trofimchuk_n_red_istoriya_religiy_v_rossii / trofimchuk_n_red_istoriya_religiy_v_rossii

слобода стала именоваться Немецкой. Именно здесь возникли первые общины: две лютеранские и одна кальвинистская (реформатская).

Исследователи протестантизма в России и сами лютеране ведут отсчет истории Лютеранской церкви с 1559 г., когда благодаря приезду в Иноземную слободу плененного в Дерпте лютеранского пастора Тимана Бракеля начались регулярные богослужения в этой общине, что получило поддержку Ивана Грозного. "В войне с Ливонией он достаточно присмотрелся там к кирхам, мог понять их значение и предположить, что он легче заставит пленных и служащих при нем протестантов прикрепиться к Москве, менее жалеть о родине и не стремиться туда, если у них будет свой храм"1. Хотя к этому решению он пришел не сразу: видимо, его настораживали и удерживали до поры до времени упомянутые миссионерские попытки датского короля Христиана III и Ивана Рокиты и жесткое противодействие высшего духовенства. Однако в конце 1575 или в начале 1576 г. в Иноземной слободе была построена первая лютеранская кирха. Среди ее прихожан были и лифляндские дворяне, состоявшие при особе царя.

Основная проблема у лютеранской общины была с пасторами: их некому было поставить (т.е. возвести в сан пастора) в России. Приходилось довольствоваться пленными. Первыми приглашенными специально для службы из-за границы были пасторы Виттерман и Иоаким Скультет, бывший придворный проповедник герцога Голштинии Магнуса. В России Скультет проповедовал кроме Москвы в Великом Новгороде и в Казани. Впоследствии пасторы как приглашались из-за границы, так и поставлялись из прихожан в Москве. Лютеранские общины возникали и в других городах, где жили немецкие и другие иностранные поселенцы и пленники. Своих храмов они не имели, а службы проводили в домах пасторов или исполнявших их обязанности единоверцев.

В 1580 г., оберегая православных от соблазна, царь повелел перенести Немецкую слободу за пределы тогдашней Москвы. Кирха в прежней Немецкой слободе была разрушена, и в 1584 г. построена другая, тоже деревянная, на новом месте.

В 1626 г. лютеранская община в Москве разделилась. Выделившаяся община построила кирху в Белом городе. От нее ведет свою родословную существующая ныне в Москве община Св. Петра и Павла. Однако в 1632 г. эта кирха в один день была разобрана по приказу патриарха. Проезжая мимо нее, патриарх стал свидетелем свары,

1 Цветаев Дм. Из истории иностранных исповеданий в России в XVI и XVII веках. С. 21.

возникшей между прихожанами-протестантами из-за мест в храме, был глубоко возмущен этой картиной и приказал кирху разрушить, а построить ее разрешил только за пределами Белого города.

Примерно к этому времени относится и образование первой реформатской общины в Москве. Первые кальвинисты-реформаты и, видимо, англикане появились после того, как английский мореход Р.Ченслор в 1553 г. высадился в Холмогорах и с изволения московского царя основал там поселение английских купцов. Через пять лет к ним присоединились голландцы. Часть из них перешла в подданство московского царя, сохранив свою веру. К концу XVI в. реформатские общины уже существовали в Москве, Архангельске, Вологде и других городах, лежащих на торговых путях. По свидетельству Олеария, реформаты имели свою деревянную капеллу в Белом городе уже в конце XVI в. Постройку первой реформатской церкви разные источники датируют по-разному: одни относят это событие к 1616 г., другие считают, что первая капелла кальвинистов была построена только в 1629 г. и ее первыми пасторами были Булеус, а затем Карвникель, она принадлежала совместно англичанам и голландцам.

В 1643 г. вокруг лютеранской и реформатской кирх в Белом городе опять закипели страсти: купцы и духовенство обратились к царю с жалобой, что богатые иноземцы покупают у русских дома в самой Москве, что их храмы построены вблизи православных - "в соблазн" - и что рядом с девятью православными церквами немцы устроили корчмы, отчего русским от немцев "осквернение бывает". Царским указом было повелено в Китай-городе, Белом городе и слободах "ропоты [храмы] в немецких дворах сломать, дворов немцам у русских людей не покупать". Кирхи были вынесены за Земляной вал. В Уложении 1649 г. было подтверждено: кирх вблизи церквей Божиих в Китай, Белом и Земляном городе не иметь, а иметь за Земляным валом.

На новом месте за городом, которое с 1652 г. стало называться Ново-Иноземной слободой (сохранившей и название Немецкой), протестанты имели уже четыре церкви: две лютеранские и две реформатские (кальвинистские) - голландскую и английскую. Кроме того, была еще и Михайловская лютеранская кирха, построенная по ходатайству шведского двора в 1643 г. в районе Красных ворот.

Протестанты не только вели торговлю и строили заводы, участвовали в переустройстве русской армии на современный европейский строй, но и содействовали развитию культурной жизни. Во время правления Бориса Годунова при лютеранской кирхе была основана

немецкая школа, в которой обучалось 30 учеников, в том числе и русских. Пастором московской лютеранской общины, образовавшейся в 1662 г., которой покровительствовал курфюрст Саксонский, был Иоанн Готфрид Грегори. Он стал основателем первого в России театра. Ему в обучение театральному искусству были отданы 26 избранных русских юношей. Их силами были поставлены первые спектакли на библейские сюжеты, на которых присутствовали царь с царицей и придворные.

