Значение гармонизации для свободы перемещения компаний

Гармонизация норм о действительности сделок, заключаемых органами компании, связана со свободой перемещения компании. Свободное перемещение предполагает, что компания обосновывается в другом государстве для того, чтобы осуществлять хозяйственную деятельность, неотъемлемым атрибутом которой является заключение различных сделок. При этом компания продолжает подчиняться праву государства, где она была создана, следовательно, это право определяет и то, в каких случаях сделки, заключаемые от имени компании ее органами, являются действительными. Эти правила могут отличаться от правил, действующих в принимающем государстве.

В самом деле, как мы видели, в правопорядках ЕС вопрос о действительности заключаемых компанией сделок разрешался по-разному. В странах романской, а также англосаксонской правовой системы действительность сделок определялась по нормам института представительства, что давало компании широкие возможности как ограничивать полномочия своих органов, так и ссылаться на недействительность сделок, совершенных ее органами с превышением полномочий. В странах германской системы, следующих органической теории, органы компании рассматривались как продолжение ее самой: их действия приравнивались к действиям компании, что исключало возможность признания этих действий недействительными. Какие-либо ограничения полномочий органов компании не имели силы в отношениях с третьими лицами. Такие различия в условиях свободного перемещения компаний способны нанести ущерб интересам кредиторов в государстве, где действует иностранная компания. Поэтому принятие Первой директивы было необходимо в смысле п. "g" абз. 2 ст. 44 Договора о ЕС.

Следующий вопрос, на котором необходимо остановиться, - это вопрос о содержании правил директивы. Сближение права на основании п. "g" абз. 2 ст. 44 Договора призвано обеспечить защиту не только кредиторов, но и участников компании. Первая директива однозначно отдает приоритет интересам кредиторов и тем самым делает выбор в пользу органической теории. Данный выбор представляется обоснованным, поскольку риск злоупотреблений со стороны лиц, представляющих компанию, должны нести уполномочившие этих лиц участники, а не кредиторы компании. Приоритет интересов гражданского оборота, его устойчивости в большей степени соответствует целям экономической интеграции, нежели приоритет интересов участников компании.

Наконец, на вопрос, достигнут ли в государствах-участниках установленный директивой результат, следует, по мнению автора данной работы, также ответить утвердительно. Статья 9 Первой директивы в целом надлежаще трансформирована в государствах ЕС. Сомнения вызывают только некоторые нормы национального права, в частности положения английского Закона о компаниях, ограничивающего используемое директивой понятие "органы компании" лишь одним-единственным органом, а именно board of directors.

§ 2. Недействительность компаний

До гармонизации правил о недействительности компаний посредством Первой директивы эти правила значительно различались в европейских правопорядках. В странах, исторически рассматривавших компанию как договор, ее недействительность регулировалась нормами обязательственного, точнее договорного, права. Она являлась недействительной, если был недействителен лежащий в ее основе учредительный договор; недействительность учредительного договора наступала по тем же основаниям, что и недействительность любой сделки: пороки воли сторон, недееспособность сторон и проч. В результате все основания, по которым двусторонний договор является ничтожным или оспоримым, распространялись в принципе и на компании. Это было характерно в особенности для классического французского права. Проведенная во Франции в 1966 г. реформа в этом отношении ничего не изменила: ст. 360 Закона о торговых компаниях от 24 июля 1966 г. установила, что компания может быть недействительной по основаниям, предусмотренным договорным правом.

Строгое следование договорному праву приводило бы, однако, к тому, что изъяны учредительного договора автоматически влекли бы за собой недействительность компании. Кроме того, недействительную компанию следовало бы рассматривать как не существовавшую, поскольку по общему правилу недействительная сделка с самого начала не порождает каких-либо правовых последствий. Это серьезно нарушало бы устойчивость оборота. Поэтому и во Франции, и в других странах романской системы правила о недействительности компаний были смягчены по сравнению с аналогичными правилами, относящимися к договорам. Во-первых, не всякий изъян учредительного договора вызывал недействительность компании: в большинстве случаев участникам предоставлялась возможность устранить нарушения *(293). Во-вторых, если она все-таки признавалась недействительной, то последствия недействительности распространялись лишь на будущее время.

Другие страны ЕС, опираясь на органическую теорию, делали вывод, что в случае изъянов учредительного договора компания как самостоятельная организация продолжает существовать, по крайней мере в отношениях с третьими лицами, если выполнены предусмотренные в законе требования к ее созданию. Например, в Германии недееспособный учредитель не становился участником компании, но сама компания продолжала существовать между дееспособными участниками. Так же обстояли дела в Бельгии и Люксембурге *(294).

С другой стороны, в законодательстве Германии, а также Италии содержалось много оснований недействительности по формальным причинам, в особенности по причине отсутствия предусмотренной законом информации в уставе.