционные синди­ калисты, "проникнутые колоссальным заблуждением, которое пус­ тил в оборот Карл Маркс". "Преступлением является проповедо­ вать борьбу классов, — писал Дюги, — и я думаю, что никоим образом мы не идем к уничтожению одного класса другим, а, напро­ тив, к режиму координации и иерархии классов".

Дюги подчеркивал, что предприниматели и капиталисты столь же необходимы обществу, как и пролетарии. Всеобщая забастовка, захват рабочими фабрик и заводов, насилие по отношению к бур­ жуазии, к чему призывал революционный синдикализм, грозят об-

ществу разрушением. Но Дюги сочувственно цитирует те произве­ дения Прудона, где речь идет о естественности экономической орга­ низации, о ее первенстве по отношению к государству.

Дюги признавал и одобрял мирное, ненасильственное синдика­ листское движение, имеющее целью обуздание эгоизма частных предпринимателей и ставящее разумные границы требованиям на­ емных рабочих. Задачи синдикализма — компромисс между тру­ дом и капиталом. Характерной чертой XX в. Дюги считал все более широкое развитие синдикатов, объединяющих по профессиональ­ ному признаку рабочих, предпринимателей либо тех и других. В конечном счете, считал Дюги, возникнет федерация классов, орга­ низованных в синдикаты, отношения между которыми будут регу­ лироваться соглашениями, основанными на взаимных уступках.

Отвергая доктрины либерализма и индивидуализма, Дюги вслед за О. Контом утверждал, что изолированная личность, о которой писали философы XVIII в., не существует; человек — "это индивид, взятый в узах, социальной солидарности".

"Абсолютное равенство всех людей противоречит фактам, — утверждал Дюги. — Люди, далекие от равенства, в действительно­ сти существенно отличаются друг от друга, и эти отличия растут с успехами общественной цивилизации. Отношение к людям должно быть различно, так как люди различны; их юридическое состояние, будучи лишь выражением их отношения к себе подобным, должно быть различно для каждого из них, так как глубоко различна роль каждого по отношению ко всем".

Дюги критиковал идеи равенства и естественных прав челове­ ка, выдвинутые в революционную эпоху и закрепленные в Декла­ рации прав человека и гражданина. Неоднократно ссылаясь на Огюста Конта, он призывал заменить понятие субъективного права понятием социальной функции, тождественной обязанности "ис­ полнять ту работу, к которой обязывает социальная норма".

"По солидаристской доктрине, — рассуждал Дюги, — индивид не имеет никакого права, он имеет лишь социальные обязанности". Эти взгляды Дюги развивал особенно обстоятельно применительно к собственности, которая, оставаясь частной, рассматривается им не как субъективное право индивида, а как его обязанность.

Дюги стремился доказать нужность и полезность частной ка­ питалистической собственности. "Существует и, вероятно, долго будет существовать исключительно капиталистический класс,— писал Дюги, — и я в этом не вижу ничего дурного... Капиталисти­ ческому классу отводится особая роль: собирать капиталы и отда­ вать их в распоряжение предприятий".

Дюги ссылался на то, что закрепленное Гражданским кодексом Наполеона (1804 г.) понятие собственности (право "наиболее абсо­ лютным образом" пользоваться и распоряжаться вещами) в совре-

менную эпоху устарело — на собственнике лежит ряд обязанностей

иограничений, возлагаемых обществом; результатом вмешательства публичной власти в имущественные отношения стала "социализация частной собственности". Однако собственность остается частной. В приведенной выше цитате под "капиталистом-собственником" по­ нимается не предприниматель (организатор производства), а ран­ тье, вся забота которого состоит во владении денежными сред­ ствами, акциями и другими ценными бумагами и в получении про­ центов и дивидендов. По теории Дюги, это тоже является "социаль­ ной функцией", ибо должен же кто-то владеть капиталом и риско­ вать им, вкладывая в различные предприятия. Дюги воспроизводит обширные рассуждения Огюста Конта, стремившегося в полемике с сен-симонистами "облагородить" собственность, представить вла­ дение капиталом как социальную функцию, почетную обязанность перед обществом.

