Шейгал Елена Иосифовна. Семиотика политического дискурса. Диссертация

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

151

В диахроническом плане политический знак может менять свой статус в референтной иерархии: типичным примером такой трансформации является переход имен выдающихся политических лидеров из ситуативных знаков в национальные символы. Следует подчеркнуть, что подобного рода мена

«символического веса» неизбежно сопровождается изменением аффективной составляющей знака. Используя термин Г. Циммермана, этот процесс можно назвать валоризацией знака (букв. «повышение стоимости») (Zimmermann 1975).

«Символический вес» знака и характер его аффективной составляющей имеют большое значение для выполнения знаком его основных семиотических функций в рамках политического дискурса, особенно функций интеграции и дифференциации коммуникантов –агентов политики.

2. Функциональная структура семиотического пространства.

Как уже отмечалось выше, суть политики составляет борьба за власть конфликтующих сил и интересов. Соответственно, общение в политической сфере отражает ситуацию борьбы за власть (захват или удержание власти), а

политический дискурс служит инструментом этой борьбы, и его основные функции (функциональные блоки) являются аспектами проявления этой инструментальной функции. Две из них носят наиболее общий характер.

Акциональная функция политического дискурса обусловлена тем, что политическая деятельность по существу является деятельностью вербальной: «в политике «говорить» – значит «делать» (Бурдье 1993: 206). Для реализации данной функции не требуются какие-либо специфические единицы и средства,

она осуществляется «всей массой» политического дискурса. Вторая функция – контроль над установками и поведением электората – также является неотъемлемой характеристикой политического дискурса в целом; она

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

152

реализуется не за счет специальных знаковых единиц, а вследствие осуществления тех или иных речевых действий, стратегий и тактик.

Что касается других функций (интерпретация /ориентация, интеграция

/дифференциация, агональность /гармонизация), то их осуществление связано с использованием специфических знаковых средств, составляющих семиотическую базу политического дискурса. Содержание политической коммуникации на функциональном уровне можно свести к трем составляющим: формулировка и разъяснение политической позиции

(ориентация), поиск и сплочение сторонников (интеграция), борьба с противником (агональность). Соответственно, в семиотическом пространстве политического дискурса будем разграничивать три типа знаков: знаки ориентации, интеграции и агональности.

Эта функциональная триада проецируется на базовую семиотическую оппозицию политического дискурса «свои – чужие»: ориентация есть не что иное, как идентификация агентов политики (кто есть кто? где свои и где чужие?), интеграция – сплочение «своих», агональность – борьба против

«чужих» и за «своих».

Оппозиция «свои – чужие» является культурной константой, одним из важнейших противопоставлений в жизни и устройстве общества,

сохраняющих свое значение на протяжении веков (Степанов 1997), наряду с другими концептуальными оппозициями, отражающими архетипные представления об устройстве мира («мужской – женский», «старший – младший», «верх – низ», «жизнь – смерть», «свет – тьма» и др.) (Маслова

1997).

Оппозиция «свои – чужие», или, по К. Шмитту, «друг – враг»,

определяет специфику политического, так же, как оппозиция «добро –зло» является базовой для области морального, «прекрасное – безобразное» в

области эстетического, «полезное – вредное» или «рентабельное – нерентабельное» – в сфере экономического. «Смысл различения друга и врага

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

153

состоит в том, чтобы обозначить высшую степень интенсивности соединения или разделения, ассоциации или диссоциации <…> Не нужно, чтобы политический враг был морально зол, не нужно, чтобы он был эстетически безобразен, не должен он непременно оказаться хозяйственным конкурентом, а может быть, даже окажется и выгодно вести с ним дела. Он есть именно иной, чужой» (Шмитт 1992: 40).

Таким образом, любые ценностные противопоставления в политическом дискурсе будут являться вторичными по отношению к оппозиции «друг – враг», производными от нее. «Всякая религиозная, моральная, экономическая, этническая или иная противоположность превращается в противоположность политическую, если она достаточно сильна для того, чтобы эффективно разделять людей на группы друзей и врагов.» (Там же: 45). Противопоставление «свои – чужие» в политическом дискурсе может эксплицироваться как оппозиция различных социокультурных ценностей: это может быть материальный и образовательный статус, этническая принадлежность и даже, в качестве политической метафоры, – состояние

здоровья: Борьба идет между здоровыми и больными. Здоровые – это все мы,

законопослушные граждане России. А больные – это все преступники,

независимо от того, чем они занимаются и где работают. Нам надо вырвать свое родное национальное искусство из рук растленных и больных (ВЗР, №11, 1997).

