Глава 2 историческое развитие социально-психологических идей и исследований

Основные понятия: этапы развития социальной психологии на Западе и в России, зарождение социальной психологии в недрах других наук, выделение социальной психологии в самостоятельную науку, школы социальной психологии в России и за рубежом, особенности развития социальной психологии в XX веке

Социальная психология прошла длительный путь в своем становлении и развитии. Ее история может быть интересна как ученым, продолжающим с ее помощью исследовать закономерности общественного бытия, так и простым людям, стремящимся расширить свой кругозор и узнать то новое, чему можно найти применение в их практической жизни.

2.1. Развитие социальной психологии за рубежом

Историческое развитие социально-психологических идей происходило в течение длительного времени. На первом этапе (VI в. до н. э. – середина XV в.) в силу особого внимания людей к феноменам массового заражения и подражания обычаям, традициям и обрядам разных народов накапливались и осмысливались первичные представления о происхождении и сущности социально-психологических особенностей человека, его месте и роли в системе общественных отношений, психологических особенностях социального поведения людей. На втором этапе развития социально-психологических идей (середина XV – середина XIX вв.) с появлением устойчивого интереса к сложным общественным явлениям и процессам уже тщательно исследовалось влияние психологии на взаимодействие и общение людей как представителей различных социальных групп и общностей. Третий этап в истории социальной психологии (середина XIX – начало XX вв.), совпавший с бурным развитием многих наук, в том числе и общественных, привел к ее выделению в самостоятельную отрасль знаний и ознаменовал появление первых социально-психологических теорий, начальных представлений о предмете этой науки. На четвертом этапе (I половина XX века) развития социальной психологии, сопровождавшемся становлением ее школ и отраслей (этнопсихологии, политической психологии и др.), она постепенно превращалась в сугубо экспериментальную науку. На пятом этапе (II половина XX века) социальная психология все больше и больше становилась одной из самых востребованных общественных наук. XXI век с его ориентацией на глобализацию, кардинально новыми, сложнейшими проблемами в общественной жизни и деятельности многочисленных социальных общностей, населяющих нашу планету, положил начало шестому этапу в развитии социальной психологии. Благодаря своей направленности на предотвращение и разрешение межличностных и межгрупповых (межрегиональных) конфликтов, учету и правильному использованию в интересах общего дела социально-конфессиональных и национально-этнических психологических особенностей представителей многих народов социальная психология в этих условиях будет играть особую роль, а ее исследования и достижения принесут несомненную пользу. Развитие социальной психологии в VI в. до н. э. – середине XIX в. В нашей стране и за рубежом родоначальниками социально-психологических идей считают древнегреческих философов^[3], что не вполне соответствует истине, поскольку при этом забывают о школе древнекитайских ученых, которая возникла раньше – VI–V вв. до н. э. Ее представители делали выводы, поражавшие своей глубиной и содержательностью. Так, по мнению Сунь цзы (конец VI – начало V вв. до н. э.), самой главной социальной ценностью людей должна быть четкая направленность их общественной жизни (пути). «Путь, – писал он, – это когда достигают того, что мысли народа становятся одинаковыми с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений» [248. – С. 26]. Согласно точке зрения другого древнекитайского мыслителя Уцзы (IV в. до н. э.), особые требования должны предъявляться и к правителю. «Если государь, знающий Путь, хочет поднять свой народ, он прежде всего устанавливает согласие и только потом предпринимает большое дело, – подчеркивал он. – Правя государством, надлежит учить общественным нормам, воодушевлять сознанием долга, внушать чувство чести» [266. – С. 318]. «Государь – это ум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость», – дополнял Уцзы [266. – С. 26]. Древнекитайские философы оставили после себя очень много замечаний относительно того, как правильно оценивать настроения людских масс, что надо делать для эффективного управления ими, как строить и регулировать взаимоотношения в обществе и т. д. Впоследствии древнегреческие ученые Платон (427–347 гг. до н. э.)^[4], Аристотель (284–322 гг. до н. э.) и др. более подробно описали некоторые социально-психологические характеристики личности, установили определенные психологические закономерности социального поведения людей, выявили мотивы их поведения и объединения в группы и т. д. Так, Платон пытался решить проблему продуктивного устройства общества, которое, по его мнению, может соответствовать совершенной структуре души человека. Подобно тому, как последняя состоит из трех частей – направляющей (разумной), страстной (аффективной) и отвечающей за вожделения (плотские желания и влечения), правильно организованное человеческое общество также должно иметь сходное строение. Рациональную составляющую должна составлять каста жрецов-философов, страстную – воинов-охранников, а третью – крестьян и ремесленников. Аристотелем, в