семинар 1 (17 января) / Литература / Сказкин С.Д. - Очерки по истории западно-европейского крестьянства в средние века - 1968

либо титулованного феодала, а при посредстве двух, трех и большего числа феодалов, являясь, таким образом, держателями-субфеодалами третьего, четвертого и т. д. разряда. Собственная сеньория таких лиц могла состоять из держаний сразу от нескольких вышестоящих сеньоров, а их феодальная рента составлялась из самых разнообразных повинностей и платежей не только тех крестьян, которые сидели в ближайших деревнях или местностях, но часто и в весьма отдаленных; причем крестьяне могли выплачивать данному сеньору только один или несколько платежей и повинностей, тогда как ряд других платежей и повинностей они могли платить другим и третьим сеньорам, поскольку они могли зависеть в личном отношении от одного сеньора, в поземельном — от другого, и в судебном еще от нескольких сеньоров. Могли быть и более сложные случаи, когда, например, в каждом из этих трех отношений могло быть несколько сеньоров. Феодальная собственность такого сеньора представляла собой ,не столько определенную территорию, сколько сумму прав на феодальную ренту или часть ее, другие части которой могли принадлежать другим представителям господствующего .класса. Феодал мог говорить о земле как о своей только в применении к своей запашке, к своему домену, т. е. к той земле, по отношению к которой он, пользуясь юридической терминологией того времени, имел и dominium directum, и dominium utile. Поэтому в течение всего средневековья собственность на домениальную землю не подвергалась никаким сомнениям, тогда как собственность сеньора на земли, находившиеся в держаниях у непосредственных производителей, на которые сеньор имел право dominium directum, была лишь его феодальной собственностью, т. е. собственностью неполной, права распоряжения на которую регулировались обычаем и были, вследствие этого, далеко не столь широкими, как право его на землю домена. Отношения эти стали еще более сложными, когда с развитием товарно-денежных отношений различные виды и части феодальной ренты стали предметом купли-продажи.

Другой характерной чертой французских феодальных отношений было ярко выраженное превращение всех видов ренты в «реальную» форму. Как и всякий платеж, рента есть особая форма общественных отношений, т. е.

190

отношений между людьми, но о,ни при известных условиях могут приобрести видимость отношений между вещами. Например, то обстоятельство, что зависимый человек в силу своей зависимости обязан нести в пользу господина земли те или иные виды платежей и повинностей, при постоянном в течение долгого времени воспроизводстве одних и тех же отношений может привести к переводу этих повинностей с держателя на занимаемый им участок, может закрепить за определенным участком земли те платежи и повинности, которые нес с нее первоначальный держатель. Устанавливается обычай, что на данном участке лежат определенные виды платежей и повинностей вне зависимости от того, кто эту землю держит и создается видимость, что повинности и платежи связываются не с лицом, владеющим данным держанием, а так сказать, с юридическим качеством самой земли. Например, с сервильного участка следуют сервильные повинности и платежи, хотя бы держатель такой земли был лично свободен или даже принадлежал к господствующему классу и был по терминологии феодального права «благородным». Уже не раз упоминавшийся Бомануар хорошо выразил это в 'кутюмах Бовези: если благородный человек, говорит он, держит вилланскую землю и совершает какой-либо проступок, связанный с этим держанием, то он уплачивает штраф такого рода, какой следовал бы с него, если бы он сам был вилланом. Если же он совершает проступок, относящийся к нему лично, то он должен быть судим согласно закону «благородных» людей. И наоборот, если виллан держит феод как «благородное» держание, он отвечает за него по законам «благородных» 27

Наконец, еще одной отличительной чертой французской вотчины-сеньории было чрезвычайное усложнение отношений зависимости с развитием городов и товарноденежных отношений. Любая форма и часть феодальной ренты могла сделаться объектом купли-продажи и аренды, и, таким образом, к эксплуатации крестьянства мог присоединиться любой владелец богатства, а владельцем феодальной ренты или части ее мог -стать и буржуа, и даже зажиточный крестьянин. Непосредственная связь феодальной ренты с феодальной собствен-

27 F. de В е а и m а п о і г. Op. cit., v. I, § 865, 866.

191

ностью на землю для ряда получателей феодальной ренты становилась весьма хрупкой, феодальная собственность превратилась, так сказать, в общий фон, в общее основание феодальной ренты. Но действительный владелец, например, паромных или мостовых пошлин, купив право на этот доход, совсем не воспринимал этот доход как реализацию принадлежавшего ему права феодальной собственности на землю, ибо он приобретал право на определенную ренту лишь в конечном счете, но не базируясь непосредственно іна феодальной собственности на землю.

