Правда и миф

Л. Н. Толстой писал: "Ты говоришь человеку ясное, простое, казалось бы нужное и обязательное для каждого человека, он ждет только, скоро ли ты кончишь... ты удивляешься, откуда голое непонимание... Отчего это? А оттого, что он чует, что твоя мысль, признавал неправильным его положение, разрушает то положение, которым он дорожит больше, чем правдивость мысли. И оттого он не понимает, не хочет понять то, что ты говоришь. В этом одном объяснение всех царствующих нелепых, называемых науками, рассуждений. Все оттого, что люди все разделяются на два рода: для одних мысль управляет жизнью, для других - наоборот. В этом одном ключ к объяснению безумия мира" (107, 11).

По происхождению слово "правда" связано с такими смыслами: "прямой", "правый", "правильный", "какой должен быть", "соответствующий действительности", "основанный на справедливости, честности", "правоте". Как показывают исследования ценностных аспектов мифологического сознания, поляризация мира на "правый" и "левый" имела большое значение, мы об о том выше уже говорили.

В словарях часто сближают "правду" и "истину", определяют одно через другое. Можно заметить, что слово "правда" употребляется в двух основных смыслах. Это, во-первых, истина, то есть соответствие каких-то представлений реальному миру. Во-вторых, это должное, нравственный идеал, идеал справедливости, которому должна соответствовать действительность. Первое поникание правды есть абстракция точного, объективного, незаинтересованного подхода. Однако, если вспомнить

135

древнюю притчу о трех слепцах, которые, подойдя к слону с разных сторон, охарактеризовали его как веревку, колонну и толстую лиану, - то можно предположить, что истина может быть односторонней. Каждый из трех слепцов был прав, только по-своему. Мы часто забываем, что познание мира во всем многообразии его проявлений ограничено человеческими возможностями. Истина заключается в единстве и взаимодействии противоположных точек зрения, Монизм, однозначность одностороннего подхода чревата идеализмом и ущербностью. Постепенно, последовательно осваивая окружающий мир, мы постигаем его все более полно, стремясь в идеалу абсолютной истины, но не достигнув его никогда. Можно вспомнить также спор, который состоялся когда-то у А. Эйнштейна с Р. Тагором. Первый утверждал, что истина объективна, второй, что истина - человеческая. Второе значение слова "правда" - это конструируемая с различной степенью соотношения объективного (реального) и субъективного (человеческого) нормативность, выражающая интересы той или иной социальной группы или личности. Под "интересами" понимают повышенное внимание к предмету (явлению), которое может служить для удовлетворения каких-то потребностей. Влияние интересов - чрезвычайно важный фактор, определяющий роль и степень вымысла в структуре "правды". Как правило, участие вымысла не осознается и определяется в значительной степени жизненным опытом. Чем этот опыт меньше, тем может быть больше вымысла внесено в картину мира; поскольку возникает потребность осмысления мира, то она должна быть удовлетворена независимо от наличия объективной, достоверной информации, С другой стороны, в этом случае воображение менее свободно, более просто и примитивно домысливание. Это характерно для ранних этапов возникновения древней мифологии. На более поздних этапах мифология создается в более сложном изощренном виде.

Можно согласиться с В. Г. Федотовой, когда она пишет: "Правда, в отличие от истины, - категория мировоззренческая. В русской философии она рассматривалась как понятие, основанное на вере, традиций, авторитете и чувстве.

Кроме того, в русской философии выделяли правду-истину

136

и правду-справедливость. Первая фиксирует истины обычной жизни и имеет те преимущества перед другими истинами, что говорит о самой жизни, а не о чем-то аналитически вычисленном. Правда-справедливость не довольствуется "объектным" отношением к миру, а дает ему оценку, оценивает меру его справедливости. Полагаем, что важно говорить также о правде-смысле, характеризующем единство знания и оценки с утверждением определенных ценностей. Т. е. это убеждения, освещенные нравственным светом, осознанием своего места в истории, эмоционально переживаемые" (254, 28).

Итак, понятие "правды" можно сформулировать так - это истина, в которую мы верим, которая важна для нас, имеет большую нравственную и, шире, духовную, ценность. Ф. М. Достоевский писал: "Правда выше Некрасова, выше Пушкина, выше народа, выше России, выше всего и оттого служить только правде, независимо от тех трудов, потерь и гонений даже, которые может испытывать художник". То же самое утверждал В. В. Розанов: "Правда выше солнца, выше неба, выше Бога: ибо если и Бог начинался бы не с правды - он не Бог, и небо - трясина, и солнце - медная посудина" (194, 61). У каждого человека, каждого народа есть свой идеал "правды", с которым они соотносят свое представление, свое понимание правды. Представление о правде со временем может изменяться, развиваться по мере углубления духовного опыта народа, ибо если некое представление о правде останавливается и не развивается, оно с неизбежностью превращается в мифологему и обречено в недалеком будущем быть скомпрометированным. Есть такое выражение "жить по правде". Это значит руководствоваться в своей жизни нравственными принципами, требованиями высочайшей пробы, имеющими общечеловеческую значимость, абсолютную ценность. Но верить можно не только в истину. В русской фольклорной традиции, уходящей корнями в глубокую древность, противопоставляются "правда" и "кривда", "правда" и "неправда (ложь, обман)". Возникновение дилеммы "правда-кривда" связывается с первобытным мифологическим сознанием. Миф был для первобытного человека чем-то большим, нежели, правда. Само представление о правде возникло в рамках мифологического

137

сознания вслед за обнаружением попыток искажения реального опыта, объективного отражения мира на основе противопоставления указанного выше "правого" и "левого", "прямого" и "кривого", но не как природно-объективного, а основанного на субъективных интересах части общины.

Однако не нужно делать из правды культа, потому что любой культ порабощает предстоящих, превращает их в фанатиков, подчиняющих себе правду, догматизирующих ее в угоду своим целям. Но и мифология может воспитывать фанатизм и нетерпимость, тому примеров мы можем немало обнаружить на нашей многострадальной земле. Напомним еще раз: "Истина и заблуждение, подобно всем логическим категориям, движущемся в полярных противоположностях, имеют абсолютное значение только в пределах чрезвычайно ограниченной области... Как только мы станем применять противоположность истины и заблуждения вне границ вышеуказанной узкой области, так эта противоположность сделается относительной и, следовательно, негодной для точного научного способа выражения. А если мы попытаемся применять эту противоположность вне пределов указанной области, как абсолютную, то мы уже совсем потерпим фиаско: оба полюса противоположности превратятся каждый в свою противоположность, т. е. истина станет заблуждением, заблуждение - истиной" (144, 20, 92).

Современное мифотворчество отвечает на ряд потребностей, среди которых одной из важнейших является потребность в самоопределении и обретении смысла жизни (см.: 277). Смысл жизни может приобретать иллюзорно-мифологический характер, например, служение Богу как смысл жизни. При этом автор ни в коей мере не собирался умалять этот смысл жизни. Напомним: одна из важнейших черт мифа заключается в том, что некоторая идея считается мифом теми, кто ее не принимает, но принимается за правду теми, кто ее полагает за таковую и отвергает определение ее как мифа.

В мифологии ищет человек убежище от сложных коллизий современного мира, в котором постоянно возрастает число факторов, воздействующих на него, включающих его в бесчисленные связи и отношения, возлагающих на него ответственность за

138

состояние мира. Человек уходит от этой ответственности в мифологию (см.: 203; а также: 8, 185).