1.3. Механизм осуществления субъективного права

1.3.1. Возникновение понятия механизма осуществления субъективных гражданских прав

Важность категории осуществления субъективного права для решения проблем, связанных с использованием сети Интернет, требует более тщательного анализа самого процесса осуществления, точнее, его механизма. Как указывалось выше, большинство исследователей понимают осуществление права (и, соответственно, исполнение обязанностей) как простой одноэлементный процесс, не имеющий какой-либо внутренней структуры. Однако такой подход к осуществлению права, несмотря на его простоту, не позволяет выявить причины возникновения проблем, лежащих в плоскости осуществления прав. Ведь если осуществление права - далее неразложимый элемент, то проблемы на этой стадии (а фактически - только неосуществление прав) обусловливаются проблемами на более ранних стадиях правового регулирования, т.е. на стадии создания и действия норм права. Однако, как было показано в предыдущей главе, проблемы с осуществлением прав могут возникать при отсутствии проблем с самими правовыми нормами. Следовательно, необходимо рассматривать такие проблемы с точки зрения внутренних закономерностей и феноменологии процесса осуществления права.

Интересный подход к изучению процесса осуществления права был предложен Н.И. Мирошниковой, которая предположила, что существует некий механизм осуществления субъективных гражданских прав (далее - МОСП). "Изучение осуществления субъективного гражданского права с позиций механизма имеет методологическое значение, так как позволяет сконцентрировать внимание на тех звеньях (элементах), которые в их системном виде приводят в движение норму и способствуют при этом надлежащей реализации субъективного права" *(53). Использование категории механизма применительно к осуществлению субъективных прав у данного автора, впрочем, во многом было следствием общей тенденции правовой науки того времени к использованию достижений так называемых инструментальных теорий права, т.е. теорий, рассматривавших нормы права как инструмент осуществления определенных интересов, инструмент социального регулирования.

Одним из проявлений данных теорий стала категория правового механизма, изначально использовавшаяся исключительно в словосочетании "механизм правового регулирования" (далее - МПР). Считается, что одним из первых использовать данный термин в специально-юридическом значении предложил Н.Г. Александров в 1961 г. в своей работе "Право и законность в период развернутого строительства коммунизма". Впоследствии раскрытию этого термина посвятили свои работы Л.С. Явич, Б.В. Шейндлин, А.М. Витченко и В.М. Горшенев *(54), однако, пожалуй, основной вклад в становление и развитие понятия МПР внес С.С. Алексеев.

Впервые в полной мере понятие МПР было раскрыто С.С. Алексеевым в работе "Механизм правового регулирования в социалистическом государстве". МПР в ней определялся как "взятая в единстве вся совокупность юридических средств, при помощи которых обеспечивается правовое воздействие на общественные отношения" *(55).

С.С. Алексеев впервые предложил и структуру МПР (составные части и их соотношение). В состав МПР он включал три основных элемента, соответствующих трем стадиям процесса правового регулирования:

"Первая стадия - регламентирование общественных отношений, нуждающихся в правовом опосредовании". Ей соответствуют юридические нормы как элемент МПР.

"Вторая стадия - действие юридических норм, в результате которых возникают или изменяются правовые отношения (субъективные права и обязанности конкретных лиц)". Соответствующим элементом МПР выступает правоотношение.

"Третья стадия - реализация субъективных юридических прав и обязанностей". В МПР она сопряжена с актами реализации юридических прав и обязанностей.

Впрочем, наряду с тремя основными элементами МПР, С.С. Алексеев выделял еще два дополнительных: нормативные юридические акты, правосознание и правовую культуру. Касательно первого он отмечал, что хотя нормативные юридические акты являются "формой выражения и закрепления юридических норм", но "вместе с тем, нормативные юридические акты (и тем более - связанные с ними правовые явления - юридическая техника, систематизация и толкование нормативных актов) выполняют в механизме самостоятельные функции" *(56).

Правовую культуру и правосознание С.С. Алексеев выносил за рамки общей схемы МПР, включая их, однако, в состав его элементов. Дело в том, что, по его справедливому замечанию, этот элемент не может быть поставлен четвертым наряду с основными тремя и не может быть втиснут между какими-либо двумя из основных элементов. Правосознание и правовая культура имеют общее значение в механизме правового регулирования.

Последнее утверждение разделялось не всеми исследователями МПР. Например, в отличие от С.С. Алексеева, А.М. Витченко не включал правосознание, правовую культуру и иные аналогичные феномены в состав МПР, считая их элементами МПР. "К механизму правового воздействия, - писал А.М. Витченко, - относится взаимосвязанная система таких явлений, как правосознание, правотворческий процесс, правовая культура, правовые принципы и, наконец, собственно механизм правового регулирования" *(57). Все остальные, кроме МПР, элементы механизма правового воздействия, как указывает А.М. Витченко, не обладают регулятивной силой, а потому не могут быть отнесены к МПР, хотя они и оказывают влияние именно как правовые явления.

