Сборник_материалов_конференции

УДК 111.1+130.2 +159.922.2

РОЛЬ РИТУАЛИЗИРОВАННЫХ ПРАКТИК В ПРОИЗВОДСТВЕ ГЕНДЕРНОГО СУБЪЕКТА:

МАРГАРЕТ МИД И ДЖУДИТ БАТЛЕР

Ю.А. Пацюкова

Уральский федеральный университет

Статья посвящена сравнительному анализу двух подходов к проблеме половой идентификации в тематическом поле философии гендера. Первый представляет собой концепцию американского антрополога Маргарет Мид и ее культурно-антропологическое понимание гендера как совокупности ритуализированных практик. Второй — представление поструктуралистского философа современности Джудит Батлер о «перформативности» гендера. Такое сопоставление позволяет определить роль ритуала в производстве гендерного субъекта, исследовать взаимодействие гендера и ритуала, представленного в качестве повторяющихся, закрепленных в культуре действий и практик.

Начнем с краткого обоснования выбора авторов для сравнительного анализа. Антрополог М. Мид (1901–1978) и философ Дж. Батлер (род. 1956) принадлежат разным дисциплинам, парадигмальным полям и поколениям в социальных науках. Фактор, который позволяет объединить Мид и Батлер в одном анализе — это их принадлежность к специфическому тематическому полю внутри философии гендера: исследования взаимодействия гендера и ритуала.

Вопросы, связанные с половыми и гендерными различиями внутри человеческого рода и с социальными значениями этих различий, в последнее время все активнее обсуждаются в нашем обществе. Вопрошание в целом сводится к попыткам определить, что значит быть мужчиной, а что — женщиной. Сила культурных ожиданий формируется в виде представлений о том, как должны себя вести мужчины и женщины. Существуют ли какие-то универсальные роли для мужчин и женщин в культуре? Если да, то какими социальными и культурными механизмами

© Пацюкова Ю.А., 2013

70

они поддерживаются? Насколько различны сценарии гендерного порядка в разных культурах? Каков механизм изменения гендерных сценариев в течение времени в рамках одной культуры, одного социума? На эти и другие вопросы отвечают сегодня гендерные исследования — междисциплинарное поле, включающее философию гендера, антропологию гендера, элементы культурных исследований, социологию и другие дисциплинарные поля.

Среди огромного множества теорий и подходов, циркулирующих сегодня в гендерных исследованиях, особый интерес представляет анализ гендера как системы повторяющихся действий, ритуальных практик. Впервые эта идея была высказана в работах известного американского антрополога и этнографа М. Мид. В ряде своих работ, таких как «Взросление на Самоа» (1928), «Как растут в Новой Гвинее» (1930), «Балинезийский характер» (1942) Мид собрала огромый этнографический материал о тесной взаимосвязи между способом производства, способами социализации детей, структурой семьи и рода и гендерных ролей. В таких ее книгах как «Пол и темперамент» (1935) и «Мужское и женское» (1949) она подвела итоги собственным этнографическим исследованиям в этой области и, опираясь как на собственный материал, так и на материал других этнографов, она впервые высказала идею о социальной сконструированности отношений пола.

В книге «Мужское и женское» Мид ставит под сомнение право рационалистической западной цивилизации анализировать иные культуры сквозь призму собственной системы ценностей и предрассудков. Она занялась исследованием жизни племен и народов Южных морей. Мид занимается описанием семи «малых обществ» (самоа, манус, арапеш, мундугумор, чамбули, ятмул и бали) в которых гендерные роли разительно отличаются от своих западных аналогов, пытается показать их безграничную пластичность.

Мид в своем исследовании отходит от идеи Фрейда о существовании врожденных (биологических) различий между мужчинами и женщинами, отдавая решающую роль в половой идентификации человека не анатомии, как было принято до этого, а социуму. Роли, закрепленные за тем или иным полом, форми-

71

руются в культуре посредством воспроизводства и повторения ритуалов и многочисленных повседневных практик, становятся результатом обучения: «Я предположила, что произошла социальная специализация некоторых свойств и черт человека, так что одни установки и формы поведения стали предписываться одному полу, а другие — другому. Это социальная специализация получила затем рациональное объяснение в теории, в которой социально установленное поведение было объявлено естественным для одного пола и неестественным для другого» [3].

Исследования американского этнографа приводят ее к обнаружению базовых закономерностей полового развития человека. Одной из таких закономерностей Мид называет чувство принадлежности к определенному полу как модели поведения через ощущение устройства собственного тела. Кормление грудью, по мнению Мид, влияет на половую идентификацию ребенка. Еще одним основанием половой идентификации Мид называет период, в который дети учатся управлять своим процессом выделения. Отчетливое представление о процессе пищеварения, по мнению антрополога, может оказать весьма существенное влияние на формирование представлений о зачатии и внутриутробном развитии.

