Глава 3. Конституционно-судебное правотворчество в судейском праве российской федерации

§ 3.1. Правотворческие акты Конституционного Суда

Российской Федерации и судебная практика:

теоретико-правовые проблемы соотношения

Согласно ст. 118 (ч. 2) Конституции Российской Федерации судебная власть, помимо конституционного, осуществляется посредством гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Соответствующие его отрасли не только лежат в основе каждой из институциональных подсистем единой судебной системы, но и в некоторых случаях обеспечивают связь с органами власти, не относящимися к судебной системе. Причем каждая из этих форм осуществления судебной власти, при бесспорном главенстве конституционных правовых норм, предполагает определенную самостоятельность, которая наряду с общими подразумевает и наличие специфических процессуальных принципов и правил их реализации. Вместе с тем, соглашаясь с аргументами Н.С. Бондаря о том, что конституционное судопроизводство явно отличается от иных видов судопроизводства <496>, отметим, что, выступая в роли критерия для выделения относительно самостоятельных способов осуществления судебной власти, ни одно из таких различий не дает оснований для исключения какого-либо вида судопроизводства из сферы правосудия, предназначенного в российской правовой системе для обеспечения судом как единым в системе разделения властей органом судебной власти прав и свобод человека и гражданина. Именно это социальное предназначение правосудия и обеспечивает конституционное судопроизводство в своей сфере осуществления судебной власти посредством разрешения Конституционным Судом публично-правовых споров <497>.

--------------------------------

<496> См.: Бондарь Н.С. Конституционный Суд России: не "квазисуд", а больше чем суд // Журнал конституционного судопроизводства. 2010. N 3 (15). С. 29 - 30.

<497> Жилин Г.А. Конституционное судопроизводство в механизме судебной защиты прав // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 4. С. 3.

В судебной системе Российской Федерации сложились по крайней мере три относительно самостоятельные и независимые по отношению друг к другу судебные подсистемы, это:

- система судов общей юрисдикции, возглавляемая Верховным Судом Российской Федерации, в которую кроме него также входят верховные суды республик, краевые и областные суды, суды городов федерального значения, суды автономной области и автономных округов, районные суды, военные суды, а также специализированные федеральные суды по рассмотрению гражданских и административных дел, которые могут быть учреждены федеральным конституционным законом;

- система арбитражных судов, возглавляемая Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации, в которую также входят федеральные арбитражные суды округов и арбитражные суды субъектов Российской Федерации;

- Конституционный Суд Российской Федерации, который не возглавляет системы подобных судов за неимением самой системы. Он занимает обособленное положение, не входя ни в одну из указанных систем.

Самостоятельность и независимость каждой из подсистем выражается в том, что им принадлежит право окончательного разрешения находящихся в их ведении дел. Кроме того, они не обладают полномочием пересматривать решения друг друга: Конституционный Суд Российской Федерации не может пересматривать решения какого-либо суда, Верховный Суд Российской Федерации - решения Конституционного Суда Российской Федерации и арбитражных судов, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации - решения Конституционного Суда Российской Федерации и судов общей юрисдикции.

Между тем исследование решений Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов и их роли в системе правового регулирования невозможно без анализа их влияния на судебную практику судов общей юрисдикции и арбитражных судов, что предполагает рассмотрение судебной власти в системном аспекте.

Как верно отмечает А.В. Никитина, "недостаточная урегулированность механизмов взаимодействия между составляющими судебную систему подсистемами, отсутствие четкого разграничения подведомственности между ними порождают разрушение единой судебной системы и отрицательно сказываются на единстве и целостности государственной власти в целом. Указанные проблемы связаны в том числе с недооценкой системности судебной власти, значимости системообразующих связей в судебной системе, сообщающих последней качество единства, гарантирующее не только единство судебной власти в целом и конституционно-правового пространства в общефедеральном масштабе" <498>.

--------------------------------

<498> Никитина А.В. Единство судебной системы Российской Федерации (конституционно-правовое исследование): Дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2006. С. 3.

Одной из качественных характеристик современной науки является широкое применение системного подхода к исследованию и познанию сложных организованных объектов. То, что в современной литературе понимается под системным подходом к объектам науки, их системным анализом, системным исследованием, представляет собой сложный и многогранный научный феномен. Он находит свое выражение в самых разных областях знания, в различных типах исследования, на всех уровнях построения знания. Не задаваясь целью детального рассмотрения самого системного подхода, отметим, что, по справедливому замечанию Э.С. Маркаряна, "он является одной из фундаментальных стратегий научного исследования, исторически вызванной необходимостью изучения сложноорганизованных систем адекватными познавательными средствами" <499>. Системный подход позволяет обнаружить внутренний механизм не только действия компонентов целого, но и их взаимодействия на различных уровнях. Тем самым открываются перспективы обнаружения организационной "многослойной" системы, глубокой диалектической связи и взаимозависимости субстанционально-содержательных частей, структур и функционирования явлений <500>.

--------------------------------

<499> Маркарян Э.С. Системное исследование человеческой деятельности // Вопросы философии. 1972. N 10. С. 77.

<500> Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М., 2001. С. 243.

Поскольку под системой понимается, как правило, целостная совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих частей, компонентов, элементов <501>, то цель применения системного подхода при научном анализе судебной деятельности может быть сформулирована не только как изучение ее состава и свойств разнообразных элементов, проявляющихся в их взаимодействии, но и как поиск научных средств, с помощью которых можно выразить ее целостность, т.е. охарактеризовать те специфические черты, свойства, признаки, связи, отношения, которые делают объект настоящего исследования "системой". Таким образом, системой можно называть совокупность элементов, взаимосвязанных между собой так, что возникает единство.

--------------------------------

<501> Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Задачи, методы и приложения общей теории систем // Исследования по общей теории систем. М., 1969. С. 12.

Исходя из понимания единства как некоторой общности элементов системы, единство судебной власти представляет собой такое ее свойство, которое исключает наличие в государстве нескольких обособленных институциональных структур, каждая из которых суверенно осуществляет судебно-властные полномочия. Однако единство власти в этом аспекте не следует понимать как власть, воплощенную в деятельности единого "органа", нераспределенность функций или компетенции. Единство судебной власти проявляется в едином организованном "воленаправлении" <502>, едином механизме воздействия на общество, ориентированном на его стабильность и устойчивость, а в общегосударственном масштабе - на целостность, стабильность и устойчивость государства, общность конституционно-правового пространства и государственно-правовой системы.

--------------------------------

<502> Бушуев И.И. Разделение властей в федеративном государстве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1998.

Согласно содержащейся в ст. 3 Федерального конституционного закона о судебной системе Российской Федерации характеристике данная система обладает признаком единства, обеспечиваемого:

- установлением судебной системы Российской Федерации Конституцией Российской Федерации и Федеральным конституционным законом "О судебной системе Российской Федерации";

- соблюдением всеми федеральными судами и мировыми судьями установленных федеральными законами правил судопроизводства;

- применением всеми судами Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, а также Конституций (уставов) и других законов субъектов Российской Федерации;

- признанием общеобязательности исполнения на всей территории Российской Федерации судебных постановлений, вступивших в законную силу;

- законодательным закреплением статуса судей;

- финансированием федеральных судов и мировых судей из федерального бюджета.