свою очередь, рассматривались вопросы, касающиеся сущности человеческой природы, убеждений, социальных знаний и феноменов социального поведения. Таким образом, в древности китайские и греческие ученые своими исследованиями положили начало зарождению социально-психологической мысли. А уже в средние века представители европейской науки стали уделять особое внимание изучению социально-психологических закономерностей развития общества и отношений в нем между представителями различных социальных групп. Итальянский общественный деятель, философ и историк Никколо Макиавелли (1469–1527 гг.) в двух основных произведениях «Размышления о первой декаде Тита Ливия» (1520) и «Государь» (1532) уже более четко очертил концепцию анализа форм управления людьми. В «Государе» основное внимание уделяется анализу процесса завоевания и удержания власти в различных государствах. В нем мы находим множество социально-психологических зарисовок и обобщений. По сути дела, это психологическое описание анатомии и патологии общественной жизни с ее характерными социальными взаимоотношениями и традициями. Произведения Макиавелли, как считают за рубежом, – это первая дошедшая до нас попытка социально-психологического анализа политической жизни и своеобразия политического развития ряда государств, который в окончательном итоге позволил выявить определенные закономерности. Он делится собственными наблюдениями о политиках, изображая их такими, какими они были на самом деле, а не такими, какими хотели бы себя видеть, что свидетельствует о хорошем знании социальной психологии людей, в частности, их национальных и политико-психологических особенностей. Макиавелли полагал, что когда-то воспетые его предшественниками возвышенные чувства – любовь, дружба, преданность, благородство, благодарность – могут продаваться и покупаться, как любые другие вещи. Человек, особенно правитель, должен отдавать себе отчет в этом, а также помнить, что люди ценят имущество, деньги, богатство и уважают прежде всего силу, которая внушает им страх. Он советует правителям не бояться прослыть скупыми, ибо когда люди увидят, что благодаря бережливости в государстве на все хватает доходов, они сочтут своих правителей щедрыми. «Если государь, – писал Макиавелли, – желает удержать в повиновении подданных, он не должен считаться с обвинениями в жестокости. Учинив несколько расправ, он проявит большее милосердие, чем те, кто при избытке его потворствует беспорядку, ибо от беспорядка, который порождает грабежи и убийства, страдает все население, тогда как от кар, налагаемых государем, страдают лишь отдельные лица» [140. – С. 24, 26]. Приблизительно такой точки зрения на природу социально-психологических качеств людей придерживался и английский философ Т. Гоббс (1588–1679 гг.), полагавший, что люди в силу своей натуры проявляют, главным образом, враждебность по отношению друг к другу и «борьба всех против всех» является естественной для жизни в обществе. Однако идеи Гоббса подверглись с течением времени дальнейшей переработке. Так, положение о том, что человек старается находить удовольствия и избегать страданий стал развивать английский ученый И. Бентам (1748–1832 гг.). Главным принципом поведения он считал оценку всех явлений с учетом их полезности как для отдельного индивида, так и для большого числа людей. Удовлетворение частных интересов рассматривалось как средство достижения «наибольшего счастья» для людей. Таким образом, общественные интересы понимались как совокупность интересов индивидуальных [174. – С. 23–24]. Французский просветитель Ш. Монтескье (1689–1755 гг.), рассматривая социальную и политическую реальность как нечто целое, ввел в научный оборот понятия «социальная система» и «социальная структура», сопроводив их конкретными социально-психологическими характеристиками. Кроме того, он впервые обосновал необходимость отказа от априорного мышления в пользу наблюдения за значимыми явлениями и фактами социальной действительности. Монтескье подчеркнул, что исследователь, занимающийся изучением социальной реальности, должен констатировать факты, а не делать социально-психологические оценки. «Надо говорить о том, что есть, а не о том, что должно быть», – считал он [151. – С. 154]. Бурное развитие философии, возникновение на ее основе социологии, становление психологии как самостоятельной науки в целом привели в начале XIX в. к необходимости изучения массовидных социально-психологических явлений, общества в целом. Французский социальный историк А. Токвиль (1805–1859 гг.) в своей работе «Демократия в Америке» дал, в частности, довольно полный анализ американского общества и происходивших в нем социально-психологических процессов, а также факторов, приведших к упадку власти аристократии и роли экономического развития в социальной централизации американского общества. Анри Сен-Симон (1760–1825 гг.) разработал, в свою очередь, «социальную физиологию». Ш. Фурье (1772–1837 гг.) и П. Ж. Прудон (1809–1865 гг.) рекомендовали вскрывать все новые противоречия, лежащие в основе социальной гармонии, «принципов притяжения» людей в обществе. К. Маркс (1818–1883 гг.), соединив диалектическую немецкую философию истории Ф. Гегеля, английскую политическую экономию А. Смита и французский утопический социализм Сен-Симона и Фурье, написал «Капитал», в котором