Особой заслугой С.С. Алексеева на этом этапе исследования МПР нужно признать то, что он всячески подчеркивал системный характер этого механизма: "Рассматривая основные части МПР, не следует упускать из виду его глубокого, внутреннего единства. Право, нормативные юридические акты, правоотношения, акты реализации, правосознание и правовая культура потому и характеризуются в качестве элементов механизма правового регулирования, что все они находятся в последовательной, закономерной связи, образуют единую, слаженную систему юридических средств воздействия на общественные отношения" *(58).

Еще одним моментом, который следует подчеркнуть при анализе данной работы С.С. Алексеева, является обозначенная им связь между правовым регулированием и реализацией права: "Эффективность воздействия права на общественные отношения обеспечивается... полной и точной реализацией юридических норм в общественной жизни, их фактическим претворением в поведении людей" *(59). В связи с этим, в рамках анализа МПР в целом, С.С. Алексеев особое внимание уделял организационным и информационным аспектам реализации права, подчеркивал необходимость "предварительной подготовки" реализации правовых норм: "Во многих случаях для обеспечения реального, полного, точного и своевременного осуществления субъективных прав и исполнения обязанностей необходимо создание определенных организационных и правовых условий" *(60). Причем система такого рода условий будет отличаться в зависимости от того, в какой форме - соблюдения, использования, исполнения - будет проходить реализация права; больше всего гарантий требует именно использование прав, так как в этом случае исключается, по справедливому замечанию автора, применение каких-либо мер воздействия к управомоченному.

В последующем С.С. Алексеев рассматривал вопрос МПР как одну из проблем общей теории права. Это нашло отражение в ряде его работ по общей теории права, в каждой из которых понятие МПР уточнялось и наполнялось. Так, например, в работе 1982 г. было сформировано определение МПР, которое сейчас разделяется практически всеми теоретиками государства и права - определение механизма как системы правовых средств (а не совокупности, как раньше). Кроме того, было расширено представление об МПР как институте юридической науки: "Понятие МПР позволяет:

- не только собрать вместе явления правовой действительности - нормы, правоотношения, юридические акты и др. и обрисовать их как целостность (это достигается также и при помощи понятия "правовая система"), но и представить их в "работающем", системно-динамическом виде, что характеризует результативность правового регулирования, его способность гарантировать с правовой стороны достижение поставленных законодателем целей;

- высветить в связи с этим специфические функции, которые выполняют те или иные юридические явления в правовой системе, показать их связь между собой и взаимодействие" *(61).

Впрочем, категорию механизма далеко не все авторы в настоящее время считают удачной. Например, А.А. Макушин пишет следующее: "Механицизм, широко распространенный в эпоху метафизиков, несмотря на критическую оценку многочисленных механических теорий Ф. Энгельсом, воскрес в советском праве и упорно продолжает занимать позиции в российском... Несмотря на простоту словосложения правовых категорий с "механическими" и даже некоторую их звучность, не всегда эти словесные конструкции можно отнести к правовым" *(62). Впрочем, автор скорее обращает внимание на недопустимость огульного употребления "механических" терминов, чем говорит о невозможности использования таких терминов в правовой науке: "Введение терминов "правовая материя", "юридическая энергия" и некоторых других в силу их метафизичности требует осторожности. К таким, на наш взгляд, вполне можно отнести если не все, то многие из названных (и неназванных) "механизмов" *(63). К тому же автор указывает на то, что использование термина "механизм" дает возможность употребления таких словосочетаний, как "остановка", "простаивание", "пробуксовка" механизма, что уже и вовсе недопустимо в праве.

Замечание А.А. Макушина важно, однако оно не обосновывает отказ от категории механизма в праве - как механизма правового регулирования или механизма осуществления права. Во-первых, использование любого термина допустимо, если оно было обосновано, а содержание термина - определено. Сложно спорить с тем, что понятие МПР было обосновано в рассматривавшейся выше работе С.С. Алексеева "Механизм правового регулирования в социалистическом государстве" и ряде последовавших за ней работ. Сам факт, что термин был заимствован из естественных наук, не позволяет говорить о невозможности его употребления в правовой науке. Во-вторых, в случае отказа от категории механизма в праве потребуется найти ему замену. Конечно, механизм обычно определяется через понятие системы (правовых средств). Однако система - это еще не механизм. Использование термина "механизм" отражает динамику процесса правового регулирования, процесса осуществления права, а не просто их внутреннее устройство. Что же касается "пробуксовки" механизма и тому подобного, то, хотя эти термины и не являются научными, они позволяют пусть и метафорично, но понятно описать то, что происходит в действительности. Следовательно, использование таких выражений в научных работах уместно, если, конечно же, впоследствии будет приведен нормальный научный анализ ситуации, описанной столь иносказательным образом.