В.Е. Чиркин отмечает, что теория и практика единства государственной власти имеет три разных аспекта: социальное единство, единство принципиальных целей, направлений и форм деятельности органов государственной власти и организационно-правовое единство <503>. Будучи частью государственной власти, судебная власть обладает единой с ней сущностной природой и происходит от единого источника - народа как носителя суверенитета.

--------------------------------

<503> Федерализм: теория, институты, отношения (сравнительно-правовое исследование) / Отв. ред. Б.Н. Топорнин. М.: Юристъ, 2001. С. 100 - 102.

Не менее значимым для анализа взаимоотношений между различными судами является закрепленный непосредственно в Конституции Российской Федерации принцип независимости, который означает самостоятельность суда при отправлении правосудия. Г.А. Гаджиев отмечает: "...он (Конституционный Суд) последовательно пресекал любые попытки лишения судебной власти присущих ей контрольных полномочий, обеспечивая защиту конституционного принципа самостоятельности судебной власти" <504>. Т.Г. Морщакова справедливо считает, что самостоятельная и независимая судебная власть, исполняя роль баланса во взаимоотношениях органов законодательной и исполнительной власти, должна обеспечивать непосредственное действие Конституции во всех сферах законодательной и правоприменительной деятельности и прежде всего гарантировать судебную защиту прав и свобод человека и гражданина <505>. Эта роль судебной власти одинаково присуща любым судам, которые, представляя различные виды юрисдикции, осуществляют возложенную только на суды (и в этом смысле исключительную) функцию правосудия. "Общность задач по осуществлению правосудия тремя ветвями судебной власти связана, естественно, с разграничением полномочий и определением взаимоотношений между ними" <506>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Гаджиева Г.А. "Рыночная экономика в решениях Конституционного Суда Российской Федерации" включена в информационный банк согласно публикации - "Российская юстиция", 2001, N 10.

<504> Гаджиев Г.А. Рыночная экономика в решениях Конституционного Суда Российской Федерации // Закон и право. 2002. N 2. С. 27.

<505> Морщакова Т.Г. Разграничение компетенции между Конституционным Судом и другими судами Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1997. N 7 (май - июнь). С. 22.

<506> Там же. С. 23.

Самостоятельность судебной власти обычно характеризуется "чрезмерной активностью", давлением, оказываемым на суд органами исполнительной власти. Между тем это наблюдается и во взаимоотношениях Конституционного Суда Российской Федерации с другими ветвями судебной власти.

Т.Г. Морщакова отмечает, что взаимоотношения Конституционного Суда с Верховным и Высшим Арбитражным Судами определяются прежде всего общими задачами судебной власти - уравновешивать другие власти и обеспечивать непосредственное действие конституционных норм об основных правах граждан. Разграничение компетенции между судебными органами должно решать задачу беспробельности судебной защиты, вытекающей из ст. ст. 15, 46 и 55 Конституции Российской Федерации <507>.

--------------------------------

<507> См.: Материалы научно-практической конференции "Судебный конституционный контроль в России: уроки, проблемы и перспективы" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1997. N 7 (май - июнь). С. 23.

Как верно указывает А.В. Никитина, "единство судебной власти основано на единстве трех основополагающих функций - разрешении социальных конфликтов, обеспечении прав и свобод человека и гражданина и осуществлении контроля в механизме разделения властей. Единственной формой реализации судебной власти является правосудие, а методами (способами) его осуществления - различные виды судопроизводства: конституционное, гражданское, административное и уголовное <508>.

--------------------------------

<508> Никитина А.В. Единство судебной системы Российской Федерации (конституционно-правовое исследование): Дис. ... канд. юрид. наук. Хабаровск, 2006. С. 48.

Все звенья системы судебных органов, несмотря на различия в компетенции и иные особенности, процессуально взаимосвязаны в силу общности принципов организации и деятельности судов. Единство судебной власти в организационно-правовом смысле также означает единство правовой основы построения системы судебных органов как институционального воплощения судебной власти и согласованность проводимой судебной политики. Под единством понимаются, как правило, цельность, сплоченность, неразрывность, взаимная связь <509>. Таким образом, рассмотрение судебной власти в системном единстве должно давать нам представление о ней как о целостном образовании. Единство судебной власти основано на общности функций, принципов, форм (правосудие) и методов (способов) ее осуществления в виде конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства, условий и направлений деятельности системы органов судебной власти, внутренних и внешних связей, динамического состояния, механизма действия, ориентированного на решение определенных задач, реализацию перспективных тенденций развития судебной власти.

--------------------------------

<509> Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Русский язык, 1986. С. 160.

Единство судебной власти институционально воплощается в единстве судебных органов, а в более широком масштабе - в единстве судебной системы Российской Федерации. Судебная система Российской Федерации есть целостное образование, а не механическая совокупность судов. По этой причине исследование должно быть направлено в первую очередь на изучение связей и отношений, которые объединяют их в единое целое, детерминируют новые интегративные качества системы, не присущие образующим ее компонентам.

Судебная защита граждан от неконституционного закона осуществляется Конституционным Судом Российской Федерации, от незаконных правоприменительных и распорядительных актов органов государства, от любых действий, нарушающих права граждан, - арбитражными судами и судами общей юрисдикции. Компетенция каждой ветви судебной власти четко определена и разграничена в соответствующих процессуальных законах.

При этом, по справедливому замечанию судьи Верховного Суда Российской Федерации Г.А. Жилина, "отличие в законодательном закреплении целевых установок гражданского и конституционного судопроизводства не означает, что между ними существует непереходимая грань, а компетенция двух самостоятельных звеньев судебной системы не может пересекаться. Это не так, ибо их целевые установки совпадают в главном: и там и тут (в обоих случаях) защита основных прав и свобод является конечной целью судопроизводства. Близки по содержанию и цели защиты основ конституционного строя, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции РФ целям охраны государственных и общественных интересов, содействия укреплению законности и правопорядка" <510>. По мнению заместителя председателя Верховного Суда Российской Федерации В.М. Жуйкова, "осуществляя нормоконтроль (как абстрактный, так и конкретный), все судебные органы решают по сути одну и ту же задачу - оценивают конституционность нормативно-правового акта в широком смысле: проверяют соответствие одних нормативно-правовых актов, имеющих в силу Конституции Российской Федерации меньшую юридическую силу, другим нормативно-правовым актам, имеющим по Конституции большую юридическую силу. Такую иерархию устанавливают статьи 15, 76, 90, 115 и другие статьи Конституции РФ. И если, например, указ Президента РФ противоречит федеральному закону (является незаконным), то в широком смысле его можно считать неконституционным, поскольку в этом случае он не будет соответствовать пункту 3 статьи 90 Конституции Российской Федерации, в силу которой указы Президента РФ не должны противоречить федеральным законам" <511>.

--------------------------------

<510> Жилин Г.А. Соотношение целевых установок гражданского и конституционного судопроизводства // Журнал российского права. 1999. N 5 - 6. С. 22.

<511> Жуйков В.М. Правовые критерии разграничения предметной компетенции между судами общей юрисдикции и Конституционным Судом РФ // Юридический мир. 1997. N 11. С. 23.