предложил научное объяснение социальной действительности и различных феноменов, ее составляющих. Ф. Энгельс (1820–1895 гг.), совместно с К. Марксом написавший «Святое семейство», «Немецкую идеологию» и другие работы, показал на практике, как необходимо делать закономерные выводы в области социальной и политической психологии. В этот период исследовать многие социально-психологические проблемы начало языкознание: языковое общение и взаимодействие народов, связь языка с различными компонентами национальной психологии. Другие науки: антропология, этнография и археология – также обратились к изучению социально-психологических феноменов. Английский антрополог Э. Тейлор завершил работы о первобытной культуре. Американский этнограф и археолог Л. Морган исследовал социальную жизнь и быт индейцев. Французский социолог Л. Леви-Брюль изучил особенности мышления первобытного человека. Во всех этих исследованиях требовались уже собственно психологические знания, а также соответствующая им интерпретация фактов. Только психологи могли это сделать. Вот почему наступило время (середина XIX в.) выделения социальной психологии в самостоятельную отрасль знаний. Однако для этого должны были быть созданы определенные методологические предпосылки, которыми и стали три социально-психологические теории. Основателями первой теории – психологии народов – стали М. Лацарус (1824–1903 гг.), X. Штейнталь (1823–1899 гг.) и В. Вундт (1832–1920 гг.). В 1869 г. М. Лацарус вместе с немецким философом и языковедом X. Штейнталем основал журнал «Психология народов и языкознание». В программной статье первого номера «Вводные рассуждения о психологии народов» ими была предложена идея о том, что представители конкретных этнических общностей являются носителями «духа целого» – психологии своего народа. Последний выступает движущей силой исторического развития, а результаты его жизни и деятельности находят выражение в языке, мифах, обычаях, нравах, религии и искусстве. Немного позже немецкий психолог В. Вундт, обобщив существовавшие на тот период взгляды на предмет психологии как науки о душе, сначала сформулировал и развил положение о существовании не только индивидуального, но и общественного сознания, то есть психологии больших социальных общностей. По его мнению, психологическая наука, помимо экспериментального изучения внутренних состояний отдельного человека, должна разрабатывать законы социальной психологии, под которой он подразумевал «психологию народов». Вундт также предложил и программу эмпирических исследований общественной психологии людей [56. – С. 25–26]. Вторая теория получила название психологии масс. Ее основателями были Г. Тард (1843–1904 гг.), С. Сигеле (1868–1913 гг.) и Г. Лебон (1841–1931 гг.). Г. Тард делил общество на элиту и массы. Элиту, по его мнению, отличает склонность к творчеству и неспособность к подражанию. Массы, наоборот, способны лишь к подражанию и не склонны к творчеству. Поэтому массы, словно дети отцу, подражают и подчиняются элите, вождям. Общество своим развитием и прогрессом обязано именно вождям. Они, то есть выдающиеся личности, порождают прогрессивные идеи, совершают открытия, внедряют новые идеи в массы. Развиваясь сами, они подтягивают до своего уровня остальную часть общества, которая им безоговорочно подражает и, следовательно, подчиняется [231. – С. 34]. С. Сигеле в работе «Преступная толпа» (1895) обратил внимание исследователей на утрату людьми в массе чувства личной ответственности и способности к рациональному поведению, что в определенных условиях приводит к превращению ее в криминальное сообщество [233. – С. 31–45]. Г. Лебон в своих главных произведениях «Психология народов и масс» (1896), «Психология социализма» (1908), «Психология революции» (1895) сформулировал положения, которые служили в то время основой для осмысления поведения людей в социальных общностях [333. – P. 438]. Лебон исходил из того, что общественная психика проявляется двояко. Она имеет верхний уровень, представленный сознанием, разумом, интеллектом, под влиянием которых люди действуют в обыденной, повседневной жизни, и нижний – включающий инстинкты, страсти, чувства, верования, обычаи и т. д., которые находят выражение в религии, политике, морали, симпатиях и антипатиях, привязанностях людей. Нижний, бессознательный, уровень психики формируется на протяжении многих и многих поколений, так что корни его уходят в историческое прошлое человечества. Он абсолютно одинаков у всех людей, принадлежащих к одной культуре. Позднее эту идею позаимствовал Карл Густав Юнг, назвавший этот уровень «коллективным бессознательным»^[5]. Лебон читал его «коллективной душой», которая является причиной возникновения такого феномена, как масса, толпа (или группа). По его мнению, собираясь вместе, люди регрессивно возвращаются к своему доиндивидуальному, первобытному состоянию, когда еще не существовало «Я-сознания», но была группа – семья, род, племя – носители «Мы-сознания». В массе или толпе интеллект людей, ее образующих, резко идет на убыль, вследствие чего исчезают индивидуальные различия. «В толпе, – писал Лебон, – верх берет «низ», то есть бессознательное, и люди становятся одинаковыми, стереотипными в своих чувствах, мыслях, верованиях, а значит, и в поступках. Когда интеллект утрачивается, коллективная душа выходит