1. Введение
1.1. Проблема правильности языка уже многие годы привлекает внимание американских авторов. И снова она возникла в связи с выходом в свет третьего издания "New International Dictionary" Вебстера (в дальнейшем сокращенно — Вебстер-3). Общие установки этого словаря некоторые эстеты, самозванные стражи чистоты английского языка, связывают с понятием "структурной лингвистики". В частности, мы имеем в виду высказывание известного критика Вебстера-3 Д. Макдональда о том, что лексикологический метод словаря основывается на "теории структурной лингвистики" (Макдональд 1962). Между тем нет никаких свидетельств в пользу этого неожиданного заключения — ни в заявлениях издателя, ни в конкретной лексикографической практике словаря. И тем не менее м-р Макдональд все же считает нужным сообщить нам, что этот словарь являет нам пример того, как "структурная лингвистика просачивается в области, где ей не должно быть места". И поэтому — хотя бы ради того, чтобы защитить доброе имя лингвистики, — я полагаю, что наш долг — проанализировать отношения, существующие между наукой о языке и проблемой языковых норм. Не ставя перед собой цели отражать абсурдные выпады против структурной лингвистики, мы попытаемся снова охарактеризовать для людей нашего поколения тип и природу языковой нормализации, а также потенциальную роль лингвиста в ко-дифицировании языка и санкционировании языковых норм [1]. 1.2. Можно с уверенностью сказать, что до XIX в. вся лингвистика была нормативной . Так, многочтимый Панини, деятельность которого служила задачам религиозного сообщества, был подлинным законодателем языка. Греческие и латинские грамматисты были авторами учебников, желавшими установить непоколебимые нормы письменной и устной речи на этих языках — ius et norma loquendi. Быть может, именно поэтому, говоря об их трудах, обычно добавляют уничижительный эпитет "донаучный". Но и в XIX в. многие весьма достойные основатели новой лингвистической науки глубоко входили в проблемы языковой нормализации. Датчанин Расмус Раск потратил немало времени, разрабатывая более рациональную систему орфографии для своего родного языка, и даже опубликовал целую книгу на эту тему (Раск 1826). Основатели исторической школы лингвистики в Германии — Якоб Гримм и Август Шлейхер — интенсивно занимались проблемой правильности немецкого языка. Младограмматики, завладевшие лингвистикой ко второй половине XIX в., внесли важный вклад в решение этой проблемы, Целая глава в "Принципах" Германа Пауля посвящена "Gemeinsprache", или стандартному языку (Пауль 1886; 350-368); очень серьезно занимался проблемой языковой корректности и Адольф Нореен (Hopeeн 1892). Выдающийся лингвист, основатель фонетики англичанин Генри Суит чуть ли не всю жизнь активно участвовал в работе Ассоциации реформы правописания. В XX в. эта проблема детально разрабатывалась Антуаном Мейе (Мейе 1928), а Отто Есперсен полностью посвятил "эталонам правильности" две главы своей книги "Человечество, нация, индивид и язык" (Есперсен 1925). Есперсен принимал также активное участие в работе по созданию международных вспомогательных языков и создал свой собственный язык, называемый новиаль. 1.3. У нас в стране этой проблемой очень интересовались два весьма знаменитых лингвиста — Эдуард Сэпир и Леонард Блумфилд. Сэпир работал в Международной ассоциации вспомогательных языков (Сэпир и Сводеш 1932). Блумфилд написал статью "Грамотная и неграмотная речь" (Блумфилд 1927) и посвятил несколько страниц своей книги "Язык" (1933) приложению языкознания к решению вопроса о правильности и кодификации языка, а также к английскому правописанию и международным языкам. Книга "Язык" заканчивается такими словами: "И хотя сейчас это только мечта, можно надеяться, что в недалеком будущем изучение языка поможет нам понимать поступки людей и управлять этими поступками". Даже антинормализаторские заявления Роберта Холла-младшего свидетельствуют об активной заинтересованности проблемами нормативной лингвистики. Его призывы к людям "оставить свой язык в покое" (Холл 1950) или не трогать пиджин-инглиш — "руки прочь от пиджин-инглиш" (Холл 1955) есть не что иное, как оценка противоборствующих тактик с учетом языковых инноваций. Углубляясь в эту проблему, мы постараемся не быть ни про-, ни антинормализаторами, но обязательно настаиваем на том, что проблема языковой правильности есть проблема лингвистическая и в этом своем статусе она достойна того, чтобы привлечь внимание лингвистической науки. Установка на антинормализаторство отнюдь не есть продукт собственно американской лингвистики. Уже в XIX в. лингвисты начали проводить ныне принятое всеми различие между лингвистикой описывающей и лингвистикой предписывающей: Эсайяс Тегнер, шведский языковед (Тегнер 1874, 104), писал, что задача лингвистов — "не предписывать языку законы, а описывать их". Однако ясно, что граница между этими двумя видами деятельности зыбкая. В нашу же эпоху, эпоху социальных наук, описание норм и ценностей, а также описание того процесса, посредством которого они создаются, нельзя считать совершенно ненаучной проблемой. И наша сегодняшняя задача — как-то разграничить и определить эти виды деятельности и посмотреть, что могут дать им лингвистическая наука и лингвисты. Даже если это будет и не вполне чистая наука, все же, бесспорно, это одна из областей применения лингвистической техники, классифицируемая, таким образом, как одна из отраслей прикладного языкознания.