Ist.Vostora_6 / Том 3. Восток на рубеже средневековья и Нового времени

достижениями европейской механики, астрономии и географии. Адам Шааль и другие знакомили китайцев с изготовлением и применением огнестрельного оружия. Никола Триго в 1626 г. написал трактат о возможности применения латинской транскрипции для китайской иероглифики. Под руководством миссионеров при дворе была создана комиссия для уточнения календарных исчислений.

Ряд китайских ученых стали использовать западные знания в своей работе, переводить европейские научные труды на китайский язык. Одним из первых, освоивших латынь, был Ван Чжэн, занимавшийся, в частности, западной механикой. В 1607 г. упомянутый выше Сюй Гуанци выпустил сокращенный перевод трудов по Евклидовой геометрии. Всего же по его инициативе было издано около сотни переведенных с западноевропейских языков книг. Соответственно определенные достижения европейской науки нашли отражение в многосторонней научной деятельности этого человека. С европейскими знаниями в своих областях был знаком и Сунь Юаньхуа. Знакомство с алфавитным письмом стимулировало поиски новых подходов китайскими филологами.

Что же касается общественно-политической и философской мысли, то она развивалась попрежнему в рамках национальной традиции. Это отнюдь не значит, что в этих областях знаний не было никакого движения вперед. Наиболее выдающимся философом описываемого времени был Ван Янмин (Ван Шоужэнь, 1472—1529). Он оспаривал многие положения неоконфуцианства (чжусианства). Как и большинство китайских мыслителей, он не сосредоточивал внимание на постулировании

298

или противопоставлении материальной либо идеальной субстанции. В центре его учения был человек. В каждом человеке подразумевалось нечто существенное, что характерно для людей в целом, единосущное «истинное я». Его раскрытие путем самосовершенствования должно было служить всеобщему благу. В учении, остававшемся по сути конфуцианским, можно обнаружить немалое влияние даосских и буддийских (в частности, чань-буддийских) постулатов. Оно оказало воздействие на формирование последующей философской мысли не только в Китае, но и в некоторых сопредельных странах (Корее, Японии).

Эгалитаристские социальные утопии на основе патриархально-общинного идеала развивались мыслителями Ван Синьчжаем (1483—1541) и Хэ Синьинем (1517—1579). Определенная критика конфуцианских догматов содержалась в учении Ли Чжи (1527—1602), поплатившегося за это жизнью. В конце эпохи Мин формировались философские и общественно-политические взгляды таких выдающихся мыслителей и просветителей, как Хуан Цзунси (1610—1695), Ван Фучжи (Ван Чуаншань, 1619—1692), чья деятельность в полной мере развернулась уже после падения империи Мин.

Как и в начале периода Мин, официально признанным государственным культом и идеологией продолжало оставаться конфуцианство, точнее, неоконфуцианство, вобравшее в себя некоторые черты прочих, издавна существовавших в Китае религиозно-этических систем. Буддизм и даосизм не подвергались гонениям. Некоторое покровительство этим вероучениям оказывал император Ши-цзун (1521—1566). Но их влияние значительно уступало ортодоксальному культу. На уровне народных верований по-прежнему была широко распространена сектантская традиция. Секты могли иметь как буддийский или даосский, так и синкретический характер, быть признаваемыми или еретическими. С XVI в. появляется и становится популярным такой жанр сектантской пропагандистской литературы, как «драгоценные свитки» (бао цзюань).

Через миссионеров с конца XVI в. в Китай начинает проникать христианство, преимущественно в католической форме. Матео Риччи построил в Пекине церковь и приобщил около двухсот прихожан. Христианство принял упомянутый выше Сюй Гуанци (крещенный под именем Павел), который занимал высокое служебное положение, а также другой чиновник — Ли Чжицзао. В дальнейшем с увеличением числа миссионеров росла и христианская община в Китае.

Жесткая привязанность официальной идеологии к интересам государственной машины, сакрализация императорской власти, искусственное поддержание патриархальных начал, сведение почитаемых знаний к изучению и толкованию (подчас схоластическому) древних канонических книг — все это мешало появлению и укоренению новых методов накопления научных знаний и мировоззренческого опыта и тем самым — более успешному развитию новых явлений в социально-экономической жизни страны в конце XVI — начале XVII в. В связи с этим китайские ученые склонны характеризовать идеологическую политику периода Мин как деспотизм в области культуры.

299

Влитературном творчестве наибольшие достижения в XVI — начале XVII в. наблюдаются в жанре прозы. Появляется ставший одним из самых популярных в народе романов «Путешествие на Запад» («Си ю цзи») У Чэнъэня (1500—1582), где в занимательной, фантастической форме описано странствие Сюань Цзана в Индию в VII в. В конце XVI в. автор под псевдонимом Ланьлинский насмешник создает роман «Цветы сливы в золотой вазе» («Цзинь, Пин, Мэй»), в котором большое место отведено описанию человеческих страстей. В начале XVII в. выходит ряд сборников коротких рассказов (хуабэнь) в стиле новелл XI—XIII вв. В них много необычайного и сверхъестественного, что не мешает их общей направленности — утверждению жизнелюбивых начал, здравого смысла, добра и справедливости. Особой известностью пользовался сборник «Удивительные истории нашего времени и древности» («Цзинь гу ци гуань»), куда вошли 40 лучших рассказов XVI — начала XVII в.