К концу царствования Алексея Михайловича наиболее знатные и богатые иноземцы ("немцы") снова поселились в самой Москве.

Интерес и благосклонное отношение царского правительства к протестантам имели и политические мотивы. Экономические и политические интересы России, ее дипломатические планы сделали нормой междинастические браки, а брачных партнеров членам царствующего дома подбирали преимущественно среди монархов протестантских государств, их наследников и ближайших родственников. Но при таких браках Московский двор и Православная церковь в качестве категорического условия выдвигали обращение предполагаемого брачного партнера, будь то жених или невеста, в православие. Это требование вызывало немалые богословские споры, поиск аргументации с обеих сторон, что способствовало более глубокому знакомству православных богословов с протестантизмом. Стремясь в противовес католическому Польско-Литовскому королевству к установлению союзнических и дружественных отношений с королями Дании и Швеции, где лютеранство уже стало государственной религией, Иван Грозный выдал свою племянницу замуж за герцога Голштинского Магнуса, старшего сына короля Дании Христиана III. Борис Годунов, нуждаясь в международном признании, также делал ставку на лютеранские страны и пытался организовать брак своей дочери с одним из принцев, сначала шведским, затем датским, но не успел. Много усилий приложил царь Михаил Федорович к тому, чтобы заключить династический брак с датским королевским домом. Царевна Ирина Михайловна была сосватана за датского принца Христиана-Вольдемара, который даже приезжал с большой свитой в Москву, однако брак не состоялся из-за нежелания жениха поменять свою лютеранскую веру на православную. Обе стороны приложили большие усилия, чтобы найти положительное решение. В дело были вовлечены высшие чины и богословы обеих церквей. Состоялись многократные их встречи и собеседования, обмены полемическими посланиями, но дело кончилось ничем.

Начиная с Петра I, браки наследников престола, великих князей и княжон, с членами других царствующих европейских домов стали обыкновением, причем в подавляющем большинстве их брачными партнерами были исповедующие лютеранство представители германских и скандинавских монархий.

Широкое проникновение протестантов, прежде всего лютеран, в Россию, привилегированное положение, которое многие из них занимали при дворе, на разных участках государственной службы (в экономике, культуре, медицине и т.д.), неизбежно актуализировало вопрос о взаимоотношениях православия с протестантизмом. Независимо от наличия или отсутствия у протестантов, временно приезжающих или постоянно живущих в России и принявших русское подданство, миссионерских намерений, от их активности или пассивности, сам факт их присутствия и включенности в разные стороны русской жизни неизбежно оказывал какое-то - большее или меньшее - влияние на нее, в том числе и влияние религиозное, конфессиональное.

Как уже отмечалось, и Православная церковь, и царская власть очень ревниво оберегали самобытные начала русской жизни и народ России от влияния чуждых религий и форм быта. Нуждаясь в развитии отношений с европейскими странами, в знаниях и умениях приглашаемых и нанимаемых специалистов и военных, русское правительство гарантировало им свободное соблюдение своего вероисповедания, но только в своей среде. Были поставлены жесткие границы - никакой попытки обращать в свою веру россиян. В этом вопросе и с иностранцами не церемонились. В Уложении 1649 г. царя Алексея Михайловича за совращение православных в иную веру предусматривалась смертная казнь.

Тем не менее идеи протестантизма находили определенный отзвук в некоторых кругах русского общества. В Россию попадали контрабандным путем протестантские сочинения, отпечатанные на русском языке, в которых делались намеки на ошибочность православного учения. В школах при протестантских церквах, а также в высших школах типа художественных обучались и русские. Да, видимо, и невозможно усваивать культурные и технические достижения других народов, не прикасаясь невольно к духовной мотивации этих достижений.

Одним из первых забил тревогу по поводу антиправославной направленности влияния протестантизма на религиозно-нравственное состояние россиян Максим Грек. В своих полемических сочинениях он в

1550 г. обличал Лютера как иконоборца. В XVI, XVII и XVIII вв. в

России уже имелось довольно значительное число сочинений православных богословов, направленных против лютеранства. Этот поток полемической и обличительной литературы был вызван тем, что в самой православной среде стали высказываться некоторые идеи, навеянные протестантизмом. Первый, кого обвинили в пропаганде протестантской ереси, был дьяк Матвей Башкин. В 1553 г. он был осужден специально созванным собором епископов с участием царя Ивана IV и сослан в Волоколамский монастырь.

Много общего с лютеранством было и в учении монаха Феодосия Косого. Он критиковал внешнеобрядовую сторону православия, называл обряды измышлением человеческим, отвергал поклонение иконам, кресту, святым мощам, называя его идолопоклонством, критиковал духовенство и иерархию, учил "к попам не приходити, и не каятися, и не причащатися, и тимияном не кадитися, и на погребении от епископов и от попов не поминатися..."1.

