2. О применимом к отношениям сторон материальном праве

2.1. Толкование условия договора о регулировании отношений сторон российским гражданским законодательством <1>. При наличии в договоре такого условия составы арбитража по общему правилу <2> принимали во внимание предписания, содержащиеся в соответствующих нормах российского гражданского законодательства, избранного сторонами в соответствии с принципом автономии воли сторон, из которого исходят как ГК РФ, так и Закон РФ "О международном коммерческом арбитраже", а также ряд международных договоров, участником которых является РФ <3>. При этом составами арбитража учитывалось следующее. Пункт 1 ст. 1187 ГК РФ, названной "Квалификация юридических понятий при определении права, подлежащего применению", устанавливает, что "при определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с российским правом, если иное не предусмотрено законом". В силу ст. 1215 ГК РФ, определяющей сферу действия права, подлежащего применению к договору, толкование договора производится в соответствии с правилами применимого права. Согласно ст. 431 ГК РФ "при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условий договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом". Пункт 2 ст. 3 ГК РФ предусматривает, что гражданское законодательство состоит из Кодекса и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов. Нормы гражданского права могут содержаться также в указах Президента РФ, постановлениях Правительства РФ, а также в актах, издаваемых министерствами и иными федеральными органами исполнительной власти (п. п. 3, 4 и 7 ст. 3). Гражданское же законодательство РФ (нормативные акты, принятые в установленном порядке) входят в качестве составной части в понятие "российское гражданское право" наряду с общепризнанными принципами международного права и международными договорами РФ, а также обычаями делового оборота и иными общепризнанными обычаями. Из этого следует, что выбор сторонами в договоре в качестве применимого к их отношениям российского гражданского законодательства по общему правилу означает, что эти отношения не регулируются международными договорами РФ, коль скоро право на исключение их применения по соглашению сторон разрешено соответствующим международным договором (например, Венской конвенцией 1980 г. - ст. 6). Чаще всего в практике МКАС возникал вопрос о том, подлежат ли применению к отношениям сторон по договору международной купли-продажи товаров правила Венской конвенции 1980 г., когда ими оговорено в договоре применение российского гражданского законодательства. Из того факта, что понятия "российское гражданское право" и "российское гражданское законодательство" не тождественны, делался, как правило, обоснованный вывод о неприменимости к отношениям сторон Венской конвенции 1980 г., если они предусмотрели их регулирование российским гражданским законодательством. Вместе с тем принималось во внимание то обстоятельство, что в ряде случаев стороны, оговаривая в договоре регулирование их отношений российским гражданским законодательством, не имели намерения исключить применение к ним Венской конвенции. Они на момент заключения договора не понимали разницы между понятиями "российское гражданское право" и "российское гражданское законодательство". В заблуждение их могут ввести и отдельные публикации, в которых утверждается, что понятие "российское гражданское законодательство" должно пониматься как охватывающее и международные договоры РФ. Поэтому в практике МКАС при рассмотрении вопроса о применении условия договора международной купли-продажи, предусматривающего регулирование отношений сторон российским гражданским законодательством, принято в ходе процесса выяснять, имели ли они в виду исключить применение Венской конвенции. Иногда стороны заявляли, что у них такого намерения не было <4>. Составы арбитража учитывали такие заявления обеих сторон при вынесении решения по делу и фиксировали их в протоколе заседания. Такой подход соответствует предписаниям п. 3 ст. 1210 ГК РФ, предусматривающему, что выбор сторонами подлежащего применению права, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу и считается действительным, без ущерба для прав третьих лиц, с момента заключения договора. Однако нередко одна из сторон или обе стороны утверждали, что, фиксируя в договоре такое условие, они имели намерение исключить применение к их отношениям Венской конвенции <5>. Нередко составы арбитража лишены возможности выяснить мнение обеих сторон договора ввиду того, что одна из сторон (чаще ответчик) не только не участвует в заседании арбитража, но и не представляет объяснений по иску. В таких случаях у состава арбитража отсутствуют какие-либо основания для толкования условия договора не в соответствии с правилами, предусмотренными российским гражданским законодательством, избранным сторонами, а руководствуясь рассуждениями о расширительном толковании понятия "российское гражданское законодательство".

