Значение конкретного знания, не позволяющее свести систему Лейбница к дедуктивной теории

Кутюра, как истый идеалист, старался доказать, что занятия динамикой и вообще физикой не имели значения в развитии философских идей Лейбница, что его система чисто дедуктивная. На самом деле именно развитие наук стимулирует развитие и прогресс философской мысли.

В творческой биографии Лейбница имеется серьезное подтверждение тому, какое значение для развития и завершения философской системы имели занятия Лейбница конкретными науками.

К эпохе зрелости Лейбница относится глубокое изучение наукой законов толчка. Этой проблеме посвящены были работы Вренна, Валлиса, Мариотта, Бойля и в особенности Гюйгенса.

Больше всего Лейбница интересуют физика и математика. Знакомство с Гюйгенсом сыграло особую роль. Он признает за ним приоритет в открытии новых законов динамики. Он писал: «Г. Гюйгенс первый заметил их (т. е. законы динамики. — Авт.), хотя несовершенно» (Gerhardt, III, S. 607).

В письме к Ремонду Лейбниц засвидетельствовал: «Правда, что я вошел в самую глубь математики только после того, как я начал беседовать с г-ном Гюйгенсом в Париже» (ibid., S. 606).

С 1673 г. Лейбниц начинает усиленно работать в области динамики. По поводу трактата Мариотта о столкновении тел Лейбниц писал Ольденбургу 26 апреля 1673 г.: «Может быть,

⁴ L. Couturat. Sur la métaphysique. „Revue de métaphysique et de morale“, 1902, t. X, № 9, p. 10.

70

ты будешь доволен узнать, что скоро выйдет трактат Мариотта о столкновении тел, в котором наилучшим образом рядом изящных опытов подтверждается мнение, им недавно выработанное, превосходно раскрытое Валлисом в трактате о движении, из которого, думаю, будет достаточно очевидно, что явления Гюйгенса — Вренна не могут быть объяснены из абстрактных принципов движения»⁵. В философском отношении очень важно высказанное здесь положение о том, что явления не могут быть объяснены только абстрактными принципами движения.

В другом месте Лейбниц писал: «Простым воображением нельзя понять, как от столкновения тел изменяются направление и скорость движения» ⁶.

В связи с этими работами Лейбниц и выдвинул закон сохранения силы, положенный им в основу всех законов динамики.

Такое же значение имел и закон непрерывности, который, согласно Лейбницу, не является законом геометрической необходимости, когда он требует, например, чтобы не совершалось изменение скачком.

Весь круг этих мыслей нашел свое выражение в трактате «Свидетельство природы против атеистов» (Confessio naturae contra atheistos), вышедшем несколькими годами раньше (1669). В этом трактате Лейбниц писал: «Из термина «пространство» вытекают в теле величина и фигура. Ибо тело всегда имеет ту же величину и фигуру, как пространство, которое оно наполняет. Но здесь остается неясным, почему оно наполняет именно такое-то по величине и такое-то пространство, а именно, — почему, например, оно имеет три фута, а не два, почему оно имеет квадратную форму, а не круглую. Из природы тел это объяснено быть не может, так как та же материя безразлична к какой угодно фигуре, все равно — круглой или квадратной.

Итак, если мы не желаем прибегать к невещественной причине, на данный вопрос может быть дано только два ответа: либо данное тело извечно было квадратным, либо оно стало квадратным вследствие столкновения с другим телом. Если мы скажем, что оно извечно было квадратным, то этим не дадим никакого объяснения, — в самом деле, почему бы оно не могло быть извечно сферическим? Ведь нельзя себе представить, чтобы вечность могла быть причиной какой бы то ни было вещи. Если же мы скажем, что оно сделалось квадратным в связи с движением другого тела, то остается

⁵ G. W. Leibniz. Die mathematischen Schriften. Hrsg. v. C. I. Gerhardt. Bd. I, Halle, 1879, S. 44.

⁶ „Opuscules et fragments inedits de Leibniz“, p. 38.

71

вопрос, почему до этого движения оно имело именно такую-то, а же иную фигуру. Если в свою очередь объяснять это движение другого тела — и так до бесконечности, — то все эти ответы через всю бесконечность будут за собой влечь все новые и новые вопросы, и окажется, что никогда не истощится почва, чтобы искать оснований, и, следовательно, никогда нельзя будет дать полное объяснение. Итак, очевидно, что из природы тел нельзя объяснить определенность величины или фигуры» (Gerhardt, IV, SS. 106 — 107),

Сцепление по Лейбницу, вовсе не может быть объяснено из противодействия и вообще движения.

Итак, признака внутренней непротиворечивости недостаточно, чтобы объяснить весь жизненный ряд явлений. Многие явления выпадают, не будучи обусловлены необходимым образом. Мы обедним знание, если ограничимся только такими всеобщими суждениями, которые не заключают в себе противоречия. Поэтому Лейбниц, в противоположность истолкованию этого вопроса Кутюра, отличает два вида связей. В трактате «Размышления о познании, истинности и идеях» Лейбниц устанавливает понятие возможности и говорит, что возможность может быть двоякой; мы можем познавать предмет в его возможности априори (таковы математические выкладки, математическое доказательство). С познанием возможности априори мы уже знакомы — оно имеет место при разложении понятия на его определяющие условия или на другие понятия, возможность которых известна, и при установлении того, что в них нет ничего несовместимого. Это бывает в тех случаях, когда доступен способ воспроизведения предмета. Особое значение при этом: имеют определения через причину.

Но возможности предмета могут познаваться и апостериорным путем, когда в результате опыта устанавливается, что предмет действительно существует, — ведь то, что фактически существует или существовало, то во всяком случае возможно.