Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

вера бахаи учение прогрессивного откровения пивоваров

.pdf
Скачиваний:
16
Добавлен:
13.03.2016
Размер:
20.39 Mб
Скачать

Краткая информация об авторах и их статьях

Ключевые слова: иудаизм, ФЕОР, КЕРООР, социальная концепция иудаизма в России, раввин, нация, общество, государство.

Key words: Judaism, FJRC, CJROA, social concept of Judaism in Russia, rabbin, nation, society, state.

*

ПИВОВАРОВ Даниил Валентинович, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой религиоведения философского факультета Уральского госуниверситета им. А.М. Горького, заслуженный деятель науки Российской Федерации; e-mail: daniil-pivovarov@yandex.ru

PIVOVAROV Daneel Valentinovich, doctor (philosophy), professor, chief of the religious studies department of the philosophy faculty of the Urals state university named after A.M. Gorkey

Вера бахаи: учение о прогрессивном

 

 

Baha`i faith: the doctrine of progressive

Откровении

 

 

Revelation

В статье обсуждается идейное основание рели-

 

 

The ideological basis of Bаhа`i Faith — the doc-

гии Бахаи — учение о прогрессивном открове-

 

 

trine about progressive revelation — is discussed in

 

 

нии. Описываются воззрения Бахауллы и его

 

 

this article. Views of Baha`ullah and his followers

последователей на природу пророка, миссию

 

 

on the nature of a prophet, the mission of great

великих пророков, сущность грядущей Новой

182

prophets, essence of the future New Era and on as-

Эры и на объединение человечества в единый

 

 

sociation of mankind into the uniform subject are

субъект.

 

 

described.

 

 

Ключевые слова: Вера Бахаи, прогрессивное

 

 

Keywords: Bаhа`i Faith, progressive revelation,

 

 

откровение, природа пророчества, социально-

 

 

nature of a prophecy, social and historical general-

исторические общности, единство человечества,

 

 

ity, unity of mankind, an auxiliary international

вспомогательный международный язык, все-

 

 

language, world administration.

мирная администрация.

 

 

 

*

ГАНИНА Наталия Александровна, доктор филологических наук, доцент, доцент кафедры германской и кельтской филологии филологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова; e-mail: gan1na@yandex.ru

GANINA Natalya Alexandrovna, doctor (philology), associate professor, associate professor of the Chair of Germanic and Celtic Philology at the Philological Faculty of the Moscow State University after M.V. Lomonosov

Святыни ганзейского города (о книге:

Shrines of the Hanseatic city (on the book:

Burkhard Kunkel. Werk und Prozess: Die

Burkhard Kunkel. Werk und Prozess:

bildkünstlerische Ausstattung der Stralsunder

Die bildkünstlerische Ausstattung

Kirchen — eine Werkgeschichte. Berlin: Gebr.

der Stralsunder Kirchen — eine Werkgeschichte.

Mann, 2008)

Berlin: Gebr. Mann, 2008)

Статья представляет собой рецензию на новый

 

 

The paper is a book review on a new fundamental

 

 

капитальный труд о драматических судьбах

 

work about the involving history of the Hanseatic

святынь ганзейского города Штральзунда — мо-

190

city shrines — a monograph of Burkhard Kunkel

нографию Буркхарда Кункеля «Произведение

 

“Work and process. The figurative artistic design

и процесс. Изобразительно-художественное

 

 

of the Stralsund churches” (Berlin, 2008).

 

 

оформление штральзундских церквей — исто-

 

 

рия произведения» (Берлин, 2008).

 

Ключевые слова: Буркхард Кункель, Штральзунд,

Key words: Burkhard Kunkel, Stralsund, Hanseatic

ганзейский город, церкви, христианское искусст-

city, churches, Christian art, Middle Ages, restau-

во, средневековье, реставрация, реконструкция.

ration, reconstruction.

11

Contents & Summaries

СКВАЙРС Екатерина Ричардовна, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры германской и кельтской филологии филологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова; e-mail: skvairs@yandex.ru

SKVAIRS (Squires) Ekaterina Richardovna, doctor (philology), professor, professor of the chair of Germanic and Celtic Philology at the philological faculty of the Moscow State University after M.V. Lomonosov

Филологические аспекты изучения

 

 

 

Philological Aspects of the Study of Medieval

средневековых религиозных произведений:

 

 

 

Religious Works: An Academic Workshop

«Круглый стол» в Институте лингвистических

 

 

 

at the Institute of Linguistic Research

исследований (Санкт-Петербург)

 

 

 

(Saint Petersburg)

В статье дан анализ современных филологиче-

 

 

 

The paper gives a detailed review of recent results

ских идей и достижений в изучении западноев-

 

 

 

in the philological study of West European medi-

ропейской рукописной религиозной традиции,

 

 

 

eval religious manuscript tradition. The workshop,

которой был посвящен «круглый стол», орга-

 