Поэзия данного периода остается в плену подражания традиционной манере и сюжетам (лирическое описание природы, женская тоска в разлуке и т.п.). Наряду с этим в творчестве некоторых поэтов появляются социальные мотивы. Хэ Цзинмин (1483—1521) и Вэнь Дали (род. ок. 1500 г.) говорят о тяжелой доле тружеников и прихотях властей и богатеев, Ван Шичжэнь

(1526—1593) — об ужасах войны.

Втеатральном искусстве получают распространение родившиеся в XVI в. в юго-восточных районах страны новые формы музыкальной драмы — в стиле Иянцян и Куныдань. Одним из выдающихся драматургов своего времени был Тан Сяньцзу (1550—1617). Наибольшей популярностью пользовалась его пьеса «Пионовая беседка».

ВXVI в. продолжается сооружение храмового ансамбля Храма Неба в Пекине и храмовых комплексов императорских погребений в Шисань-лине. В архитектуре того времени, представленной довольно значительным числом сохранившихся памятников, начинает преобладать новый стиль, характеризующийся пышностью и изяществом внешнего декора (крыш, карнизов, колонн и т.п.). Примером этому могут служить постройки в дворцовом комплексе в столице, храм Конфуция в Цюйфу и сооружения на священной буддийской горе Утайшань (в Шэньси).

Вживописи, как и в поэзии, в описываемое время преобладал подражательный стиль. В традиционном жанре «цветов и птиц» большого мастерства достиг Люй Цзи (1495—1576). К новым моментам следует отнести развитие получившего распространение еще в XV в. так называемого «погребального портрета» с его характерной реалистичностью. С XVI в. возникает жанр иллюстрации литературных произведений. Особый миниатюрный стиль в этой области доводит до совершенства работавший в середине века Цю Ин. В качестве книжной иллюстрации большое распространение получает гравюра (в частности, впервые появившаяся тогда цветная). Пользовалась популярностью и художественная критика, видным представителем которой был ученый, художник и коллекционер Дун Цичан (1555-1636).

Изящество и совершенство были присущи изделиям прикладного искусства того времени: фарфору и керамике, мелкой пластике, тканям и

300

предметам домашнего обихода из дерева, кости, перегородчатой эмали, лака, поделочного камня и других материалов. В конце XVI в. изменяется стиль росписи фарфора (появляются монохромные глазури с прорисовкой красным и зеленым ветвей растений и птиц). Изделия начинают датироваться по девизам правления императоров. Китайские предметы прикладного искусства проникают в европейские страны, вызывая восхищение и подражание (стиль шинуазри).

В целом в XVI — начале XVII в. Китай переживал сложный, во многом противоречивый период своей истории. Появившиеся кризисные явления в правящей верхушке еще не означали, по крайней мере до рубежа XVI—XVII вв., что империя Мин погрузилась в социальноэкономический кризис. В основной производственной сфере — сельском хозяйстве до начала XVII в. общего кризиса не наблюдалось. Процесс же концентрации земли в руках крупных собственников и соответственно разорения крестьян и перехода все большего их числа на положение арендаторов был традиционен для Китая и мало чем принципиально отличался от аналогичного процесса в XI—XIII вв. и позднее. К кризисному состоянию он привел лишь к 20-м годам XVII в. В области ремесла, промыслов и товарно-денежных отношений вторая половина XVI — начало XVII в. отмечены заметным прогрессом и спорадическим появлением качественно новых моментов. В экономическом плане нельзя недооценивать реформы 60-х — начала 80-х годов XVI в. Наметились некоторые прогрессивные сдвиги и в социальных отношениях. Не наблюдалось кризисных явлений в стоявшей на достаточной для своего времени высоте

материальной и духовной культуре.

Вопрос о характере наблюдавшихся к концу XVI — началу XVII в. сдвигов в ремесле, некоторых областях сельского хозяйства, во внешней и отчасти внутренней торговле и денежных отношениях, что в какой-то мере отражалось и на социальных отношениях, остается дискуссионным. Они, как отмечалось, проявлялись лишь спорадически, на фоне несомненного преобладания феодальных отношений традиционного для Китая типа. Могли ли они в конечном итоге повести к появлению и закреплению здесь капиталистического уклада? Решение этой проблемы может быть лишь чисто гипотетическим, ибо конкретные исторические обстоятельства в середине XVII в. существенным образом повлияли на дальнейший ход развития страны. Имеются в виду нарастание социально-политического кризиса с 20-х годов XVII в., переросшего в длительную и грандиозную по масштабам крестьянскую войну, и последовавшее за этим иноземное завоевание. Тем не менее сама множественность проявлений нового позволяет говорить о том, что к концу XVI в. китайские феодальные порядки переходят на новую стадию развития, которую можно охарактеризовать как позднюю (что, однако, не подразумевает прямых аналогий с позднефеодальным периодом в европейских странах).

