Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Феноменология2.doc
Скачиваний:
104
Добавлен:
19.02.2016
Размер:
1.15 Mб
Скачать

Темы рефератов и творческих заданий

1.Биоантропологические и социокультурные основы происхож­дения техники и инженерии.

2.Социокультурные детерминанты развития техники и инженерии.

3.Техника и наука: эволюция взаимоотношений.

4.Этос техники и инженерии.

5.Техника и искусство.

6.Техника и личность.

7.Оценочные критерии и идеалы техники.

8.Современная и будущая техника: могущество или угроза.

9.Техногенная цивилизация: есть ли будущее?

10. Техника и проблема исторической ответственности инженера.

Литература к теме 9:

Анисимов К.Л. Человек и техника: Современные проблемы. М., 1995.

Багдасарьян Н.Г.Профессиональная культура инженера: механизмы освоения. М., 1998.

Бердяев Н.А.Человек и машина. Проблемы социологии и метафизики техники // Вопросы философии. 1989. № 2.

Исаченко И.И., Кочетков Г.Б., Могилевская И.М.Наука и техника против человека. М., 1985.

Методология и социология техники. Новосибирск, 1990.

Миронов В.Б.Техника и человек. М., 1988.

Мэмфорд Л.«Техника и природа человека» в кн. «Новая технократическая волна на Западе». М.: Прогресс, 1986.

Новаятехнократическая волна на Западе. М., 1986.

Ортега-и-Гассет Х.Размышления о технике //Вопросы философии. 1993. № 10.

Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А.Философия науки и техники. Учебное пособие для высших учебных заведений. М., Контакт-Альфа, 1995. РазделIV. Гл. 11, 12, 13.

Тавризян Г.М.Техника, культура, человек. М., 1986.

Философиятехники в ФРГ. М., 1989.

Философия техники. История и современность. Отв. ред. В.М. Розин. РАН, Ин-т философии. М., 1997.

Шпенглер О.Человек и техника // Культурология. Век ХХ. Антология. М., 1995.

Техника как социокультурное явление (хрестоматия) о. Шпенглер

Освальд Шпенглер (1880 — 1936) — немецкий философ, теоретик культуры, представитель “философии жизни”. Его концепция культуры, изложенная в произведении “Закат Европы” оказало огромное влияние на европейскую культурологическую мысль ХХ столетия (идеи О. Шпенглера освещены в Части I настоящего пособия). Основные идеи: утверждение множественности культур, цикличности их развития, неизбежной гибели “культурного организма” и перехода культуры в цивилизацию. В работе “Человек и техника” (1932) Шпенглер, определяя технику как “тактику жизни”, как “ду­шевно-духовную”, символическую необходимость, выявляя только ей присущие закономерности, впервые поставил вопрос о месте, роли и значении техники в историко-культурном процессе.

Человек и техника

1

Проблема техники в ее отношении к культуре и истории впервые возникает в XIX в. XVIII столетие ставило вопрос о смысле и ценности культурыглавным образом скептически, с равным отчаянию сомнением — тот вопрос, который вел к дальнейшим, все более мелким вопросам, а тем самым создал предпосылки для того, чтобы сегодня, в ХХ в., стала заметной проблематичность всей мировой истории...

...ХХ в. наконец-то достиг зрелости, чтобы дойти до смысла тех фактов, составляющих целое действительноймировой истории. Речь идет уже не о том, чтобы на вкус индивида или всей массы подгонять вещи и события под свои желания или надежды, выдавая их за некую рационалистическуютенденцию.На место: “Так должно быть” или “Так должно было бы быть” приходитТак есть и так будет.Гордый скепсис отбрасывает сентиментальности предшествующих веков. Мы научились тому, что история ни в малейшей мере не считается с нашими ожиданиями...

2

Чтобы понять сущность техники, нужно исходить не из машинной техники, по крайней мере не поддаваться искушению видеть цельтехники в создании машин и инструментов.

В действительности техника принадлежит древнейшим временам. Она не является и какой-то исторической особенностью, будучи чем-то чудовищно всеобщим. Она простирается за пределы человека, назад, к жизни животных, а именно, всехживотных. В отличие от растений, к жизненному типу животных принадлежит свободное передвижение в пространстве, относительная самопроизвольность и независимость от всей остальной природы, а тем самым и необходимость от всей остальной природы, а тем самым и необходимость себя ей противопоставлять, чтобы наделять свой вид смыслом, содержанием и превосходством. Значение техники установимо только исходя издуши.