 

 

hosted by Dr. N.A. Bondarko at the Institute of

низованный канд. филол. наук Н.А. Бондарко

 

 

 

Linguistic Research (Saint Petersburg) in June

в Институте лингвистических исследований

 

 

 

2009, was devoted to the discussion of new meth-

(Санкт-Петербург) в июне 2009 г. Форум соб-

 

 

 

ods and recently discovered sources and gathered

рал ведущих специалистов в этой области, его

 

 

 

prominent scholars of the field. The guest talk was

гостем был проф. Х. Лёзер (Аугсбург, Герма-

 

 

 

made by Prof. H. Löser (Augsburg, Germany) who

ния), выступивший с подробным анализом

 

 

 

analyzed reconstructive textological methods and

реконструктивных методик текстологического

 

 

 

the possibilities of rediscovering “the real” Meister

изучения Мейстера Экхарта в аспекте при-

 

 

 

Eckhart. The paper presents new research made

ближения к «истинному Экхарту». В статье

 

 

 

by Russian scholars of philological aspects of the

представлены также новейшие отечественные

 

 

 

study of German medieval religious authors: Meis-

 

 

 

исследования, посвященные религиозным

 

 

 

ter Eckhart (M.L. Khorkov), David of Augsburg

мыслителям средневековой Германии: Эк-

198

 

(N.A. Bondarko), and Mechthild of Magdeburg

харту (М.Л. Хорьков), Давиду Аугсбургскому

 

 

 

(N.A. Ganina and E.R. Squires).

(Н.А. Бондарко), Мехтильде Магдебургской

 

 

 

The paper points out the significance of newly dis-

(Н.А. Ганина и Е.Р. Сквайрс). Особое внимание

 

 

 

covered text sources. For example, the manuscript

уделяется привлечению новых источников,

 

 

 

of Mechthild’s famous work “Das Fließende Licht

например, недавно обнаруженная Ганиной и

 

 

 

der Gottheit”, which was recently discovered by

Сквайрс в Москве неизвестная рукопись знаме-

 

 

 

Ganina and Squires in Moscow and had its first

нитого произведения Мехтильды Магдебург-

 

 

 

public presentation at the workshop, allowed new

ской «Струящийся свет Божества», которая бы-

 

 

 

solutions for a number of problems of the Mech-

ла впервые публично представлена на данном

 

 

 

thildian tradition. M.G. Logutova discusses the

научном форуме, позволила предложить новые

 

 

 

text and language variation in the prayer-type

решения для ряда проблем. М.Г. Логутова рас-

 

 

 

‘Adoro te in cruce pendentem’. Problems of text

смотрела варьирование в тексте и языке молитв

 

 

 

reconstruction were also raised by E.A. Parina and

типа «Adoro te in cruce pendentem». В матери-

 

 

 

W. Mahon, who approached them in aspects of the

але Е.А. Париной и У. Магона те же проблемы

 

 

 

Celtic written tradition.

реконструкции текстов затрагиваются в рамках

 

 

 

 

средневековой традиции на кельтских языках.

 

 

 

 

Ключевые слова: научная жизнь, западноевро-

 

 

 

Key words: scientific life, Western European

пейская рукописная религиозная традиция,

 

 

 

manuscript religious tradition, medieval thought,

средневековая мысль, Германия.

 

 

 

Germany.

12

Краткая информация об авторах и их статьях

ДЖУМАНТАЕВА Тамара Александровна, заместитель директора по научной работе Национального Полоцкого историко-культурного музея-заповедника (Беларусь); e-mail: simeon.polotsk@museum.by DGUMANTAEVA Tamara Alexandrovna, deputy director on scientific work of the National Polotsk historical culture preserve (Belarus); e-mail: simeon.polotsk@museum.by

К вопросу о присутствии Симеона Полоцкого

 

 

On the issue of Simeon of Polotsk presence in

в культурном пространстве города (по ма-

 

 

cultural space of the town (on conference mate-

териалам конференции «Симеон Полоцкий:

 

 

rials: “Simeon of Polotsk: world outlook, social

мировоззрение, общественно-политическая и

 

 

and political literary work”)

литературная деятельность»)

 

 

 

В статье представлены итоги международной

 

 

The article presents the results of the scientific

 

 

научной конференции, посвященной 380-летию

 

 

conference devoted to the 380-years of Simeon of

выдающегося польско-литовского (белорус-

 

 

Polotsk, an outstanding Polish-Lithuanian (Bye-

ского) православного проповедника, ученого-

208

lorussian) orthodox preacher, scholar-polemicists

полемиста и богослова, переводчика и просве-

 

 

and theologian, translator and enlightener, orga-

тителя, организатора школьного образования

 

 

nizer of school education and book printing. Also

 

 

и книгопечатания Симеона Полоцкого. Также

 

 

on display is Museum-library devoted to Simeon

представлен основанный на его родине — в

 

 

of Polotsk in the town of Polotsk ( Belarus).