Идейно-политические устои общества не претерпели кардинальных изменений по сравнению с последней третью XIV — XV в. Более того, к концу XVI в. здесь наметились некоторые застойные признаки. Такое положение, естественно, не могло не мешать нормальному развитию и

301

обновлению экономической жизни страны, в результате чего произошло дальнейшее обострение социальных отношений. В 20-е годы XVII в. кризисные явления охватывают и политическую, и экономическую сферы и в итоге приводят к грандиозной крестьянской войне. Однако формы социального протеста, несмотря на некоторые новые моменты (городские восстания, отражение в движении за реформы интересов торгово-промышленных слоев, отказ от внесения арендной платы), оставались в целом традиционными и, судя по действиям руководства повстанцев после их кратковременной победы, вряд ли могли привести к кардинальному изменению общей ситуации в стране. Но такой вывод можно сделать лишь гипотетически, ибо дальнейший естественный ход внутриполитических процессов был прерван новым иноземным завоеванием страны, установлением в Китае маньчжурского господства.

Глава 16

ВЬЕТНАМ В XVI-XVII вв.

В начале XVI в. во Вьетнаме (Дайвьет) со всей очевидностью проявились симптомы кризиса, в котором оказалось это централизованное феодально-бюрократическое государство после «золотого века» вьетнамского общества во второй половине XV в., вошедшего в историю под названием эпохи «Великой добродетели» (Хонг Дык). Начало XVI в. стало одним из самых бедственных периодов в истории страны. В XVI в. Вьетнам отказался от традиций «золотого века» гражданской бюрократии и перешел от чиновничьей гражданской власти (XV в.) к власти военно-землевладельческих местных родов. Дорогостоящие начинания, обширные войны и малоэффективный аппарат управления разорили крестьян, поступления от налогов уменьшились, а сам централизованный аппарат все более слабел. Об этом периоде можно говорить как о начале конца централизованной системы. XVI — первая половина XVII в. стали временем политического распада государственно-феодальной системы Вьетнама. Развитию сельского хозяйства не уделялось внимания, ирригационные сооружения были в запустении. Вместо дамб праздные правители страны возводили дворцы. Между тем в первой четверти XVI в. из года в год случались засухи, наводнения, неурожаи, голод. Голод во Вьетнаме в XVI в. случался 13 раз, а в XVII в. — 16 раз.

Основным содержанием этого периода (XVI—XVII и XVIII вв.) можно считать начало расслоения общины (со), которая в течение веков была фундаментом вьетнамского общества. Развитие внутри общины чиновничьего землевладения наряду с ростом населения в Дельте (р. Красная) вело к ухудшению положения крестьянства. Доведенные до полного разорения, крестьяне поднимали восстания. В 1516 г. в Донгчьеу (Куанг-нинь) началось одно из крупнейших в истории Вьетнама восстаний под руководством

крестьянского вождя Чан Као. Повстанческая армия во главе с Чан Као после двукратных попыток захватила столицу Тхангла-унг. Двор Ле был вынужден бежать и искать укрытия в Тханьхоа — традиционном убежище династии. Повстанцы продолжали действовать вплоть до 1521 г., пока не были разбиты в результате контрнаступления верных династии Ле сил.

В 1521—1522 гг. были подавлены и другие восстания, но центральная власть так и не смогла оправиться от их мощных ударов, в результате теряла свои позиции одну за другой.

Ослаблению центральной власти, упадку династии способствовали прежде всего обострившиеся конфликты между феодальными группировками в стране. В отсутствие грозной внешней опасности со стороны Китая, где династия Мин переживала серьезные внутренние трудности и сама служила объектом экспансии извне, во Вьетнаме набирали силу

303

соперничество, взаимные территориальные претензии и распри между феодалами. Период национальной консолидации, обусловленной борьбой с агрессией династии Мин в XV в., сменился периодом раздробленности и сепаратизма. К тому же в XVI в. стали сказываться отрицательные последствия практики земельных пожалований, которую осуществляли монархи династии Ле в XV в. Высшее чиновничество получало в кормление обширные земельные угодья и сотни крестьянских дворов с повинностями в его пользу. Благодаря колоссальным богатствам, сосредоточенным в руках аристократической прослойки, последняя обрела такое влияние, что стала претендовать на захват верховной власти.

В 1527 г. феодальная группировка Мак Данг Зунга, многие годы состоявшего на военной службе при дворе Ле, одержала верх над соперниками и оттеснила законных претендентов на власть в провинцию Тханьхоа. Провозгласив себя императором в 1527 г., Мак Данг Зунг обосновался в столице страны — Тханглаунге. Опасаясь недовольства народа, сохранявшего преданность Ле, и учитывая непредсказуемую реакцию Китая, Мак Данг Зунг оставил многие из политических институтов свергнутой династии и «притворился, что принимает меры по розыску потомков Ле». Одновременно (в 1528 г.) Мак Данг Зунг отправил в Китай миссию с богатыми дарами и сообщением, что «никого из дома Ле не осталось, и род Маков временно правит страной и народом». Мак Данг Зунг просил китайского императора пожаловать инвеституру на правление в стране. Убедительным аргументом кроме золота и серебра стали земли и население двух административных единиц — тяу Куйхоа и Тхуанан, которые Мак Данг Зунг передавал Китаю. Получив от минского двора признание своей династии, Мак Данг Зунг передал престол сыну Мак Данг Зоаню, который правил 10 лет (1530—1540).

