- - 1997

2)по мере роста общества усложняется его структура так же, как усложняется структура организма в процессе биологической эволюции;

3)как в биологическом, так и в социальном организме дифференциация структуры сопровождается аналогичной дифференциацией функций;

4)в процессе эволюции дифференциация структуры и функций биологического и социального организмов сопровождается развитием их взаимодействия;

5)как общество, так и биологический организм состоят из элементов (индивидов и клеточек), связанных между собой определенными системами отношений;

6)в обществе, как и в организме, даже когда жизнь целого расстроена, отдельные составные части, по крайней мере некоторое время, могут существовать автономно.

Однако тот же Г.Спенсер, проводит непреодолимую грань между биологическим и социальным организмами. Перечисляя ряд параметров их несходства, в частности то, что в первом случае элементы жестко рядоположены и сопряжены, а сознание есть достояние организма как целого, тогда как во втором они пространственно разделены и самостоятельны в движении, обладают индивидуальным сознанием, философ подчеркивает, что основное различие между этими двумя родами организмов состоит в следующем:

«Общество существует для блага своих членов, а не члены его существуют для блага общества. Следует всегда помнить, что как бы ни были велики усилия, направленные на благосостояние политического агрегата, все притязания этого политического агрегата сами по себе суть ничто и что они становятся чем-нибудь лишь в той мере, в какой воплощают в себе притязания составляющего этот агрегат единиц».

В контексте опыта жизни при тоталитарных режимах, как и ввиду раздающихся и в наше время призывов жить ради государства, это предупреждение выглядит особенно актуальным. Следует подчеркнуть, что в сознании Г.Спенсера индивидуальная свобода всегда оставалась высшей ценностью. Он писал:

«Все остальные требования не важны в сравнении с этим главным требованием — чтобы каждый жил, не обременяя других и не принося им вреда».

Или в другой работе:

«Каждому человеку должна быть предоставлена полная свобода деятельности, с тем чтобы он не нарушал такой же свободы всякого другого человека».

С учетом таких высказываний (которые можно было бы легко умножить) вполне правомерно было бы сказать, что Г.Спенсер, наряду со своими предшественниками — Дж. Локком или Д. Юмом, Ш. Монтескье или Вольтером, является одним из ведущих представителей классического западноевропейского либерализма — системы взглядов, которых так не хватало

внашей истории.

Иопыт XX в. лишь подтвердил, какое огромное значение в общественной жизни принадлежит наличию в общественном сознании (английском,

10

жения и они затем появились в Англии, но в такой форме, которая не поз-

воляла им получить большое распространение; теперь я воспроизведу их здесь, чтобы приготовить путь для работы г. Коллинса.

«1. Повсюду во вселенной, как в общем, так и в частном, происходит беспрерывное перераспределение материи и движения.

2.Это перераспределение явдяется эволюцией, когда в нем преобладает интеграция материи и рассеивание движения, но оно является разложением, когда в нем преобладает движение и дезинтеграция материи.

3.Эволюция будет простой, если процесс интеграции или образования связанного агрегата не осложняется другими процессами.

4.Эволюция будет сложной, если рядом с первичным изменением от бессвязного состояния к состоянию связному происходят вторичные изменения, вызванные несходством в положениях различных частей агрегата.

5.Эти вторичные изменения совершают превращение однородного в разнородное, — превращение, которое, подобно первичному изменению, обнаруживается и во вселенной как в целом, так и во всех (или почти всех)

еечастях: в агрегатах звезд и туманностей; в солнечной системе; в земле как неорганической массе; в каждом организме, животном и растительном (закон Бэра); в собрании организмов в течение геологического периода; в духе; в обществе; во всех продуктах общественной деятельности.

6.Процесс интеграции как в частном, так и в общем проявлении соединяется с процессом дифференциации, чтобы сделать это изменение не простым переходом от однородности к разнородности, но переходом от неопределенной однородности к определенной разнородности; и эта возрастающая определенность, сопровождающая возрастающую разнородность, проявляется, подобно последней, как в общей совокупности вещей, так и во всех ее деяниях и подразделениях, до самых мельчайших.

7.Рядом с перераспределением материи, составляющей какой-нибудь развивающийся агрегат, происходит перераспределение сохраненного движения его составных частей в отношении друг к другу: оно тоже становится, шаг за шагом, более определенным и более разнородным.