г. Полоцке (Беларусь) — Музей-библиотека

 

 

 

Симеона Полоцкого.

 

 

 

Ключевые слова: Симеон Полоцкий, наследие,

 

 

Key words: Simeon of Polotsk, heritage, Polotsk,

Полоцк, Беларусь, научная жизнь.

 

 

Belarus, scientific life.

13

ЯЗЫК КАК ОСНОВАНИЕ И УНИВЕРСАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ КУЛЬТУРЫ

С.Е. Ячин

Логос культуры — с. 14; Архитектоника культурной формы в размерности языка — с. 16; Антиномия символического и знакового в языке и в культуре — с. 18; Поэтика культуры, или Культура как медиум смысла — с. 22; Семантика культуры, или Культура как способ целенаправленной деятельности — с. 25; Риторика культуры, или Культура как эстафета опыта — с. 26; Грамматика культуры, или Культура как способ представления

опыта — с. 28; Язык, культура и истина — с. 29

Логос культуры

Родной язык не одинок в культуре, но он единственное, что делает возможным в ней все остальное. Никакой другой феномен культуры невозможен, если о нем прежде хотя бы не велась речь. По справедливому утверждению Ю.М. Лотмана, вся «культура надстраивается над естественным языком»1. Понимание важной роли языка в культуре составляет общее движение культурологической мысли в стремлении создать общую теорию культуры. «Культура все больше и больше открывается нам как универсальная система символов, регулируемая одними и теми же операциями; это символическое поле обладает единством, и культура во всех аспектах представляет собой язык. Поэтому ныне можно предвидеть возникновение единой науки о культуре, которая будет, конечно, опираться на различные дисциплины, но все они на разных уровнях описания стремятся изучать культуру как язык»2. Для современной антропологии указание на естественный язык как на сквозную структуру всех элементов культуры является стандартным. В этом направлении влиятельную семиотическую концепцию культуры развивает К. Гирц3 и символическую — Л. Уайт4. В целом семиологическую и символическую трактовку культуры можно понять как утверждение, что язык есть центральный феномен культуры. Однако из этого утверждения

не стоит делать вывод, что всю культуру можно редуцировать к языку.

Таким образом, принимается, что феноменологическим образцом бытия культуры, ее ядром и началом является родной язык. Отсюда следует, что — архитектоника культуры, бытие культуры как системы должно сохранять размерность бытия языка. По критерию многоразмерности могут быть явления культуры более простые, чем язык, но не может быть более сложных. Фактическое единство языка и культуры, выражаемое тем, что язык пронизывает все другие ее феномены, уместно назвать логосом культуры. Границы любой культуры (национальной, этнической, субкультурной) совпадают с границами востребованности ее языка5*. Культуры пересекаются, накладываются друг на друга, соподчиняются так, как пересекаются, накладываются, соподчиняются их языки. Например, о профессиональной культуре можно говорить лишь в той мере, в какой язык профессиональной общности может быть различим относительно «естественного» языка вмещающей культуры.

Язык — порождающее ядро и квинтэссенция культуры. В нем в наиболее концентрированном и «чистом» виде представлены все закономерности бытия культуры как символической формы. «Чистота» культурной формы языка обеспечивается тем, что материал формообразования (речевые знаки, phone, голос) обладает наименьшей вещест-

1 Лотман Ю.М. К проблеме типологии культур // Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. СПб., 2002. С. 59.

2 Барт Р. Писать — непереходный глагол? // Барт Р. Система моды: Статьи по семиотике культуры. М., 2003. С. 465.

3 См.: Гирц К. Интерпретация культур. М., 2004.

4 См.: Уайт Л. Символ: начало и основа человеческого поведения // Уайт Л. Избранное: Науки о культуре. М., 2004.

5* Это не исключает возможности того, что этнос может сохранять себя неопределенно долгое время и вне одного языка.

14

Язык как основание и универсальная модель культуры

венной плотностью и, как таковой, этот материал

которого является Ф. де Соссюр, усиленный семио-

в минимальной степени препятствует проявлению

тическим подходом к языку Ч. Пирса, — основная

символической логики языка (культуры). Когда же

ловушка для теории и философии культуры. До тех

эта символическая логика воплощается на ином

пор, пока родной язык будет рассматриваться ис-

материале: в формировании витальных потреб-

ключительно как система знаков, его логику нельзя

ностей человека, в материале архитектуры, в тех-

полноценно распространить на культуру в целом.

ническом устройстве, в преобразовании способов

Альтернатива заключается в категориальном раз-

общежития и др., — то происходит утрата чистоты

личении символов и знаков и трактовке языка как

культурной формы. Например — техника. Будучи

преимущественно символической системы. Среди

культурной формой преобразования природных

антропологов позиции последовательного различе-

процессов, она несет на себе ее сильнейший от-

ния символов и знаков придерживается Л. Уайт, ко-

печаток. В случае с техникой человек вынужден

торый определяет символ как «такую вещь, смысл

действовать несколько хитрее, чем когда он транс-

или ценность которой придают только те, кто этой

формирует свой голос в речь6*.