Между тем сторонники династии Ле, пытаясь восстановить у власти своего ставленника, направляли морем одну за другой (1533, 1536 гг.) миссии в Китай с просьбой о помощи в восстановлении законной династии, свергнутой «узурпатором Мак». Мины, не упускавшие случая подтвердить свой верховный суверенитет над Вьетнамом, сконцентрировали войска на границе с Лангшоном. Мак Данг Зунг во избежание невыгодного развития событий заявил, что «отдает себя на милость минского императора», и направил в Китай просьбу «провести расследование». В 1540 г. в стране правил уже другой его сын — Мак Фук Хай. Но Мак Данг Зунг лично явился на пограничную заставу Намкуан для «разбирательства».

Позиция Минской династии в этой ситуации весьма показательна. Сначала она встала на защиту законной династии Ле и сосредоточила войска на пограничной территории. Во Вьетнаме распространяли прокламации, в которых Мак Данг Зунг и весь его род объявлялись преступниками, за поимку которых была обещана крупная награда. Однако в результате хитроумных действий Мак Данг Зунга (подкупа китайских военачальников и передачи в пользу Китая дополнительно ряда вьетнамских земель) положение резко изменилось. «Опекаемый» минским двором, Ле превратился в двусмысленную личность, происхождение которой

304

еще предстояло доказать. В документе минского двора (1541 г.), в котором признавалось право дома Мак править Вьетнамом, о роде Ле говорилось, что в их «родословной много неясного». Что касается дома Мак, то он был признан Китаем (1541 г.), но на условиях, которые сильно ударили по престижу страны. Вьетнам лишался статуса государства и объявлялся наместничеством (Аннам дотхонг ши ти) провинциального (Гуанси) подчинения с необходимостью традиционной выплаты дани Китаю.

Унизительный статус наместничества для Вьетнама сохранялся в течение всего периода пребывания у власти дома Мак (1527—1592 ) и в первые 50 лет правления династии Ле, вновь потеснившей Маков на вьетнамском престоле. Претензии династии Ле на традиционный для нее титул куок выонга (государя) не увенчались успехом. В 1598 г. в ответ на просьбу Ле «различать» узурпаторов трона Маков и законную династию китайский император ничего не изменил, сославшись на непродолжительный срок пребывания Ле у власти.

Вскоре после воцарения Маков на борьбу с ними поднялись их соперники, также стремившиеся под предлогом восстановления законной династии Ле к захвату власти. В конце концов Нгуен Ким, военачальник, служивший при Ле, объединил все оппозиционные группировки и, захватив в 1542 г. провинции Тханьхоа и Нгеан, установил там свою власть. Хотя это правление носило название «возрожденной династии Ле», представители последней были марионетками в руках новых узурпаторов. В 1545 г. вся власть в Тханьхоа—Нгеане перешла к зятю Нгуен Кима — Чинь Кьему. Таким образом страна оказалась разделенной на две части. Род Маков, или Северная династия (Бак Чьеу), продолжал господствовать в районе Бакбо (Северный Вьетнам) со столицей в Тханглаунге, т.е. в наиболее важной части страны. Род Чиней под прикрытием династии Ле (Нам Чьеу — Южная династия) контролировал район Нгеан—Тханьхоа. Борьба между этими домами длилась более полувека. Признанный Китаем дом Маков был тем не менее крайне непопулярен в народе как узурпатор, к тому же поправший национальную независимость и территориальную целостность страны. Маки не только не расширили границы страны, что последовательно делали их предшественники (XV в.) и последующие правители (XVII в.), но и добровольно уступили часть территории Китаю. Это ставится им в вину потомками вплоть до настоящего времени. От этого в немалой степени зависело поражение Маков в борьбе с Южной династией, которая одержала победу над Северной и вернула Ле на престол в Тханглаунге в 1592 г.

Эта дата считается одной из ключевых в истории Вьетнама, так как означает победу центростремительных сил и восстановление единства страны (правда, ненадолго) после почти 70летней смуты, что связывалось прежде всего с восстановлением династии Ле. После 1592 г. могущество Маков сошло на нет. В Каобанге они продолжали пользоваться покровительством Китая, который еще в течение трех поколений держал их про запас. Время от времени Маки выступали против Чиней вплоть до 70-х годов XVII в., но сами перестали быть сколько-нибудь серьезным фактором внутриполитической жизни страны. Тем не менее потенци-

305

ально опасный тандем Мины—Маки учитывался Чинями в их политике. Обладая полнотой власти при марионетках Ле уже в 70-е годы XVII в., они не решались на свержение династии, как в свое время сделал дом Мак, именно потому, что под знаменем Ле могли на законных основаниях бороться с Маками. Чини также боялись открытым свержением династии Ле спровоцировать вмешательство Китая, как это не раз бывало в истории страны.

