Трансформация Директивы в государствах-участниках

Национальное право, гармонизированное Двенадцатой директивой, сохранило значительные различия. Причины заключаются, во-первых, в том, что Директива не обязала государства-участники ввести акционерное общество одного лица, а установила лишь, что если национальное право разрешает АО одного лица, то оно должно регулировать данный институт в соответствии с Директивой. АО одного лица разрешено и регулируется в соответствии с Директивой в Швеции, Германии, Нидерландах и Испании. Другие государства этот институт не ввели, что при трансформации Директивы привело к различиям в регулировании ООО одного лица и АО одного лица. Например, в Италии при трансформации Директивы субсидиарная ответственность единственного участника ООО в случае банкротства общества была смягчена: она наступает только в особых случаях, перечисленных в абз. 2 ст. 2497 ГК Италии *(431). Что же касается ответственности единственного акционера в случае банкротства АО, то она, как и прежде, не знает подобных ограничений (ст. 2362 ГК Италии). Греция при трансформации отменила ответственность единственного участника ООО по долгам общества, но сохранила ответственность единственного акционера *(432). Подобные различия сохранились также в праве Франции и Бельгии *(433).

Другой причиной неоднородности гармонизированного права явились права, предоставленные государствам-участникам абз. 2 ст. 2 Директивы. Франция и Бельгия сохранили, как уже упоминалось, свои национальные правила. Так, во Франции общество одного лица не может быть единственным учредителем другого общества. Если оно стало единственным участником другого общества в результате перехода к нему всех долей участия, то это другое общество может быть ликвидировано по решению суда (ст. 36-2 Закона о торговых компаниях). Ранее французское право запрещало, кроме того, физическому лицу являться единственным участником нескольких обществ, но этот запрет был в 1994 г. отменен. В Бельгии юридическое лицо - единственный участник ООО несет неограниченную ответственность по долгам общества (п. 8 абз. 2 ст. 123 Закона о торговых компаниях). Если физическое лицо создает несколько обществ, то оно также несет неограниченную ответственность по их долгам (абз. 2 ст. 123 bis Закона о торговых компаниях). В дополнение к этому Бельгия ввела ответственность единственного акционера по долгам АО *(434).

Некоторое время высказывались мнения, что, поскольку Директива ориентировалась лишь на Францию и Бельгию, то другие государства не имеют права воспользоваться положениями абз. 2 ст. 2 *(435). Этот вывод имеет под собой мало оснований, поскольку абз. 2 ст. 2 распространяется на все государства-участники и упоминание в преамбуле "о существующих в некоторых национальных правопорядках особенностях" этого не меняет *(436). Уступив Франции и Бельгии, Директива дала всем государствам-участникам возможность вводить "особые предписания или санкции", и некоторые государства этим воспользовались. Например, право Италии в обоих случаях, указанных в абз. 2 ст. 2 Директивы, предусматривает субсидиарную ответственность единственного участника ООО по долгам общества в случае банкротства последнего. Право Греции в обоих случаях запрещает общество одного лица. Остальные государства ЕС не предусмотрели особых правил в случаях, когда общество одного лица (иное юридическое лицо) является единственным участником другого общества или когда физическое лицо одновременно участвует в нескольких обществах одного лица. Однако в Германии судебная практика *(437) до последнего времени исходила из того, что в последнем случае имеет место "фактический концерн" (по аналогии с Акционерным законом), и возлагала на единственного участника ответственность по долгам общества на основании самого лишь факта существования "концерна", т.е. не требовалось даже доказательств вины этого участника в банкротстве общества *(438). Впоследствии, однако, Верховный суд стал придерживаться мнения, что необходимо все же доказать вину единственного участника, не заботившегося об интересах общества *(439), при этом идея применения по аналогии норм Акционерного закона была в конце концов полностью отвергнута *(440).

Рассмотренные национальные различия дали ученым основание подвергнуть Двенадцатую директиву жесткой критике. Так, Люттер говорит о "хаосе общества с ограниченной ответственностью одного лица в Европе" *(441). Представляется, однако, что в разрыве между регулированием ООО и АО одного лица следует винить скорее не европейского, а национального законодателя, который при трансформации сознательно пошел на этот разрыв. Европейский законодатель мог предотвратить это, только отказавшись от принятия Двенадцатой директивы или же обязав государства-участники ввести АО одного лица наряду с ООО одного лица. Последнее вряд ли было бы возможно: для введения АО одного лица в Европе в момент принятия Директивы не было основания, так как оно не было распространено в национальных правопорядках. Кроме того, поскольку Директива принималась в рамках программы развития мелкого предпринимательства, то вполне логично было ограничить сферу ее действия ООО как формой, в принципе более пригодной для мелкого предпринимательства, чем АО.

Что касается абз. 2 ст. 2 Директивы, то, как указывалось, следовало было бы предоставить государствам-участникам только право вводить неограниченную ответственность единственного участника, но не право запрещать общество одного лица. Это привело бы к меньшим расхождениям в праве государств-участников и отвечало бы общим принципам регулирования отношений контролирующего лица с контролируемыми им обществами, где само по себе установление контроля над обществом не запрещается, но при определенных условиях на лицо может возлагаться ответственность по долгам контролируемого им общества.