на первый план и делает всех людей одинаковыми, то есть массой. Поэтому толпа не может быть интеллектуальной… в ней происходит накопление глупости, а не ума» [331. – С. 13–14]. Значительный вклад в развитие научных представлений о психологии масс внес и З. Фрейд, который всегда подчеркивал, что необходимо не только изучать различные проявления массовой психики, но и стремиться понять психические механизмы, лежащие в основе ее функционирования [269]. Основателем третьей теории – инстинктов социального поведения – был английский социальный психолог У. Макдугалл (1871–1938 гг.), считавший, что движущими силами, которым подчиняется поведение человека, являются инстинкты, названные впоследствии склонностями, стремлениями. По его мнению, они представляют собой психофизиологические образования (наследственно определенные каналы для разрядки нервной энергии человека) и состоят из афферентной (рецептивной) части, ответственной за восприятие воздействий окружающей действительности, центральной части, благодаря которой люди испытывают специфическое эмоциональное возбуждение при восприятии внешних воздействий, и эфферентной (двигательной) части, которая обусловливает характер наших реакций на влияние внешней среды [139. – С. 29–47]^[6]. Макдугалл описал около десятка таких инстинктов, обращаясь впоследствии к ним снова и снова, часто изменяя их названия и объединяя в пары по происхождению – инстинкты борьбы и гнева, инстинкты бегства и чувства самосохранения; инстинкты приобретения и чувства собственности; стадный инстинкт и чувство групповой принадлежности и др. [328]. Развитие социальной психологии в XX веке. В конце второй половины XIX – начале XX вв. значительно возрос интерес к социально-психологическим знаниям как таковым во многих странах (Германии, Франции, Англии, Италии, США и России). Начинается активная разработка методологических и теоретических основ социальной психологии как самостоятельной научной отрасли знаний. В 1908 г. В. Макдугалл и Э. Росс публикуют первые научные работы, посвященные собственно предмету социальной психологии [328; 337]. На разработку ее содержания перенацеливаются усилия представителей основных школ психологической науки на Западе: сначала бихевиоризма, гештальтпсихологии, а потом психоанализа, когнитивизма и интеракционизма. Бихевиоризм ориентировал исследователей на изучение не собственно общественного сознания людей, а различных форм их поведения, понимаемых как совокупность реакций людей на стимулы внешней среды. В 30-е годы XX в. ему на смену пришла необихевиористская теория («смягченный» бихевиоризм), связанная в первую очередь с именами американских психологов Э. Толмена и К. Xалла, которые включили в формулу «S – R» так называемые промежуточные переменные (навык, потенциал возбуждения и торможения – К. Xалл; намерение, ожидание, знание – Э. Толмен). Предпринятая впоследствии сначала Б. Скиннером, а затем Н. Миллером, Д. Доллардом и А. Бандурой попытка применить новую концепцию «оперантного

обусловливания» для объяснения и формирования социального поведения привела к созданию теории социального бихевиоризма. Бихевиоризм предпочитает не иметь дела с такими социально-психологическими явлениями и процессами, какими являются познание, мышление и чувства людей. Его последователи считали их слишком неопределенными и совершенно незначимыми при рассмотрении поведения. В рамках бихевиоризма был разработан и осмыслен ряд продуктивных идей и проблем: социальной агрессии и ее возможных детерминант, путей и методов социального обучения, технологий межличностного взаимодействия и опосредующих его факторов, была создана своя социально-психологическая практика активного обучения и групповой психотерапии (Битянова, с. 33). Гештальтпсихология считала, что люди мыслят целостными образами (гештальтами), которые не являются суммами элементарных единиц, например, ощущений, восприятий и т. д. Именно поэтому, по мнению ее представителей, психику нельзя разложить на отдельные элементы. Восприятие окружающего мира осуществляется вследствие естественного врожденного стремления человеческого сознания к простым, замкнутым, симметричным, целостным формам. В противовес бихевиоризму гештальтпсихологи старались объяснить социальное поведение с помощью описания процесса познания человека. В ходе этого познания его впечатления о мире трансформируются в систему закономерных образов, на основе которых складываются различные идеи, убеждения, ожидания и установки, определяющие в конечном итоге действия и поступки людей. Представители этого направления Э. Гуссерль, К. Левин, Т. Ньюком и другие оказали большое влияние на развитие социальной психологии, разъясняя важность рассмотрения людей в перспективе социальной ситуации и истолкования их социального окружения [16. – С. 44]. Когнитивизм (социальный) оформился в самостоятельное направление как результат критического переосмысления бихевиоризма, и его теоретические модели были основаны на изучении различных когнитивных процессов, формирующих социальные реакции человека. «Впечатления индивида о мире организуются в некоторые связные интерпретации, в результате чего образуются различные идеи, верования, ожидания, аттитюды, которые и выступают регуляторами социального поведения», – утверждали его представители [9. – С. 92]. Главным же