В Китае, похоже, знали, в чьих руках реальная власть, и, в целом проводя двойную и даже тройную игру (поддерживая Маков и терпимо относясь к Ле), Китай оказывал знаки повышенного внимания как раз Чиням. В марте 1599 г. Чинь Тунгу были присланы в подарок от Минов дорогая лошадь, жемчуг, парадный головной убор в «знак добрососедства». В послании, сопровождавшем эти дары, подчеркивались заслуги Чинь Тунга в «умиротворении страны». Уже в следующем месяце, используя «дружбу» с Китаем, Чинь Тунг потребовал и получил от Ле титул «выонгаумиротворителя» (бинь ан выонг). В 1651 г., незадолго до окончательной гибели династии, Мины даровали тюа Чинь титул фо куок выонг (вице-король). Впервые некто, формально не принадлежащий к роду Ле, получил титул выонга, и вместе с ним была как бы узаконена вся полнота военной и политической власти Чиней. Режим, вошедший в историю под названием «тюа Чинь» (князья, правители Чинь), официально начинается именно с этого времени — четвертого месяца 1599 г. Но, сосредоточив в своих руках всю власть, дом Чиней оказался неспособным овладеть ситуацией и закрепить достигнутые успехи в объединении страны.

Отношения с Китаем складывались все же не так, как хотелось Вьетнаму. В 1599 г. династия Мин выдала инвеституру на правление во Вьетнаме для Ле, но такого же «достоинства», как

Тхань неоднократно посылал гонцов в Тхуанкуанг (1624, 1626 гг.) с требованием выплаты установленной традиционной подати (конг тхюё) в подтверждение подчиненного положения Нгуенов по отношению к центральной власти в рамках единого государства, но не получал ответа. В январе 1627 г. тюа Тхань запросил у Нгуенов 30 судов и 30 слонов, необходимых якобы для традиционной транспортировки дани в минский Китай, которая таким образом представлялась общим делом Чиней и Нгуенов. На этот раз, получив «надменный отказ», тюа Тхань направил армию к р. Ньятле. Войско Чиней встретило сильное сопротивление, к тому же Нгуены пустили слух, что внутри клана Чиней готовится заговор, и армия поспешила назад. Все эти события стали началом серии войн, которые с перерывами тянулись до начала 70-х годов XVII в. На протяжении десятилетий постоянной ареной боев стал район Нгеан— Ботинь (провинции Хатинь и Куангбинь).

Война возобновилась зимой 1629 г., когда тюа Тхань, желая мирно решить конфликт, пригласил тюа Шая принять участие в кампании против Маков на Севере, напомнив, что так «поступал его отец Нгуен Хоанг в прошлом». Ответив уклончиво, Нгуены форсировали р. Ньятле и захватили южную часть Ботиня. На занятой территории тюа Шай организовал мастерские по производству оружия. Здесь же были возведены знаменитые оборонительные сооружения Ньятле (Донгхой) — две большие стены на северном берегу р. Ньятле, бывшие в течение долгого времени серьезным препятствием для армии Чиней. Предпринятые Чинями походы на Юг в 1634—1635 гг. и в 1643 г. не имели успеха, но армия Чиней сумела удержаться на землях северного Ботиня. В походе принимал участие Фам Конг Чи, известный вьетнамский реформатор, глава (премьер-министр) гражданской администрации Чиней.

Поход Чиней в Куангбинь (1648 г.) также закончился неудачно. Их армия была встречена Нгуенами на боевых слонах и, полностью разбитая, отступила на северный берег р. Зянь. В плен было взято много военачальников и три тысячи солдат-северян. Чтобы закрепить успех, Нгуены приступили к подъему целины в Тхангхоа и Дьенбане и переселению туда людей.

Следующая война началась с похода Нгуенов с целью захвата Нгеана (1655—1660). Войсками южан командовал талантливый военачальник тюа Хьен. Ему противостояли северяне во главе с тюа Тэй. Нгуенам удалось продвинуться в Нгеан, захватить часть территории, и в результате границей стала река Лам (Зянь). Предпринимая поход, Нгуены надеялись использовать недовольство населения политикой Чиней. Однако, захватив часть Нгеана, Нгуены обложили жителей тяжелыми налогами, провели мобилизацию в армию, стали вводить свои порядки, назначать своих чиновников. Некоторые из перешедших на службу к Нгуенам чиновников были казнены Чинями. В ходе контрнаступления, предприня-

308

того Чинь Каном с девятого месяца 1659 г., Нгуены отступили, и семь хюенов в районе р. Лам снова перешли к Северу.

Причина провала похода Нгуенов отчасти состояла в том, что они не располагали достаточным количеством войск для крупномасштабных военных действий. Кроме того, не оправдался расчет на поддержку населения Нгеана: оно не выступило против армии Чиней. Для жителей Нгеана армия Чиней была армией Ле, отечественной армией (куан куок), а Нгуены — антигосударственной группировкой сепаратистов. Взяв под контроль весь район северного Ботиня, Чинь Кан вернулся в Тханг-лаунг.

