2,2. Здоровье и болезнь в системе ценностных ориентации человека

Здоровье является одной из высших социальных ценно­стей. Ценностные представления людей о здоровье и бо­лезни исторически предшествовали научным. В самых древних письменных памятниках человеческой истории мы с некоторым удивлением обнаруживаем, что уже на заре цивилизации отношение к здоровью было в некотором смысле таким же, как и в наше время. Современный исто­рик, исследовавший месопотамские таблички 2-го тысяче­летия до н. э., так характеризует систему ценностей древ­них вавилонян: «Высшими ценностями, по-видимому, по­лагались здоровье и долголетие, следующее место в иерархии ценностей занимали наследники. Очень высоко ценилось богатство...» [Клочков И. С, 1978, с. 19].

Соседство элементов народной медицины и ценностных представлений о здоровье и болезни, интегрированных в систему религиозного мировоззрения, мы находим и в Биб­лии.

Например, определение больного проказой как «нечи­стого»— типично ценностное, при этом акцент ставится на отношении к таким больным общества, других людей, на нормах поведения самих больных. Понятие о проказе как о «самой страшной болезни» сформировалось в идей­ной атмосфере библейских сюжетов. Не случайно в сред­невековой Европе (в эпоху безраздельного господства хри­стианской религии как мировоззрения) существовали сотни лазаретов для прокаженных [Стамп Д., 1967]. Поскольку высшее предназначение религиозной системы мировоззре ния в обосновании веры в Бога, библейские представления о здоровье и болезни в своем содержании заключают не­кий метасмысл — они призваны выполнять служебную роль, быть средством укрепления институтов Церкви, ее влияния в обществе. В контексте общего библейского уче­ния болезнь отождествляется с грехом, с наказанием божьим.

Библейский взгляд на болезнь как на нечто снижающее достоинство человека (его личности) и сегодня встречается, к сожалению, очень часто. Так в некритическом обыден­ном сознании едва ли не всякое заболевание, которое ле­чит психиатр, подводится под «общий знаменатель челове­ческой ненормальности». Религиозные корни этого атави­стического представления не вызывают сомнения, ведь в Библии резко разграничивается природа соматических и психических болезней. Медицински грамотное отношение к больным людям, вооруженное объективным научным зна­нием об отдельных болезнях, о прогнозе их течения, о воз­можной степени дезадаптации и утраты трудоспособности, уже само по себе оказывается гуманной альтернативой расхожему отождествлению каждого факта пребывания на учете в психоневрологическом диспансере с «сумасшестви­ем». Руководствуясь этическим принципом гуманизма, ме­дицина всегда стремилась преодолевать обыденные пред­ставления о болезни как о позоре. Напротив, в преодоле­нии болезни человек нередко поднимается к вершинам жизнеутверждения, мужества.

Несмотря на то что приоритетность ценности здоровья нашла отражение уже в идеологии раннеклассовых об­ществ, в сознании широких трудящихся масс такие пред­ставления еще долго (вплоть до XX в.) не занимали долж­ного места.

Возвышение здоровья в иерархии социальных ценно­стей во второй половине XX в. проявляется многими тен­денциями.

1. Возрастание роли медицины в жизнедеятельности различных общественных институтов определяется как про­грессирующая медикализация общества. В экономически развитых странах темпы роста затрат на здравоохранение обгоняют темпы роста народонаселения, а увеличение объ­ема медицинских услуг опережает рост многих других сфер обслуживания населения. Стало привычным, что различные показатели общественного здоровья (средняя продолжи­тельность жизни, детская смертность, профессиональная заболеваемость, производственный травматизм и т. п.) при обрели особую значимость как критерии общественного прогресса. «Здоровье,— отмечали О. П. Шепин и Г. И. Царегородцев,— все более превращается в интегрированный показатель общественного прогресса»¹.

В феномене медикализации общественной жизни обна­ружилось немало негативных тенденций. Например, в се­редине 80-х годов все чаще стали говорить о перепроиз­водстве врачей, медицинского персонала во многих регио­нах мира. Непосредственной причиной выявления этой проблемы явилась растущая безработица среди молодых специалистов-медиков не только в развитых капиталисти­ческих странах, но и в странах «третьего мира». Анализ сложившейся ситуации в области подготовки медицинских кадров обнаружил, что в 1955—1983 гг. число медицинских учебных заведений в мире выросло с 646 до 1353, что со­ставило 2,7% ежегодного прироста [Здоровье мира, 1987, № 5, с. 26].

2. На отношение общества, населения к медицине, вра­чам, ко всему, что связано со здоровьем и болезнями, огромное влияние оказывают сегодняшние успехи медицин­ской науки. Для основной массы населения началом «но­вой эры» в медицине, вероятно, стал 1967 г., когда на пер­вых полосах газет всего мира было опубликовано известие о первой пересадке сердца, ставшее в один ряд с главными политическими новостями, с информацией о важнейших фактах международной жизни. Вслед за известиями о пересадках сердца мир молниями облетали сообщения о дру­гих достижениях в трансплантологии, создании искусствен­ ных органов, микрохирургии, борьбе с бесплодием путем экстракорпорального оплодотворения и т. д. Усиливая друг друга, два взаимосвязанных процесса — лавина научных открытий, достижений в медицине и «медицинский бум» в деятельности средств массовой информации — оказывали огромное воздействие на умонастроение, мироощущение лю­ дей, их ценностные ориентации в отношении здоровья и болезней.