мотивирующим фактором такого поведения они считали потребность в установлении соответствия и сбалансированности когнитивной структуры человека, что объяснялось в рамках теории сбалансированных структур Ф. Xайдера, теории коммуникативных актов Т. Ньюкома, теории когнитивного диссонанса Л. Фестингера и теории конгруэнтности Ч. Осгуда и П. Таненбаума. В целом социальный когнитивизм стремится изучать то, как люди думают о самих себе и социальном мире, в частности, как люди отбирают, интерпретируют, запоминают и используют социальную информацию. Гуманистическая психология уделяла преимущественное внимание исследованию проблем самореализации и самоутверждения людей, осознания смысла жизни, достижения успеха и т. д. Ведущие ее представители Г. Олпорт, А. Маслоу, К. Роджерс способствовали привнесению в западную социальную психологию реалистической мудрости, жизненности специальных исследований, ориентированных на помощь людям. Интеракционизм сводил социально-психологические явле-ния и процессы к межличностному взаимодействию, усматривая в нем источник объяснения сущности, происхождения и динамики этих феноменов. Его главные положения выражались в следующем: становление личности происходит в ситуациях общения и взаимодействия людей друг с другом, которые должны пониматься как системы взаимно ориентированных акций и реакций, развернутых во времени; состояние общества, общественные отношения и личность являются не чем иным, как продуктом коммуникации между людьми, результатом их приспособления друг к другу. Разработанные в рамках этого направления ролевые теории (Э. Гофман, Р. Линтон, Т. Сарбин и др.) и теории референтной группы (Г. Келли, Р. Мертон, Т. Ньюком, М. Шериф) сыграли большую роль в развитии социально-психологических исследований за рубежом. Социально-психологическими исследованиями в свое время занимался и З. Фрейд (1856–1939 гг.), который пришел к выводу, что, изучая с позиций психоанализа общественную жизнь и политическую деятельность, необходимо воспринимать личность более реалистично, как целостный организм, многие действия, поступки, поведение которого обусловлены социальными причинами, зная которые можно составить ее социально-психологический (психоаналитический) портрет. Вместе с американским дипломатом У. Буллиттом З. Фрейд предпринял первую попытку такого рода, написав биографию президента Томаса Вудро Вильсона [319]. Задача авторов состояла в том, чтобы выявить мотивы политической и социальной активности этого выдающегося американца, не лежащие на поверхности, а скрытые не только от наблюдателей со стороны, но и от самого этого человека, бывшего весьма любопытной фигурой, незаурядной личностью, явно опережавшей свое время. Чисто психологическая особенность Вильсона состояла в том, что он все свое будущее поведение в сфере общественной жизни предварительно как бы пропускал через свою речь, стремился заранее выразить его средствами ораторского искусства. Например, для того чтобы написать текст какого-либо публичного выступления, он должен был представить себя говорящим на избранную тему. И З. Фрейд сделал вывод, что ораторское искусство, риторика – это как бы внутренняя психологическая доминанта Вильсона, всегда настраивающая его на определенное политическое и социальное поведение. Однако сам Вильсон, да и многие другие общественные деятели подобного масштаба, большинство своих поступков и действий не могли адекватно объяснить. Исследование З. Фрейда стало первым среди работ, посвященных психобиографическому описанию личности политических лидеров. За рубежом были достигнуты результаты, позволяющие приходить к определенным социально-психологическим выводам. Это направление в окончательном итоге трансформировалось в 1957 г. в новую отрасль знаний, условно названную психоисторией, которая занималась моделированием прошлого и будущего на основе социально-психологического анализа исторического опыта жизни и деятельности выдающихся общественных деятелей. В частности, всесторонне были исследованы эпохи правления, социально-психологическое и политическое поведение таких известных личностей, как Бисмарк (О. Пфланзе, 1972), Ленин и Сталин (Д. Кеннон, 1961), Гитлер (Э. Эриксон, 1942, 1950; Р. Лоенберг, 1975), Мао Цзэдун (Р. Лифтон, 1968), М. Ганди (Э. Эриксон, 1969), Т. Герцль (Р. Лоенберг, 1975) и др., что позволило правильно понять социально-психологическую атмосферу многих политических эпох, роль и значение социальных факторов в формировании социально-психологических характеристик личности политических лидеров, доминировавших в то время [340. – P. 90–96]. Важным событием для социальной психологии стало появление крупного исследования американца У. Томаса и поляка Ф. Знанецкого (работавшего в основном в США) «Польский крестьянин в Европе и Америке», состоявшего из пяти томов, которые вышли в свет с 1918 по 1920 гг. в США. Это было исследование, посвященное психологической адаптации к новым условиям жизни польских крестьян, эмигрировавших в Америку. Ученые обнаружили сильное влияние своей этнической группы на поведение и установки ее членов [174. – С. 2730]. Благодаря этой работе понятие «социальная установка» вошло в научный арсенал зарубежной социальной психологии. Огромный импульс развитию социально-психологических исследований и применению их результатов на практике придавали войны