вещью пользуется»9, а знак «как физическую вещь

Поскольку в жизненном мире человека нет яв-

или событие, функция которой состоит в том, чтобы

лений, никак не затронутых языком и речью, то

указывать на какую-то другую вещь или событие»10.

мы не можем отделить сферу культуры от сферы

«Для человека слова — это и символы, и знаки, для

политики и сферы экономики в объектной логике.

животного, это только знаки»11.

Аналитика может состояться лишь как вычлене-

Среди философских концепций языка антисемио-

ние измерений каждого явления. И, наоборот, то

логическую позицию занимают М. Хайдеггер и

явление, которое мы обозначаем как культурное,

Ж. Бодрийяр, к ней относится вся неогумбольдти-

например образование, имеет ясные экономическое

анская традиция в языкознании. Лингвистической

и политическое измерения. Чистота культурной

альтернативой семиологической интерпретации

формы родного языка еще раз проявляется в том,

языка служит теория порождающей грамматики

что в нем отсутствуют или почти отсутствуют эко-

Н. Хомского12.

номические и политические мотивы. Родной язык

В своей прежней работе «Слово и феномен»13

нельзя целиком властно присвоить, и его нельзя

я попытался, обобщая вышеназванные подходы,

непосредственно сделать объектом купли-прода-

предложить многомерный образ языка как сим-

жи. Отдельно следует обсуждать вопрос о том, как

волической системы, которая использует знаки в

власть пытается присвоить язык, создать собствен-

качестве материала «для отработки». Основная

ный властный дискурс7, и как рыночная экономика

линия аргументации состоит в следующем.

пытается трансформировать символичность языка

(1) Чрезвычайно показательным является то,

в систему знаков8.

что практики использования языка, закрепленные

В рамках допущения, что язык является базовым

в соответствующих дисциплинах (теоретических

феноменом культуры, концепция культуры ока-

и учебных) были изначально ориентированы на

зывается в понятной зависимости от концепций

четыре автономные области: грамматики, логики,

языка, и нам придется выбирать между этими кон-

риторики и поэтики.

цепциями. Как ни покажется странным, но именно

(2) Этим областям дискурсивных практик впол-

семиологический образ языка, основоположником

не соответствуют исторически последовательные

6* Гегель об этой хитрости говорит как о «хитрости разума», который способен одной силе природы противопоставить другую и тем самым властвовать над обеими. Тем не менее законы самой природы в технике проявляются более ясно, чем в речевой способности человека.

7 См.: Фуко М. Слова и вещи. М., 1977; Он же. Надзирать и наказывать. М., 1999. 8 См.: Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. М., 2003.

9 Уайт Л. Символ: начало и основа человеческого поведения // Уайт Л. Избранное: Науки о культуре. С. 37.

10Там же. С. 38–39.

11Там же. С. 39

12См.: Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в лингвистике. Вып. 2. М., 1962.

13См.: Ячин С.Е. Слово и феномен. М., 2006.

15

Ячин С.Е.

парадигмы понимания языка: логико-семанти- ческое понимание языка в греческой философии (если использовать современную терминологию), грамматическое в Новое время («Грамматика Пор-Ройяля»), риторическое в ХIХ в. (где язык преимущественно трактуется как средство общения — в том числе и у Гумбольдта), структурнопоэтическое — с начала ХХ в. (Соссюр и далее все структуралисты: Р. Якобсон и др.).

(3)Легко увидеть, что за образами использования

ипонимания языка стоят те реальные отношения, в которых всегда находится слово: отношение к самому говорящему (грамматика или синтаксис), отношение к адресату (риторика или прагматика), к предметному миру (семантика), к смыслу (поэтика).

(4)Важно иметь в виду, что эти отношения рекурсивны, т.е. как бы ни акцентировалось использование слова в одном отношении, например, в номинативной функции, в нем всегда будет отсылка к другим его измерениям (функциям).

(5)Семантический образ языка связан с преувеличением логико-семантической функции слова и слабом различении других отсылок. Ударение на различении «означающее-означаемое», принятое в структурной лингвистике и затем используемое в других концепциях (психоанализ, например) является, по существу, плоским. Оно не позволяет вычленить не менее важную роль адресата, ясно различить референт и смысл высказывания.

(6)В целом принципиальное отличие человеческого языка от «языков» животных и технических устройств заключается в его символичности. Символичность слова (в том числе и в соответствии с исходным значением simbol’a) состоит в его призвании выражать незримое или в редуцированном случае отсутствующее. Человеческий язык, по существу, связан усилием высказать то, что не может быть доступно внешним органам чувств. Это усилие языка мифа и религии (Элиаде), языка поэзии (Барт, Бодрийяр), языка философии (Хайдеггер), языка науки. Высшие функции языка являются ключом к пониманию низших, а не наоборот.