Т.Г. Морщакова видит проблему в необходимости, с одной стороны, "невмешательства" различных ветвей судебной власти в работу друг друга, а с другой - уважения чужих судебных решений. Признавая право самостоятельного отправления правосудия всеми судебными органами, она считает, что Конституционный Суд Российской Федерации не вправе устранять судебные ошибки других судов. При этом разные ветви судебной власти должны уважать и исполнять судебные решения других ветвей судебной власти: "Если же решения судов одной ветви власти не будут обязательными для судов другой ветви, не будет не только единства судебной власти, но и судебной власти как таковой" <512>. С данным утверждением трудно не согласиться. Сама судебная система должна обеспечивать единое, непротиворечивое истолкование и применение правовых предписаний. Полагаем, что для достижения единства судебной практики в масштабах всей судебной системы Российской Федерации судами одной ветви судебной власти следует ориентироваться на решения, принимаемые судами других ветвей, и прежде всего на решения органов конституционного судопроизводства, играющие особую роль.

--------------------------------

<512> Морщакова Т.Г. Указ. соч. С. 22.

Г.А. Гаджиев пишет, что по сути дела Конституционный Суд становится суперревизионной инстанцией в судебной системе России <513>. В решениях этого Суда изложено его видение институциональных и функциональных аспектов конституционных механизмов обеспечения прав человека и гражданина. Главное в деятельности Конституционного Суда - это обеспечение единого конституционно-правового пространства в стране, отстаивание верховенства Конституции Российской Федерации <514>.

--------------------------------

<513> Гаджиев Г.А. Цель, задачи и предназначение Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал конституционного правосудия. 2008. N 2. С. 10.

<514> Сафонов В.Е. Государственное единство и территориальная целостность в судебных решениях: международные и конституционно-правовые аспекты. М.: РАП, 2008. С. 161 - 163.

Определяя компетенцию Конституционного Суда, Конституция исходит из обязательности ее осуществления в специфической форме правосудия - конституционном судопроизводстве и потому устанавливает основные признаки этой формы, а именно круг предметов проверки и инициаторов рассмотрения дел, связанные с этим виды процедур, и юридические последствия принимаемых решений. Отметим, что в отношении других судов такая регламентация на конституционном уровне отсутствует. В системе судебной власти Конституционный Суд Российской Федерации является высшим судебным органом. Он находится "над" всеми иными судами Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации осуществляет полномочия различные по своему содержанию и направленности по сравнению с полномочиями судов общей юрисдикции <515>.

--------------------------------

<515> Соловьева Т.В. Постановления Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ и Европейского суда по правам человека в сфере гражданского судопроизводства и порядок их реализации. М., 2011. С. 85.

В тех случаях, когда решение Конституционного Суда Российской Федерации прямо адресовано судам, они должны четко и неукоснительно применять требуемые нормы в том смысле, который определил Конституционный Суд Российской Федерации. Так, в Постановлении от 20 февраля 2006 года N 1-П Конституционный Суд Российской Федерации признал положение ст. 336 ГПК РФ, согласно которому на решения всех судов в Российской Федерации, принятые по первой инстанции, за исключением решений мировых судей, сторонами и другими лицами, участвующими в деле, может быть подана кассационная жалоба, не противоречащая Конституции Российской Федерации, поскольку названное положение - по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего гражданского процессуального законодательства - не предполагает в случае отсутствия кассационной жалобы лиц, участвующих в деле, отказ суда второй инстанции в принятии к рассмотрению поданных в установленный срок жалоб, не привлеченных к участию в деле, для кассационной проверки наличия такого основания для отмены решения суда первой инстанции, как разрешение вопроса о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле. Реализация данного постановления будет протекать в форме применения конституционно-правового смысла ст. 336 ГПК РФ, выявленного Конституционными Судом Российской Федерации, судами общей юрисдикции.

Если решение Конституционного Суда Российской Федерации адресовано законодателю, то его реализация будет заключаться в изменении законодательства, которому суды обязаны следовать при разрешении конкретных дел; пока законодателем соответствующее решение не принято, суды должны руководствоваться нормой, сформулированной в решении Конституционного Суда Российской Федерации.

Указанное позволяет говорить о двух формах реализации решений Конституционного Суда Российской Федерации судами общей юрисдикции и арбитражными судами - непосредственной и опосредованной <516>.

--------------------------------

<516> Соловьева Т.В. Постановления Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ и Европейского суда по правам человека в сфере гражданского судопроизводства и порядок их реализации. М., 2011. С. 108 - 110.

Несмотря на то что на сегодняшний день уровень исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации достаточно высок, можно привести примеры, когда суды общей юрисдикции и арбитражные суды отказываются их исполнять. Так, Арбитражный суд Свердловской области вместо того, чтобы исходить из Определений Конституционного Суда Российской Федерации от 7 декабря 2006 года N 542-О и от 1 ноября 2007 года N 872-О-П, касающихся передачи муниципальной собственности в собственность субъекта Российской Федерации, стал обосновывать их необязательность для данного суда. Причем указанная позиция нашла поддержку со стороны Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (Определение от 11 марта 2008 года) <517>.

--------------------------------

<517> Кряжков В.А. Конституционная культура в зеркале правосудия Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал конституционного правосудия. 2008. N 3. С. 8.

Конституционный Суд Российской Федерации высказал позицию, согласно которой неисполнение судебными органами его решений, выявляющих конституционно-правовой смысл нормативных положений, приводит к тому, что Конституционный Суд вынужден "повторяться", вынося определения с так называемым позитивным содержанием, когда вопрос по существу уже разрешался и ясен <518>.

--------------------------------

<518> Информация Конституционного Суда РФ об исполнении решений Конституционного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2009 года // Журнал конституционного правосудия. 2009. N 4. С. 2 - 14.

Важным аспектом разграничения правотворческих функций между судами является вопрос о возможности оценки судами общей юрисдикции и арбитражными судами нормативных актов на предмет их конституционности. В соответствии с выводом, содержащимся в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 года N 19-П по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации, Конституция не предполагает проверку этими судами конституционности нормативных актов, которые перечислены в ст. 125 Конституции в качестве предмета нормоконтроля.

Отметим, что это положение вытекает также из общего принципа правосудия, согласно которому надлежащим судом для рассмотрения дела признается суд, созданный и действующий на основании закона (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), что подразумевает закрепление в Конституции и принятом в соответствии с нею законе правомочий различных судов. Данный принцип находит свое выражение в ст. ст. 47, 118, 120 и 128 Конституции и лежит в основе определения предметной, территориальной и инстанционной подсудности дел, а также разграничения видов судебной юрисдикции. Применительно же к осуществлению судебной проверки конституционности актов надлежащий суд устанавливается лишь Конституцией Российской Федерации и другим законом устанавливаться не может.

Только Конституционный Суд Российской Федерации выносит официальные решения, имеющие общеобязательное значение. Поэтому его постановления являются окончательными, не могут быть пересмотрены другими органами или преодолены путем повторного принятия отвергнутого неконституционного акта, а также обязывают всех правоприменителей, включая другие суды, действовать в соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда. Конституционный Суд Российской Федерации не вправе вторгаться в компетенцию других судебных органов, однако его решения, признавшие норму закона неконституционной, могут свидетельствовать о судебной ошибке, если применение этой нормы судом в конкретном деле имело решающее значение. В этом смысле решения Конституционного Суда Российской Федерации являются правовым ориентиром для всех судебных органов, применяющих закон <519>.

--------------------------------

<519> Сасов К.А. Конституционный Суд в судебной системе: общность задач правосудия и различия в их решении // Конституционное и муниципальное право. 2005. N 7. С. 25 - 31.