В политическом дискурсе оппозиция «свои – чужие» реализуется как эксплицитно, при помощи специальных маркеров, так и имплицитно – в виде идеологической коннотации политических терминов, через тональность дискурса, его подчеркнутую этикетность или анти-этикетность, а также целенаправленный подбор положительной или отрицательной оценочной лексики. «Свои» часто маркируются возвышенной лексикой и торжественноприподнятой тональностью, в то время как для указания на «чужих» используется сниженная лексика и презрительно-саркастическая тональность

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

154

(графическим эквивалентом которой являются кавычки). Рассмотрим пример:

Президент Ельцин и его антинародное правительство в угоду своим зарубежным хозяевам преднамеренно губят Россию. Вслушайтесь в комментарии разных теледам из Думы. Да там, в нашей думе, с их слов, дурак на дураке. С ухмылкой чернят Рохлина, Зюганова, Жириновского и многих-

многих других. А нам, зрителям, слушателям, читателям нужны не высосанные из пальца комментарии, а факты. Выводы мы можем сделать и без ваших «демократических» домыслов (СР, 12.09.98). В приведенном отрывке, типичном для дискурса «патриотической оппозиции», представлен почти весь «джентльменский набор»: помимо специализированных маркеров чуждости, противопоставленных маркерам «нашести», отмечается высокая концентрация отрицательно-оценочной лексики (домыслы. происки,

антинародное, губят,) и сниженной лексики (ухмылка, дурак на дураке,

высосанные из пальца, теледамы), кавычки используются как показатель иронии и скепсиса.

Рассмотрим специфику трех функциональных типов знаков политического дискурса. Среди них имеются как специализированные, так и транспонированные единицы. Специализированные знаки используются в прямом значении и в своей первичной функции, тогда как для транспонированных знаков характерно наличие семантических,

прагматических и функциональных сдвигов.

2. 1. Знаки ориентации Ориентироваться в поле политики – значит знать, с кем ты и против

кого, а также за что и против чего бороться. Функцию ориентации в семиотическом пространстве политического дискурса выполняют знаки,

отсылающие к основным компонентам мира политического: политическим субъектам и политическим ценностям (идеологиям). Именно к данному классу знаков относятся все политические термины. Знаковыми репрезентантами

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

155

политических субъектов являются названия политических институтов и институциональных ролей, имена политиков, исполняющих данные роли,

номинации социокультурных локусов – мест пребывания властных органов.

Номинации субъектов политики ассоциативно связаны с номинациями политических ценностей и соотносятся с базовой шкалой политических ориентаций, прототипным выражением которой служат стертые пространственные метафоры, являющиеся межкультурными универсалиями:

правые, левые, крайне правые, крайне левые, центр, левый центр, правый

центр. Шкала политической ориентации, помимо пространственных,

традиционно задается также в цветовых терминах (белые, красные, розовые,

коричневые, зеленые и т.п.).

Следует подчеркнуть значимость пространственной метафорики в разработке ориентационного аспекта политической семиосферы: поле политики представляется языком как пространство, в определенных местах которого расположены те или иные политические субъекты.

Где же грань, отделяющая правых и левых центристов? (ИЗВ, 6.07.99).

ЛДПР – градусов на 15 правее центра (В. Жириновский // ТВ, 31.05.99).

Политические субъекты семиотически осознаются в вертикальном измерении («народ власть»; властная иерархия «выше ниже») и в горизонтальном измерении (противопоставление групповых субъектов – партий и движений, ветвей и органов власти). Горизонтальные перемещения по разным векторам в пределах поля символизируют динамику политического процесса. Если коммунист осознает необходимость осуществления рыночных преобразований, значит, наше общество назад уже никогда не пойдет. Оно стало прозревать, и своим левым крылом идет в сторону реформ, рынка,

собственности (КП, 21.04.98).

Пространственные перемещения символизируют и движение по

властной вертикали: Почему же в результате ему так и не довелось

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

156

переехать в «Белый Дом» на Краснопресненской набережной? (= не стал премьер-министром?) (СР, 16.05.98).

Многомерность политического пространства наглядно изображается при помощи системы координат. Следует иметь в виду, что хотя семантика основных ориентационных терминов правые – левые содержит инвариантный компонент (правые в целом во всех культурах ассоциируются с консерватизмом, а левые – с радикализмом), тем не менее в каждом политическом сообществе с его специфической политической культурой и текущей политической ситуацией эти термины соотносятся с разными идеологиями и ценностями. Так, основными координатами политического пространства современной России считаются: ось «административно-

командная – рыночная идеология» и ось «реальный федерализм – унитаризм».

На пересечении этих двух осей располагаются все основные политические силы страны.

В качестве примера можно привести схему из статьи И. Харичева,

генерального директора Центра прикладных избирательных технологий (ИЗВ, 6.07.99), учитывая при этом, что «расклад» политических сил, их ориентации постоянно меняются, и подобные схемы быстро утрачивают свою политическую актуальность:

Схема 3. Пространство политических ориентаций в России (июль 1999)

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

157

унитаризм

Вследствие того, что оппозиция «свой – чужой» играет ведущую роль в формировании ориентационного пространства политического дискурса, то для него оказывается характерной не столько концептуальная, сколько прагматическая антонимия. Авторы данного термина М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова отмечают, что структура такой антонимической пары является подвижной и допускает возможность разного лексического наполнения в соответствии с меняющейся политической ситуацией, например, Ельцин – Горбачев (до августа 1991 г.), Ельцин – съезд (после августа 1991) (Китайгородская, Розанова 1995б: 101). Приведенный список антонимов можно продолжить, исходя из политической ситуации 1998–1999 гг.: Ельцин –

Дума, Ельцин – Лужков, Ельцин – Примаков.