Позднее, в начале XVIII в., сильно обеспокоила Православную церковь ересь Дмитрия Тверитинова, который, служа в Немецкой слободе, воспринял многие положения протестантизма, хотя и не разделял основного его догмата - оправдания одною верою, а, напротив, утверждал, что человек спасается единственно по своим делам и заслугам. Вокруг Д.Тверитинова собрался кружок единомышленников. В 1714 г. Московский Освященный собор предал еретиков проклятию и отдал гражданскому суду. Однако расправа с кружком протестантствующих еретиков еще не устранила влияния самих идей, если и через полтора десятилетия вокруг них продолжали кипеть богословские страсти, выражением чего стала публикация в 1728 г. сочинения Стефана Яворского "Камень веры", направленного против ереси Тверитинова.

Если в XVI и XVII вв. лютеранство, как и кальвинизм, оставалось в России вероисповеданием иностранцев, то начиная с эпохи Петра I они становятся фактически признанными российскими религиями, хотя и сохраняют официальное наименование "иностранных исповеданий". Дело в том, что до этого ни лютеранство, ни реформатство не имели в России единой структуры, которую можно было бы сравнить, например, с современной Евангелическо-лютеранской церковью. Все лютеранские и реформатские общины были самостоятельны, жили своей жизнью, испытывали постоянно недостаток в поставленных каноническим путем

1См.: Феодосии Косой // Христианство: Энциклопедический словарь. Т. 3. М., 1995. С. 96.

пасторах. Единого управления или хотя бы координации ни со стороны более высокой церковной структуры, ни со стороны государства не было.

При Петре I ситуация изменилась. Это было вызвано, с одной стороны, тем, что Петр I значительно увеличил число приглашаемых в Россию иностранцев-специалистов, в основном протестантского вероисповедания, превратив это дело в систему, а с другой - тем, что в результате победы над Швецией в Северной войне и Ништадтского мира в состав России вошли значительные области бывших шведских владений в Прибалтике, Карелии, Ингерманландии с протестантским населением и сложившимися лютеранскими церковными структурами.

Для осуществления гигантских замыслов Петра I о преобразовании России нужны были строители, оружейники, специалисты военного и морского дела, а также ученые разных отраслей знания, с помощью которых он задумал создать императорскую Академию наук. Приглашение иностранцев на службу Петр превратил в государственную политику. Этому был посвящен специальный Манифест от 10 апреля 1702 г. В другом Манифесте, от 16 апреля того же года, иностранцам гарантировалась свобода отправления богослужений. Указом от 1721 г. неправославному населению присоединенных к России Лифляндии, Эстляндии, о. Эзель предоставлялось право свободно исповедовать свою веру, что было предусмотрено и Ништадтским мирным трактатом. В Выборгском и Кексгольмском уездах разрешено было строить лютеранские кирхи, "дабы оставшиеся в Российской стороне в прежние свои кирхи за границу не ходили"1.

В рамках своих реформ Петр провел существенное преобразование религиозной жизни в России, поставив ее фактически под всеобъемлющий государственный контроль. Это касалось прежде всего Православной церкви. Петр ликвидировал институт патриаршества. Главой Православной церкви объявлялся император всероссийский, а управление ею возлагалось на коллегиальный орган - Святейший Правительствующий Синод, возглавляемый обер-прокурором - лицом светским. Подобную систему управления Петр заимствовал у протестантских стран Западной Европы, реализуя так называемую территориальную систему соотношения и устройства государства и церкви (у каждого государства своя церковь и король - ее глава). В этом также видно влияние протестантизма в России.

Но преобразование церковной жизни коснулось и протестантского, и католического вероисповеданий. Петр создал в государственном

1 См.: Курило О.В. Очерки по истории лютеран в России (XVI-XX вв.). С. 40.

аппарате специальную структуру, заведующую делами иностранных исповеданий - лютеранского, кальвинистского и римско-католического. Сначала эта функция была возложена на Коллегию иностранных дел, которая вела регистрацию всех их церквей и пасторов при них, ежегодно представляя отчет в Святейший Синод. Позднее заведование делами иностранных исповеданий было передано непосредственно в Синод. Более того, Петр I в 1723 г. поручил Синоду собрать, перевести на русский язык и напечатать катехизисы этих исповеданий. Таким образом, Лютеранская и Реформатская церкви (точнее, их общины) были включены в единую систему государственного регулирования церковной жизни, и, хотя они сохранили определение "иностранные", они тем самым были признаны в качестве правомерного элемента российского общества.