Мид подмечает следующую весьма интересную закономерность. Она говорит, что «во всех известных человеческих обществах признается потребность мужчины в свершениях и подтверждении их достижений» [2, с. 154]. Другими словами, маскулинность сопряжается со способностью осуществлять ка- кой-либо вид деятельности (независимо от того, охота это или приготовление пищи), к которому женщины не допускаются. Это своего рода необходимость дополнительно подкрепить свое мужское достоинство запретом женщинам прикладывать свои усилия в некоей области или совершать некие действия. Описанные выше закономерности в процессе своего становления проходят сквозь сетку закрепленных правил, норм и обычаев каждой культуры и приобретают собственный неповторимый оттенок. Воспитание и выработанные культурой ритуальные практики накладывают отпечаток и принуждают к воспроизводству этих ролей посредством их повторения из поколения в поколение.

72

Таким образом, биологическое различие между полами составляет для Мид неоспоримый и прочный фундамент, на базе которого строятся разнообразные, в каждой культуре особые гендерные иерархии, включающие разделение труда и социальных ролей между мужчинами и женщинами, способы гендерной социализации детей и системы культурных значений, закрепляемых за мужским и женским. Признавая огромное многообразие закрепленных в каждой культуре представлений о мужском и женском и отсутствие универсальных категорий, однозначно закрепленных за сферой мужского или женского, Мид выходит за пределы классического эссенциалистского взгляда на пол и гендер.

Эссенциалистский подход к гендеру (от англ. essential — обязательно существующий, непременный) предполагает, что существует корелляция между анатомическими и физиологическими особенностями каждого пола и социальными ролами, играемыми каждым полом в обществе и культуре. Консервативный эссенциалистский подход составляет каркас западноевропейской цивилизации. Именно в качестве вызова на логику биологического детерминизма/эссенциализма возникли антропологические исследования различного понимания гендера в разных культурах. Все исследования сводились к обнаружению антропологами того, что определения мужественности и женственности гораздо больше подвержены изменчивости, чем думают биологи.

В середине XX в. формулируются и другой подход к проблеме гендера/пола — конструктивистский. В основе этого подхода, напротив, лежит идея, согласно которой гендерные роли и нормы конструируются целиком в сфере социального. Между анатомией и гендерными ролями не существует значимой корреляции. Одной из представителей конструктивистского подхода является американский философ Дж. Батлер. Концепция Батлер представляет критическую позицию, характеризующую собой переход от феминистской теории к постфеминизму. Ее теория сложилась в результате наложения нескольких традиций, в частности — направления социального конструктивизма и поструктурализма, концепция субъективности Фуко и теория интерпелляции Альтюссера.

73

Одной из идей, которой фундируется ее исследование, является отрицание пола как биологической составляющей и природной расположенности нашей жизни. В мире не существует ни потенциально биологичеких мужчин, ни женщин. Пол — это не что иное как плод социализации, результат наложения дискурсивных практик. Ее представление о существующих биологических различиях довольно интересен: «Я не отрицаю существования определенных биологических различий. Но я всегда спрашиваю, под действием каких условий, дискурсных и институциональных установок эти различия, будучи неединственными аспектами, задающими наборы телесных характеристик как норму или же отклонение от нее, формируются как необходимые характерные черты того или иного пола» [5].

Феномен гендера привычным образом мыслится в неразрывной связи с полом, обусловленности первого вторым. Д. Батлер изначально ставит под сомнение такое присвоение гендера определенным полом: «Как изменчивое и контекстуальное явление гендер обозначает не сущностное бытие, а некоторый момент конвергенции культурно и исторически определенных типов отношений» [1, c. 311].

Человек должен вести себя, думать, действовать, одеваться в соответствии с тем, как это полагается мужчине либо женщине, по одной простой причине, что он является человеком либо мужского, либо женского пола. Именно поэтому пол уже нельзя представить обособленно, вне какого-либо дискурса. Мужские и женские тела уже не существуют вне социокультурного контекста, ибо только там они приобретают свое бытие, только там они становятся реальными.

Вслед за Фуко и Альтюссером, Батлер говорит о намеренном конструировании бинарной структуры пола и придание этой структуре впоследствии натурализованный характер: «Когда та или иная культура конструирует гендер как закономерную установку или набор таких установок, возникает предубеждение, будто бы гендер непременным образом берет свое начало из биологической составляющей и обуславливается ею. Однако в данном случае таким ―прародителем‖ гендера выступает не биология, а сама культура» [6, p. 8].