(7)Язык как символическая система берет на себя указательно-ассоциативные функции знака и трансформирует их. Таким символически трансформированным знаком, например, является имя собственное. Культура предполагает усилие удержания материальной логики знака в символическом (сопряженном с сознанием) поле языка.

Недостаточность такого усилия приводит к тому, что смысловое содержание культуры само начинает жить по законам простых ассоциаций.

Таким образом, культура обязана языку своим логосным началом, которое пронизывает все остальные элементы культуры: будь то наука, техника, образование, искусство, массмедиа, моральные нормы, символы веры и др. Логос культуры — это не язык сам по себе, но закон языка в культуре.

Архитектоника культурной формы в размерности языка

Перенесем размерность языка на культуру в целом. Мы увидим, что так же, как и в реальном бытии языка каждый феномен культуры (искусство, наука, массмедиа, мораль, религия, образование) представляет особый синтез и комбинацию исходных функций-измерений культуры с обязательным выделением одной из функций в качестве ведущей. Ни один феномен культуры не может выйти за рамки или не нести в себе: (1) отношения к использующему эту форму субъекту; (2) коммуникативной направленности на другого субъекта; (3) способа познания и преобразования предметного мира,

(4) отношения к смысловой (телеологической) целостности мира.

Схематично эти отношения могут быть представлены в следующем виде:

 

 

(1) Смысл

 

 

(2) Субъект 1

 

 

 

 

 

 

Культурная

 

(3) Субъект 2

 

 

(Я)

 

форма

 

(Другой)

(4) Предметный мир (значение, референт)

Указанная размерность бытия культуры проясняет, почему не может быть одного определения культуры, почему культура — это всегда система отношений, способ или форма соотнесенности человека с Иным: с трансцендентным, со своей собственной инаковостью, с другим человеком, с миром вéщной природы. Каждая из инаковостей образует совершенно реальную границу (сторону формы), на которой совершаются все события культурной жизни. В силу указанной многомерности для понимания культуры необходимо как минимум четыре определения, каждое из которых рекурсивно полагает остальные, но не может быть сведено к ним.

16

Язык как основание и универсальная модель культуры

(1) «Медиум смысла» (поэтика культуры).

вообще. Эту закономерность мы обозначаем как

(2) «Способ выражения смысла» (грамматика

«логику превращенной формы». Суть этой логики

культуры).

в том, что форма нижнего уровня, выступая «мате-

(3)«Эстафета опыта» (риторика культуры). риалом» формообразования для верхнего, никогда

(4)«Орудие и способ целенаправленной деятельне сохраняется в первозданном виде. Не остается в

ности» (семантика культуры).

Вединстве этих «определений» заложен на удивление простой цикличный ритм, знакомый каждому из нас. Смысл должен быть вначале воспринят, затем выражен, передан в понятном виде другим и, наконец, воплощен (овеществлен). На примере: вот книга — «медиум смысла»; независимо от того, доступен вашему пониманию этот смысл или нет, он существует сам по себе; если смысл доступен, то это означает, что он может быть выражен на вашем собственном языке, отличном от языка автора; если вы можете выразить смысловое содержание книги, то сможете передать этот смысл другому человеку, но то, как вы это будете делать, сильно отличается от выражения «для себя»; и, наконец, принятый и выраженный смысл неизбежно как-то воплотится

ввашем отношении к предметному миру. Но наиболее точно и полно эти четыре такта представлены

вдеятельности творца (например, автора книги). Вначале он испытал творческое вдохновение, затем выразил его «для себя», а потом для другого, чтобы завершить весь процесс тиражом издания книги. Все четыре такта сводятся в общее понимание культуры как смысловой формы человеческого бытия, но это общее понимание мало о чем говорит без их расширения в указанных измерениях.

Язык дает еще один урок культуре в целом. Устройство языка иерархично или представляет собой последовательность уровней формообразования: фонемный, морфемный, лексический, синтаксический, дискурсивный и текстовой. В лингвистике существует отчетливая специализация

визучении этих уровней формообразования, но исследуются не столько сами уровни, сколько то, как из форм нижнего уровня порождаются формы последующего. Например, как из фонем (отдельных звуков) возникают значащие единицы (морфемы) и как в обратном порядке необходимость обозначения влияет на фонемный строй языка.

Васпекте иерархичности язык демонстрирует важнейшую закономерность, которая слабо осознается как в теории культуры, так и в методологии

первозданном виде, потому что любой материал сам по себе есть форма другого материала14.