Еще два знаменательных для протестантов события произошли в годы царствования Петра I. Петр разрешил смешанные браки между православными и лютеранами без перекрещивания последних в православие, но при категорическом условии крещения и воспитания детей от таких браков в православной вере. Второе событие было связано с порядком перехода протестантов в православие. Уже со времен Ивана Грозного многие протестанты, обосновавшиеся на постоянное жительство в России и принявшие русское подданство, переходили в православие. Делалось это прежде всего из соображений карьеры. Для иностранных дворян на русской службе переход в православие означал возможность получить поместье, крепостных крестьян. Другими соображениями были заключение брака с православными (невест среди лютеран не хватало, поскольку на службу приглашались только мужчины, а жениться на православной женщине разрешалось не иначе как только приняв православие), а также такое обстоятельство, что иноверцам не позволялось покупать дома и жить в Москве, а только за городом - в Немецкой слободе. Многие же добровольно желали перейти в православие, поскольку за годы жизни в России вполне обрусели и восприняли образ жизни и обычаи окружающего населения. Тем более это было характерно для второго, третьего и последующих поколений протестантов, осевших в России. Но морально осложняло процедуру перехода из лютеранства или реформатства в православие требование Церкви о новом крещении, поскольку крещение протестантов - "обливанцев" - она считала недействительным. Петр разрешил эту коллизию в благоприятном для протестантов плане. Он обратился к патриарху Константинопольскому Иеремии за разъяснениями о

действительности протестантского крещения и возможности принятия лютеран в православие без перекрещивания, на что константинопольский патриарх дал санкцию: "От ереси лютеранских и кальвинских не перекрещивать приходящих - токмо помазанием святого мира делать совершенными христианами"1. Историк протестантизма в России М.Красножен писал, что протестанты "и прежде... находили в России такую свободу веры, такие права гражданства, обладали такими привилегиями и выгодами, какими не пользовались в своем обществе; теперь же, при Петре, Россия сделалась навсегда их новым отечеством"2.

Петр намеревался привести в систему саму церковную жизнь лютеран и создать единую церковную организацию для евангелическолютеранских общин в России, которые были разобщены территориально, возникали часто по национальному признаку или по тому, из какой церкви какой страны вышли прихожане. Хотя еще Иван Грозный предоставил всем немецким пасторам право разъезжать с евангелической проповедью по всей территории Московской Руси, где жили их соплеменники и единоверцы, и по своему усмотрению устраивать там протестантские общины и приходы, тем не менее связь между общинами была очень слабая и эпизодическая или отсутствовала вовсе. По замыслу Петра их следовало объединить в единую церковь, что, естественно, облегчало бы государственный контроль над этим исповеданием. В 1711 г. Петр назначил, по образцу европейских лютеранских церквей, московского пастора Бертольда Вегеция суперинтендентом всех лютеранских общин в России. Вегеций написал устав сначала для своей общины Св. Петра и Павла в Москве, а затем и единый церковный лютеранский устав. Однако эта идея вызвала внутрицерковное сопротивление: по самой природе протестантизма и в силу национальных различий многие общины претендовали на независимость и самостоятельное коллегиальное устройство своих внутренних дел. Из-за смерти Петра дело не было доведено до конца, не был назначен и новый суперинтендент. "Отдельные евангелические общины, лютеранские и реформатские, оставались существовать до XIX в. сами по себе, без связи и без постоянного церковного правления, которое могло бы контролировать соблюдение общих интересов церкви по отношению к государству и решать спорные вопросы"3.

Для положения лютеран и реформатов, как и других протестантов в России, большое значение имела политика веротерпимости,

1См.: Цыпин В.А. Церковное право. М„ 1994. С. 410.

2Красножен М. Иноверцы на Руси. Положение православных христиан в России. Т. 1. С. 88.

3Там же. С. 83-84.

проводившаяся императрицей Екатериной II. В своем Наказе Комиссии для составления нового Уложения (1767 г.) она писала: "В столь великом государстве, распространяющем свое владение над столь многими разными народами, весьма бы вредным для спокойствия и безопасности граждан был порок - запрещение их различных вер". В Указе Екатерины II Святейшему Синоду 1773 г. говорилось: "Как Всевышний Бог на земле терпит все веры, языки и исповедания, то и Ее Величество из тех же правил, сходствуя Его святой воле, в сем поступить изволит, желая только, чтобы между подданными всегда любовь и согласие царствовали" . Как уже отмечалось, Екатерина II широко открыла иностранцам двери в Россию для заселения и освоения поволжских и причерноморских земель, гарантируя им свободу вероисповедания. До 70% новопоселенцев, преимущественно немцев, были лютеранами, которые образовали колонии, бывшие одновременно лютеранскими общинами. Остальные были католики, меннониты, гернгутеры (кальвинисты). Павел I продолжил политику привлечения немецких переселенцев, предписав им селиться в Крыму.

В начале XIX в. численность лютеран в Российской империи значительно увеличилась за счет присоединения Великого княжества Финляндского (1809 г.) и Царства Польского (1815). Продолжалось и приглашение немецких переселенцев на новые российские земли.

Александр I вернулся к идее Петра I об упорядочении церковного устройства протестантов. В 1804 г. была учреждена Генеральная суперинтендентура, которая в 1810 г. стала органом центрального управления духовных дел всех неправославных христианских конфессий. В 1818 г. это учреждение было включено в качестве отдельного департамента в состав Министерства народного просвещения. На территории Поволжья, Воронежской и Оренбургской губерний для управления делами евангелических общин - лютеранских и реформатских (за исключением гернгутеров) - в 1819 г. была образована отдельная Консистория волжских колоний с центром в Саратове. Она существовала до принятия Устава Евангелическо-лютеранской церкви и создания новой системы управления в 1832 г. По указу Александра I от 20 июля 1819 г. в Евангелическо-лютеранской церкви был допущен сан епископа, который, однако, не давал его обладателю никаких особых прав, а был только знаком монаршей милости2.