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Розенберг М.Г. Некоторые актуальные вопросы практики разрешения споров в МКАС при ТПП РФ // Хозяйство и право. 2011. N 4. С. 58 - 64.

<2> См., например: Практика МКАС при ТПП РФ за 2007 - 2008 гг. С. 171 - 188, 199 - 204, 254 - 258, 359 - 363, 503 - 509, 516 - 523, 532 - 546; Практика МКАС при ТПП РФ за 2006 г. С. 321 - 327; Практика МКАС при ТПП РФ за 2005 г. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: Статут, 2005. С. 119 - 128; Практика МКАС при ТПП РФ за 2004 г. С. 136 - 138; Практика МКАС при ТПП РФ за 2003 г. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: Статут, 2004. С. 23 - 25, 42 - 45. Такого же подхода МКАС в основном придерживался и при разрешении споров в 2009 - 2011 гг.

<3> См.: ст. VII Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже 1961 г.; ст. 41 Минской конвенции 1993 г. о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам; п. "е" ст. 11 Киевского соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности; ст. ст. 6 и 7 Венской конвенции ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров.

<4> Например, при разрешении споров по делам N 184/2009 (решение от 24 февраля 2010 г.) и N 102/2009 (решение от 9 апреля 2010 г.).

<5> См., например: Практика МКАС при ТПП РФ за 2007 - 2008 гг. С. 171 - 188, 254 - 258, 516 - 523, 532 - 546. Такие заявления делали одна или обе стороны и при рассмотрении ряда других споров. Например, в деле N 226/2009 (решение от 30 июня 2010 г.), в деле N 115/2010 (решение от 22 сентября 2010 г.) и в деле N 99/2009 (решение от 19 января 2010 г.).

Нельзя не обратить внимание на то, что в практике МКАС встречались отдельные случаи применения именно такого "широкого понимания" <1>. Думается, это не может служить основанием для его использования при разрешении споров в будущем. Следует также отметить, что, когда стороны в договоре употребляют в разных его условиях понятия "российское право" и "российское законодательство", состав арбитража по своей инициативе определял, какое из этих понятий подлежит использованию при разрешении спора <2>.

--------------------------------

<1> Например, при разрешении спора по делу N 150/2009 (решение от 19 апреля 2010 г.).

<2> См., например: Практика МКАС при ТПП РФ за 2007 - 2008 гг. С. 137 - 141. При разрешении споров по делам N 41/2009 и N 42/2009 (решения от 29 июня 2010 г.) состав арбитража в такой ситуации принял во внимание заявление представителя истца (представители ответчика в заседаниях не участвовали).

При рассмотрении проблемы толкования названных понятий важно осознавать, что в данном случае ведется спор, имеющий не только теоретическое значение, но и серьезные экономические и юридические последствия для сторон договора международной купли-продажи товаров. Хотя по многим вопросам положения ГК РФ совпадают по содержанию с правилами Венской конвенции, между ними имеются и существенные различия. Примеры таких различий приведены в статье автора, указанной выше (см. п. 2.1).

2.2. Толкование условия договора о регулировании отношений сторон российским гражданским правом. Поскольку, как отмечалось выше, в понятие "российское гражданское право" входят наряду с гражданским законодательством общепризнанные принципы международного права и международные договоры РФ, а также обычаи делового оборота и иные признанные законом обычаи, такое условие трактовалось как свидетельствующее о воле сторон применять к их отношениям все составляющие понятия "российское гражданское право". При этом учитывалось, что в соответствии с Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" и ГК РФ (абз. 1 п. 2 ст. 7) международные договоры РФ применяются непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта, а также то, что в абз. 2 п. 2 ст. 7 ГК РФ содержится положение, соответствующее предписаниям ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, согласно которому "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены гражданским законодательством, применяются правила международного договора". Соответственно, к отношениям сторон при таком договорном условии применялись правила международного договора РФ, если они подпадали под сферу его действия, а российское гражданское законодательство использовалось в качестве субсидиарного статута по вопросам, не урегулированным таким международным договором. Применительно к договорам международной купли-продажи товаров, подпадающим под сферу действия Венской конвенции 1980 г., такой подход основывался на прямых предписаниях этой Конвенции (ст. 7). Он широко использовался при разрешении многих споров <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Практика МКАС при ТПП РФ 2007 - 2008 гг. С. 35 - 38, 52 - 58, 67 - 84, 111 - 126, 161 - 170, 225 - 242, 243 - 247, 269 - 278, 294 - 303, 308 - 332, 364 - 374, 402 - 410, 425 - 429, 438 - 452; Практика МКАС при ТПП РФ за 2006 г. С. 79 - 85, 129 - 148, 177 - 180, 206 - 209, 236 - 256, 263 - 266, 273 - 276, 282 - 294, 308 - 313, 328 - 332, 345 - 347.

