3.7. Работа психолога–консультанта с родительско–юношескими конфликтами

Основной доминантой развития ребенка от раннего детства до юности является продвижение на пути к самостоятельности, независимости. Но самостоятельность и независимость были бы невозможны, если бы человек до достижения зрелости не овладевал в той или иной степени достижениями культуры, социально опосредованными формами поведения.

Далеко не все родители, окружающие ребенка взрослые наделены в должной степени педагогическими способностями. Поэтому природа позаботилась о том, чтобы родители, взрослые персоны вообще были чрезвычайно значимы, авторитетны для маленьких детей. Ребенок до вступления в подростковый возраст ориентирован на родителей, их внимание, одобрение, поддержку, любовь. Он старается это заслужить, что побуждает его к личностному росту, освоению образцов человеческой культуры.

Но если бы все мы до конца нашей жизни оставались на этом уровне, то на свете бы просто не было взрослых, т. е. самостоятельных и независимых людей. На каком–то этапе своего взросления подрастающий человек должен пережить кризис, ситуацию, когда локус его эмоциональной привязанности должен переместиться с родительских (и замещающих их) фигур на персоны противоположного пола за пределами семьи и/или идеалы, опосредованные социально выработанными формами активности.

Начиная с подросткового возраста и особенно приближаясь к юношескому возрасту, дети начинают демонстрировать все большее неприятие родителей, взрослых. У них наблюдается стремление спорить с родителями, противопоставлять себя им, что зачастую протекает на фоне парадоксального внутреннего стремления привлекать к себе родительское внимание, быть в его центре, о чем свидетельствуют соответствующие исследования [см., напр., Берне,1986, с. 221–222; Кле, 1991, с. 131; Куницына, 1968, с. 11; Мудрик, 1990, с. 96; Скрипкина, 1984, с. 124–125; De Wuffel, 1986, с. 25–26; Dreyfus, 1976, с. 64–66].

Означает ли негативизм по отношению к родителям то, что дети отвергают их ценности? Данные эмпирических исследований по этому вопросу, представленные в обзоре под редакцией Е.А. Dreyfus [1976], говорят о том, что дети юношеского возраста на словах действительно готовы заявлять об этом. Но по сути, как показывают исследования, они все равно предпочитают развиваться в русле ценностных ориентации своих родителей.

Внешне, однако, старшие подростки (и особенно юноши) пытаются всячески подчеркнуть свою самостоятельность и независимость от родителей, подчас вообще от мира взрослых через особую форму одежды, прически, манеру себя вести, танцевать. Смысл такого поведения – пережить внутренний разрыв с зависимостью от мира старших. Если родители тактично относятся к подобного рода особенностям поведения своего ребенка, признают его право самостоятельно выбирать формы поведения, жизненные цели (ничего другого, более лучшего им в этой ситуации, в сущности, и не остается), то кризис протекает относительно спокойно. Попробовав разные странные формы одежды и причесок, побывав в различных «неформальных» компаниях, оттанцевав на дискотеках, ребенок со временем возвращается в русло, определенное ценностными ориентациями его родителей, т.е., как правило, получает то или иное образование, заводит семью, начинает вести себя вполне прилично и зарабатывать деньги.

Проблемы возникают тогда, когда ребенок для родителей как–то по особенному значим (например, матери общение с сыном долгое время заменяло общение с супругом – ситуация семейного треугольника: ребенок встроен во взаимоотношения между матерью и отцом, и это стабилизирует отношения в родительской диаде).

В таком случае родителю трудно отпустить ребенка в самостоятельную жизнь. Он стремится силой вернуть ребенка к, как ему кажется, социально одобряемому поведению. Приводит же это реально к эскалации конфликта, когда и родитель, и ребенок начинают совершать экстремальные действия, вредящие им обоим. Например, девушка, чтобы доказать своей матери, что она действительно будет жить так, как она хочет, может переспать с первым попавшимся человеком, начать потреблять алкоголь или наркотики, убежать из дома с желанием никогда не возвращаться. Побег из дома зачастую ставит подростка или юношу (девушку) в зависимость от криминальной среды. При более тактичном поведении родителей этого чаще всего могло бы и не случиться.

Родители, как правило, изматывают здоровье в таких конфликтах, теряют социальный статус, высокооплачиваемую работу. Зачастую при этом они становятся малоспособными оказать своим детям реальную помощь на пути к нормативно заданной социализации (например, оплатить учебу в вузе, оказать помощь в воспитании внуков).

Описанный выше феномен поведения детей в старшем подростковом, и особенно юношеском, возрасте в западной научной литературе получил название «generation gap». Его анализу посвящена обширная литература, обозрение которой можно встретить в цитируемых здесь работах, доступных отечественному читателю через Российскую государственную библиотеку [De Wuffel, 1986; Dreyfus, 1976; Grotevant, Cooper, 1983].