3. В последние два—три десятилетия выявилась пара­доксальная тенденция: дновременно с несомненными ус­пехами научной медицины болезни как бы стали занимать все большее место в жизни людей. Как отмечает Н. В. Эльштейн: «Специалисты прогнозируют к концу столетия про­грессирующий рост обращаемости к врачам» [Эльштейн Н. В., 1983, с. 189]. В проявлении данной тенден-

¹ Пр а в д а.— 1985, 26 марта.

ций сказывается так называемая хронизация патологий в экономически развитых странах — преобладание среди основных причин смертности населения прежде всего сер­дечно-сосудистых заболеваний и злокачественных опухолей [Лисицын Ю. П., 1982]. Острое и хроническое заболева­ние, как правило, и самими больными, и их близкими, и окружающими переживаются по-разному. Поэтому не случайно проблемы реабилитации больных, активизации личностного фактора в борьбе с болезнью, в преодолении длительно текущего заболевания или инвалидности вы­двинулись в число первоочередных именно в последние два десятилетия.

4. Возрастание значимости болезней в общественной жизни связано также с постарением населения. У больных старше 60—65 лет, как правило, выявляется не менее трех заболеваний, а при углубленном клиническом исследо­вании— 8—14 и более болезней, патогенетически связанных между собой [Эльштейн Н. В., 1983, с. 48—49]. Рост обра­щаемости населения в медицинские учреждения происходит также в результате развертывания активных профилак­тических программ в обществе. Естественно, что созда­ние службы медико-генетического консультирования, про­ведение в жизнь программ «просеивания» с целью ранней диагностики наследственных заболеваний вовлекли в сфе­ру деятельности специалистов-медиков такие контингенты населения, которыми раньше медицина занималась в не­измеримо меньшей степени или вовсе не занималась. Впол­не закономерно, что создание наркологической службы и в особенности такого ее звена, как наркологические каби­неты, непосредственно на производстве способствовало ак­тивному выявлению не только больных алкоголизмом, но и страдающих бытовым пьянством.

Глубинный характер изменений в ценностных пред­ставлениях о здоровье (болезнях) на современном этапе развития общества (в преддверии XXI в.) особенно ясно обнаружился в свете экологической проблемы. В 60—70-е годы текущего столетия происходит весьма сложный про­цесс экологизации общественного сознания: осмысление задач охраны окружающей среды как приоритетных со­циальных задач, введение во многих странах программ экологического воспитания населения, появление огром­ного потока соответствующей литературы не только меди­ко-гигиенической, но и социально-философской, юридиче­ской и даже богословской. В этом потоке литературы на Западе появляются своеобразные мировоззренческие концепции —«этика выживания», «экологическая этика», «эти­ка Земли» и т. д.

Тезис Ф. Энгельса о том, что «действительное единство мира состоит в его материальности»¹, наполняется все но­вым и новым смыслом для каждого, кто оказывается во власти экологического беспокойства. Экологическая проб­лема еще раз подтвердила, что здоровье и сама жизнь человека по своей природе не являются чем-то трансцен­дентным. Возвышение ценности здоровья во второй поло­вине XX столетия сказалось в том, что люди осознали хрупкость, уязвимость жизни, здоровья каждого челове­ческого индивида, популяций, будущих поколений, т. е. всего человеческого рода. В нашу переломную эпоху че­ловек яснее, чем когда-либо ранее, осознал, что его здо­ровье в значительной степени находится в его собственных руках. Важным выводом из осмысления современной эко­логической ситуации является следующий: повышение ка­чества здоровья отдельных индивидов все более зависит от улучшения показателей здоровья популяций, а в пер­спективе — всех живущих на Земле. Как полнота развития человеческой жизнедеятельности здоровье есть атрибут су­ществования человеческого рода в целом и потому явля­ется ценностью и достоянием всего человеческого рода.

Теперь становится понятным столь широкое распро­странение в современной медищше понятия «факторы риска». Прежде чем факторы риска стали исследоваться в этиопатогенетическом плане, появились новые акценты в ценностных определениях здоровья. Понятие риска в ис­ходном смысле является морально-этическим. Риск — это оценка личностью меры ущерба для общественных ценно­стей, который может быть следствием того или другого выбора решений или действий человека. Стратегией выбора жизненных решений человека всегда была мораль, эти­ка. Понятие «факторы риска»— смежное на границе меди­цины и этики. Оно одновременно несет в себе этиопато-генетическое содержание и задает характерные социаль­ные нормы, т. е. служит ориентиром выбора жизненных решений человека.

Факторы риска имеют преимущественно антропогенное содержание. Взятые в своей совокупности они характери­зуют окружающий мир как неблагоприятный и неустроен­ный по отношению к человеку. Гипертрофия этого обстоя­тельства породила на Западе растерянность, страх, песси-