Когда одна из сторон спора пыталась оспорить такой подход, ссылаясь на отсутствие в соглашении сторон о применимом праве ссылки на Венскую конвенцию 1980 г., и утверждала, что отношения по договору подлежат регулированию нормами российского законодательства без применения указанной Конвенции, составы арбитража признавали такое утверждение противоречащим ч. 4 ст. 15 Конституции РФ <1>.

--------------------------------

<1> См., например: решение от 22 января 2009 г. по делу N 76/2008 // Хозяйство и право. 2009. N 4. С. 113 - 122.

Между тем продолжали иметь место отдельные случаи, когда составы арбитража без всяких к тому оснований при наличии соглашения сторон о регулировании их отношений по договору международной купли-продажи товаров российским гражданским правом разрешали спор исключительно на основании норм российского гражданского законодательства (норм ГК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> Например, решения от 18 января 2010 г. по делам N 124/2009 и 125/2009, от 25 сентября 2009 г. по делу N 38/2009, от 25 декабря 2009 г. по делу N 86/2009, от 19 января 2005 г. по делу N 67/2004 (см.: Практика МКАС при ТПП РФ за 2005 г. С. 31 - 38), от 11 января 2010 г. по делу N 85/2009, от 21 декабря 2010 г. по делу N 18/2010, от 18 ноября 2010 г. по делу N 103/2010.

2.3. Подходы составов арбитража при толковании заведомо неправильных, недостаточно четких или неясных формулировок договорного условия о применимом праве <1>. При включении в договор формулировки условия о применимом праве, из которой невозможно установить действительную волю сторон, составы арбитража приходили к выводу, что отсутствует соглашение сторон по этому вопросу и определяли как правило это право в соответствии с предписаниями ст. 28 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" и § 26 Регламента МКАС на основании коллизионных норм, которые они считали применимыми.

--------------------------------

<1> Об этом подробнее см. статью автора: Как формулировать во внешнеэкономическом контракте условие о применимом праве // Экономика и жизнь. 2011. N 39/9405. С. 12 - 13; N 40/9406. С. 14.

Рассмотрим несколько примеров, подтверждающих, на наш взгляд, обоснованность такого подхода.

В договор международной купли-продажи товаров, заключенный российской организацией (продавец) с организацией из Республики Казахстан (покупатель), было включено следующее условие: "Правом, регулирующим настоящий договор, на территории Российской Федерации является материальное право Российской Федерации, а на территории Республики Казахстан материальное право Республики Казахстан". При этом в договоре было оговорено, что "все споры подлежат рассмотрению в МКАС по месту нахождения истца". Признав, что стороны нечетко определили применимое право, единоличный арбитр, разрешавший спор (дело N 205/2009, решение от 15 декабря 2010 г.), установил его путем использования коллизионной нормы ГК РФ. Подход единоличного арбитра представляется обоснованным, учитывая следующие соображения. Во-первых, из этой формулировки неясно, что имели в виду стороны: определение применимого права в зависимости от места разрешения спора или от того, на территории какого государства возникло обстоятельство, послужившее основанием для предъявления требования. Если исходить из первой альтернативы, то это означает, что к одним и тем же отношениям сторон будет применяться право разных государств, нормы которого могут иметь существенные отличия. Так, в частности, РФ участвует в Венской конвенции 1980 г., а Казахстан не участвует. Соответственно, при применении российского права отношения сторон будут регулироваться Венской конвенцией 1980 г., а казахстанского - нормами ГК Республики Казахстан. В связи с этим, как правило, учитывалось, что в Венской конвенции 1980 г. участвуют не все государства, входящие в СНГ. Так, по состоянию на 1 января 2012 г. в Венской конвенции не участвовали не только Казахстан, но и Азербайджан, Таджикистан и Туркменистан. Для Армении Конвенция вступила в силу с 1 января 2010 г.