Вместе с обычаем купли-продажи феодальных рент или частей их во Франции широкое распространение получила практика сдачи в аренду феодальных повинностей и платежей. Эта практика особенно развилась в позднее средневековье, когда значительная часть французского дворянства стала сосредоточиваться при дворе и в .'массе покидала свои имения. Ко времени французской революции сдача феодальных поборов сделалась правилом и управление имением непосредственно самим сеньором или через его приказчика было довольно редким фактом. Документы, идущие от конца XVIII :в., свидетельствуют о том, что французские сеньоры сдавали на откуп даже свои судебные права и часто местный кулак, кабатчик или мелкий лавочник становился фактически судебным сеньором своих же собственных односельчан.

Мы отмечали множество таких или аналогичных случаев в наших исследованиях, посвященных французской деревне во второй половине XVIII в.2 8 , и подробно на этом останавливаться не будем.

Здесь мы/можем подвести итог нашему изучению средневековой вотчины, под какими бы названиями последняя не существовала в разных частях Европы. Говоря о средневековой вотчине, мы ни в коем случае не должны понимать ее, модернизируя наши представления, как определенную территорию, границы которой можно точно установить, подобно тому, как это

192

можно .сделать по отношению к буржуазной частной собственности, и этот вывод вытекает из развитого нами ранее взгляда на феодальную собственность как іна качественно своеобразную категорию, отличную и от собственности рабовладельческой, и от собственности буржуазной. Феодальная собственность, реализацией которой была^еодальная рент?, была лишь общей основой феодальной ренты, и отдед^^іе~представите;шк^сса феодалов. как полѵчатели^еодальной рентыТТѵюгШГТОТСе ^де^шѵіѳть земли^_могли забросить свою запашку, слать ее в аренду или .продать ее .на условиях сдачи в держание за вечный ценз и, следовательно, отказаться от всякого управления, но пока существовали феодальные производственные отношения, феодалы были по крайней мере соучастниками феодальной собственности в качестве получателей того или иного феодального дохода.

Нет никакого сомнения, что феодальная вотчина в том виде, как она нам рисуется на примере двух наиболее изученных стран — Англии и Франции, была общим явлением в средневековой Европе, поскольку^об-

іііим явлением~былсам процесс феодализации европей-

ск о г о общ^СТіва и факт закрепощения крестьянства. Но для~~многих стран Европы изучение внутренней структу-

ры феодальной вотчины еще только начинается, и поэтому ничего конкретного мы сказать не можем не только

позднее время, в период разложения феодальной формации и возникновения элементов капиталистического хозяйства, будут предметом нашего дальнейшего изложения.

14 С. Д. Сказкин 193

Глава VIII

РАЗВИТИЕ ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫХ ОТНОШЕНИЙ

ИЕГО ВЛИЯНИЕ НА КРЕСТЬЯНСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ИСОЦИАЛЬНУЮ СТРУКТУРУ ФЕОДАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА

Постановка этого вопроса в буржуазной и марксистской литературе. Теория скризиса феодализма» в XIII— XIV вв. и ее критика. Стадиальность эволюции феодальных производственных отношений; последняя стадия их развития перед переходом в отношения капиталистические. Великие крестьянские восстания XIV в. их причины и следствия.

Основоположники марксизма-ленинизма учат, что капиталистическое хозяйство есть та высокая ступень товарного хозяйства, ори которой объектом купли-про- дажи становится рабочая сила человека; и этот факт имеет основное значение для понимания самой капиталистической формации. Этот вывод отличает /подлинно марксистско-ленинскую науку от буржуазной в тех разновидностях последней, которые признают значение экономики для понимания социальной структуры общества, но не делают различия между обществом с развитыми товарно-денежными отношениями и с отношениями капиталистическими в собственном смысле этого понятия.