Истоки и формы стимулирующего воздействия Конституционного Суда Российской Федерации на правотворческие возможности судов общей юрисдикции и арбитражных судов следует анализировать, как представляется, с учетом следующих конституционно-правовых особенностей деятельности Конституционного Суда Российской Федерации:

- Конституционный Суд Российской Федерации - единственный орган государственной власти и единственный судебный орган, который управомочен Конституцией Российской Федерации устанавливать факт соответствия ее смыслу и содержанию тех нормативных правовых актов и договоров, перечень которых определен Конституцией Российской Федерации, выявлять конституционно-правовой смысл конституционных и других правовых норм;

- выявленный Конституционным Судом Российской Федерации в постановлении по конкретному делу конституционный смысл тех или иных правовых положений обязателен для всех правоприменителей, в т.ч. и для судов.

Так, например, в Определении от 14 января 2000 года N 3-О Конституционный Суд Российской Федерации установил, что смысл оспариваемого положения ч. 1 ст. 185 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не может заключаться в общем запрете для заинтересованных лиц обращаться с заявлениями о вынесении протеста в порядке надзора на принятое решение арбитражного суда в случае, если дело не рассматривалось в апелляционной или кассационной инстанциях, и состоит лишь в возможности ходатайствовать об этом до момента, пока начатое апелляционное или кассационное производство не будет завершено. Выявленный же Конституционным Судом Российской Федерации смысл указанного положения ч. 1 ст. 185 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, как об этом сказано в п. 2 Определения, является обязательным для применяющих его судов, других органов и должностных лиц и не требует подтверждения со стороны вышестоящих по отношению к ним инстанций <520>.

--------------------------------

<520> Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 10. Ст. 1165.

В Постановлении от 27 апреля 2001 года N 7-П Конституционный Суд Российской Федерации дал, например, собственную трактовку таможенного правонарушения (п. 1.1), указав при этом, что иная трактовка состава таможенного правонарушения как основание ответственности противоречила бы и природе правосудия: суд, обеспечивающий в связи с привлечением к ответственности за нарушение таможенных правил защиту прав и свобод физических и юридических лиц посредством судопроизводства, основанного на состязательности и равноправии сторон (ст. 123 Конституции Российской Федерации), не может ограничиваться формальной констатацией лишь факта нарушения таможенных правил, не выявляя иные связанные с ним обстоятельства, в том числе наличие или отсутствие вины соответствующих субъектов, в какой бы форме она ни проявлялась и как бы ни было распределено бремя ее доказывания <521>;

--------------------------------

<521> Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 32. Ст. 2409.

- Конституционный Суд Российской Федерации не имеет своим назначением установление законности, т.е. соответствия нижестоящего правового акта вышестоящему, а устанавливает лишь конституционность правового акта, т.е. его соответствие Конституции Российской Федерации, ее принципам и положениям;

- норма права, признанная Конституционным Судом Российской Федерации неконституционной, не может быть применена и иметь правовые последствия, а основанные на этой норме решения теряют юридическую силу;

- Конституционный Суд Российской Федерации не вправе давать оценку конкретным обстоятельствам, связанным с применением нормы права, не вправе применять норму права, помимо тех норм, которыми регламентируется его деятельность, и не может выносить решения, основанные на применении нормы права к конкретным обстоятельствам. Следовательно, он не может разрешать дело по существу;

- Конституционный Суд Российской Федерации при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов;

- Конституционный Суд Российской Федерации при принятии решений основывается на исследованных им материалах;

- Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из места рассматриваемого акта в системе правовых актов;

- Конституционный Суд Российской Федерации обеспечивает конституционный смысл действующего права в случаях, когда коллизия правовых норм приводит к коллизии реализуемых на их основе конституционных прав. Такая коллизия в этом случае приобретает конституционный аспект, а потому и относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 февраля 1999 года N 4-П) <522>.

--------------------------------

<522> Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 10. Ст. 1254.

С учетом вышеназванных особенностей решения Конституционного Суда Российской Федерации могут оказывать существенное влияние на правоприменительную деятельность судов общей юрисдикции и арбитражных судов. Данные суды при наличии пробелов в правовом регулировании, а также в случаях обнаружения не отмененных в установленном порядке, но фактически утративших силу норм либо противоречий между нормами самостоятельно решают, какие правовые нормы подлежат применению в рассматриваемом деле. Такое правомочие судов, хотя и не связанное с созданием новых норм, но, по крайней мере, означающее свободу судов в выборе при определенных обстоятельствах подлежащей применению правовой нормы, было сформулировано в правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление от 16 июня 1998 года).

Отметим, что решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов не обладают такой юридической силой, как решения Конституционного Суда Российской Федерации. Они официально не признаны обязательными для других судов по аналогичным делам, т.к. суды самостоятельно толкуют подлежащие применению нормативные предписания, следуя при этом Конституции Российской Федерации и федеральным законам (ч. 1 ст. 120 Конституции Российской Федерации). Решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов могут быть оспорены в установленных федеральным законом процессуальных формах. Кроме того, отсутствует указание на обязательность официального опубликования этих решений, что в силу ст. 15 (ч. 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой применению подлежат только официально опубликованные акты, также исключает для других правоприменителей обязательность следования им при разрешении других дел. Возможность же опубликования отдельных судебных решений или извлечений из них не является достаточным условием для реализации указанной конституционной нормы.

При таких обстоятельствах решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов не признаются адекватным средством для лишения нормативных актов, названных в ст. 125 (п. п. "а", "б" ч. 2 и ч. 4) Конституции Российской Федерации, юридической силы.

Выводы других судов о неконституционности закона сами по себе не могут служить основанием для официального признания его не соответствующим Конституции Российской Федерации и утрачивающим юридическую силу. В аспекте взаимодействия судов различных видов юрисдикции и разграничения их компетенции по выявлению неконституционных законов исключение последних из числа действующих актов является совокупным результатом реализации, с одной стороны, обязанности общих судов поставить вопрос о конституционности закона перед Конституционным Судом Российской Федерации, а с другой - обязанности последнего окончательно разрешить этот вопрос.

Полномочия Конституционного Суда Российской Федерации, включая проверку конституционности закона по запросам судов, перечислены и в ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации". В связи с этим остается открытым вопрос о том, является для судов общей юрисдикции и арбитражных судов обращение в Конституционный Суд Российской Федерации для установления конституционности примененного либо подлежащего применению в конкретном деле закона правом или обязанностью. По этому поводу высказываются различные, порой даже взаимоисключающие суждения. Как известно, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 31 октября 1995 года N 8 обратил внимание судов на то, что при рассмотрении дел следует оценивать содержание применяемого закона или иного нормативного правового акта, регулирующего соответствующие правоотношения, и во всех необходимых случаях применять в качестве акта прямого действия Конституцию Российской Федерации <523>.

--------------------------------

<523> БВС РФ. 1996. N 2. С. 1.

По мнению же Т.Г. Морщаковой, судьи общей юрисдикции, если они приходят к выводу о неконституционности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, непосредственно руководствоваться Конституцией РФ не могут по двум причинам. Во-первых, данный подход привел бы к разрушению единообразия судебной практики и законности, и, во-вторых, по существу произошло бы вторжение судов общей юрисдикции в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, наделенного исключительным правом осуществлять проверку конституционности федеральных законов <524>.