и военные конфликты, которыми изобиловал XX в. и которые оказывали огромное влияние на жизнь и социальное благополучие всех людей на земном шаре. И это не случайно, так как в их ходе особенно остро встают вопросы, связанные с предотвращением и профилактикой отрицательных социально-психологических явлений и процессов (страх, паника, снижение сплоченности населения и военнослужащих в группах, социальная дезорганизация и дезинтеграция, социальные конфликты и т. д.), затрагивающих все стороны жизни и деятельности людей. По заданию военных ведомств многих зарубежных государств было проведено большое количество социально-психологических исследований, охвативших широкий круг проблем изучения: лидерства, морального состояния войск, природы паники, первичных воинских коллективов, отношений между представителями различных государств в военное время, функционирования слухов, психологического воздействия на противника и ряд других проблем «психологической войны». В 20-30-е гг. XX в. началось изучение социально-психологических феноменов и их роли в общественной жизни людей, их взаимодействии и межличностных отношениях. Некоторые из них не выдержали испытания временем. Например, понятия социального архетипа и коллективного бессознательного, заимствованные из концепции бессознательного К. Юнга, согласно которой опыт филогенетического и социального развития человека передается по наследству с помощью архетипов, то есть всеобщих, априорных схем поведения, как бы хранящихся в подсознательной сфере социальной психики представителей определенных общностей, постоянно воспроизводятся, усваиваются людьми и наполняются в результате их деятельности конкретным содержанием. Другие стали аксиомой для осмысления поступков людей в общностях. Например, явление социального когнитивного диссонанса (от лат. cognitio – знание + dissonans – разнозвучный)^[7] – состояние психического дискомфорта, вызванное одновременным наличием в психике человека, включенного в конкретную группу, противоречивых, логически несовместимых представлений, взглядов, взаимоисключающих потребностей, мотивов совместной деятельности, которые приводят порой к межличностным конфликтам (скажем, идея честного служения общим интересам группы, сочетающаяся с желанием и намерением обогатиться за счет нее, часто существует благодаря проявлению социально-психологических защитных механизмов) [320. – P. 201]. Социальная психология в это время превращается в сугубо экспериментальную науку, которая занимается прикладными исследованиями и разрабатывает специфические методики изучения социально-психологических феноменов. Например, лингвистики. Так, профессор Амстердамского университета Ван Дейк исходил из того, что в основе понимания текста, рассказа лежат ситуационные модели, сущностью которых являются не абстрактные стереотипные знания, а результат воздействия реальной ситуации из социального опыта слушающего и говорящего. Из этих реальных ситуаций строятся схемы моделей, состоящие из ограниченного числа категорий, находящихся в определенной последовательности и взаимозависимости. Когда кто-либо слушает или старается понять текст (рассказ), интерпретируя его для себя, он тем самым актуализирует определенную социальную схему, наполняя ее конкретной информацией. Модель, согласно Ван Дейку, есть когнитивный аналог ситуации, она не остается неизменной на протяжении жизни. Из каждой новой ситуации, через которую человек проходит, он извлекает уже иную информацию о мире, которая аккумулируется в памяти в идеальных образах-моделях, постоянно наполняя их новым содержанием. Типовая модель лежит в основе любого текста, рассказа представителей той или иной общности, социальный опыт которых и необходимо анализировать [320. – P. 201]. Другой пример. Выработка методик изучения психологических и культурных особенностей людей, осуществляющаяся параллельно в нескольких группах испытуемых, которые относятся к различным социумам, в 1901–1905 гг. американским ученым К. Риверсом. Он экспериментально доказал, что жители острова Мюррей и индейцы племени тода в меньшей степени подвержены иллюзиям, чем европейцы. Это исследование, обратившее на себя внимание многих ученых, стимулировало появление множества аналогичных работ по изучению самых разнообразных психологических феноменов. Общей для всех этих работ является только исходная схема построения, когда в зависимости от целей исследования (изучения познавательных процессов, личностных характеристик, культурных особенностей) подбиралась какая-либо методика из существующего психологического арсенала, адекватная поставленным задачам и применяемая при сравнительном исследовании социальных групп. Несмотря на кажущуюся простоту, доступность и легкость проведения эксперимента, на практике встретились серьезные трудности. Во-первых, перед психологами постоянно вставал вопрос о валидности методик, достоверности сравнения полученных результатов, поскольку каждая из методик создается в определенной стране и предназначена для исследования специфических для данного социума культурных и психологических явлений. Поэтому все методики должны быть адаптированы к особенностям конкретной группы. Во-вторых, необходимо было вырабатывать специальные процедуры эксперимента для конкретных общностей, поскольку оказалось, что отношение к ним у представителей