1Красножен М. Иноверцы на Руси. Положение православных христиан в России. Т. 1. С. 84.

2См.: Курило О.В. Очерки по истории лютеран в России (XVI-XX вв.). С. 46.

Окончательно Евангелическо-лютеранская церковь была конституирована в России в 1832 г., когда Николай I подписал ее устав, подготовленный специальным комитетом. В его работе участвовали и лютеранские священники, в том числе специально приглашенный из Померании суперинтендент К.Ритчел, который разработал агенду (порядок лютеранского богослужения) по образцу прусской. Устав ЕЛЦ имел силу закона и вошел в состав Свода законов Российской империи.

Согласно Уставу, общины Лютеранской церкви в России делились на консисториальные округа, управляемые консисториями во главе с президентом и генерал-интендентами: Санкт-Петербургский, Московский, Курляндский, Лифляндский, Эстляндский. Каждый округ делился на пробства (благочиния) во главе с пробстами, охватывающие все приходы на своей территории. Высшим органом ЕЛЦ становилась Генеральная консистория, находившаяся в Санкт-Петербурге и собиравшаяся два раза в год1. Лютеранская консистория состояла из светского президента, духовного вице-президента - генералсуперинтендента, одного или двух светских и духовных членов.

По Уставу 1832 г., Консистория, генерал-суперинтенденты и пробсты должны были тщательно следить за тем, чтобы подчиненные им духовные лица, а под их наблюдением и миряне в подведомственных округах "ни в коем случае не дозволяли себе нарушать каким бы то ни было образом доброго согласия с прочими религиями, свободно исповедуемыми в государстве Русском, и чтобы ни словами, ни какимлибо способом не побуждали других иноверцев к переходу в лютеранство. Проповедники и пасторы должны всячески даже отклонять тех, которые, принадлежа к другому, равно покровительствуемому в государстве исповеданию, будут просить об их наставлении в лютеранских догматах или же об исправлении для них каких-либо духовных треб, а тем более о принятии их в лютеранскую общину"2. Православная церковь с помощью государства свято охраняла свою каноническую территорию и возможные объекты собственного миссионерства.

Лютеранские приходы в России строились по образцу европейских, характерных преимущественно для Остзейского края. Высшая власть в них принадлежала общему собранию прихожан, собиравшемуся, как правило, один раз в год. Постоянным исполнительным органом был церковный совет - коллегиум, возглавлявшийся президентом — лицом

1См.: Курило О.В. Очерки по истории лютеран в России (XVI-XX вв.). С. 47.

2Буткевич Т.И. Протестантство в России: (из лекций по церковному праву). С. 11—12.

непременно светским. Это обычно был патрон общины, построивший в приходе кирху, богадельню, школу или сиротский приют, или наиболее уважаемый и богатый член общины, но ни в коем случае не пастор1. Членами лютеранского прихода, по Уставу 1832 г., могли быть "только лица, исповедующие лютеранское вероучение, основанное на апостольских и пророческих писаниях Ветхого и Нового Заветов, и признающие своими символическими книгами Апостольский, Никейский и Афанасьевский символы веры, неизменное Аугсбургское вероисповедание, а также изъяснения, внесенные в сборник, известный под именем Liber Concordiae [Книга Согласия]"2.

Оберегая православный народ от протестантского влияния, государство брало на себя заботу и о тщательном охранении чистоты и неповрежденности лютеранского вероучения. По российским законам из самих лютеран никто не должен был дозволять себе распространять словесно или письменно мнения, противные лютеранскому учению. Устав 1832 г. устанавливал порядок подготовки и занятия должностей лютеранских проповедников и пасторов3.

Устав ЕЛЦ и закон 1832 г. "Об управлении духовных дел христиан протестантского вероисповедания" действовали до 1917 г. Некоторые изменения вносились только в порядок заключения браков между православными и протестантами в направлении его постепенной либерализации. Если прежде браки православных женщин с мужьями других вероисповеданий признавались действительными только в России, а по отъезде иностранца (например, пленного) на родину православную жену и детей с ним не отпускали, то в 1833 г. были допущены исключения, но только по Высочайшему повелению, а впоследствии с разрешения епархиального архиерея. С 1832 г. разрешалось вступающих в брак лютеранина и православную венчать в обеих церквах, но при этом без венчания в православной церкви брак считался недействительным. В 1840 г. Святейший Синод постановил, что приходские священники сами могут совершать венчание лиц православного исповедания с иноверцами, если тому нет законных препятствий, не спрашивая каждый раз разрешения епархиального архиерея. В 1864 г. император утвердил предложение Государственного совета о разрешении венчать невест православного вероисповедания с иноверными женихами, не состоящими в русском подданстве, без

1См.: Буткевич Т.И. Протестантство в России: (из лекций по церковному праву). С. 8-9.

2Там же. С. 13.

3См. там же. С. 12-14, 22 и след.

испрашивания особого Высочайшего соизволения и без обязательства принять русское подданство1.