Не может быть обойден и вопрос о содержании культурной формы. Таково «дополнительное» описание культуры. Здесь также работает модель языка. Формальная структура языка явным образом не определяет того, о чем язык говорит. Мы знаем, что формально язык свободен говорить о чем угодно. Но это не означает, что язык свободен от содержания вообще. Какое-то, но оно должно быть. Более того, как показывает теория лингвистической относительности, грамматические структуры языка имеют ясную онтологическую привязку. Именно этой привязкой характеризуются грамматические формы существительного, глагола или предикативная форма суждения.

Следуя логике этой модели, мы спрашиваем, формой чего является культура, что она оформляет? Мы принимаем, что культура — это культура человека, культурная форма его бытия. Она формирует человека и одновременно выражает то, что он есть. Из того, что есть человек, вырастает предназначение культуры (культурных форм его жизни). Таким образом, мы следуем традиции трактовки культуры, которая принята в философии жизни и непосредственно Г. Зиммелем. У него общее понимание культуры можно выразить формулой: «Это есть путь совершенствования человеческой души»15. Отсюда зависимость культурной формы от хранимого ею содержания, т.е. человеческой жизни (экзистенции). Поэтому культуры и будут жизненны лишь постольку, поскольку они могут хранить эту экзистенцию.

Проясняя архитектонику культуры по аналогии с языком, есть все основания выделять: поэтику культуры, отвечающую за производство (пойэзис) новых смыслов; грамматику культуры, которая обеспечивает связное выражение смыслового содержания культуры; риторику или прагматику культуры, которая отвечает за эстафету опыта культуры; и семантику культуры как всю область или аспект ее предметных значений и референтов.

14См.: Ячин С.Е. Человек в последовательности событий жертвы, дара и обмена. Владивосток, 2001.

15См.: Зиммель Г. О сущности культуры // Зиммель Г. Избранное: в 2 т. Т. 1. М., 1995.

17

Ячин С.Е.

Множество недоразумений в философии и теории культуры возникает именно потому, что одно из измерений культурной формы принимается за единственное, и тогда приходится решать достаточно неблагодарную задачу редукции других измерений к данному.

Антиномия символического и знакового в языке и культуре

Представление слова как некоторой разновидности знака, а языка как разновидности семиотической системы является одним из определяющих для самосознания европейской культуры. Решающим обстоятельством, которое привело к такому представлению, по-видимому, является изобретение алфавитного письма. Такое письмо есть универсальная модель конструктивной мощи сознательной деятельности человека, способного из материала природы (здесь — из голоса и звука) создавать свой собственный искусственный (технический) мир. Отсюда — столь характерное для европейской ментальности развитие конструктивной способности воображения, развитие технической мощи цивилизации, но вместе с тем и рождение иллюзии, будто язык создан по образу и подобию мира вещей. Понимание языка как устроенного по модели системы вещей, т.е. как системы знаков, лежит в основе господствующей концепции языка в лингвистике, и это же представление фактически определяет самосознание европейской культуры. Ж. Бодрийяр отмечает, что обращение со словами как вещами, низведение языка к материальному коду — общая черта, свойственная современной лингвистике, психоанализу и семиотике16. Повторим вслед за ним — сделав способом своего культурного бытия конструктивное преобразование природы, мы стали думать, что живем преимущественно по законам природы. Знак — действительно есть воплощение природы в культуре, но ошибочно думать, будто культура — это система знаков.

Различение символического и знакового относится к базовым антиномиям культуры, это различение есть еще одно выражение двойственного статуса культурной формы. С внутренней стороны форма содержит в себе смысловые (телеологические) образования сознания, с внешней стороны — форма обеспечивает конструктивную связь с миром вещей,

исама является вещественной конструкцией. Мы подчеркиваем символическую природу языка, когда рассматриваем его как носителя смысла, и знаковую, когда фиксируем внимание на предметных значениях слов. Избежать этой антиномии невозможно, вопрос будет состоять только в том, в каком сочетании, в каком порядке следования мы будем располагать символическое и знаковое в языке и культуре. Соответственно в культуре нет символов и знаков, а есть формы, в которых подчеркнута либо символическая, либо знаковая функции. Чем в большей степени способ бытия формы зависит от вложенного в нее субъектом смысла (интерпретации), тем больше в ней символического (например, символизм в искусстве); чем более форма функциональна и независима от интерпретаций — тем больше мы склонны именовать ее «знаком» (дорожный знак).

Между тем различие знака и символа принципиально. Мешает увидеть это вполне ясно то обстоятельство, что слова человеческого языка — это и символы, и знаки (Л. Уайт), и в мире человека нет феноменов, которые бы не имели одновременно знаковых и символических функций. Слово и обозначает предметы, и символически выражает смысл (понятие). Наличие двух разный функций в слове прекрасно известно семиотике и лингвистике, различение смысла и значения имеет для них основополагающий (и даже академический) характер. Но в семиотике нет того, что законы обозначения и символизации различны. Символ подчиняется логике выражения или явления

икак таковой имеет феноменальную природу; знак указывает, обозначает, вычленяет, именует

ив целом подчиняется законам ассоциативной связи. Произвольность, или конвенциональность знака — один из постулатов семиотики. Символ же не произволен, он всегда предполагает смысловую связь, некое подобие, действует по закону «аналогии бытия».