Специфика прагматической антонимии, на наш взгляд, заключается не столько в ее нестабильности (это, скорее, следствие), сколько в том, что ее семантическое основание составляет идеологическая оппозиция «свой -

чужой». Прагматическая антонимия нарушает законы «нормальной» языковой логики, по которой президент – парламент, народ – правительство никак не могут считаться антонимами – в их семантике нет противоположных или противопоставленных денотативных компонентов. Их оппозиция диктуется экстралингвистической ситуацией, в которой обозначенные референты оказываются по разные стороны политической баррикады.

Явление прагматической антонимии противоречит также и законам научной логики, что составляет предмет определенного беспокойства для политологов: «Политические представления сегодня полны ложных, с точки зрения политологии, оппозиций, которые являются реальными делениями политического поля и поэтому имеют под собой социальное основание, хотя никак не обоснованы теоретически. К наиболее очевидным относится,

например, оппозиция между «демократами» и «патриотами». Это противопоставление – а ведь есть еще многие другие – с точки зрения теории

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

159

государственности выполняют функцию самоидентификации нации, являются

ее«визитной карточкой», своеобразной «меткой своей территории»,

олицетворением независимости и суверенитета страны. Не случайно,

вызванная распадом советской империи тенденция к самоопределению субъектов федерации сопровождается активным созданием или возрождением внешних атрибутов государственности.

Символы государственности всегда глубоко эмоциональны, они представляют собой концентрированное выражение политических чувств,

прежде всего патриотизма. Государственный символ – это не только эмоциональное воплощение нации, но и выразитель общенациональной идеи. «Герб – это вещь мистическая. Его символика олицетворяет духовную энергию народа» (Н.С. Михалков).

Гимн является музыкально-поэтическим эквивалентом герба или флага.

По меткому выражению Н.С. Михалкова, «гимн – это народная молитва». В

опубликованной «Комсомольской правдой» подборке предлагаемых читателями вариантов текста российского гимна мы видим проявление чувств рядового человека к своей стране: выражение патриотизма, гордости за историю страны и ее богатства, прославление героизма, вера в светлое будущее, декларация национальных ценностей.

Компонент «свои», суть которого составляет отождествление групповых агентов политики, выступает как смысловая доминанта знаков интеграции.

Это позволяет говорить о преобладании у этих знаков фатики над информативностью, поскольку особенность фатического общения состоит в десемантизации номинативных единиц и направленности на сам процесс общения, а именно, на отношения между коммуникантами (Винокур 1993;

Дементьев 1997).

Вариантами фатического значения, выражаемого знаками интеграции в политическом дискурсе, являются: групповая идентичность, солидарность,

поддержка, лояльность к вождю и системе. Выражающий лояльность агент

Generated by Foxit PDF Creator © Foxit Software

http://www.foxitsoftware.com For evaluation only.

160

тем самым как бы заявляет о своей интеграции с режимом. Вербальное выражение лояльности к системе – непременный атрибут некоторых церемониальных действий и событий (например, инаугурация, объявление войны). Выражение лояльности к вождю в ситуациях неритуального характера свидетельствует об определенной степени авторитарности данной системы.

Невербальным средством выражения лояльности к системе, помимо государственных символов, могут служить портретные и скульптурные изображения вождей, помещаемые на улицах и в государственных учреждениях. Степень семиотичности данных иконических знаков зависит от характера политической культуры: она выше в тоталитарной культуре, для которой характерна фетишизация всех ипостасей вождя. Можно сказать, что знаковое содержание портрета лидера в разных культурах варьируется от простого напоминания о том, кто является главой государства, до превращения его в политический тотем.

Интегрирующую функцию выполняют лозунги и девизы: выражая руководящую идею, цель политической борьбы, они призваны сплотить приверженцев данной идеи, дать им возможность испытать и выразить чувство социальной солидарности (Работают бесплатно только рабы. Мы не рабы!;

Не хотим быть бесправными в правовом государстве!; Так победим! Область и город – в единстве сила!).

Преимущественно фатический характер объединяющих лозунгов обусловливает их клишированность. По мнению Т.М. Николаевой, наличие у социальных групп сплачивающей системы речевых клише базируется на извечно существующем страхе индивида оказаться в положении социального аутсайдера. Поскольку оптимальные условия существования клише предполагают стабильность социального деления, то естественно, что обилие лозунгов клишированного образца возникает во время или после революций

(Николаева 1995). Представляется интересным предположение Т.М.

Николаевой о том, что именно пролетарская революция потребовала такого