8.Из-за отсутствия бесконечной и абсолютной однородности это перераспределение, одну из фаз которого составляет эволюция, является неизбежным. Причины, делающие его неизбежным, таковы:

9.Неустойчивость однородного, которая есть следствие того свойства всякого ограниченного агрегата, различные части которого подвергаются неодинаковому действию внешних сил. Превращения, отсюда возникающие осложняются:

10.Размножением следствий. Каждая масса и часть массы, на которую действует сила, подразделяет и дифференцирует эту силу, которая, таким образом, производит разнообразные перемены, а каждая эта перемена дает начало новым переменам, множащимся подобным же образом: их размножение становится тем большим, чем разнороднее становится агрегат. Этим двум причинам возрастающей дифференциации способствует:

11.Разделение: процесс, стремящийся разъединить разнородные единицы и соединить единицы однородные и таким образом постоянно

13

обостряющий или делающий более определенной дифференциацию, произведенную другими причинами.

12.Равновесия является конечным результатом превращений, испытываемых развивающимся агрегатом. Эти изменения совершаются до тех пор, пока не будет достигнуто равновесие между силами, действию которых подвержены все части агрегата, и силами, им противопоставляемыми этими частями агрегата. По пути к окончательному равновесию процесс может пройти через переходное состояние уравновешенных движений (как

впланетной системе) и уравновешенных отправлений (как в живом теле), но состояние покоя для неорганических тел и смерть в органическом мире есть необходимый предел всех перемен, составляющих эволюцию.

13.Разложение есть процесс обратных изменений, которому, рано иг 1 поздно, подвергается всякий развивающийся агрегат. Подверженный влиянию окружающих неуравновешенных сил, каждый агрегат постоянно может быть рассеян благодаря постепенному или внезапному возрастанию заключенного в нем движения; и этому рассеянию, быстро претерпеваемому телами, которые еще недавно жили, и медленно совершаемому среди неодушевленных масс, подвергнется, в неопределенно отдаленный период, каждая планетная и звездная масса, которая в неопределенно отдаленный прошедший период начала постепенно развиваться: таким образом закончится цикл превращений.

14.Этот ритм эволюции и разложения (завершающийся среди малых агрегатов в короткие периоды, а среди больших агрегатов требующий периодов, не измеримых человеческим умом), насколько мы можем судить, вечен

ивсеобщ — каждая из чередующих фаз процесса господствует в известный момент в одном месте, в известной — в другом, смотря по местным условиям.

15.Все эти явления, от самых крупных до самых мельчайших, суть неизбежные последствия сохранения (постоянства) силы в ее формах материи и движения. Твк как они даны в пространстве и их количество не может изменяться — ни увеличиваться, ни уменьшаться, то неизбежным следствием этого будет постоянное перераспределение, характеризуемое как эволюция и разложение, со всеми его вышеупомянутыми характерными особенностями.

16.То, что остается количественно неизменным, но вечно меняет свою форму под чувственными проявлениями, представляемыми нам вселенной, — то превосходит человеческое познание и понимание и есть незнаемая и непознаваемая сила, которую мы должны считать не имеющей пределов в пространстве и не имеющей ни начала, ни конца во времени».

Возвращаясь теперь к сокращенному изложению, сделанному г. Коллинсом, я считаю нужным только заметить, что его нельзя с пользой читать большими отрывками и сразу. Длинный ряд отвлеченных положений, данных без наглядных пояснений, вероятно, окажется утомительным и оставит только слабое впечатление. Для изучающего будет лучше прочитать сразу только один параграф и поискать самому пояснительных примеров, прежде чем приниматься за следующий.

Герберт Спенсер

ГЛАВА I

НЕПОЗНАВАЕМОЕ

Делается шаг вперед в развитии учения, сформулированного Гамильтоном и Манселем; указываются различные пути, по которым наука приводит к тем же заключениям; показывается, что только вера в Абсолютное, превосходящее не только человеческое познание, но и человеческое понимание, может привести к согласию Религии и Науки.

I.Религия и наука

§1. Какими бы ошибочными ни казались верования многих людей, мы имеем право принять, что они возникли из действительного опыта и что первоначально они содержали, а быть может и теперь еще содержат, небольшую долю истины. Мы должны предположить это особенно относительно тех верований, которые получили всеобщее или почти всеобщее распространение.