Аналогичная ситуация могла бы возникнуть в случае, если бы российская и белорусская организация оговорили применение к отношениям по договору международной купли-продажи товаров российского и белорусского гражданского законодательства в зависимости от места разрешения спора (в МКАС при ТПП РФ или в МКАС при ТПП Республики Беларусь). Дело в том, что, хотя РФ и Республика Беларусь участвуют в Венской конвенции 1980 г., в отличие от правил российского гражданского законодательства, в понятие которого (как отмечалось выше) не входят международные договоры РФ, понятие гражданского законодательства Республики Беларусь (ст. 6 ГК Республики Беларусь) охватывает международные договоры Республики Беларусь. А между положениями Венской конвенции 1980 г. и правилами ГК Республики Беларусь (как и правилами ГК РФ) имеется ряд существенных отличий.

При второй альтернативе оказалось бы, что, например, при неудачной попытке устранения в стране покупателя недостатков поставленного продавцом некачественного товара и в этой связи расторжении контракта правом разных государств определялось бы возмещение расходов покупателя, возникших на территории страны продавца и страны покупателя.

В договоре международной купли-продажи товаров, заключенном российской и узбекской организациями (дело N 113/2009, решение от 28 июня 2010 г.), содержалось следующее условие: "Ведение производства по делу в МКАС должно производиться в соответствии с законодательством РФ". Состав арбитража, учитывая содержание формулировки этого условия, не посчитал возможным рассматривать его в качестве соглашения о выборе применимого материального права. Он признал, что к отношениям сторон применима Венская конвенция 1980 г., в которой участвуют РФ и Узбекистан, поскольку стороны не предусмотрели исключения ее применения на основании ст. 6 Конвенции. С учетом обстоятельств дела субсидиарный статут не определялся.

При недостаточно ясно и четко сформулированных условиях договора о применимом праве или их противоречивости составы арбитража при установлении действительной воли сторон сталкивались с определенными трудностями и в ряде случаев приходили к неодинаковым выводам, рассматривая аналогичные формулировки. Ниже приводятся соответствующие примеры.

(1) В МКАС были предъявлены три иска на основании договоров международной купли-продажи товаров, в которых содержалась следующая формулировка: "При разрешении споров будет применяться материальное право Российской Федерации, но если оно будет противоречить нормам международного права, то будет применяться Венская конвенция 1980 г.". Разрешая один из этих споров (дело N 81/2005, решение от 30 июня 2006 г.) <1> единоличный арбитр пришел к выводу, что к отношениям сторон применимы в первую очередь правила ГК РФ и лишь в случаях, когда они противоречат Венской конвенции 1980 г., участниками которой являются государства местонахождения коммерческих предприятий сторон договора (Швейцария и Россия), применяются правила Венской конвенции. Рассматривая другой спор (дело N 127/2005, решение от 29 июня 2006 г.) <2>, сторонами которого являлись фирма с Британских Виргинских островов и швейцарская фирма, состав арбитража пришел к заключению, что смысл этой формулировки состоит в том, что к отношениям сторон применима Венская конвенция 1980 г. (на основании п. 1 (b) ст. 1 этой Конвенции, в которой участвует Россия, материальное право которой избрано сторонами, при том что государство местонахождения истца не участвует в Конвенции). Российское же материальное право (точнее, законодательство РФ. - М.Р.) применимо в качестве субсидиарного статута. В решении по третьему спору (дело N 121/2005, решение от 17 марта 2006 г. <3>, сторонами которого являлись российская организация и швейцарская фирма, констатировано, что материальное право России, составной частью правовой системы которого в силу Конституции РФ является Венская конвенция, не может противоречить нормам международного права (в данном случае - Венской конвенции) и соответственно признаны применимыми в качестве основного статута Венская конвенция, а субсидиарного - ГК РФ.

--------------------------------

<1> См.: Практика МКАС при ТПП РФ за 2006 г. С. 193 - 203.

<2> См.: Там же. С. 257 - 266.

<3> Не опубликовано.