других социумов не одинаково. В-третьих, всегда возникал вопрос, сможет ли исследователь объективно и беспристрастно сопоставлять особенности «своей» культуры и «чужой» или же он имеет право изучать только те социальные группы, к которым сам не принадлежит. Однако, несмотря на определенные ограничения, разрабатываемые методики дают принципиально новые результаты за счет выхода исследования за пределы одной общности. К середине нашего столетия в западной социальной психологии сформировалась самостоятельная отрасль знаний – этнопсихология^[8], которая выступала в качестве междисциплинарной науки, включала в себя элементы психологии, психиатрии, социологии, антропологии и этнографии, что наложило отпечаток на способы анализа и интерпретации эмпирических данных. Последующее развитие этнопсихологии, различных подходов к анализу этнических процессов сопровождалось дискуссиями о содержании и формах функционирования этнопсихологических явлений. Можно выделить несколько общих проблем, которые решали в этот период западные этнопсихологи: изучение особенностей формирования национального характера; соотношение нормы и патологии в различных культурах; изучение интеллектуально-познавательных, эмоционально-волевых, коммуникативных, национально-психологических особенностей представителей различных народов мира в ходе полевых этнографических исследований; значение ранних опытов детства для формирования личности представителя конкретной этнической общности. Постепенно научные взгляды зарубежных этнопсихологов оформились в стройную теорию, основные положения которой сводились к понятию «базовой личности», под которой понимался некий средний психологический тип, преобладающий в каждом данном обществе и составляющий, по мнению зарубежных этнопсихологов, его базу. Поэтому вполне законно переносить данные психологического изучения личности на общество в целом. Этнопсихология на Западе в это время внесла много ценного в изучение национального характера народов Австралии и Океании, Дальнего и Ближнего Востока. В 50-60-е гг. ХХ в. многие ученые-этнопсихологи стали отходить от концепции «базовой личности». На смену пришла теория «модальной личности». Последняя лишь в абстрактно общем виде выражает главные характеристики психологии, присущие тому или иному народу. На основе этой теоретической модели в 70-80-е годы были проведены широкие специальные исследования. В ходе их применялись адаптированные к национальной специфике новейшие достижения в области тестовых, психодиагностических, аппаратурных и других методик, в результате чего на сегодняшний день имеется достаточно много данных о специфических чертах национальной психологии многих народов мира. В последние годы этнопсихологические исследования на Западе приняли форму кросскультурного изучения представителей различных национальных общностей в процессе их общения, взаимодействия и взаимоотношений. С 1951 по 1990 гг. было разработано около сорока тысяч межкультурных учебных программ для студентов, военнослужащих, правительственных чиновников и т. д. С 1977 г. результаты этих исследований публикуются в журнале «Intematianal Journal of Intercultural Relations». В этот период была основана профессиональная ассоциация «Society for Intercultural Education, Training and Research» (SIETAR). К концу 70-х гг. из социальной психологии выделилась политическая психология. В 1978 г. было создано Международное общество политической психологии. Одновременно начинает выходить и его журнал «Политическая психология». В 1973 г. было опубликовано первое, а в 1986 г. – второе коллективное исследование по этой проблематике [333; 334]. В настоящее время политическая психология на Западе – многогранная, имеющая широкую исследовательскую и теоретическую базу, чрезвычайно продуктивная отрасль знаний. Главенствующим направлением в развитии зарубежной социальной психологии в тот период было изучение малой группы. Исследование проходило в три этапа. На первом, до 50-х гг. прошлого столетия, ученые пытались ответить на вопросы, которые относятся к категории здравого смысла: каковы структура этой группы и отношения людей, ее составляющих; что собой представляют мотивация и поведение людей, взаимодействующих между собой в группе; как формируются роли, позиции, авторитет, лидерство членов группы и т. д. К этому времени относятся и фундаментальные исследования американских социальных психологов С. Эша, М. Шерифа, С. Милграма, Р. Крачфилда, которые досконально изучили феномены конформизма, процесса формирования групповых норм, механизмов их проявления в процессе взаимодействия и нахождения людей в различных ситуациях. На втором этапе, в 50-70-х гг., исследовались прежде всего иррациональные моменты во взаимоотношениях людей в группе, приводящие к шокирующим социальным результатам, даже преступлениям, а также пути преодоления такого рода феноменов. В это время изучались: механизмы социально-психологической компенсации человека в группе; способы замещения им своей реально существующей или воображаемой интеллектуальной и другой неполноценности; эффекты преодоления им психологических затруднений посредством мобилизации волевых усилий, развития недостающих качеств и достижения более высокого личностного статуса; процессы формирования установок, интересов, умений и навыков личности, дающих