2. Мнение Суда

a) Общие принципы

30. Европейский суд напомнил основополагающие принципы, которые вытекают из его постановлений по статье 10Конвенции:

i) Свобода выражения мнения является одним из основных принципов демократического общества, одним из главных условий его развития и условием самореализации каждой личности. Согласно пункту 2 статьи 10Конвенции она касается не только той "информации" или тех "идей", которые одобряются или считаются неоскорбительными или незначительными, но и тех, которые оскорбляют или вызывают возмущение. Таковыми являются требования терпимости, плюрализма и широты взглядов, без которых "демократическое общество" невозможно. Как указано встатье 10Конвенции, осуществление этой свободы предполагает ограничения, которые, вместе с тем, должны быть четко обозначены и их необходимость должна быть убедительно доказана (см. Постановление Европейского суда по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. The United Kingdom) от 7 декабря 1976 г., Series A, N 24, p. 23, § 49; Постановление Европейского суда по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 г., Series A, N 103, p. 26,§ 41; Постановление Европейского суда по делу "Йерсильд против Дании" (Jersild v. Denmark) от 23 сентября 1994 г., Series A, N 298, p. 23,§ 31).

ii) Как следует из контекста пункта 2 статьи 10Конвенции, прилагательное "необходимо" предполагает существование "насущной общественной необходимости". Договаривающиеся Стороны располагают определенными пределами усмотрения при оценке того, существует ли такая необходимость, но такая оценка происходит под европейским контролем, который охватывает как законодательство, так и решения, касающиеся его применения, даже если эти решения вынесены независимым судом. Поэтому Европейский суд уполномочен выносить окончательное решение о том, является ли "ограничение" совместимым со свободой выражения мнений, гарантированнойстатьей 10Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Лингенс против Австрии", p. 25,§ 39).

iii) Осуществляя свою надзорную юрисдикцию, Европейский суд оценивает рассматриваемое вмешательство в свете всех обстоятельств дела, включая смысл высказываний, поставленный в вину заявителю, и их контекст. В частности, Европейский суд должен определить, соответствовало ли вмешательство "преследуемой законной цели" и являлись ли причины, которыми национальные власти оправдывали такое вмешательство, "уместными и достаточными" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Лингенс против Австрии", pp. 25 - 26, § 40; и Постановление Европейского суда по делу "Барфод против Дании" (Barfod v. Denmark) от 22 февраля 1989 г., Series A, N 149, p. 12, § 28). Таким образом, Европейский суд должен установить, что национальные органы власти применили стандарты, которые отвечали принципамстатьи 10Конвенции, и, более того, основывались на допустимых оценках соответствующих фактов (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Йерсильд против Дании", p. 24,§ 31).

b) Применение указанных принципов в настоящем деле

31. Европейский суд, рассматривая факты этого дела, должен был выяснить, соответствовало ли в данных обстоятельствах ограничение права заявителя на свободу выражения мнения "насущной общественной необходимости", отвечало ли оно преследуемой законной цели, и являлись ли приведенные национальными властями основания, оправдывавшие это вмешательство, "уместными и достаточными".

32. В связи с этим Европейский суд отметил, что заявитель был признан виновным в нанесении оскорбления муниципальным стражам порядка, которых во время инцидента на площади он назвал "чокнутыми" и "глупцами". Свидетелями этого инцидента были случайные прохожие, и возник он в связи с действиями муниципальных стражей порядка, которые требовали, чтобы уличные торговцы перешли с площади на другую улицу (см. выше § 8). Следовательно, замечания, высказанные заявителем, не были частью открытой дискуссии о предметах гражданского интереса; не касались они и проблемы свободы прессы, так как заявитель хотя и журналист по профессии, в данном случае действовал как сугубо частное лицо. Европейский суд также указал, что основанием для признания заявителя виновным были два слова, которые и суд первой инстанции, и апелляционный суд признали оскорбительными, а не тот факт, что он высказал критику в адрес стражей порядка или указал на тот факт, что их действия были незаконными (см. выше§ 10и14).

Исходя из этих обстоятельств, Европейский суд признал неубедительными утверждения заявителя о том, что широкие круги общественности рассматривали его осуждение как попытку органов власти возобновить цензуру и отбить всякое желание высказывать критику в будущем (см. выше § 27).