Война 1662 года началась с форсирования р. Зянь. У Нгуенов хватило сил только на оборону, но Чини, закрепившиеся на захваченной территории, стали испытывать нехватку продовольствия и вынуждены были отступить. Надо отдать должное настойчивости правителей Северного Вьетнама в их стремлении объединить страну. Чини чаще выступали с объединительными инициативами, при этом не отказывались от дипломатических методов и, как правило, начинали с них. Последнюю попытку присоединить земли Нгуенов, Тхуанхоа—Куангнам, Чини предприняли в 1670—1672 гг. Тюа Тэй направил миссию с указом-напоминанием о необходимости уплаты налогов (подати — конг тхюе), но тюа Шай даже не дал возможности посланцу, остановившемуся перед р. Ньятле, приблизиться к своей резиденции. Армия, посланная Чинями в 1672 г., численностью 100 тыс. человек, как и прежде, стала жертвой нехватки продовольствия из-за затрудненного подвоза, болезней и в конце концов была вынуждена отступить. Не помогло обращение тюа Чинь Кана к населению Тхуанхоа и Куангнама. В нем доказывалось, что земли, находящиеся под управлением Нгуенов, и живущие здесь люди принадлежат Ле, а населению предлагалось переходить на его сторону.

После войны 1672 г. и Чини, и Нгуены считали себя победителями. Обе стороны, каждая по-

своему, праздновали «победу», награждали военачальников, устраивали благодарственные моления в храмах. Нгуены освободили от налогов население в районах боевых действий. На самом же деле поход северян на Юг провалился, но и южане удержались на своих землях только благодаря колоссальному напряжению сил.

В военном отношении Чини превосходили Нгуенов, но северяне вели боевые действия вдали от своего тыла. Транспортировка людей и снаряжения была затруднена, а южане сражались на своей территории, имели надежные, прочные укрепления и преданных военачальников. Поэтому ни одна из сторон не могла обеспечить себе ощутимого перевеса, и война вела только к крупным людским и материальным потерям с обеих сторон.

Чини всегда, а в ходе войны с Нгуенами особенно, уделяли большое внимание военному строительству. Сильная армия нужна была и для подавления частых крестьянских волнений, и для «сдерживания Маков» на Севере. В конце XVI в. войско Чиней составляло 120 тыс. человек, причем главная его группировка была сосредоточена в районе Тхань-Нге. В XVII в. численность армии увеличилась до 200 тыс. (включая

309

морскую пехоту). В состав войска входили и особые отряды на боевых слонах (тыонг бинь), а также флот. В XVI в. у Чиней уже было порядка тысячи единиц различных судов. Что касается Нгуенов, то их армия в начале XVII в. имела только 30 тыс. человек. Но при Нгуен Фук Тане (1648—1687) в ходе войны ее численность выросла до 160 тыс. Начиная с 1630 г. Нгуены вели строительство системы мощных укреплений в районе р. Зянь, в Куангбине, под названием Чыонгзык и Донгхой (или Ньятле — по названию реки). Укрепления (земляные валы и стены) были оснащены крупнокалиберной артиллерией местного и иностранного производства. В целом вьетнамские историки оценивают армию Нгуенов как мощную военную силу, на чем в немалой степени зиждился авторитет этого режима среди соседних малых народов, за счет которых, как увидим ниже, территория Нгуенов прирастала на Юге.

Итак, в ходе войн между Чинями и Нгуенами ни одна из сторон не смогла одержать решительной победы над противником. К 1673 г. оба противника окончательно выдохлись и военные действия прекратились. Армия Чиней отступила на северный берег р. Зянь, которая и стала границей между двумя частями страны. Северные земли остались владением Чиней (Дангнгоай, или Бакха), а южные (Дангчонг, или Намха) — владением Нгуенов. Под этими названиями они впоследствии и вошли в историю Вьетнама. Никакого договора между сторонами подписано не было, да и едва ли вообще это было в практике того времени. В известных источниках такого документа нет. Стихийно сложившееся «перемирие» продолжалось примерно сто лет — вплоть до восстания тайшо-нов. Нация оказалась расколотой. В национальном сознании возникли и закрепились такие понятия, как «южане» и «северяне», отражавшие известный антагонизм между ними, что и в последующие века сказывалось на развитии вьетнамского общества.

Поделив страну, а вернее, мешая друг другу ее объединить, как Чини, так и Нгуены принялись укреплять свои позиции на удерживаемых территориях с тем, чтобы каждую из территорий превратить в отдельное самостоятельное государство. О серьезных претензиях на независимую государственность говорят обращения Нгуенов к цинскому Китаю в 1702 г. и позже с просьбой об инвеституре, которая бы легализовала их правление. Когда стало ясно, что цинский Китай не поддерживает Нгуенов в их стремлении легализовать фактическую независимость от Ле и Чиней (Китай ссылался именно на династию Ле как законного правителя всего Дайвьета), тюа Нгуен Фук Кхоат в 1744 г. объявил себя выонгом и сделал Фусуан столицей уже без оглядки на Ле и Китай. Однако ни Чини, которые правили во Вьетнаме под эгидой законной династии Ле, ни сепаратисты Нгуены, уверенно подчинившие себе Юг, не отказывались от сверхзадачи — объединения страны. И тот и другой режим считал себя частью единого, временно разделенного Дайвьета.