--------------------------------

<524> Органы конституционного контроля субъектов РФ: проблемы организации и деятельности (научно-практический семинар) // Государство и право. 1995. N 9. С. 127.

Полагаем, что с указанной позицией согласиться нельзя, поскольку Конституция Российской Федерации (ст. 15) обладает свойством прямого действия, и суды общей юрисдикции, для которых этот конституционный принцип не представляет исключения, столкнувшись с неконституционным законом, не вправе его применять, но вполне полномочны применить обладающие прямым действием нормы Конституции Российской Федерации.

Как свидетельствует Председатель Верховного Суда Российской Федерации В.М. Лебедев, при подготовке проекта постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и в ходе его обсуждения высказывались самые различные, иногда диаметрально противоположные суждения по поводу ситуации, возникшей при рассмотрении судом дела, когда у суда появились сомнения в конституционности примененного или подлежащего применению федерального закона либо суд пришел к убеждению о противоречии закона Конституции Российской Федерации. Были сторонники того, что суд в этих случаях не вправе рассматривать дело по существу, а, руководствуясь требованиями ст. 101 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", должен обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о соответствии Конституции Российской Федерации примененного или подлежащего применению закона; при этом суд такой закон применять не может и разрешает дело по существу, руководствуясь Конституцией Российской Федерации.

"Именно такую позицию занял Пленум Верховного Суда Российской Федерации, - пишет В.М. Лебедев, - исходя при этом из того, что обращение с запросом в Конституционный Суд РФ является не обязанностью, а правом суда в случаях, когда у него имеются сомнения или, как указано в ч. 2 ст. 36 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", возникает неопределенность по вопросу о соответствии Конституции РФ примененного или подлежащего применению закона при рассмотрении конкретного дела. Если же суд придет к убеждению, что закон противоречит Конституции РФ, он вправе разрешить дело по существу, руководствуясь соответствующими нормами Конституции РФ. В противном случае обязательное предварительное обращение судей в Конституционный Суд РФ для решения вопроса о возможности прямого применения Конституции Российской Федерации вместо противоречащего ей закона будет по существу нарушать конституционный принцип прямого действия Конституции.

Кроме того, при лишении суда общей юрисдикции возможности самостоятельно применять Конституцию в тех случаях, когда он убежден, что федеральный закон противоречит конституционным положениям, на практике может возникнуть такая ситуация, когда суд вынужден будет приостанавливать производство по делу до рассмотрения Конституционным Судом РФ его запроса, а это, как известно, связано с продолжительным периодом времени.

Оппоненты придерживаются иной точки зрения, чем изложенная в постановлении Пленума, и ссылаются на то, что суды, самостоятельно решая при рассмотрении конкретного дела вопрос о соответствии закона Конституции РФ, по существу возлагают на себя функции Конституционного Суда РФ. Однако с этим никак нельзя согласиться, поскольку в указанном случае суд не признает, что закон не соответствует Конституции РФ - это устанавливает Конституционный Суд РФ. Суд просто не применяет такой закон при рассмотрении конкретного дела как не соответствующий Конституции РФ" <525>.

--------------------------------

<525> Лебедев В.М. Прямое действие Конституции Российской Федерации и роль судов // Государство и право. 1996. N 4. С. 3 - 4.

Комментируя возможность непосредственного применения судами конституционных норм, М.В. Баглай отмечает: "Не страшно, если суд решит применить Конституцию и тут же отправит сомнительный закон на проверку в Конституционный Суд (а потом исправит свое решение, если закон будет признан конституционным). Но если суды начнут "отменять" законы, не обращаясь в Конституционный Суд, - это страшно и будет грозить эрозией законности. Проверка конституционности законов - дело достаточно сложное и тонкое, требующее от судей весьма высокой квалификации, и не случайно, что Конституция отнесла эту функцию к компетенции специализированного органа, действующего строго коллегиально. Крайне нежелателен отказ от применения закона, добротного с точки зрения конституционности, если к этому прибегает недостаточно компетентный и не застрахованный от ошибки судья" <526>.

--------------------------------

<526> Председатель Конституционного Суда Российской Федерации М.В. Баглай отвечает на вопросы журнала "Государство и право" // Государство и право. 1998. N 2. С. 6.

М.В. Баглай, как легко заметить, поддерживает в данном случае отвергнутую Пленумом Верховного Суда Российской Федерации позицию тех, кто, не доверяя возможности суда оценивать самостоятельно соответствие примененного или подлежащего применению закона Конституции, считает, что сделать это может лишь Конституционный Суд. При этом не учитывается, что в силу длительности и сложности разрешения такого рода вопросов в Конституционном Суде во избежание паралича судебной деятельности суд встает перед необходимостью применять закон не только в сомнительных случаях, но даже и при убежденности в его неконституционности. К тому же остается в тени главное, что выражено в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года:

- суды общей юрисдикции и арбитражные суды обладают полномочиями самостоятельно решать, руководствуясь ст. 120 (ч. 2) в ее взаимосвязи со ст. 76 (ч. ч. 3, 5 и 6) Конституции Российской Федерации, какой закон подлежит применению в рассматриваемом деле в случаях противоречия между законами, обнаружения пробелов в правовом регулировании либо наличия фактически утративших силу, но не отмененных в установленном порядке норм. В полномочиях суда - применить в деле тот или иной федеральный закон или закон субъекта Российской Федерации или не применять их. Суд лишь не вправе признать их недействующими;

- судам общей юрисдикции и арбитражным судам доверяется самим оценивать вопрос о существовании или отсутствии противоречия Конституции Российской Федерации в примененном или подлежащем применению законе;

- суд, придя к убеждению о наличии такого противоречия, разрешает дело по существу, руководствуясь при этом Конституцией Российской Федерации. Но руководствоваться непосредственно Конституцией Российской Федерации, ее принципами, нормами и положениями суды могут лишь при условии, что они имеют возможность истолковывать примененный или подлежащий применению в конкретном деле закон в его конституционно-правовом смысле. По этому же вопросу существует вполне определенное решение Конституционного Суда Российской Федерации.

По приговору Калужского областного суда от 26 мая 1982 года Н.С. Гончаров был осужден за совершение ряда преступлений к лишению свободы сроком на один год и три месяца. В связи с зачетом в срок наказания времени содержания под стражей он был освобожден из-под стражи в зале суда 25 сентября 1991 года. Президиум Верховного Суда Российской Федерации по протесту Председателя Верховного Суда Российской Федерации отменил данный приговор ввиду односторонности и неполноты исследования обстоятельств дела, а также в связи с допущенными в ходе предварительного следствия нарушениями уголовно-процессуального закона и направил дело для дополнительного расследования. 15 марта 1993 года производство по делу было прекращено на основании п. 3 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР (в связи с истечением срока давности). Но поскольку Н.С. Гончаров возражал против такого решения, следователь, ссылаясь на ч. 5 ст. 5 УПК РСФСР, вновь предъявил ему обвинение в совершении тех же преступлений, и по завершении расследования уголовное дело вместе с обвинительным заключением было направлено в суд. При этом как на стадии предварительного расследования, так и в суде к Н.С. Гончарову применялись меры пресечения, в т.ч. заключение под стражу.

В своей жалобе в Конституционный Суд Н.С. Гончаров оспорил конституционность целого ряда статей УПК РСФСР, полагая, что содержащиеся в них положения предопределили принятие следователем, прокурором и судом решений, нарушающих его конституционные права и свободы.