74

Батлер не останавливается на критике сложившихся, так называемых «гендерных стереотипов». Она утверждает, что мужское и женское тело, а также тело вообще — суть культурный конструкт.

Новизна подхода Батлер уже прослеживается во введении ею термина «перформанса» (англ. performance — исполнение, представление, выступление). «Гендер перформативен, — говорит американская исследовательница. — Никто из нас при рождении не принадлежит к какому-то полу. Мы живем, ходим, разговариваем, и эти наши действия формируют нас самих и определяют кто мы: мужчины или женщины» [7]. В этом интервью Батлер подчеркивает различие между гендером «разыгрываемым» и гендером «разыгрывающим», «перформативным»

(«performed» и «performative»): «Сказать ―гендер разыгрывае-

мый‖ и ―гендер разыгрывающий, перформативный‖ вовсе не одно и то же. Когда гендер обозначается как разыгрываемый, мы имеем виду, что обладаем какой-либо ролью и действуем согласно ей, и это наше действие и разыгрываемая роль являются ключевым аспектом гендера, которым мы являемся, и которым мы представляемся миру. Гендер перформативный означает несколько другое, поскольку для чего-либо быть перформативным означает производить набор действий. Мы ходим, говорим и действуем согласно тем способам, которые укрепляют представление о том, что значит быть мужчиной, а что — женщи-

ной» [7].

Акт «присвоения» пола не является индивидуально перформативным, говорит Батлер, — он перформативен только в смысле театрализованного воспроизводства властных социальных норм «гетеросексуального закона» [4, p. 7].

Здесь мы видим фундаментальное отличие концепции Батлер от предшествующих теоретиков гендера, в том числе — от концепции М. Мид. Если ранее подходы к проблеме утверждали, что обществом создаются определенные наборы ролей, воспроизводящиеся посредством ритуальных практик и предполагаемые быть «сыгранными» индивидами в зависимости от того, к какому полу они принадлежат: мужскому или женскому. Сейчас же мы видим отрицание пола как такового, как биологической данности, определяющей нашу социальную роль. Батлер гово-

75

рит нам, что и пол конструируется рукой власти и натурализируется ею, получает атрибут естественности. Сам гендер есть не что иное, как перформативная репрезентация, воспроизводящая

иподдерживающая иллюзию наличия субъекта за этой репрезентацией. А субъекта, как такового, как онтологической сущности нет. Он появляется и конституируется непосредственно в самом процессе. Субъекта делает деятельность, тот или иной дискурс. И каждый раз это будет другой субъект. Субъект конструируется обществом, культурой и властными отношениями. Нет власти — нет субъекта. Власть интерпеллирует, человек откликается. Именно это действие обнаруживает субъекта, который постоянно ускользает. Это онтологическое отсутствие субъекта и разыгрываемые им действия являются единственным свидетельством его существования.

Как показывает проведенный нами анализ, концепции пола и гендера в современной антропологии и философии разнообразны,

иих различия не укладываются в традиционное различение между эссенциалистким и конструктивистским подходом. Понимание гендера как системы различий, которые создаются и поддерживаются ритуальными действиями и практиками данной культуры, приобрело популярность в середине XX в., когда оно было выдвинуто в работах Мид. Концепция Мид, хотя и не находится целиком в рамках эссенциализма, признает первичность и универсальный храктер биологических различий между полами. Джудит Батлер в какой-то мере наследует концепцию связи гендера и ритуала Мид, давая ей, однако, иное, постструктуралистское прочтение. Батлер вовсе отрицает какую-либо биологическую предопределенность и лишает пола присущей ему до того его естественной природной составляющей, отдавая эту функцию дискурсивным конструктам и властным структурам.

Библиографический список

1.Антология гендерной теории: сб. пер. / сост. и коммент.

Е.И. Гаповой, А.Р. Усмановой. Минск: Пропилеи, 2000. 384 с.

2.Мид М. Мужское и женское. Исследование полового вопроса в изменяющемся мире. М: РОССПЭН, 2004. 416 с.

3.Мид М. Пол и темперамент в трех примитивных обществах М: РОССПЭН, 2004.

4.Butler J. Bodies That Matter: On the Discursive Limits of «Sex». L.;

76

N.Y.: Routledge, 1993. 288 p.

5.Butler Judith. Facebook personal page. Retreived, June 12, 2008. URL: https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=67392168129&i d=16117308129 (дата обращения: 27.08.2013).