Что касается Нгуенов, то их цели зафиксированы в источнике «Дай Нам Тхык Люк», где одному из Нгуенов — основоположников рода приписываются такие слова: «Если сумеем поднять народ на борьбу с Чинями, это будет великое, судьбоносное предприятие. Если же силой не

310

удастся их одолеть, то надо будет укрепиться на этих землях и ждать удобного случая, чтобы выполнить наше предназначение».

Укрепление своего режима Нгуены понимали, помимо всего прочего, и как расширение его территориальных границ. Именно на время правления тюа Нгуенов приходится осуществление большей части территориальной экспансии, которая вошла в историю Вьетнама под названием Нам тьен («Движение на Юг») и была начата их предшественниками — династией Ле и более

ранними династиями (XI—XV вв.). В XVI в. движение на Юг было приторможено из-за войн, которые династия Ле вела с Маками. Но с самого начала XVII в. Нгуены самостоятельно и весьма энергично возобновили экспансию и такие года, как 1611, 1653, 1697, 1698, 1708-й стали вехами крупных территориальных завоеваний Нгуенов за счет земель соседних Тямпы и Камбоджи. В 1697 г. государство Тямпа перестало существовать, а ее население подверглось постепенной ассимиляции и стало частью вьетнамской нации. К концу XVII в. Дангчонг вырос вдвое за счет тямских земель, приобретенных в 1653—1697 гг., и стал непосредственным соседом Камбоджи. Однако на этом экспансия не закончилась. Целью Нгуенов в процессе становления их государства стала плодородная долина Меконга, принадлежавшая Камбодже. Самые южные и очень плодородные земли в районе дельты Меконга с редким населением почти не обрабатывались. Сюда издавна группами переселялись вьеты. В число переселенцев входили безземельные крестьяне с Севера, противники режима Чиней и просто уклонявшиеся от наказания шайки бандитов с Севера. В XVII в. группа минских чиновников и военачальников числом в пять тысяч, спасавшихся от преследования маньчжуров, пришедших к власти в Китае, с разрешения Нгуенов обосновалась на целинных землях в Митхо и Бьенхоа. Другая группа китайских эмигрантов во главе с Мак Кыу (Мо Цзю) стала осваивать новые земли в Хатиене в самом начале XVIII в. (1708 г.). В итоге уже в начале XVIII в. вьетнамцы в основном закончили это продвижение на Юг с включением в состав своего государства территории, составляющей южную часть современного Вьетнама. Вьетнамская экспансия на Юг — расширение территории своей страны за счет других народов, ассимиляция местного населения, тямов и кхмеров, включение их в ареал вьетнамской культуры и системы хозяйствования — может быть названа прагматически и культурно детерминированным типом экспансии.

Вьетнамская политика на землях Тямпы и Камбоджи была изначально ориентирована на бесконфликтную ассимиляцию местного населения. Однако вьетнамская колонизация только сначала была «мягкой», вьетнамцы селились рядом с кхмерами, организовывали общины и постепенно брали власть в свои руки. Уже потом проявились жестокость, с которой вьетнамцы насаждали свою культуру, и суровое обращение с местным населением.

На новых землях Нгуены создавали сельские общины, которые были обязаны платить налоги, выполнять общественные работы и нести воинскую повинность. Налоговая система и источники пополнения казны у

311

Нгуенов были те же, что и на Севере, где действовали нормы, установленные еще в XV в. Ле Тхань Тонгом. Земли, с которых взимался налог, делились на несколько категорий в зависимости от плодородия, размеров, выращиваемых культур и других факторов. Особый налог Нгуены ввели для самых плохих, бросовых земель. Число жителей на новых землях в XVII в., согласно переписи, составляло около 200 тыс. человек.

Существует принципиальная разница в содержании движения Нам тьен XI—XV вв., войн Чиней против Нгуенов в XVII в. и экспансии Нгуенов на Юг в XVII — начале XVIII в. С одной стороны, стремление средневековых правителей расширить территорию страны за счет южных соседей было экономически мотивировано, обусловлено перенаселением, поиском новых плодородных земель всегда страдавшего от их недостатка Севера. С другой стороны, движение на Юг в те века выражало политическую волю национально мыслящих правителей занять пространство, расширить границы государства и таким образом не только приумножить его силу и богатства, но и защитить нацию от поглощения Китаем. Аналогичными мотивами руководствовались Чини в своих походах (1627—1672) против Нгуенов, став выразителями и проводниками государственной интеграционной идеи.