Мы должны сразу оговориться, что в этой главе речь Адет о развитии товарно-денежных отношений, предшествующем капитализму. Вне этого развития, конечно, капитализм^невбз^іожен, но в данном случае мы будем говорить пусть о высокой стадии развития товарно-денежных отношений, но все еще не достигшей такого количественного уровня, когда они превращаются в новое качество, т. е. из производственных отношений феодализма становятся капиталистическими. Об

194

этих в общем элементарных истинах, пожалуй, можно было бы и не говорить, если бы в последнее время в буржуазной исторической литературе не развернулась дискуссия, которая втянула и часть зарубежных историков, претендующих на то, чтобы называть себя марксистами и в то же «время ставших в этой дискуссии на ту точку зрения, что между простым товарно-денежным хозяйством и капиталистическим хозяйством нет принципиальной разницы. Такой взгляд заставил этих .авторов начинать время кагшталйстического развития Европы гораздо раньше, чем это делают -советские историки.

Нет сомнения, что точка зрения советских историков, не говоря уже о том, что она соответствует духу исторического материализма, является во всех отношениях более плодотворной. Мы рассматриваем хозяйственное развитие феодальной формации как проходящее ряд стад,ий^_соответствующих разным^ ступеням перехода ^ог натурального хозяйства к простому Тюв~арнШГу~ хозяйству, сохраняющему на всем протяжении своего существования, как бы ни были развиты товарно-денежные отношения, свою основу —феодальные производственные отношения. Вследствие этого история средних веков рассматривается нами как прогрессирующее развитие феодальной формации,.разным стадиям которой соответствует и общественная структура,ІтсрежТШтощияпвесьма существенные изменения прежде всего структуры хозяйства как барского, так и крестьянского. А каждая стадия в развитии феодализма в Европе от разложения первобытнообщинной формации до возникновения капиталистической, нам кажется, имеет свои особенности так же, как соответствующие явления надстроечного характера.

Вернемся к истории этой дискуссии. J3 западноевропейской литературе несколько лет тому назад разгорелся спор о том, каковы признаки перехода от феодальных производственных отношений к капиталистическим в аграрном строе европейских обществ и 'к какому моменту в изменении структуры феодализма следует отнести начало разложения феодализма как системы производственных отношений и возникновения первых элементов капиталистических отношений. Среди советских историков эта же проблема по вполне понятным причинам выступала как проблема первоначального накопления, как

об этом свидетельствует не так давно появившийся сборник К

Я не буду подробно останавливаться на историогра-

учтены все выступления іпо этому вопросу и дана критика взглядов большинства участников этой дискуссии. А эти взгляды действительно нуждаются в критической оценке, ибо для всех них характерна общая черта, я бы даже сказал, ошибка, /поскольку речь идет об историках, претендующих на звание марксистов, а не просто прогрессивных историках. Сущность этой ошибки заключается в том, что эти авторы склонны упрощать эволюцию производственных отношений феодализма, слишком рано видеть его разложение и отмирание и возникновение капиталистических отношений. Например, ряд английских историков-марксистов относит начало капиталистических отношений в Англии к XIII в. и основной признак разложения феодальных производственных отношений видит в том явлении, которое они называют «кризисом манориальной системы хозяйства». Сам же кризис манора они видят в ликвидации барской запашки и в постепенном исчезновении домениальной земли (terra indominicata). Факты, о которых они говорят, не подлежат сомнению, но можно ли эти факты истолковывать как кризис производственных отношений феодализма—весьма сомнительно. Моя задача заключается в том, чтобы, строго следуя теоретическим положениям Маркса, дать иное истолкование этим фактам.

К. Маркс, как известно, относил начало процесса так называемого первоначального накопления в Англии к последней трети XV в. и к первым десятилетиям XVI в.3 . Это его утверждение предваряется в тексте I тома «Капитала» необычайно любопытным замечанием, для нас особенно важным, «...хотя земля в Англии,— говорит Маркс, — была разделена после нормандского завоевания на гигантские баронства, которые нередко включа-

196

ли в себя до 900 старых англосаксонских лордств каждое, тем не менее она была усеяна мелкими крестьянскими хозяйствами и лишь в отдельных местах между этими 'последними -находились крупные господские поместья. Такие отношения іпри одновременном расцвете городской жизни, характерном для XV столетия, создали возможность того народного богатства, которое с таким красноречием описывает канцлер Фортескью в своих «Laudibus Legum Angliae», но эти отношения исключа-

несмотря на общий экономический подъем, который он признает как факт, соглашаясь в данном случае с оценкой процветания Англии, данной Фортескью.