6.Butler J. Subjects of Sex/Gender/Desire // Gender Trouble: Feminism and the Subversion of Identity. L.; N.Y.: Routledge, 1990. P. 1–34

7.«Your Behavior Creates Your Gender». Big Think. URL: http://bigthink.com/videos/your-behavior-creates-your-gender (дата обращения: 27.08.2013).

THE ROLE OF RITUALIZED PRACTICE IN GENDER SUBJECT PRODUCTION:

MARGARET MEAD AND JUDITH BUTLER

Y.A. Patsyukova

Ural Federal University

The article is devoted to the comparative analysis of two approaches to the problem of sexual identification in the thematic area of gender philosophy. The first one is the conception of American anthropologist Margaret Mead and her cultural and antropological interpretation of gender as the set of ritualized practice. The second one is the theory of poststructural modern philosopher Judith Butler of performative gender. This analysis allows to determine the role of ritual in gender subject production and to make a search of their interaction.

77

УДК 316.4.05 + 316.647

СТЕРЕОТИП КАК КОНСТАНТА ИЗМЕНЯЮЩЕГОСЯ МИРА

Д.К. Сатыбалдина

Уральский федеральный университет

В данной работе автор рассматривает понятие стереотипа: способы его конструирования, условия возникновения и место в социальной системе. Представлена попытка понять причины устойчивости стереотипов в социальной реальности.

Обсуждая вопрос изменчивости социальной реальности и в особенности ее повседневного облика, в первую очередь хочется остановить свое внимание на стереотипах. Мы будем рассматривать стереотипы как «формы, в которых действия и мысли людей сводятся к простейшим схемам и реакциям. Стереотипы закрепляют в людях элементарные связи поведенческих и мыслительных актов, сохраняют устойчивость этих связей в меняющихся ситуациях. В широком смысле стереотипы — это формы, определяющие поведение не только отдельных людей, но и групп, субкультур, этносов, обществ. В этом плане стереотипы — элементы социальных связей, закрепляющие в психике людей определенные общественные формы и таким образом поддерживающие структурность социальных взаимодействий» [3, с. 850–860]. Это словарное определение стереотипа, которое во многом оставляет большое поле для анализа: какие формы, связи и акты закрепляет стереотип? Почему стереотипы настолько устойчивы и долговечны в столь непостоянном социальном пространстве?

Начиная поиски точки зарождения стереотипов, американский исследователь Уолтер Липпман в своей работе «Общественное мнение» рассматривает способы восприятия человеком окружающего мира и отмечает, что «даже непосредственные свидетели события не способны объективно описать то, что на-

© Сатыбалдина Д.К., 2013

78

блюдали, так как, судя по всему, очевидец привносит в описание что-то от себя, а потом представляет это как впечатление от описанного события. То есть обычно то, что выдается за объяснение события, в действительности является его видоизменением. Лишь немногие факты приходят в наше сознание извне. Большинство же, видимо, хотя бы отчасти конструируется в сознании. Воспринятое сообщение — это некий синтез познающего и познаваемого, в котором роль наблюдателя всегда избирательна и обычно созидательна. Факты, которые мы видим, зависят от того, где мы находимся и к чему привык наш глаз» [1, с. 89–90]. Тем самым сразу же подчеркивает склонность человека к субъективированию предметов окружающего мира. Здесь же отмечается проблема усвоение значений и смыслов, так Дж. Дюьи утверждал следуещее: «Проблема усвоения вещей или, иначе говоря, формирования навыка понимания является проблемой привнесения (а) определенности и различия и

(б) непротиворечивости или стабильности значения в то, что первоначально представляется смутным и изменчивым» [4, p. 121].

Рассматривая несколько уровней познавательной деятельности можно отметить, что сознательный человек, обладающий достаточным жизненным опытом, в повседневности перестает пользоваться арсеналом своих познавательных способностей в полной мере. Он в первую очередь ориентируется на знакомые знаки, символы, отсылающие нас к определенным системам образов. В своей характеристике стереотипа Липпман настолько категоричен, что утверждает его первостепенную роль в процессах узнавания, восприятия и познания. Стереотип по Липманну становится формой восприятия. «Отличительный признак стереотипа состоит в том, что он начинает действовать еще до того, как включается разум. Эта форма восприятия накладывает специфический отпечаток на данные, которые воспринимаются нашими органами чувств еще до того, как эти данные достигают рассудка. Стереотип — это нечто незыблемое, подобно синим окнам на Бикон-стрит или привратнику на бале-маскараде, который решает, одет ли прибывший в подобающий карнавальный костюм или нет. Ничто так не сопротивляется образованию или критике, как стереотип. Он накладывает свой отпечаток на фак-

79