Конституционный Суд Российской Федерации не принял данную жалобу к рассмотрению по той причине, что законность применения оспариваемых заявителем уголовно-процессуальных норм не может быть проверена Конституционным Судом Российской Федерации, а связанное с их неправильным истолкованием нарушение его прав подлежит устранению судами общей юрисдикции.

В п. 3 резолютивной части Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2000 года N 296-О содержатся сформулированные Конституционным Судом правовые нормы: "...законность обоснования применения пункта 3 части первой и части четвертой статьи 5, статей 143, 154, 221 и 378 УПК РСФСР в деле заявителя и адекватность их использования для защиты его прав в уголовном процессе подлежат проверке судами общей юрисдикции, которые должны обеспечивать истолкование закона в конституционно-правовом смысле, вытекающем из статей 15, 46, 50 и 52 Конституции Российской Федерации, с тем, в частности, чтобы не нарушался запрет повторного привлечения к уголовной ответственности за одно и то же преступление и обеспечивался приоритет перед УПК РСФСР коррелирующих данному запрету норм международных договоров Российской Федерации" <527>.

--------------------------------

<527> Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 17. Ст. 1766.

Итак, суды общей юрисдикции все же должны, по мнению Конституционного Суда Российской Федерации, обеспечивать истолкование закона в конституционно-правовом смысле. Суду при возникшем сомнении в конституционности закона (лишь в этом случае) следует обращаться с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации в соответствии с ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации.

Поэтому правоприменительные решения, основанные на акте, который хотя и признан в результате разрешения дела в конституционном судопроизводстве соответствующим Конституции Российской Федерации, но которому в ходе применения по конкретному делу суд общей юрисдикции или арбитражный суд придал истолкование, расходящееся с его конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом, также подлежат пересмотру в порядке, установленном законом. Иное означало бы, что суд общей юрисдикции или арбитражный суд могут осуществить истолкование акта, придавая ему иной смысл, нежели выявленный в результате проверки в конституционном судопроизводстве, и тем самым подменять Конституционный Суд, чего они в силу ст. ст. 118, 125, 126, 127, 128 Конституции делать не вправе <528>.

--------------------------------

<528> Лыгин Н.Я., Ткачев В.Н. Международно-правовые стандарты и конституционная законность в российской судебной практике: Научно-практическое пособие. М., 2012. С. 499.

Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года N 8 "в случае неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон, суд, исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации, обращается с запросом о конституционности этого закона. Такой запрос в соответствии со ст. 101 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" может быть сделан судом первой, кассационной или надзорной инстанции на любой стадии рассмотрения дела" <529>.

--------------------------------

<529> БВС РФ. 1996. N 2.

"Общие суды не должны применять неконституционные положения, - пишет Т.Г. Морщакова. - В этом смысле можно говорить об общих задачах, общих масштабах и общем влиянии правосудия во всех его формах как гаранта конституционно-правового отношения государственной власти к соблюдению основных прав.

В связи с этим серьезную проблему составляет пренебрежительное отношение судов общей юрисдикции и арбитражных судов к решениям Конституционного Суда РФ и высказанным в них правовым позициям. Судьям необходимо помнить, что Конституционный Суд РФ ориентирует судебную практику в целом на конституционные масштабы и конституционное толкование не только Конституции, но и законодательства вообще. Особая роль в этом принадлежит институту проверки конституционности закона по запросу судов, которым надлежит применить его в конкретном деле. Когда общий суд убежден в неконституционности закона, то требование следовать ему выглядит необоснованным и ограничивает независимость судей. Предоставление, однако, всем судам права решать судьбу такого закона, не применять его могло бы лишь способствовать разрушению правового порядка, исключало бы устойчивые позиции в толковании права и поставило бы демократически действующего законодателя в положение, при котором его легитимное полномочие принимать законодательные решения может быть аннулировано любым судом. Такая инициатива, по сути, отнюдь не факультативна. Отказавшись от применения неконституционного закона в конкретном деле, суд общей юрисдикции не освобождается от обязанности принять меры к тому, чтобы закон не действовал и в других случаях. Иначе был бы нарушен конституционный принцип равенства перед законом и судом. Решение суда по конкретному делу не является обязательным для других судов такого же уровня и не публикуется для всеобщего сведения. Даже если такое решение принято высшим в иерархии судом, то и тогда нижестоящие суды не обязаны следовать ему в других делах: согласно Конституции они подчиняются только закону, а разъяснения Верховного Суда по вопросам судебной практики, в том числе и данное им толкование, не являются обязательными.

В отличие от этого, признание Конституционным Судом РФ закона не соответствующим Конституции и потому не действующим исключает его из правовых оснований решения других судов как в данном, так и во всех других делах. Это существенно укрепляет позиции всех судов в области казуального толкования и охраны Конституции, служит формированию единой судебной практики в области защиты основных прав. Обеспечивается и своевременность этой защиты" <530>.

--------------------------------

<530> Морщакова Т.Г. Указ. соч. С. 33 - 34.

Утрата же законом юридической силы, как следует из ст. 125 (ч. 6) Конституции Российской Федерации и конкретизирующих ее ст. ст. 79 и 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", возможна лишь в результате признания его неконституционным. Такое решение, вынесенное в порядке конституционного судопроизводства, действует непосредственно, и потому отмены не соответствующего Конституции Российской Федерации закона органом, его принявшим, не требуется, т.к. этот закон считается отмененным, т.е. недействительным, с момента оглашения постановления Конституционного Суда Российской Федерации.

В то же время рассмотрение судом общей юрисдикции дела о проверке закона субъекта Российской Федерации, в результате которой он может быть признан противоречащим федеральному закону, не исключает последующей проверки его конституционности в порядке конституционного судопроизводства. Следовательно, решение суда общей юрисдикции, которым закон субъекта Российской Федерации признан противоречащим федеральному закону, по своей природе не является подтверждением недействительности закона, его отмены самим судом, тем более лишения его юридической силы с момента издания, а означает лишь признание его недействующим и, соответственно, не подлежащим применению с момента вступления решения суда в силу; как любое судебное решение, оно обязательно к исполнению всеми субъектами, которых оно касается. Лишение же акта юридической силы возможно только по решению самого законодательного органа, издавшего акт, или в предусмотренном Конституцией порядке конституционного судопроизводства.

Вместе с тем ч. 3 ст. 5 ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации", обеспечивающая при осуществлении правосудия непосредственное действие Конституции и международных договоров, была принята в следующей редакции: "Суд, установив при рассмотрении дела о несоответствии акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, принимает решения в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу".

Комментируя вышеуказанное, В.М. Жуйков пишет: "Таким образом, названный Федеральный конституционный закон в развитие Конституции РФ обязывает суды оценивать все нормативные акты, в том числе федеральные законы, на предмет их соответствия Конституции РФ, нормам международного права и международным договорам РФ, имеющим наибольшую юридическую силу. В этом проявляется независимость и самостоятельность судебной власти от власти законодательной - только соответствующий Конституции РФ закон или иной нормативный акт может быть применен судом" <531>.

--------------------------------

<531> Жуйков В.М. Комментарий к Федеральному конституционному закону "О судебной системе Российской Федерации". М., 1998. С. 21.