Вотличие от Конта, считавшего право пережитком теологичес­ кого этапа, Дюги признает необходимость права в промышленном обществе. Социальную солидарность он считал не только фактом, но и нормой, имеющей юридический характер. Рассуждения Дюги о замене понятия субъективных прав понятием социальных функций

иобязанностей более всего относились к частной собственности, о социализации которой много говорилось в начале XX в., причем эту социализацию Дюги связывал с развитием законодательства о пра­ ве собственности, что не было свойственно социологии Конта. По существу, право и договоры синдикатов, обеспеченные равной ох­ раной законом, в концепции Дюги заменяли "позитивную религию" основателя социологии. Получилось так, что, широко используя идеи

итерминологию Конта, Дюги нередко вкладывает в социологичес­ кие термины и понятия юридическое содержание, а это чуждо уче­ нию Конта. Вот почему многие суждения Дюги звучат парадоксаль­ но — "свобода труда есть последствие социальной обязанности тру­ диться".

Оставаясь, подобно Конту, убежденным противником индиви­ дуализма, рассуждая об индивиде как о "клеточке, колесе социаль­ ного организма", Дюги считал индивидуальную трудовую деятель­ ность основой промышленного общества. Дюги (как и Спенсер) — сторонник свободы предпринимательства и частной инициативы. "Свобода есть право потому, — писал Дюги, — что человек имеет обязанность развивать возможно полнее свою индивидуальную де­ ятельность; ибо его индивидуальная деятельность есть существен­ ный фактор солидарности в силу разделения труда". Индивидуаль­ ная деятельность потому и признается социальной функцией (обя­ занностью), что она органически вплетена в систему общественного разделения труда, полезна и необходима другим участникам обще­ ственного производства. Дюги — против государственного вмеша-

тельства в экономическую и иную деятельность индивидов. Он пи­ сал, что из нормы солидарности для государства вытекает "обязан­ ность не создавать ни одного закона, могущего нанести ущерб сво­ бодному развитию индивидуальной деятельности, ибо свободное развитие индивидуальной деятельности необходимо для того, что­ бы социальная солидарность могла осуществляться и развиваться". Дюги выступал за свободу труда, торговли, промышленности. Не­ которые ограничения, которые он все лее предлагал в области тру­ довых отношений, сводились к такой регламентации трудового до­ говора, чтобы предприниматель не мог вопреки норме социальной солидарности поработить наемного рабочего.

С точки зрения теории Дюги правовые нормы о свободах совес­ ти, вероисповеданий, мысли, печати и других вполне соответству­ ют норме социальной солидарности уже по той причине, что пося­ гательства на эти и иные индивидуальные свободы в свое время порождали религиозные войны, якобинский террор и иные обще­ ственные бедствия. В центре внимания Дюги — не традиционные свободы личности (их полезность бесспорна), а связь людей и их солидарность в разделении общественного труда: "Сама по себе цивилизация характеризуется многочисленностью потребностей и способов их удовлетворения в наиболее короткое время. Тем самым предполагается громадное разделение общественного труда, а так­ же громадное разделение функций и тем самым громадное нера­ венство современных людей".

Защита свободной индивидуальной трудовой деятельности, а также признание личных свобод придают риторичность протестам Дюги против понятия субъективного права. Эти протесты направ­ лены более против индивидуализма, свойственного классическому либерализму, чем против признания правовых возможностей лич­ ности, образующих содержание субъективных прав.

В критике либерализма и "метафизических (фиктивных)" идей XVIII в. Дюги нередко близок к доводам, которые Лягардель, Сорель и Берт выдвигали против буржуазной демократии и абстрак­ тного равенства перед законом. Правовое равенство индивидов Дюги считал не только лживым и фальшивым, затеняющим фактическое неравенство людей, но и недостаточным для осуществления соци­ альной солидарности.