Слово не вырастает из знака, но берет его в качестве своего материала, формируя знаковую материю для совсем иных нужд. Различие состоит в том, что знак как знак совсем не приспособлен к тому, чтобы выражать смысл. Знак однороден тем предметам, которые обозначает или на которые указывает. Операция обозначения (сигнификации) предполагает, что означаемое уже существует до

16 См.: Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., 2000. С. 381–382.

18

Язык как основание и универсальная модель культуры

самой операции, существует либо как некая пред-

зрительные образы (знаки), идеи — в зрительные

метная, либо как идеальная сущность. По сути,

представления, идеальное должное — в осязаемое

знак — ассоциативно редуцированный признак.

и желанное сущее. Если традиционная культура

Он принадлежит генетической последователь-

склонна воспринимать видимое по образцу слы-

ности: свойство-признак-указание-обозначение.

шимого, то современная наоборот: слышимое — по

Как таковой, знак не способен выходить в сферу

образцу видимого. Заметим, что именно в области

смысла бытия сущего или, проще говоря, не мо-

визуальных практик семиотика как раз и обнару-

жет обозначать Всеобщее, идеальное и должное.

живает основную силу и эвристику19. (Впрочем,

На это способно только слово-символ, которое

может быть прав Ж. Деррида, утверждая, что вся

принадлежит другому генетическому ряду: явле-

европейская стилистика мышления, т.е. метафи-

ние-выражение-символ-слово. Слово как символ

зика, строится исходя из «опоры-на-взгляд», а не

выражает Всеобщее и — совершает мысль17* (или,

на голос, и тогда нынешний итог развития культу-

быть может, «пробуждает» мысль). Всеобщее

ры — еще более закономерен20.)

(понятия Истины, Блага, Красоты) не может быть

Думается, что основанием неразличения слова

обозначено, поскольку не существует в качестве го-

и знака является отождествление речи и письма,

тового «предмета» до сформировавшего его слова.

столь характерное для бытия алфавитной европей-

Слово — это «выражение лица» понятия в таком же

ской культуры, далее подхваченное и укорененное

смысле, в каком обычное выражение лица именно

позицией лингвистики. Буква — это действительно

выражает, а не обозначает настроение человека. Но

сущностный знак, означающий некий звук. На-

понятие, как и слово, не принадлежит отдельному

писанное по-европейски слово сконструировано

человеку так, как ему принадлежит настроение,

из букв, чего нельзя сказать о звучащем слове.

поэтому слово совершает мысль, имеющую понятие

Правильно считается, что изобретение алфавит-

в качестве своего содержания. Правильно будет

ного письма (кода) финикийцами есть величайшее

говорить, что мысль «имеет в виду» понятие (но

изобретение европейской культуры, определивший

не только его).

ее деятельно-конструктивный, научно-технический

С точки зрения внешней (материальной) формы

характер. Далее получилось так, что отношение

различие слова от простого знака вполне очевидно.

буквы к звуку речи стало моделью отношения

Можно сказать, что слово — (1) всегда сложносо-

письменного слова (слова-буквы) к смыслу. Сло-

ставной знак, (2) способный как таковой менять

во-буква мнимо ликвидирует своего звукового

форму в зависимости от контекста. Слово состоит

посредника между собой и смыслом, навязывает

из элементарных знаков, причем их структура ни-

ему свой принцип обозначения.

как не вытекает из самого состава.

Необходимость в слове возникает лишь тогда,

Важно обратить внимание и на ту органическую

когда перед человеком встает потаенное — то, что

связь, которую слово имеет со звуком, голосом и

не может непосредственно явиться нашим органам

речью — связь столь же органичную, какую знак

чувств. Слово — орган умозрения. Как таковое, оно

имеет со зрением. Неуловимости и мимолетности

феномен явления, а не обозначения. Слово являет

звука (голоса) вполне соответствует неуловимость

смысл (имеет его в виду), а не обозначает его. Яв-

и незримость (умозрительность) всеобщих поня-

лять-выражать (сказывать) и обозначать — совсем

тий. В этом, как подчеркнул еще В. фон Гумбольдт,

не одно и то же.

состоит связь языка с духом. «Язык есть вечно пов-

Как правило, образцы (или примеры), которы-

торяющееся усилие духа сделать членораздельный

ми оперирует лингвистика и семиотика, а вслед

звук выражением мысли»18. Та тотальная визуали-

за ними и философия языка, берутся из области,

зация, которую претерпела культура в современную

где бытие слова не специфично и не суверенно.