Таким образом, некоторая доля бунта ребенка против родительского влияния (и вообще влияния взрослых) в старшем подростковом и юношеском возрасте должна рассматриваться как нормальный и здоровый феномен, закономерный и даже необходимый этап в развитии человеческого существа. Скорее должна настораживать сильная эмоциональная привязанность ребенка к одному из родителей в юношеском возрасте и далее. Исследования показывают [см. De Wuffel, 1986], что такая привязанность, как правило, связана с ощущением ребенка, что он не может, не способен жить самостоятельно, страхом самостоятельности, независимости. Если эта ситуация закрепится надолго, в конечном счете это может закончиться невротическим развитием личности ребенка, патологической ненавистью к родителям и персонам, их олицетворяющим.

В русскоязычной литературе рекомендации по развитию самостоятельности у ребенка можно встретить в книгах Г.Н. Сартан [1998], Е.Л. Кононко [1991]. Применительно к ситуации старшего подростка или юноши очень хорошие рекомендации по развитию чувства самостоятельности и одновременно успешности в этом мире нам приходилось встречать у Jay Kesler [1991].

Возникает вопрос: если родители все–таки хотят активно помогать своим детям в старшем подростковом и юношеском возрастах в проблемах социализации последних, то в чем они могут им реально помочь? Ответить на этот вопрос можно, исследовав, какие, собственно, задачи молодой человек или девушка вынуждены решать в этом возрасте. Действительно, чем юношеский возраст отличается от ситуации окончательной зрелости?

Согласно исследованиям Л.И. Божович [1968, с. 433–434] основной задачей, которую должен решить молодой человек в этом возрасте (15–17 лет), является формирование научного и морального мировоззрения, т. е. совокупности представлений о мире и о своем месте в нем. Человек решает для себя, кто он в этом мире и что он будет в этом мире делать, т.е. определяет себя самого, ищет смысл собственного существования и смысл различных реалий окружающего мира, связанных с его собственным существованием .

Английское слово «adolescence» (юность) происходит от лат. adulescentia – возрастной период от 17 до 45 и даже до 50 лет. Первоначально имелась в виду способность носить оружие. Но, видимо, со временем этот термин трансформировался и стал обозначать время поиска себя, выстраивания мировоззрения, в отличие от зрелости, олицетворяющей мудрость. Полагаем, что юность человека заканчивается формированием мировоззрения, которое делает человека по–настоящему независимым от различного рода обстоятельств и тем самым самостоятельным. Считаем проблемой несформированность некоторой законченной формы мировоззрения у физически зрелого человека, что определяет его зависимость, незрелость. Нельзя доверять флюгеру права компаса.

На этом пути нас интересовало, насколько родители, которые обращаются в психологическую консультацию по поводу проблем, связанных с деструктивными и затяжными родительско–юношескими конфликтами, способны оказывать помощь своим детям в плане формирования у них мировоззрения. Подробное описание всех реалий, связанных с этими конфликтами, можно найти в наших статьях [Елизаров, 1995а и Елизаров, 1995б].

Для исследования социально–воспитательного потенциала родителей (т. е. того, насколько они способны оказывать помощь своим детям в формировании мировоззрения) мы использовали разные методики:

1. Методика предельных смыслов — предельных ценностей Д.А. Леонтьева [Леонтьев, Бузин, 1992] и М.А. Розова [1987]. Родители из семей с деструктивными родительско–юношескими конфликтами в качестве одного из основных требований к своему ребенку выдвигают требование учиться, т. е. серьезнее относиться к учебе. Мы просили родителей обосновать это требование по отношению к своему ребенку, ответив на серию вопросов типа «А зачем Вашему ребенку надо учиться?» Результаты анализировались по специальной методике и сравнивались с ответами на аналогичный вопрос родителей, благополучных в плане деструктивных родительско–юношеских конфликтов. Было проведено достаточно серьезное исследование, процесс и результаты которого отражены в нашей кандидатской диссертации [Елизаров, 1995в] и ее автореферате. Суть этих результатов заключается в том, что в целом родители с деструктивными родительско–юношескими конфликтами обладают довольно слабой способностью к тому, чтобы обосновывать свои требования по отношению к ребенку и делать достижение соответствующих целей привлекательным в глазах ребенка. Признаком низкого социально–воспитательного потенциала является почти тотальная сосредоточенность на ценностях выживания и престижа в ущерб творчеству и поиску. Каждый психолог–консультант может потренироваться в составлении своей собственной шкалы оценки степени адекватности родительского ответа поставленной задаче.