Кроме того, добавим, что это также означает, пусть и частично, независимость и самостоятельность судебной власти от той специфической формы государственной власти, которая осуществляется Конституционным Судом РФ и проявляется в виде обязательности, окончательности и бесспорности (необжалуемости) всех его решений. Даже если считать, что воля Конституционного Суда РФ стопроцентно выражает и реализует конституционность, следование судов такой воле едва ли свидетельствует, согласно вышеприведенному принципу, о подчинении их Конституции Российской Федерации. Здесь, таким образом, можно было бы говорить не о подчинении судов решениям Конституционного Суда Российской Федерации, а о приоритете этих решений в качестве источников права, что требует определенного реформирования нынешнего статуса Конституционного Суда Российской Федерации и изменения отношения к его решениям, а также к выраженным в них правовым позициям. "Ныне законодатель, - пишет судья Московского городского суда С.А. Пашин, - вполне обоснованно, учитывая и сложившуюся судебную практику, и долгие сроки рассмотрения запросов Конституционным Судом (если, конечно, процедура отбора дел не ускоряется искусственным путем), признал за судьями арбитражных судов и судов общей юрисдикции право на самостоятельное мнение относительно конституционности законов" <532>.

--------------------------------

<532> Пашин С.А. Новые возможности развития судебной системы России // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1997. N 2 (19). С. 18.

Хотя в практике и известны случаи, когда суды общей юрисдикции и арбитражные суды непосредственно признавали применяемые ими в деле правовые акты не соответствующими Конституции Российской Федерации и на этом основании недействующими, т.е. утрачивающими юридическую силу, позиция Конституционного Суда Российской Федерации по этому вопросу последовательно ориентирована на признание лишь самого Конституционного Суда Российской Федерации единственной судебно-властной инстанцией, конституционно уполномоченной осуществлять проверку конституционности применяемого судами законодательства и выносить общеобязательный и бесспорный вердикт о конституционности. Полагаем, что данная позиция справедлива, поскольку только наделение Конституционного Суда Российской Федерации такими особыми полномочиями будет содействовать единообразному пониманию и применению законов в Российской Федерации.

Суды общей юрисдикции и арбитражные суды по вопросам определения и признания конституционности применяемых законов могут лишь обращаться с запросами в Конституционный Суд Российской Федерации. По нашему мнению, это обосновано тем, что иное поведение судов противоречило бы конституционным положениям, согласно которым законы действуют единообразно на территории Российской Федерации (ст. ст. 4, 15 и 76). При этом одновременно ставилось бы под сомнение верховенство Конституции Российской Федерации, которое невозможно было бы реализовать в случае допустимости разноречивого толкования конституционных норм различными судами.

Обращение в Конституционный Суд Российской Федерации обязательно и в тех ситуациях, когда суд при рассмотрении конкретного дела приходит к выводу о неконституционности закона, который принят до вступления в силу Конституции Российской Федерации и не должен быть применен в соответствии с п. 2 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации.

Обязанность судов обращаться в Конституционный Суд Российской Федерации для официального подтверждения неконституционности закона не ограничивает возможности непосредственного применения ими Конституции Российской Федерации, что призвано обеспечивать реализацию конституционных норм, прежде всего при отсутствии их законодательной конкретизации. Если же закон, который должен был быть применен в определенном деле, по мнению суда, не соответствует Конституции и тем самым препятствует реализации ее положений, то для обеспечения непосредственного действия Конституции во всех случаях, в т.ч. когда дело разрешено судом на основании конкретной конституционной нормы, требуется лишение такого закона юридической силы в предусмотренном ст. 125 Конституции Российской Федерации порядке конституционного судопроизводства.

Прав В.Д. Зорькин, отмечая, что "решение вопроса исполнения решений Конституционного Суда следует искать в плоскости повышения уровня правовой культуры в обществе в целом и правосознания должностных лиц в частности. В практике государственной жизни должны укрепиться соответствующие традиции, навыки, почтение к конституционной норме" <533>.

--------------------------------

<533> Интервью с Председателем Конституционного Суда В.Д. Зорькиным от 15 июня 2009 г. URL: http://www.legis.ru/misc/news/13882.

По закону Конституционный Суд Российской Федерации не может своим решением отменить решение какого-либо другого суда. И в этом смысле он не должен проверять конституционность судебной практики. Однако согласно Федеральному конституционному закону "О Конституционном Суде Российской Федерации" Суд оценивает норму закона в том смысле, который придается ей устоявшейся судебной практикой. Указанное требование, по существу, позволяет признать неконституционной норму, если она допускает не соответствующую Конституции Российской Федерации интерпретацию ее содержания арбитражными судами или судами общей юрисдикции. При этом право отмены ошибочных судебных решений по-прежнему имеют только те суды, к компетенции которых отнесено рассмотрение конкретных дел, разрешенных ранее на основании норм, утрачивающих силу в соответствии с решением Конституционного Суда РФ.

Можно согласиться с Т.Г. Морщаковой в том, что решения Конституционного Суда Российской Федерации в этом смысле серьезно влияют на судебную практику других судов. Во-первых, суд общей юрисдикции либо арбитражный суд обязаны пересмотреть дело, разрешенное ими ранее на основании неконституционной нормы закона, с тем чтобы вынести правовое (правильное с точки зрения непосредственного применения Конституции Российской Федерации) решение <534>. Во-вторых, суды, опираясь на "конституционное" толкование конкретного закона, пытаются толковать в этом же русле другие законы, подлежащие применению в аналогичных правовых ситуациях, с целью не допустить "неконституционного толкования" в будущем.

--------------------------------

<534> По действующему законодательству суд обязан это сделать только по делу того лица, которое результативно обращалось в Конституционный Суд. Представляется, что любое лицо, чьи права были нарушены неконституционной нормой, должно иметь право на пересмотр судебного акта по его делу, например, в порядке надзора. Однако в настоящий момент такое основание для надзорной жалобы действующее законодательство не предусматривает.

В этой связи, с нашей точки зрения, детальное рассмотрение особенностей процесса реализации на практике правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации правоприменительными органами имеет как научную, так и практическую ценность.

По мнению заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации В.М. Жуйкова, вполне допустимо использование судами общей юрисдикции ссылки на постановления Конституционного Суда Российской Федерации <535>. В одном из своих решений Конституционный Суд Российской Федерации указал, что суды общей юрисдикции правомочны подтверждать недействительность норм Конституции или устава субъекта Российской Федерации решениями Конституционного Суда Российской Федерации, что свидетельствует о принципиальном праве данных судов основывать свои решения на правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации, воспроизводить и распространять их, как это следует из ч. 2 ст. 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

--------------------------------

<535> Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права. Судебная практика как источник права. М., 2000. С. 88.

Речь идет о Постановлении от 18 июля 2003 года N 13-П по делу о проверке конституционности положений статей 115 и 231 ГПК РСФСР, статей 26, 251 и 253 ГПК Российской Федерации, статей 1, 21 и 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" <536>.

--------------------------------

<536> Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 30. Ст. 3101.

Как установил Конституционный Суд Российской Федерации, конституции и уставы субъектов Российской Федерации, в отличие от иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, находятся в особой связи с Конституцией Российской Федерации и не могут считаться разновидностью нормативных правовых актов, контроль законности которых производится в порядке гражданского или административного судопроизводства. Это вытекает из содержания Конституции, которая последовательно различает конституции (уставы) и другие нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации.