эпоху, в значительной степени перевела слова в

Берутся примеры обозначений в лучшем случае

17* Идея свершения мысли в слове, которая принадлежит Л.С. Выготскому («Мышление и речь»), задает принципиально иное несемиологическое видение языка.

18Цит. по: Потебня А.А. Мысль и язык. Киев, 1993. С. 26.

19См.: Эко У. Отсутствующая структура: Введение в семиологию. СПб., 2004.

20См.: Деррида Ж. Голос и феномен. СПб., 1999.

19

 

Ячин С.Е.

 

 

классов предметов, которые в этом случае получают

понятийный порядок, то этот порядок они вносят и

родовое имя: «дерево», «стол», «жираф» (в худ-

в имена классов. Слово «дерево» не просто значит

шем — вообще собственные имена типа «Дион» или

и указывает на общий признак этих предметов,

«Венера»). Здесь упускается главная сила слова, его

но вводит деревья в смысловой порядок понятия

сущность и энтелехия — способность нести в себе

жизни. А слово «жизнь» ничего не обозначает (нет

(являть собой) Понятия Всеобщего или Идеаль-

такого предмета, который мы могли бы обозначить

ность Должного.

как «жизнь»), но являет собой смысл жизни.

В свое время Б. Рассел упрекнул Платона в том,

Так и знаки — они вторгаются в понятийную сфе-

что тот «не имеет никакого представления о фило-

ру и привносят туда свой ассоциативный порядок.

софском синтаксисе»21, не различая собственные

Они формируют восприятия вещей не на уровне

имена и родовые понятия («Сократ» и «Человек»).

их эйдосов, но на уровне признаков. На переводе

Это привело к гипостазированию идей, которые у

слов в разряд знаков, сущностей в разряд призна-

Платона существуют наподобие вещей. По анало-

ков основана вся система социального контроля.

гии можно упрекнуть всю аналитическую философ-

Примером может служить реклама.

скую традицию (Рассела в том числе) в том, что она

Таким образом, важно понимать, что «определе-

не различает «имена-знаки» родовых классов вещей

ния языка, исходящие из функции обозначения и

и слова, призванные выражать смысл.

сообщения, были хотя и не ложными, но философ-

Если слово «дерево» или «Венера» способны

ски недостаточными»23.

указать и обозначить дерево и Венеру (планету),

В принципе семиологический подход к языку

то слово «категория», «отношение», «число», «сущ-

слов носит вполне законный характер. Он возможен

ность» никуда не указывают и собственно ничего

именно потому и постольку, поскольку слова берут

стороннего не обозначают. С семантической точки

на себя задачу знаков. Однако в своем нынешнем

зрения эти слова не имеют референтов. Смысл

виде семиология не может схватить двуслойность

слова «категория» находится в самом этом слове.

языка, не различает в нем «слой смысла» и «слой

Слово делает понятным Понятие, т.е. некоторый

значений» (что предложил еще Гуссерль), а потому

смысловой порядок (отношение) вещей или иде-

редуцирует язык слов к его знаковой форме. А эта

альную сущность. Тот зрительно-звуковой комп-

редукция в свою очередь служит идеологическим

лекс, который в нашем сознании обозначает смысл

оправданием манипулятивных практик. Между тем

или понятие (здесь мы следуем Соссюру22) — есть

избежать неявной ссылки на то, что слова выража-

только внешняя форма, удерживающая в себе

ют смыслы, семиология никак не может. Прежде

данный смысл. Слово как означающее не обозна-

всего это касается столь важной для данного

чает, а сохраняет и удерживает в себе как в чаше

подхода проблемы произвольности и конвенцио-

потаенное.

нальности кода и знака. Дальше всех здесь заходит

Слово вырастает на почве знаков (как растение

У. Эко, утверждая даже, что «в основе любого

из почвы), но семя должно быть занесено извне.

изобразительного действия, любого изображения

Слова предполагают знаки в таком же смысле, в

лежит конвенция»24, т.е. не только речевые, но и

каком кувшин предполагает глину. Слова и знаки

иконические знаки (по классификации Ч. Пир-

предназначены для разных целей, но интимность

са) предполагают код узнавания и графическую

их отношения как материи и формы неизбежно

конвенцию. При этом природа самой конвенции

ведет к тому, что они порождают зоны взаимных

семиологами под вопрос не ставится, а именно она

влияний. Слова как обычные знаки могут служить

является той смыслопорождающей инстанцией,

родовыми именами, но поскольку слова несут в себе

которая придает смысл коду и знаку, превращая

21Рассел Б. История Западной философии. Новосибирск, 1994. Т. 1. С. 133.

22«Означающее» для Соссюра — это «психический отпечаток звука» слова, его «акустический образ» (Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1998. С. 66–67).

23Апель К.-О. Априори коммуникативного сообщества и основания этики // Апель К.-О. Трансформация философии. М., 2001. С. 78.

24Эко У. Отсутствующая структура: Введение в семиологию.

20