2. Методика с использованием открыток. Родители с деструктивными родительско–юношескими конфликтами довольно часто сообщали нам, что они уделяли воспитанию ребенка много внимания, в частности, водили его в Третьяковскую галерею. Это навело нас на соответствующую мысль. Мы предлагали родителям 5 открыток с репродукциями картин из Третьяковской галереи со следующей инструкцией: «Перед вами 5 открыток с репродукциями картин из Третьяковской галереи. Выберите из них две наиболее для вас подходящие. Представьте, что вы со своим сыном (или дочерью) пришли в Третьяковскую галерею. Перед вами открывается благоприятная возможность, сформировать у ребенка те ценности, взгляды на мир, которые бы пригодились ему в дальнейшей жизни. Придумайте для своего сына (дочери) рассказ, что бы я хотел(а), чтобы он (она) в этом увидел(а). Рассказ может быть любым по жанру. Вы можете задействовать все свои мнения, взгляды, оценки. Ваша цель – попытаться сформировать у своего ребенка те ценности, взгляды на мир, которые бы пригодились ему в дальнейшей жизни». По характеру рассказа можно судить о богатстве социально–воспитательного потенциала родителя. Одним из признаков низкого социально–воспитательного потенциала является почти полное игнорирование сюжета, концентрированность на деталях: колорите, изображении природы. После этого родителей можно познакомить с более глубокими вариантами рассказа, хорошо отвечающими поставленным целям.

3. Методика с использованием рисунка. Родителям предлагается нарисовать рисунок на тему «Учеба». Признаком низкого социально–воспитательного потенциала являются рисунки примитивного, конкретного характера (например, парта и доска, на которой написано 22 = 4). После этого родителей можно познакомить с высокометафоричными, глубокими рисунками, раскрывающими эту тему, чтобы расширить их представление о себе и собственной ситуации, ее возможностях.

Методика работы с деструктивными родительско–юношескими конфликтами путем развития социально–воспитательного потенциала семьи

Применительно к ситуации низкого социально–воспитательного потенциала семьи нами была разработана специальная методика работы с деструктивными родительско–юношескими конфликтами, в основе которых лежит девиантное поведение ребенка.

Первым этапом работы является прекращение всяких форм насилия, давления со стороны родителей на ребенка, которые лишь усугубляют родительско–юношеский конфликт и девиантное поведение ребенка. Критерием прекращения давления является полное отсутствие в отношениях между родителями и ребенком всего, что могло бы раздражать его. Если это условие выполняется, то через некоторое время в доме устанавливается относительная тишина, которая дает всем членам семьи ощущение убежища и безопасности. У ребенка появляется возможность додумать свои мысли дома.

Второй этап работы предполагает использование родительских ресурсов. Специфика существования подростка или юноши в семье такова, что он в значительной степени зависит от родительских ресурсов, т. е. ему нужны деньги, одежда, согласие родителей на то, чтобы он мог покинуть дом на некоторое время. Каждый раз, когда подросток или юноша обращаются к родителям за ресурсами, последним предлагается делать ему встречное предложение. Мать или отец произносят приблизительно следующую фразу: «Хорошо, я выполню твою просьбу, но прежде я прошу тебя уделить мне 15–20 мин». Далее родитель берет, например, книгу, которую он считает наиболее важной и нужной для успешной социализации ребенка (книга может быть выбрана психологом), и 15 мин читает ребенку эту книгу. После этого спрашивает мнение ребенка о прочитанном. Категорическое требование: не давать никаких спонтанных ответов на вопросы и недоумения ребенка, тем более не вступать с ним в спор. Необходимо просто по возможности наиболее точно зафиксировать мнение ребенка о прочитанном, а затем отпустить его, снабдив необходимыми ресурсами. Далее с этими зафиксированными мнениями, вопросами, недоумениями родитель должен обратиться к одному или нескольким компетентным в этом вопросе лицам с просьбой помочь выработать точный и адекватный ответ. В ситуации следующего обращения сына или дочери за ресурсами заранее составленный развернутый ответ доводится до ребенка, после чего фиксируются его мнения, недоумения, вопросы. Далее родитель опять обращается с этим материалом за помощью к специалистам. Книга может быть заменена, например, видеофильмом. Систематическая работа родителя в этом направлении на протяжении нескольких лет приводит к отходу ребенка от девиантного поведения. Личности родителя и ребенка должны претерпеть благодаря описанной выше процедуре значительные изменения. Устойчивая система представлений о мире и о своем месте в нем делает человека более устойчивым по отношению к чужеродным и опасным влияниям со стороны.

В ситуации обострения отношений с родителями ребенка старшего подросткового или юношеского возраста возникает реальная угроза вовлечения ребенка в деструктивные культовые организации, лидеры которых манипулируют чужой психикой, используя присущий человеческому существу интерес к религии, правде, добру, справедливости, личностному росту. Подчас родители обращаются к психологу–консультанту с просьбой помочь предотвратить вовлечение в культ их дочери или сына.

Полагаем, что единственный канал воздействия, на который могут рассчитывать родители детей старшего подросткового и юношеского возрастов, – это обмен информацией. Молодого человека необходимо предупредить о том, какие формы и способы обычно используются для того, чтобы манипулировать людьми. Применительно к подобного рода ситуациям в приложении мы помещаем доклад, подготовленный студенткой факультета психологии МГОПУ им. М.А. Шолохова – А.А. Михайловой (Кудряшовой) в 2002 г., содержащий необходимую информацию о наиболее распространенных формах и способах манипулирования людьми в религиозных культовых организациях.