§2. То, что самые противоположные верования имеют всегда нечто общее, можно видеть хотя бы на примерах тех разнообразных мнений относительно происхождения власти и деятельности (функции) правительства, которые существовали в разное время, начиная с мнений самых первобытных до мнений обществ новейших и цивилизованных. Мы не можеи сказать, что только одно какое-нибудь из этих мнений (начиная с верований дикаря, что монарх есть бог, и кончая современным взглядом на правительство как на фактор, заведывающий нравственными принципами, лежащими в основе общества) вполне справедливо, а все остальные совершенно ошибочны. Тщательное исследование покажет, что каждое из этих верований содержит долю истины; все они поддерживают принцип подчинения индивидуальной деятельности потребностям общества; в этом они обнаруживают полное единогласие, хотя и расходятся сильно друг с другом

ввопросах о происхождении, основании и объеме правящей силы. Постулат, заключающийся таким образом бессознательно в убеждениях различных обществ, которые в других отношениях расходятся между собой по бесчисленным направлениям и различным степеням, может, по своей достоверности, быть поставлен наряду с постулатами точных наук. Наш метод отыскивания этого постулата заключался: в сравнении всех мнений одного рода; в отбрасывании частных и конкретных элементов, в которых они друг

16

другу противоречат; и в нахождении, в качестве остатка, того абстрактного выражения, которое пригодно для всех этих разнообразных мнений.

§3. Открытое признание этого основного правила и следование по указываемому им пути значительно облегчит нам рассмотрение вопроса о постоянном антагонизме между Религией и Наукой. Мы не будем считать, что суждения одних людей вполне хороши, а суждения других — вполне дурны; но лучше скажем, что никого нельзя считать вполне правым и никого — вполне заблуждающимся.

§4. Таким образом, как бы несостоятельны ни были некоторые из существующих верований, как бы ни были нелепы доводы, приводимые в их защиту, мы не должны забывать истины, которая, по всей вероятности, скрыта в них. Общее предположение, что широко-распространенные верования не вполне лишены основания, в данном случае поддерживается еще вероятностью, основанной на вездесущности этих верований. В существовании религиозного чувства, каково бы ни было его происхождение, мы имеем второй факт, имеющий большое значение. А третий факт, приводящий к тому же выводу, мы находим, когда замечаем, что знание не может монополизировать сознание и что таким образом для нашего ума остается постоянная возможность заниматься тем, что лежит за пределами знания. Поэтому всегда должно найтись место для какой-нибудь Религии. Ибо Религия во всех своих формах отличалась от всего остального тем, что предметом ее было то, что лежит вне опыта.

§5. Что такое Наука? Чтобы показать всю бессмысленность предрассудка, направленного против нее, мы должны только заметить, что Наука есть не что иное, как высшее развитие обыкновенного знания, что, отвергая Науку, нужно отвергнуть вместе с нею и все знание. Нельзя сказать, где кончаются указания здравого смысла и начинаются обобщения Науки. Ежедневная проверка ее предсказаний, рост и твердое положение таких больших ее разделов, как математика, физика и астрономия, и вечно продолжающийся успех тех искусств, которыми она руководит, — вот убеди-

тельное свидетельство ее истинности.

§6. Если обе, и Религия и Наука, имеют основания в действительном положений вещей, то между ними должно существовать основное согласие. Не может существовать абсолютного и вечного противоречия между двумя порядками истины. Нашей задачей является понять, каким образом Наука и Религия выражают противоположные стороны одного и того же факта: одна — ближайшую или видимую сторону, другая — сторону отдаленную или невидимую. Как отыскать эту гармонию — как согласовать Религию и Науку, вот вопрос, на который нужно найти ответ. Мы должны отыскать конечную истину, которую обе стороны признают открыто и совершенно искренне.

§7. Мы не можем не прийти к выводу, что наиболее отвлеченная истина, заключающаяся в Религии, и наиболее отвлеченная истина, заключающаяся в Науке, должны быть тем, в чем обе стороны согласны. Это должен быть конечный факт нашего познания.

17

§8. Теперь нужно немного запастись терпением: людям, незнакомым

сметафизикой, три следующих раздела покажутся несколько трудными. Впрочем важность рассматриваемого вопроса могла бы оправдать и более трудное требование, предъявляемое вниманию читателя.

II.Конечные религиозные идеи

§9. Мы можем сказать о понятиях вообще, что они полны только тогда, когда предметы, охватываемые ими, обладают свойствами в таком коли-

честве и такого рода, что эти свойства могут быть представлены сознанием а моменты, достаточно близкие друг к другу, чтобы считаться одновременными; когда величина, сложность или разобщенность предметов становятся очень большими, тогда только небольшая часть CBOHCIB может быть

мыслима одновременно, и понятия становятся настолько неполными, что являются простыми символами; тем не менее подобные символические понятия, необходимые для мышления, вполне законны, лишь бы мы могли убедиться, что они являются представителями действительности, чего мы можем достигнуть некоторыми косвенными приемами мышления или благодаря исполнению предсказаний, основанных на них; но когда наши символические понятия таковы, что никакой косвенный процесс мысли не может дать нам удостоверения в том, что они соответствуют действительности, и не может быть сделано никакое предсказание, исполнение которого дало бы это удостоверение, тогда они становятся совершенно несостоятельными, иллюзорными и ничем не отличаются от чистых фикций.