возможность осуществить свою деятельность, согласуясь с нормами поведения других членов общности. Представляет интерес в этом смысле исследование американского ученого К. Оберга, по мнению которого при вхождении индивида в новую группу происходит его дезориентация, проявляющаяся в следующих характерных состояниях: 1) напряжение из-за усилий, требующихся в процессе психологической адаптации, называемом социальной утомляемостью, которая вызывает раздражительность, бессонницу, психосоматические расстройст-ва; 2) чувство тревоги в связи с потерей старых друзей, профессионального и социального статуса из-за оторванности от привычного окружения, сопровождающееся ощущениями деривации в новой среде; 3) чувство отверженности из-за пристального внимания и враждебности, которые проявляют представители другой общности [324. – P. 68]. Наконец, на третьем этапе особое внимание стало уделяться не только малой группе, но и исследованию межгрупповых отношений, конфликтов. Современные концепции социального конфликта на Западе рассматривают подавление человеческих потребностей в качестве его источника (К. Ледерер, Дж. Бертон). Понятием, противоположным по значению конфликту (конкуренция, соревнование – виды противостояния), является кооперация. Кооперация характеризуется взаимопомощью, сотрудничеством, взаимовыгодными отношениями. По мнению зарубежных ученых, наличие противоречия – это условие возникновения конфликта, но не сам конфликт. Конфликты могут разрешаться в конструктивной и в деструктивной формах. Если конструктивный путь является, прежде всего, поиском согласия, взаимоприемлемых решений, то деструктивный путь означает применение угроз, давления, переход к открытым вооруженным действиям между конфликтующими сторонами. Проблема конфликта как проявления социальных отношений проанализирована в работах Л. Козера, Р. Дарендорфа, Л. Крисберга. Определены два основных подхода к анализу социального конфликта: структурно-функциональный (Т. Парсон) и конфликтная модель общества (Р. Дарендорф, Ч. Р. Миллс). Признавая конфликт естественным состоянием общества, необходимо осуществлять регулирование, управление конфликтом, а также его прогнозирование и предупреждение (К. Боулдинг). Эффективными методами урегулирования конфликтов являются переговорный процесс, сближение разных точек зрения и т. д. [314]. В настоящее время конфликтология на Западе столь популярна и широко развита, что следует говорить о ее превращении в самостоятельную область социальной психологии. В течение нескольких последних десятилетий XX века можно было наблюдать активное развитие социально-психологической науки не только в США и Западной Европе, но и в других регионах нашей планеты. В Латинской Америке социальная психология широко представлена на Кубе, в Аргентине, Мексике, Перу, Панаме, Чили. Основными направлениями является изучение роли и значения социально-психологических явлений и процессов в политической жизни конкретных государств; самоидентификации, социализации и поведения латиноамериканцев в составе конкретных социальных общностей с их особой психологией, традициями, миросозерцанием; социально-психологических механизмов вовлечения личности в общественную и экономическую деятельность. На Ближнем, Среднем Востоке и в Африке социальная психология развита достаточно слабо. Исключение составляют лишь такие государства, как Египет, Израиль, Мозамбик, Сирия, Танзания и ЮАР. Достаточно хорошо развита социальная психология в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке. Богатое культурное и национальное своеобразие региона и государств определили и главное направление ее интересов, которое можно назвать сравнительным. Вместе с тем эта наука хорошо представлена лишь в Японии, Индии, Китае, Вьетнаме и Таиланде. В Японии социальной психологии стали уделять внимание после Второй мировой войны под влиянием интереса западных психологов к традициям, культуре, национальному характеру и жизни населения, месту и роли этой страны в отношениях с другими государствами [314; 322]. В 70-х гг. сложилось устойчивое научное направление, получившее название «нихонцзинрон», в рамках которого в небывалых размерах изучалось не только своеобразие национального характера японцев, но и многие социально-психологические стороны их жизни и деятельности [330. – P. 103–108]. Специализация социальной психологии в Индии была совершенно иной. Во-первых, ученые этой страны в основу своих исследований положили традиционные западноевропейские теории психологической науки и с этих позиций, в основном, исследовали вопросы политической деятельности в своей стране. Во-вторых, работы индийских психологов продолжили традицию изучения национального своеобразия оценки роли и места человека в государстве [333. – P. 473.]. Социальная психология в Китае в ХХ в. в основном ориентировалась на изучение проблем, связанных с соотношением идеологических и психологических факторов в общественном сознании населения, разрабатывала эффективные приемы и способы коммуникативного и информационного воздействия на все его категории, а также исследовала характер взаимоотношений и взаимодействий между его представителями. Во Вьетнаме социальная психология до сих пор развивается под активным влиянием научных школ России и проблематика ее исследований практически ничем от них не отличается.