33. Европейский суд также принял во внимание вывод Европейской комиссии о том, что рамки общепринятой критики в адрес государственных служащих, которые действуют как официальные лица, а также в адрес политиков, должны быть более широкими (см. выше § 28). Конечно, в некоторых случаях эти рамки могут быть более широкими в отношении государственных служащих, которые выполняют свои обязанности, нежели в отношении частных лиц. Однако нельзя сказать, что государственные служащие сознательно и в той же степени, как это делают политики, принимают во внимание каждое свое слово и поступок, которые будут тщательно изучаться. Поэтому, когда дело доходит до критики их поступков, она не может быть такой же, как и по отношению к политикам (см. для сравнения Постановление Европейского суда по делу "Обершлик против Австрии (N 2)" (Oberschlick v. Austria (No. 2)) от 1 июля 1997 г., Reports 1997-IV, p. 1275, § 29).

Кроме того, чтобы успешно выполнять свои обязанности, государственные служащие для поддержания общественного порядка должны пользоваться доверием граждан, а значит, в момент выполнения служебных обязанностей им необходима защита от оскорбительных и прикрытых словесных нападок. В этом деле нет надобности рассматривать возможности такой защиты в связи с интересами свободы прессы или открытой дискуссии по вопросам, которые представляют общественный интерес, поскольку слова заявителя не были произнесены в этом контексте (см. выше § 32; см. для сравнения также упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Лингенс против Австрии", p. 26,§ 42in fine).

34. Европейский суд счел, что, исходя из преследуемой законной цели, основания, по которым заявитель был осужден, соответствовали ей. Действительно, во время острой перепалки заявитель произнес оскорбительные слова, которые были продиктованы его заботой о благосостоянии соотечественников. Эти слова были адресованы сотрудникам правоохранительных органов, которые были проинструктированы о том, как реагировать на подобные действия. Вместе с тем он оскорбил стражей порядка в общественном месте, на глазах у группы случайных прохожих в тот момент, когда муниципальные служащие выполняли свои служебные обязанности. Несмотря на то, что сотрудники правоохранительных органов действовали не на основании четко изложенных распоряжений муниципального совета, а исходя из ограничений по обеспечению санитарного режима и руководствуясь правилами дорожного движения (см. выше § 8). Таким образом, даже если и были какие-либо обстоятельства, которые бы свидетельствовали об обратном, тем не менее, для окончательного решения, вынесенного национальными судами, были достаточные основания.

c) Вывод

35. Исходя из изложенного, Европейский суд пришел к выводу, что основания, приведенные национальными властями в свое оправдание, были "уместными и достаточными", как того требует пункт 2 статьи 10Конвенции. Европейский суд также отметил, что исходя из конкретных обстоятельств дела, вмешательство соответствовало преследуемой законной цели. В связи с этим необходимо обратить внимание на то, что мера наказания заявителя была значительно уменьшена после ее обжалования и, что особенно важно, Суд воеводства Серазда отменил ту часть решения, которая касалась лишения свободы (см. выше§ 12). Поэтому нельзя утверждать, что национальные органы власти вышли за рамки критерия оценки разумной целесообразности, которым они могли пользоваться для доказательства необходимости оспариваемой меры наказания.

Следовательно, нарушение статьи 10Конвенции места не имело.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:

постановил двенадцатью голосами против пяти, что нарушение статьи 10 Конвенции место не имело.

Совершено на английскоми французском языках и оглашено во Дворце прав человека в г. Страсбурге 21 января 1999 г.

Председатель Суда

Люциус ВИЛЬДХАБЕР

Секретарь-Канцлер Суда

Микеле де САЛЬВИА

В соответствии с пунктом 2 статьи 45Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящемуПостановлениюприлагаются следующие особые мнения:

a) особое мнениесудьи Л. Вильдхабера;

b) особое мнениесудьи сэра Николаса Братца, к которому присоединился судья Х.Л. Розакис;

c) особое мнениесудьи Дж. Бонелло;

d) особое мнениесудьи Й. Касадеваля.

Л.В.

М. де С.