Что касается Нгуенов, то мотивация их экспансионистской деятельности была скорее более личностной, амбициозной, ими больше двигало чувство высокомерного соперничества с Чинями, нежели заботы об общем деле, «завещанном предками». Нгуены, следуя логике сепаратизма, как бы «убегали» от Чиней, все более умножая могущество своего рода за счет приобретенной территории, теоретически все время имея в виду, но оставляя на потом решение «чиньского вопроса». Стремясь быть подальше от Чиней, Нгуены перенесли свою резиденцию в Фусуан (Хюе) еще при тюа Нгуен Фук Чане (1687—1691). Чисто экономических мотивов как доминирующих в экспансии Нгуенов на Юг, по крайней мере на раннем этапе, не просматривается. Объективно эта деятельность Нгуенов стала мощным стимулом экономического развития и даже процветания края, а приобретенные территории составляли, как говорилось выше, более половины современного Вьетнама. Захватническая политика тогдашнего правителя Южного

Дайвьета Нгуен Фук Тю (1691—1725) основывалась и на необходимости предотвратить аграрный кризис, назревавший в результате перенаселения областей, находившихся под властью Нгуенов, и избежать антифеодальных выступлений народных масс.

Из-за постоянных междоусобиц и конфликтов между феодальными группировками, а также повсеместных крестьянских волнений сельское хозяйство в XVI — начале XVII в. приходило в упадок, а в некоторых местах было вовсе разорено. Равнинный район Тханьхоа—Нгеан был опустошен: крестьяне разбрелись по другим местам, земли не возделывались. О каком-либо поступательном развитии сельского хозяйства в Северном Вьетнаме можно говорить только с середины XVII в., когда наступила относительная стабилизация. Сельское хозяйство Юга также страдало от войн, но здесь были более благоприятные условия. В результате широкого освоения новых земель, проводимого Нгуенами в Данг-

312

чонге, сельское хозяйство там получило интенсивное развитие. Появление новых плодородных пашен и поселений привело к росту числа налогоплательщиков. Тхуанкуанг превращался в процветающий край. Образовавшийся слой богатых помещиков с огромными земельными угодьями стал социальной опорой Нгуенов на Юге. Местное население быстро освоило возведение дамб, научилось прокладывать каналы для отвода воды, создавать террасные поля в горных районах. Долина Меконга давала очень высокие урожаи риса. По свидетельству выдающегося вьетнамского историка XVIII в. Ле Кюи Дона, в южных районах на одну меру посеянного зерна приходилось от 100 до 300 мер полученного урожая. За единицу брался хок тхок — мера сыпучих тел, равная 10 л.

ВXVI—XVII вв. среди крестьян получила широкое распространение домашняя промышленность

— «семейные ремесла», а в городах и сельской местности появлялось все больше городских ремесленных кварталов и специализированных промысловых деревень. К XVIII в. только в дельте Красной реки уже насчитывалось свыше 20 различных ремесленных производств. В эпоху постоянных войн между Чинями и Нгуенами большое значение придавалось оружейному делу. В 1632 г. Нгуены организовали несколько мастерских по его производству. В ручном ремесле наибольшее развитие получили гончарное производство, резьба по дереву, ювелирное дело (украшения из золота, серебра, драгоценных камней, слоновой кости), ткачество, обработка морепродуктов, разведение тутового шелкопряда и шелкопрядение. Хотя двор в Тханглаунге оставался еще крупным потребителем разнообразных сортов шелковых тканей (муслиновых, тонких шелков, газовых), шелкоткачество к тому времени приобрело широкий рынок со спросом на обычные шелка. На Юге одежда из дорогих шелковых тканей (шифон, атлас) была привилегией высшего чиновничества, но простые шелка и хлопчатобумажные ткани имели широкого потребителя. Производство шелковых и хлопчатобумажных тканей во Вьетнаме получило массовый выход на внешний рынок, что привело к обособлению этого вида производства от сельского хозяйства.

Вте времена были разведаны месторождения и налажена добыча (главным образом старательским способом) многих полезных ископаемых, таких, как железо, медь, золото, серебро, свинец. Вьетнамские хроники свидетельствуют, в частности, что недавно пришедшие на Юг Нгуены знали об ископаемых, таившихся в недрах здешних земель, и умели оценить значение этих богатств.

ВXVII в. во Вьетнаме продолжают развиваться и процветать города. Это столица — Тханглаунг, а также Фохиен, Хойан, Тханьха, Зядинь. Европейцы, побывавшие во Вьетнаме в XVII в., отмечали, что Тханглаунг был одним из крупнейших городов Азии, где обитатели целых улиц специализировались на выпуске и продаже определенной продукции. В описываемый период официально Тханглаунг назывался по-разному: Донгдо, Киньтхань, Киньдо, Донгкинь. С 1830 г. столица стала называться Ханоем. Почти все перечисленные выше города были не только центрами товарного производства, но и резиденциями центральной или местной власти.

313

С развитием производства росло товарное и денежное обращение. Расширялись экономические связи между различными районами, но связи между Севером и Югом были слабые. В XVI в. были впервые установлены торговые отношения Вьетнама с западными странами. С середины XVI в. в его торговых портах появляются португальские суда из Макао, причем Португалия торговала преимущественно с Южным Вьетнамом (Дангчонг) и даже помогала Нгуенам изготовлять оружие, используемое против Чиней. Вслед за Португалией с Вьетнамом в XVII в. стала торговать Голландия, которая основала фактории во вьетнамских городах. Голландцы, наоборот, были на стороне Чиней в их войне с Нгуенами. В июле 1643 г. голландская флотилия из трех кораблей