В XIX в. число лютеран и количество лютеранских общин в России значительно возросли, расширилась их география, прежде всего за счет переселенцев из-за рубежа, развития промышленных областей России, куда привлекались большие группы иностранных инженеров и других специалистов, а также аграрного переселения финских и прибалтийских крестьян в области Европейской России, в Сибирь и на Кавказ.

Как отмечает О.В.Курило, лютеранские общины в России различались численностью прихожан и материальным положением. Часть из них из-за нехватки материальных средств буквально бедствовала. В связи с этим специальная конференция лютеранского духовенства сочла нужным основать Общество вспомоществования бедным евангелическим общинам. В 1859 г. было создано девять окружных комитетов касс взаимопомощи, в том числе в Москве. Средства касс направлялись на строительство и ремонт кирх и молитвенных домов, школ, жилья священнослужителей2.

Лютеранская церковь в России большое внимание уделяла вопросам просвещения. С самого начала образования протестантских общин в стране при них, как правило, создавались школы. В годы правления Петра I возникли учебные заведения нового типа, в том числе созданные протестантами, в которых обучались и русские. Особой известностью пользовалась гимназия пастора Глюка в Москве, основанная по Указу Петра I от 25 февраля 1705 г. В 1710 г. в ней обучалось 77 учеников самого разного социального происхождения: дети московской знати, иностранцев, живших в Москве, а также дети подьячих и крупных купцов. Среди ее воспитанников были представители наиболее знатных фамилий России: князья Голицыны, Прозоровский, Бестужев-Рюмин, Бутурлин, Головин. В XIX в. деятельность Евангелическо-лютеранской церкви на этом поприще получила дальнейшее развитие. Возникла целая сеть учебных заведений, существовавших главным образом при лютеранских приходах, которые были приравнены ко всем российским гимназиям и реальным училищам3. Лютеранские церкви активно занимались благотворительной деятельностью, попечением о бедных, беспризорниках, слепых и т.д.

В результате свободной и упорядоченной Уставом ЕЛЦ 1832 г. деятельности Евангелическо-лютеранской церкви и миграции, согласно

1См.: Красножен М. Иноверцы на Руси. Положение православных христиан в России. Т. 1. С. 131-135.

2См.: Курило О.В. Очерки по истории лютеран в России (XVI-XX вв.). С. 48-49.

3См. там же. С. 49.

первой Всероссийской переписи населения 1897 г., протестантские исповедания заняли второе место после православия по числу последователей. О.В.Курило в своем исследовании, ссылаясь на немецкие источники, приводит следующие данные о количестве и национальном составе лютеран в России на начало XX в.

По состоянию на 1904 г. евангелическо-лютеранские приходы Петербургского консисториального округа насчитывали 641 000 прихожан (против 244 885 в 1862 г.), а Московского округа - 458 600 (против 188 924 в 1862 г.). Налицо рост количества лютеран во внутренней России за 40 лет в 2,6 и 2,4 раза.

распределялось по округам следующим образом:

Всего во внутренней России (без Прибалтики, Финляндии и Польши) насчитывалось в 1904 г. около 1 100 000 лютеран. По данным на 1914 г., к Петербургскому консисториальному округу принадлежало 117 приходов, к Московскому - 77. В их распоряжении было 145 церковных зданий в Петербургском округе (56 в городах и 89 в селах) и 142 в Московском округе (37 и 105)1.

Реформаты и другие протестантские конфессии кальвинистского происхождения были распространены в России значительно меньше, чем лютеранство. Кальвинистами-реформатами были голландские и частично английские купцы, шотландские наемники и пленные времен Ливонской и Северной войн, гугеноты, бежавшие из Франции в конце XVII в. и принятые в Россию царевной Софьей. Все они пользовались теми же правами и имели те же ограничения, что и лютеране: свободное исповедание своей веры и отправление богослужений у себя в домах или на торговых подворьях, но без права строительства своих храмов. Первые реформатские общины возникли, как уже отмечалось, на Севере в

1 См.: Курило О.В. Очерки по истории лютеран в России (XVI-XX вв.). С. 50-51.

середине XVI в. - в Холмогорах, Архангельске и в некоторых городах на торговых путях, которыми пользовались голландские и английские купцы. По свидетельству Олеария, реформаты были в Москве уже в XVI в., и у них якобы была своя деревянная капелла внутри Белого города. По другим сведениям, такая капелла была построена только в 1616 или 1629 г. и принадлежала совместно англичанам и голландцам. Позднее в Ново-Иноземной, или Немецкой, слободе уже имелись раздельные кальвинистские общины англичан и голландцев с храмами и школами при них. Если лютеране помимо приезжих пасторов стремились готовить и поставлять их из числа прихожан, то реформатских пасторов, как правило, приглашали уже подготовленными из-за границы. Реформатские, как и лютеранские, пасторы во времена Алексея Михайловича получали от русского правительства жалованье: лютеранские - по 400, а реформатские - по 500 руб. в год, деньги по тем временам очень большие. Кроме того, они получали содержание от своих прихожан и значительные субсидии от заграничных церквей1. Правительство Соединенных Нидерландов в своих договорах с Москвой оговаривало положение о религиозной свободе не только для торговавших с Россией голландцев, но и для всех своих подданных и, в частности, о благосостоянии московской "нидерландской" кирхи, когда ее постигали какие-нибудь невзгоды2.