Мысль Дюги состояла в том, что специфические интересы уча­ стников общественного производства в большей мере обеспечива­ ются не столько абстрактно равным для всех правом, сколько точ­ ными определениями правовых статусов и объединениями лиц оди­ наковых профессий. Дюги — за строго профессионально-классовый подход к правовому статусу личности. Он писал, что современные классы подвижны, а их границы очень растяжимы; индивид имеет возможность перейти от одного вида трудовой деятельности к дру-

гому. Но лежащая в основе общественного производства индивиду­ альная трудовая деятельность должна иметь правовое обеспечение и защиту сообразно специфике этой деятельности.

Рассуждения Дюги о соотношении юридического равенства и неравенства людей в современном обществе, особенно в сфере об­ щественного труда, затрагивают одну из сложнейших проблем тео­ рии права. Достаточно известно, что в современном правоведении еще не нашла общепризнанного решения проблема соотношения всеобщего юридического равенства людей и многообразия их инди­ видуальных правовых статусов, различия которых (особенно в сфе­ рах трудового права и социального законодательства) зависят от квалификации, профессии, возраста, образования, пола, должнос­ ти, стажа работы, навыков и познаний в строго определенной обла­ сти знаний и т. д. Все равны перед законом и пользуются равным правом на его защиту, но все имеют разные правовые возможности или ограничения, особенно в сфере общественного труда, где пра­ вовой статус работника индивидуален, но почти тождествен право­ вому статусу лиц, выполняющих аналогичную работу. Поэтому люди объединяются в союзы, писал Дюги, основанные на общности про­ фессиональных, промышленных, коммерческих, научных, артисти­ ческих и других интересов, а также на обещаниях взаимопомощи. Коль скоро не тождественны их трудовые (профессиональные) обя­ занности, то не равны и их правовые статусы, что, по утверждению Дюги, не исключает их правового равенства в единственно возмож­ ном смысле — "в смысле равной охраны законом, а не в смысле математического равенства".

Эти объединения, союзы и ассоциации Дюги называл самым выдающимся фактом современности. Согласно учению Дюги синди­ кализм является фактором единения и умиротворения по той при­ чине, что он лучше обеспечивает и защищает интересы связанных разделением труда индивидов, чем декларативное провозглашение их абстрактных прав: "В синдикализме надо видеть движение, да­ ющее определенную юридическую структуру различным обществен­ ным классам, т. е. группам индивидов, уже связанным однотипнос­ тью работы в общественном разделении труда". Целью правового оформления синдикатов, писал Дюги, является защита индивида от произвола и насилия со стороны других классов и центральной власти.

Дюги протестует против взгляда на государство как на всеохва­ тывающую систему власти, возвышающуюся над обществом и уп­ равляющую им. Этот взгляд, связанный с "метафизическими идея­ ми", с гипотезой общественного договора, догмой государственного суверенитета, "софизмами Руссо" о подчинении меньшинства боль­ шинству, считал Дюги, лежал в основе римской, королевской, яко­ бинской, наполеоновской, коллективистской форм государства, дес-

потически вершивших общественные дела. На смену этим формам, командовавшим обществом, должно прийти государство как систе­ ма публичных служб, существующих в обществе и обслуживающих его.

Дюги довольно едко критиковал различные стороны государ­ ственного строя Франции и парламентаризма вообще. Дюги заме­ чал, что закон выражает не всеобщую волю, а волю нескольких человек, голосующих в парламенте, представляющих к тому же меньшую часть избирательного корпуса; кроме того, политическое всемогущество принадлежит не парламенту, а кабинету министров, ответственность которого стала пустым звуком. Разложение парла­ ментского режима означает, по мнению Дюги, гибель римской, ко­ ролевской, якобинской, наполеоновской, коллективистской формы государства, на смену которой приходит более широкий и более гибкий государственный строй, "где главная сила будет принадле­ жать не какому-либо привилегированному классу, но действитель­ ному большинству из представителей всех классов и всех партий. Господству класса должен наступить конец, — заявлял Дюги, — мы отказываемся от господства как пролетарского класса, так и буржуазного".