(2) В договор, заключенный российской и украинской организациями, была включена следующая формулировка: "Права и обязанности сторон по настоящему договору, а также другие отношения, связанные с его исполнением, регулируются законодательством РФ, если иное не предусмотрено международным соглашением". Из буквального значения слов и выражений, содержащихся в этой формулировке (дело N 91/2009, решение от 22 марта 2010 г.), по мнению состава арбитража, вытекает, что сторонами имелся в виду возможный запрет международным соглашением осуществления ими выбора применимого права. С учетом этого, констатировав, что ни в одном международном соглашении <1>, действующем между Россией и Украиной, не предусмотрен такой запрет и все эти международные соглашения исходят из принципа автономии воли сторон при выборе применимого права, состав арбитража пришел к выводу, что отношения сторон регулируются российским гражданским законодательством. Соответственно, к ним не применима Венская конвенция 1980 г.

--------------------------------

<1> Киевское соглашение 1992 г., Минская конвенция 1993 г., Европейская конвенция 1961 г., Венская конвенция 1980 г.

(3) Договор международной купли-продажи, заключенный российской и украинской организациями, устанавливал, что "во всех не предусмотренных в данном контракте случаях применяется право той страны, на территории которой имел место случай, который является источником возникающих обязательств, если иное не предусмотрено международным соглашением". Ссылаясь на это условие, истец (российская организация) утверждал, что к отношениям сторон применимо российское право, а по мнению ответчика (украинской организации) - украинское. Разрешая этот спор (дело N 71/2005, решение от 20 марта 2006 г.) <1>, состав арбитража пришел к следующему заключению. Во-первых, отношения сторон регулируются Венской конвенцией 1980 г., участниками которой являются Россия и Украина. Во-вторых, поскольку договорное условие предусматривает обращение к международному соглашению, а таковым является Киевское соглашение 1992 года (в нем участвуют Россия и Украина), субсидиарный статут был определен на основании его предписаний (п. "е" ст. 11) по месту совершения сделки. Учитывая, что она была совершена в России, применимым было признано российское право. В связи с этим следует отметить небесспорность этого вывода, принимая во внимание, что положение п. "е" ст. 11 Киевского соглашения подлежит применению, как в нем прямо указано, лишь в случае, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Вместе с тем нельзя не учитывать, что приведенная формулировка пригодна для требований по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда. При ее применении к отношениям по договору возникли бы те же серьезные затруднения, которые были рассмотрены выше.

--------------------------------

<1> См.: Практика МКАС при ТПП РФ за 2006 г. С. 104 - 109.

(4) В договоре международной купли-продажи товаров, заключенном кыргызской и украинской организациями, в одной статье указывалось, что отношения сторон регулируются материальным правом РФ, а в другой - законодательством РФ. Предусматривалось также применение к ним Киевского соглашения 1992 г. Разрешая спор (дело N 75/2009, решение от 10 сентября 2009 г.), состав арбитража пришел к следующему заключению. Во-первых, нет оснований для применения Киевского соглашения 1992 г., учитывая, что сторонами сделан выбор применимого права, а Киевское соглашение 1992 г. по этому вопросу содержит диспозитивную норму, подлежащую использованию лишь в случае, когда такой выбор отсутствует. Во-вторых, имеющиеся расхождения в тексте договора о применимом праве требуют выяснения, каким из его положений следует руководствоваться, поскольку в зависимости от того, оговорено ли в договоре применение материального права РФ или законодательства РФ должен быть использован разный подход в вопросе действия к отношениям сторон Венской конвенции 1980 г., участниками которой являются Кыргызстан и Украина. В-третьих, два обстоятельства послужили основанием для признания, что к отношениям сторон применимы Венская конвенция 1980 г. и субсидиарно российское гражданское законодательство, т.е. для вывода, что следует исходить из того, что сторонами оговорено материальное право РФ, а не законодательство РФ. Первое из них заключалось в том, что положение о применении материального права РФ было оговорено в разделе договора "Порядок урегулирования споров", имеющем непосредственное отношение к данному вопросу, а положение о применении российского законодательства - в разделе "Срок действия договора". Второе состояло в том, что истец в исковом заявлении и в заседании арбитража ссылался на положения Венской конвенции 1980 г., а ответчик ни в отзыве на иск, ни в заседании арбитража не высказал по этому поводу возражений.