Хотя в целом реформатские общины пользовались теми же правами, что и лютеранские, со стороны царского правительства имели место случаи давления на них с попыткой искусственного объединения реформатских и лютеранских церквей, видимо, с целью удобства контроля над ними и управления их религиозной жизнью.

В 1864 г. в России было 38 реформатских общин, насчитывавших от 60 до 70 тыс. прихожан. В том же году в Москве насчитывалось 1200 реформатов-кальвинистов3. По данным первой Всероссийской переписи населения 1897 г., только среди российских немцев их было 63 981, что составляло 3,6% всего немецкого населения Российской империи, включая прибалтийские губернии.

Новый, весьма драматический этап начался в истории Евангелическо-лютеранской и Реформатской церквей после 1917 г.

1См.: Буткевич Т.Н. Протестантство в России: Из лекций по церковному праву. С. 6.

2См.: Цветаев Дм. Вероисповедное положение протестантских купцов в России в XVI - XVII веках.

С. 13.

3 См.: Каширский Е.Д. Кальвинисты в России: Из истории Реформатской церкви // Государство, религия, церковь в России и за рубежом: Инф.-аналит. бюллетень. 1998. № 1-2 (13-14). С. 67.

Декрет Советского правительства от 23 января 1918 г. об отделении церкви от государства и школы от церкви имел для российских лютеран и реформатов противоречивое, двоякое значение. С одной стороны, он устанавливал равенство всех религий перед законом, отменял всякие праволишения граждан, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, что повышало общественный статус неправославных, в том числе протестантских, объединений и увеличивало объем гражданских прав лютеран, реформатов и других протестантов. С другой стороны, все религиозные объединения лишались права юридического лица, все их имущество объявлялось народным достоянием. И хотя здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, по особым постановлениям местной или центральной государственной власти передавались в бесплатное пользование соответствующих религиозных обществ, становилось ясно, что они лишались не только государственных субсидий и финансовой поддержки, но и собственных источников доходов: земельных владений, недвижимости, капиталов, хранящихся в национализированных банках или вложенных в различные предприятия. Постепенно они лишились и своих школ, церковных учреждений социального призрения. Духовные лица были ограничены в правах. Активно разворачивалась антирелигиозная пропаганда, в том числе и против лютеранства. С отделением от России государств Прибалтики, Польши и Финляндии число лютеран в России значительно сократилось. Тяготы гражданской войны, разрухи и голода 1921-1923 гг. вызвали волну эмиграции немцев и финнов, что также вело к сокращению числа протестантов. Законодательство Российской империи, регулирующее государственно-церковные отношения и положение церквей, в том числе Устав Евангелическо-лютеранской церкви 1832 г., перестало действовать. Церкви предстояло определиться в новых условиях как со своим внутренним устройством, так и в своих отношениях с Советским государством и обществом.

В первые годы после революции, и особенно в период НЭПа, положение Лютеранской церкви было относительно свободным. Основной удар антирелигиозной политики и пропаганды был направлен против Православной церкви. Незнание русского языка значительной частью немцев и финнов, особенно живущих колониями, в замкнутых религиозных общинах, как и незнание немецкого и финского языков антирелигиозными активистами и работниками политпросветов, тесная связь религиозных верований с национальными традициями

отгораживали эти общины от окружающей среды и делали направленную на них атеистическую пропаганду малоэффективной. Какое-то время лютеране могли жить своей жизнью.

Для решения назревших проблем в июне 1924 г. в Москве был собран первый Генеральный синод Евангелическо-лютеранской церкви

СССР. На нем присутствовало 56 делегатов. Помимо немецких были представлены латышские, эстонские и финские общины. Собор принял Синодальную конституцию, выбрал церковное руководство. Синодальная конституция (Устав) заменила Устав ЕЛЦ 1832 г. и действовала до 1992 г., когда был принят новый Устав. В соответствии с Синодальной конституцией были созданы территориальные объединения, охватывающие всю территорию СССР, подчиненные Генеральному синоду - общему съезду лютеран. Вместо бывшей Генеральной консистории был создан Верховный церковный совет с местом пребывания в Москве. В 1925 г. в Ленинграде была организована подготовка молодых пасторов, продолжали выходить журнал ЕЛЦ "Unsere Kirche" ("Наша церковь") и церковный календарь. Сохранились некоторые возможности для связи с зарубежными лютеранами. Кстати, сами лютеране в это время главную опасность для себя видели не в антирелигиозной пропаганде, а в сектантской деятельности баптистов и методистов, которые отвлекали часть паствы от традиционного лютеранства, особенно молодежь1.

Еще раньше, в 1923 г., был выработан Устав финской Евангелическо-лютеранской церкви Северо-Запада СССР и порядок ведения дел Финской консистории2.