Буквальный смысл соответствующих законоположений не предусматривает подведомственность дел об оспаривании конституций и уставов субъектов Российской Федерации судам общей юрисдикции. Однако, как подтверждает сложившаяся правоприменительная практика, исходя из истолкования названных положений гражданского процессуального законодательства, они не исключают подведомственность судам общей юрисдикции дел о признании противоречащими федеральному закону конституций и уставов субъектов Российской Федерации, поскольку закон не содержит указания на допустимость их проверки только в порядке конституционного судопроизводства.

Как отметил Конституционный Суд, при проверке конституций (уставов) субъектов Российской Федерации в силу их прямой нормативной связи с Конституцией Российской Федерации основополагающим критерием является их соответствие Конституции. По смыслу положений ст. ст. 5, 16, 66, 71, 72, 73 и 125 Конституции Российской Федерации, выявление соответствия конституций (уставов) субъектов Российской Федерации федеральным законам без установления их соответствия Конституции не является достаточным основанием для признания нормы конституции (устава) субъекта Российской Федерации утратившей юридическую силу и потому не подлежащей применению. Разрешение такого рода вопросов влечет за собой необходимость процедур конституционного судопроизводства.

Вместе с тем Конституционный Суд Российской Федерации указал, что суды общей юрисдикции вправе по инициативе управомоченных лиц, в т.ч. органов прокуратуры, подтверждать, что нормы конституции или устава субъекта Российской Федерации аналогичны по содержанию нормам других учредительных актов, ранее признанным Конституционным Судом не соответствующими Конституции и потому недействительными. Данное правомочие судов общей юрисдикции и органов прокуратуры служит обеспечению исполнения решений Конституционного Суда в силу того, что признанные противоречащими Конституции в порядке конституционного судопроизводства положения не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами, а аналогичные им предписания должны быть лишены юридической силы в установленном законом порядке (Постановление от 16 июня 1998 года N 19-П, Определение от 5 ноября 1998 года N 147-О, Постановление от 11 апреля 2000 года N 6-П, Определение от 8 февраля 2001 года N 15-О, Определение от 19 апреля 2001 года N 65-О), а также в соответствии с предписаниями ч. ч. 2 - 4 ст. 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Как подчеркнул Конституционный Суд Российской Федерации, необходимо также учитывать, что правом подтверждать аналогичность положений конституций и уставов субъектов Российской Федерации нормам, ранее признанным противоречащими Конституции Российской Федерации и федеральным законам, обладают не только суды общей юрисдикции, но и сам Конституционный Суд Российской Федерации. Данный вывод был сформулирован Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 18.07.2003 N 13-П. Субъект Российской Федерации, не согласный с соответствующим решением суда общей юрисдикции, может поставить перед Конституционным Судом Российской Федерации вопрос о том, является ли оспоренная в суде общей юрисдикции норма его конституции (устава) аналогичной по содержанию норме учредительного акта другого субъекта Российской Федерации, которая была признана Конституционным Судом противоречащей Конституции.

Отметим, что при этом субъекты Российской Федерации, если они не обращаются в Конституционный Суд с такого рода заявлениями, обязаны устранить из своих учредительных актов положения, признанные судами общей юрисдикции аналогичными по своему содержанию положениям, лишенным юридической силы на основании решения Конституционного Суда.

Таким образом, правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации реализуются судами общей юрисдикции и арбитражными судами в качестве нормативных положений. Это проявляется в том, что общие и арбитражные суды, подтверждая недействительность нормативных актов субъектов Российской Федерации и норм конституций или уставов субъектов Российской Федерации, аналогичных по содержанию нормам других учредительных актов, ранее признанных Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации, основывают свои решения на соответствующих решениях Конституционного Суда Российской Федерации.

С.А. Кажлаев вводит термин "преюстициарное значение правовых позиций Конституционного Суда", под которым он понимает значение данных позиций, предполагающее использование их судами общей юрисдикции. Исследователь считает, что нормативный правовой акт либо отдельное его положение, однажды признанные Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации, являются основанием при вынесении решения для других судов в ходе рассмотрения такого рода дел, в которых оспариваются аналогичные по содержанию нормы права. Суды общей юрисдикции правомочны подтверждать недействительность законов субъекта Российской Федерации, содержащих такие же положения, какие уже были признаны неконституционными Конституционным Судом Российской Федерации, т.е. основывать свое решение на соответствующем решении Конституционного Суда Российской Федерации, и распространять правовые позиции Конституционного Суда на аналогичные по содержанию нормы, воспроизводя их в своих решениях <537>. Использовать вышеназванный термин применительно к решениям Конституционного Суда Российской Федерации предлагается также А.А. Белкиным. По его мнению, "преюстициарность" природы решений Конституционного Суда Российской Федерации основывается на том, что значение этих решений должно "учитываться вне той конкретной темы, которая послужила вынесению решения" при их распространении за пределы конкретных дел, по которым Суд вынес свое решение <538>.

--------------------------------

<537> Кажлаев С.А. Генезис и способы универсализации правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.

<538> Белкин А.А. Дело о полномочиях судов (комментарий к Постановлению Конституционного Суда от 16.06.1998) // Уголовное право. 2000. N 1. С. 74 - 75.

Разделяя данную точку зрения, полагаем, что правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации следует официально признать основанием для принятия решений как судами общей юрисдикции и арбитражными судами, так и конституционными (уставными) судами субъектов Российской Федерации в ходе рассмотрения ими конкретных дел для подтверждения недействительности законов субъектов Российской Федерации в случае содержания в них положений, уже признанных неконституционными Конституционным Судом Российской Федерации. Иначе говоря, суды должны основывать свои решения на соответствующих решениях Конституционного Суда РФ и распространять правовые позиции Конституционного Суда РФ на аналогичные по содержанию нормы, воспроизводя их в своих решениях.

Принципиальное значение при этом имеет правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой правильный выбор подлежащих применению судами норм права и их истолкование относятся к ведению судов общей юрисдикции и арбитражных судов. Конституционный Суд Российской Федерации не может брать на себя эти вопросы правоприменения. В его Определении от 5 ноября 1999 года N 182-О излагается правовая позиция, неоднократно подтвержденная им ранее в ряде определений, в т.ч. в Определениях от 9 апреля 1998 года N 48-О, от 12 марта 1998 года N 51-О, от 19 мая 1998 года N 62-О, от 8 октября 1998 года N 195-О: правильный выбор на основе установления и исследования фактических обстоятельств и истолкование норм, подлежащих применению в конкретном деле, относятся не к ведению Конституционного Суда РФ, а к ведению судов общей юрисдикции и арбитражных судов <539>.

--------------------------------

<539> Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 35. Ст. 3625.

Таким образом, суд, осуществляющий правоприменение, руководствуется решением Конституционного Суда Российской Федерации и высказанной в нем правовой позицией, поскольку только Конституционный Суд Российской Федерации обладает полномочиями по оценке конституционности нормативных актов и принятию окончательного решения, поэтому возможность судов общей юрисдикции и арбитражных судов ссылаться на правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и воспроизводить их в своих решениях будет содействовать единообразному пониманию и применению законов в Российской Федерации. При этом, руководствуясь обязательным для суда конституционно-правовым смыслом норм, выявленных Конституционным Судом Российской Федерации, суд-правоприменитель самостоятельно осуществляет их конкретное истолкование, и в этом проявляется его самостоятельность и независимость. В конечном итоге такой подход содействует формированию единой сбалансированной судебной системы.