Дюги предлагал ряд преобразований в государственном строе Франции. Палата депутатов должна избираться по пропорциональ­ ной системе. Сенат должен стать представительством синдикатов.

"Верное решение проблемы двух палат заключается в системе, которая обеспечивает в одной палате представительство индивидов, а в другой — представительство социальных групп или профес­ сиональное представительство". Дюги полагал, что в сенате долж­ ны быть представлены различные промышленные и художественные силы, действующие в стране, "коммунальные и семейные группы, сельскохозяйственные, промышленные, научные и даже религиозные организации". Это будет "высший трибунал, составленный из пред­ ставителей всех классов поровну и призванный судить о законнос­ ти закона".

Отношения между классами будут регулироваться договорами, конвенциями, санкционированными государством с точки зрения их соответствия социальной норме солидарности.

В противоположность теоретикам либерализма Дюги уделял большое внимание положительным обязанностям государства. Он считал, что государство должно обеспечить всем минимум образо­ вания, найти работу по специальности, обязать всех работать, дать средства существования тем, кто не способен к труду. Норме соли­ дарности соответствуют законы о всеобщем образовании, здравоох­ ранении, социальном обеспечении, охране труда и др.; принятие этих законов, рассуждал Дюги, свидетельствует о социализации права.

Вконечном счете, утверждал Дюги, все экономические и соци­ альные функции распределятся между различными классами, ко­ торые получат определенную юридическую структуру и оформят­ ся в систему синдикатов, договорным путем решающих проблемы их отношений. Государство сохранится, но только как система со­ циально полезных служб, а не публичная власть, командующая обществом.

Вучении о праве Дюги отходит от принципов и понятий юри­ дического позитивизма. Ставя норму социальной солидарности вы­ ше государства и созданного им права, Дюги утверждал, что закон, не соответствующий этой норме, "как бы не существует". Много­ численными примерами практики он доказывал, что многие новые отношения и институты не вмещаются "в узкие заплесневелые рам­ ки старой юридической техники". Дюги одобрял судебные реше­ ния, которые хотя и противоречат "запретительным устаревшим текстам", но соответствуют, по его мнению, общественной солидар­ ности.

Идеи Дюги, изложенные к тому же в довольно дерзкой манере, произвели сильное впечатление на современников. Сторонники со­ циализма поначалу отвергали их целиком и полностью. Буржу­ азные теоретики отнеслись к ним скептически; декан Тулузского университета Морис Ориу (см. § 3 гл. 25) даже усмотрел в концеп­ ции Дюги "проповедь одного из видов анархизма и к тому же наи­ более опасного из всех".

Однако влияние теории Дюги на политико-правовую идеологию и практику было глубоким и долговременным. В России идеи Дюги нашли своеобразное преломление в концепции М. М. Ковалевского (см. § 3 гл. 23). На идеи Дюги о "социальных функциях" права благожелательно ссылались советские юристы. Затем доктрина син­ дикалистского (корпоративного) государства была воспринята в Италии фашистской партией. К некоторым идеям корпоративного государства склонялись также (при режиме Франко) испанские фа­ лангисты, рассматривавшие государство как совокупность публич­ ных служб, выполняющих социальные функции.

Использование ряда идей Дюги идеологами тоталитаризма, чрез­ мерная полемичность произведений Дюги, а также запальчивая манера изложения и склонность к парадоксам помешали пос­ ледующим теоретикам адекватно воспринять ряд теоретических мыслей бордоского государствоведа. Почти не было замечено, что теория Дюги — это творческое продолжение начатого Сен-Симо­ ном, Контом и Прудоном поиска наилучшей организации промыш­ ленного общества. Дюги не только критически оценил большинство вариантов политико-правового переустройства гражданского обще­ ства, но и, заметив тенденции его развития, высказал ряд глубоких идей и социальных прогнозов, ставших значительным шагом впе-