Свободно передвигающаяся жизнь животных есть не что иное, как борьба, и в истории этой жизни решающую роль играеттактикажизни, ее превосходство или подчиненность “иному”, идет ли речь о живой или неживой природе. Ею решается, в чем судьба — претерпевать ли историю других или быть для других историей.Техника есть тактика всей жизни в целом. Она представляет собой внутреннюю форму способа борьбы, который равнозначен самой жизни.

Следует избегать и другой ошибки: технику нельзяпонимать инструментально. Речь идет не о создании инструментов-вещей, а оспособе обращения с ними; не об оружии, а оборьбе.В современной войне решающее значение имеет тактика, то есть техникаведения войны, тогда как техника изобретения, изготовления и применения оружия есть лишь элемент целого. То же самое мы обнаруживаем повсюду. Имеются бесчисленные техники без каких бы то ни было орудий: есть техника льва, перехитрившего газель, есть техника дипломатии, техника управления, как поддержания формы государства для борьбы в политической истории. Имеются химические методы и техники применения газов. При всякой борьбе наличие проблемы предполагает логическую технику. Есть техника живописи, скачек, управления самолетом. Речь идет повсюду не о вещах, но оцеленаправленной деятельности.Именно это часто упускается в исследованиях о доисторических временах, в которых слишком много думают о музейных экспонатах и слишком мало о бесчисленных методах, которые наверняка существовали, но не оставили видимого следа.

Любая машина служит лишь одному методу и возникла из его замысла. Все средства передвижения родились из мыслио езде, гребле, хождении под парусами, полете, а не из представления о вагоне или лодке. Сам метод является оружием. Вот почему техника не является какой-то “частью” экономики, равно как экономика не представляет собой самостоятельной “части” жизни, наряду с войной и политикой. Все это —стороны одной деятельной, борющейся, одушевленной жизни. Но от пра-войны ранних животных путь ведет к методам современных ученых и инженеров, и тот же путь ведет от первобытного оружия, хитрости, к конструированию машин, при помощи которых ведется нынешняя война против природы, с помощью которой ее удается перехитрить.

Это называется прогрессом. Таково великое слово прошлого столетия. История виделась как прямая дорога, по которой бодро и все дальше марширует “человечество”. По существу, под ним подразумевались только белые народы, а среди них только обитатели больших городов, а из последних только “образованные”.

Но куда марширует? Как давно? И что затем?

Есть что-то комичное в этом марше в бесконечность, к цели, о которой всерьез даже не задумывались, не пытались себе ясно представить — не осмеливалисьпредставить, ибо цель являетсяконцом.Никто ничего не делает, не помыслив хоть на мгновение, чего он тем самым достигнет, чего он хочет. Люди не начинают войн, не выходят в море и даже на прогулку, не подумав о длительности и озавершении. Всякому действительно творческому человеку ведома та пустота, которая наступает вслед за завершением работы, а потому он его боится...

Мировая история не похожа на мечтания нашего времени. История человека коротка, если соизмерять ее с историей растений и животных, не говоря уже о долгой жизни планет. Внезапный подъем и упадок через несколько тысячелетий — это маловажно для судеб Земли, но для нас, здесь и теперь рожденных, эта история обладает трагическим величием и силой. Мы, люди ХХ в., спускаемся вниз зрячими. Наше видение истории, сама наша способность писать историю — предательские знаки того, что путь ведет вниз. Лишь на вершине высоких культур, при переходе их к цивилизации, на мгновение пробуждается этот дар проницательного познания.

Само по себе совершенно безразлично, какой будет судьба этой маленькой планеты в толпе “вечных” звезд, куда через краткое время повлечет ее по бесконечным пространствам; еще безразличнее мы к тому, будет ли через пару мгновений что-нибудь на ней двигаться. Но каждый из нас — сам по себе ничто — на несказанно короткое мгновение заброшен в эту толкотню длиной в одну жизнь. Потому для нас она безмерно важна — этот малый мир, эта “мировая история”.Судьба помещает каждого не в мировую историю вообще, но каждый рождается в каком-то столетии, в определенном месте, народе, религии, сословии. Выбирать намне дано,родимся ли мы сыном египетского крестьянина за 3000 лет до Христа, персидским царем или сегодняшним бродягой. Этой судьбе — или случаю — нужно повиноваться. Она осуждает нам на какие-то ситуации, созерцания, деяния. Нет “человека в себе”, о котором болтают философы, но только человек своего времени, места, расы. Он утверждает себя или покоряется в борьбе сданнымему миром, а божественную Вселенную, простирающуюся вокруг него, это совершенно не трогает. Эта борьба иестьжизнь, а именно, борьба в смысле Ницше, как воля к власти, свирепая, жесткая, борьба без пощады. <...>