И дальше в знаменитой 24-й главе I тома «Капитала» следует всем нам хорошо известное определение Марксом сущности так называемого первон ачального накопления, которое он называет прологом капиталистическогсГнакопления, т. е. моментом, предшествующим ему.

Говоря, что экономическая структура капиталистического общества выросла из экономической структуры феодального общества, разложение которого освободило элементы первого, Маркс затем перечисляет условия создания капиталистического способа производства, которые и составляют содержание так называемого первоначального накопления.

Первое условие: «Непосредственный производитель, рабочий, лишь тогда получает возможность распоряжаться своей личностью, когда прекращаются его прикрепление к земле и его .крепостная или феодальная зависимость от другого лица. Далее, чтобы стать свободным продавцом рабочей силы, который несет свой товар туда, где имеется на него спрос, рабочий должен был избавиться от господства цехов, от цеховых уставов об учениках и подмастерьях и от прочих стеснительных предписаний относительно труда. Итак, исторический процесс, который превращает производителей в наемных рабочих, выступает, с одной стороны, как их освобож-

17См.К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с . Соч., т. 21, стр. 411.

197

дение от феодальных повинностей и цехового принуждения; и только эта одн§ сторона существует для наших буржуазных историков. \Но <с другой стороны, — говорит Маркс, выдвигая второе условие перехода к капитализму, составляющее основное содержание процесса так называемого первоначального накопления;)— освобождаемые лишь тогда становятся продавцами 'самих себя, когда у них отняты все их средства производства и все гарантии существования, обеспеченные старинными феодальными учреждениями. И история этой их экспроприа-

признает некоторое преимущество, которое имеет для трудящегося феодальный способ производства по срав-

чального накопления и, следовательно, перехода к капитализму.

Считаю необходимым обратить внимание еще на одно обстоятельство, имеющее, как мне кажется, принципиальное значение-для понимания Маркса. Маркс отмечает, что в процессе первоначального накопления особенно важную роль играли те_моменты. когда_значительные массы людей~~« внезапно и насильственно» огрываттись от средств своего сунГествования и выбрасывались на ръщок^ШУда Б"~виде постав^енньту~внрГзаконя1ітршіехщжев. «Экспроприация земли у сельскохозяйственного производителя, крестьянина, составляет основу всего процесса. ...Еіго история в различных странах имеет^различную окраску, проходит различные фазы в различном порядке и в различные исторические эпохи. В классической форме совершается она только в Англии» 6.

И характеризуя процесс так называемого первона-

198

кивает, что крестьяне в Англии освободились .в XIV— XV вв. от крепостной зависимости и что, таким образом, «огромное большинство населения состояло из свободных крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство, за какими бы феодальными вывесками не скрывалась их собственность» 7 На следующей же странице Маркс повторяет: «Крупные феодалы, стоявшие в самом резком антагонизме к королевской власти и парламенту, создали несравненно более многочисленный пролетариат, узурпировав (присвоив вопреки праву. — С. С.) общинные земли и согнав крестьян с земли, на которую последние имели такое же феодальное право собственности, как и сами феодалы» 8. В другом месте 9 я подробно анализирую эти высказывания Маркса и прихожу к выводу, что в данном месте Маркс имеет в виду не только фригольд, но и копигольд, как наиболее распространенную в Англии XV и XVI вв. форму феодального держания, и показываю, что мнение Маркса о «крестьянской собственности», прикрытой феодальными вывесками, должно быть распространено на все виды феодальных держаний в Европе, которые стали после личного освобождения крестьян наследственными, а держатели их получили широкие права распоряжения ими, вследствие чего такие держания максимально приблизились к свободной собственности, возможной в пределах и при сохранении феодальных производственных отношений (английский фригольд, наследственный копигольд, французская цензива, западногерманские чиншевые держания и аналогичные им формы, распространенные по всей Европе).

Попробуем теперь все эти принципиальные и необходимые условия так называемого первоначального накопления и перехода к капиталистическим отношениям приложить к той действительности, которую сторонники раннего вызревания капиталистических отношений рассматривают как достаточно созревшую для такого перехода к капитализму — в XIII в. на Западе и в XVI в. в Восточной Европе. Вывод в этом случае будет очевиден.

7 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 23, стр. 728—729.

8Там же, стр. 730.

9См. С. Д . С к а з к и н. Классики марксизма-ленинизма о феодальной собственности и внеэкономическом принуждении. Сб. «Средние века», вып. V. М., 1954.

199