§ 10. Приложение этой общей истины к вопросу о Вселенной покажет не только то, что все существующие гипотезы об этом несостоятельны, но еще и то, что состоятельная гипотеза и не может быть создана.

§11 . Относительно происхождения Вселенной можно сделать три на словах понятных предположения. Мы можем считать ее или самосуществующей, или самосозданной, или созданной посторонней силой. Мыслимо ли* хоть одно из этих трех предположений? Нет. Ибо опыт показывает, что элементы этих гипотез не могут быть даже соединены в сознании. Или возвращаясь к первоначальной постановке вопроса, мы скажем, что они исходят из незаконных и иллюзорных символических понятий. Нельзя избежать предположения самосуществования чего-либо; но будет ли это предположение сделан'о открыто или оно будет тщательно замаскировано, оно всегда останется немыслимым. Ибо концепция самосуществования может быть образована только через присоединение понятия о безграничной продолжительности в течение прошлого времени. А так как безграничная продолжительность немыслима, то и все те идеи, в которые она входит, немыслимы, и даже, если так можно выразиться, они тем более немыслимы, чем

* Слова: «мыслимо» и «немыслимо» следует понимать здесь (как и вообще во всей этой книге) не в смысле: «вероятно, возможно» и «невероятно, невозможно», а в более строгом смысле — в смысле того, что можно или чего нельзя представить себе в сознании. (Прим. пер.)

18

неопределеннее остальные элементы, входящие в них. Таким образом, как ни невозможно представить себе Вселенную самосуществующей, все-таки мы только увеличим число невозможных идей, когда попытаемся объяснить

еесуществование.

§12. Если от происхождения Вселенной мы перейдем к ее природе, то те же самые затруднения, хотя и в другом виде, возникнут перед нами. Окружающие нас предметы и деятельность так же, как и явления нашего сознания, принуждают нас искать причины, а это приводит нас к гипотезе Первой Причины, на которую мы непременно должны смотреть как на Бесконечную и Абсолютную. Противоречия, заключающиеся в этой гипотезе, хорошо показаны Манселем в его Limits of Religious Tought, когда он говорит:

§13. «Понятие Абсолютного и Бесконечного, с какой бы стороны мы ни взглянули на него, окажется окруженным противоречиями. Предположение, что нечто подобное существует, одно ли или в соединении с другими, заключает в себе противоречие; но и предположение, что оно не существует, тоже заключает в себе противоречие. Мы впадем в противоречие, если будем считать его единым; но допустим такое же противоречие, если будем считать его множественным. Нельзя считать его личным, но нельзя считать и безличным. Нельзя, не впадая в противоречие, представить его деятельным; но из-за опасения такого же противоречия нельзя представить его и недеятельным. Нельзя рассматривать его как сумму всего бытия;

но нельзя и смотреть на него как на часть этой суммы» (1858, р. 58-59).

§14. Какое значение имеют эти выводы для нашего вопроса? Они показывают, что Религии, будучи диаметрально противоположными в своих открыто исповедуемых догматах, все-таки совершенно согласны между собой

вмолчаливом признании того, что существование мира со всем его содержанием есть тайна, вечно требующая объяснения. Но разбор решений, предлагаемых каждой из них отдельно, обнаруживает неудовлетворительность их ответов. И таким образом тайна, признаваемая всеми Религиями, оказывается гораздо более трансцендентной, чем кто-нибудь из них подозреваетоказывается не относительной тайной, но тайной абсолютной. Если Религия и Наука должны быть согласованы, то основанием для соглашения должен послужить тот глубочайший, обширнейший и достовернейший из всех фактов, что сила, проявляемая нам во Вселенной, совершенно непознаваема.

III.Конечные научные идеи

§15. Что такое Пространство и Время? Относительно этого существуют две гипотезы: одна считает их обьективными, другая — субъективными; одна утверждает, что они находятся вне нас и независимы от нас, другая считает их внутренними, принадлежащими нашему собственному сознанию. Но мы не можем постигнуть Пространство и Время как сущности, и, с другой стороны, мы одинаково не можем постигнуть их ни как атрибуты сущностей, ни как нечто не существующее. Мы принуждены мыслить о них как о существующих; и однако не можем подвести их под те условия, при которых существования представляются в уме. Утверждать, что они суть субъ-

19