Однако в конце 20-х и особенно в 30-х гг. положение лютеран, как и вообще всех конфессий, резко ухудшилось. Осложнение международной обстановки, угроза войны, форсированная коллективизация, сопровождавшаяся массовыми депортациями крестьянства и голодом начала 30-х гг., проведение в жизнь сталинского тезиса об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму - все эти факторы стали предпосылкой административной антирелигиозной политики, репрессий по отношению к религиозным организациям, духовенству и верующим. Это тем более коснулось лютеранских и реформатских церквей из-за их "иностранного" происхождения и специфического национального состава. Уже в силу того, что их последователи были в основном немцы, финны, латыши и

1См.: Курило О.В. Очерки по истории лютеран в России (XVI-XX вв.). С. 52-53. 2 См. там же. С. 116.

эстонцы, они рассматривались как "пятая колонна" недружественных

СССР государств, как потенциальные противники советской власти. Особенно это стало проявляться в середине 30-х гг. в связи с обострением отношений СССР с Германией и Финляндией.

В этих условиях церковная жизнь была дезорганизована, связи между общинами нарушены. За счет естественной убыли, эмиграции и репрессий резко сократилось число пасторов. Прекратили свою деятельность все приходы ЕЛЦ, церкви были закрыты и либо переданы в ведение светских организаций, либо разрушены. Во время советскофинской войны 1939-1940 гг., в канун Великой Отечественной войны и сразу после ее начала были проведены массовые депортации финского и немецкого населения в глубь страны, сначала из приграничной зоны, а потом и из других регионов европейской части СССР. В 1941 г. была ликвидирована Автономная республика немцев Поволжья. Без пасторов и проповедников большинство лютеранских общин распалось, хотя и в местах выселения, находясь под жестким контролем спецкомендатур, лютеране образовывали братские общины, тайно проводили богослужения, от руки по памяти переписывали молитвы и песнопения, сохранив, таким образом, немецкую и финскую лютеранские традиции. Жестоким гонениям и практически полному уничтожению подверглись и общины Реформатской церкви.

Деятельность Лютеранской церкви под титулом "Немецкая Евангелическо-лютеранская церковь" была возобновлена лишь в 1957 г., когда была зарегистрирована первая лютеранская община в Акмолинске. Трудное восстановление прав репрессированных народов, не завершенное до сих пор, объясняет очень медленный и непростой процесс нового конституирования и возобновления евангелическолютеранских церквей в России как целостных структур.

Отсутствие координации, почти полное отсутствие академически подготовленных пасторов, рассеяние бывших прихожан по всей стране, нарастающий поток эмиграции, прежде всего немцев, смешанные браки, утрата многими поколениями немцев, финнов, латышей, эстонцев, живших в России, Казахстане, Средней Азии, родного языка и знания национальных традиций, наконец, таящийся в душах представителей старшего поколения страх перед репрессиями - все это длительное время мешало возрождению жизни лютеранских общин, их консолидации в единую церковь. Поэтому сначала происходили возникновение и частичная регистрация отдельных общин в разных городах и регионах

СССР и России.

Существенное изменение политики государства в отношении религиозных объединений в конце 80-х гг., принятие в 1990 г. Закона РСФСР "О свободе вероисповеданий" создали условия для нормализации государственно-церковных отношений и деятельности конфессий в стране. В сочетании с государственными мерами по реабилитации репрессированных народов и их национально-культурным возрождением они способствовали восстановлению церковных структур лютеранства и реформатства в России.

К началу 90-х гг. на территории СССР действовало уже более 500 общин, относивших себя к Немецкой ЕЛЦ. Параллельно начиная с 70-х гг. шел процесс возрождения финских лютеранских общин, и к 1991 г. их было уже 11 на территории Ингерманландии (примерно совпадающей с Ленинградской областью и частично захватывающей соседние) и 5 в Карелии.

"В настоящее время, - как сообщает О.В. Курило, - большинство лютеранских общин, принадлежащих ЕЛЦ, состоит из немцев, детей от смешанных браков и лиц, имеющих родственников немецкой национальности"1. Соответственно общины ЕЛЦ Ингрии состоят преимущественно из финнов-ингерманландцев, карелов, частично эстонцев и шведов. Образовались также латышские, эстонские и шведские лютеранские общины, причем отдельные общины лютеранлатышей состоят под юрисдикцией ЕЛЦ Латвии.

Всвоем становлении лютеранские церкви стали получать помощь в организации работы, подготовке кадров, в обеспечении литературой и т.п. от евангелических церквей Европы и Америки и от Всемирной лютеранской федерации. Возобновление деятельности московской лютеранской общины Св. Петра и Павла произошло в 1991 г. по инициативе епископа Калниня из Латвии. Затем в ней стал служить пастор Гуннар фон Шлиппе из Гамбурга. Это способствовало возрождению полноценной церковной жизни в общине.

Вконце 80-х - начале 90-х гг. была воссоздана единая структура Евангелическо-лютеранской церкви в СССР. На объединенном заседании Епископского совета, пробстов и Консистории "Немецкой Евангелической лютеранской церкви республик Востока" в Риге было принято решение об изменении ее названия. Она стала называться Евангелическо-лютеранской церковью России и других государств. Название несколько раз уточнялось в связи с изменением государственного устройства на территории бывшего СССР. В 1988 г.

1 Курило О.В. Очерки по истории лютеран в России (XVI-XX вв.). С. 86.