Sbornic

приводящей к разворовыванию бюджетных средств в ужасающих размерах, в данном случае целесообразно шире применять наказание в виде содержания в тюрьме и колонии.

Мы согласны с мнением Н.А. Лопашенко, что сегодня Россия нуждается не в ужесточении уголовного законодательства и усилении карательной практики судов, а разумной либерализации в области уголовно-правовой политики с одновременным стремлением к действенному обеспечению неотвратимости наказания.

УДК 343.6

А.Н. Козловская

Научный руководитель - проф. Л.Л. Кругликов

Виды аффекта и их уголовно-правовое значение

Убийство в состоянии аффекта имеет привилегированный состав. Смягчающими обстоятельствами в данном случае являются противоправное поведение потерпевшего и состояние аффекта у виновного, вызванное данным поведением. Рассматривая состояние аффекта, следует учитывать, что существует несколько видов аффекта: патологический, физиологический и кумулятивный. Как правило, только при кумулятивном и ф и з и о л о г и ч е с к о м

аффекте лицо подлежит ответственности, так как патологический аффект рассматривается как временное психическое расстройство, вменяемость виновного. Обратим внимание на виды аффекта, не и с к л ю ч а ю щ и е

уголовную ответственность: кумулятивный и физиологический. Стоит

отметить наличие недочета в диспозиции ст. 107 УК РФ: «убийство-

совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного (аффекта)...» Но ведь в данном случае законодатель более широко р а с к р ы в а е Т

признаки одного вида аффекта: физиологического, хотя диспозицией

94

статьи охватываются и физиологический, и патологический. Зачастую данный недочет приводит к путанице на практике: часто следователь старается определить наличие внезапно возникшего состояния аффекта, упуская из виду jcyMyjMTHBHbifl, приравнивая его к стрессу, другим видам эмоций. В данном случае следовало бы определить признаки обоих видов, а не выделять одного из видов состояния аффекта, акцентируя на нем внимание. Также некоторыми учеными предлагаются варианты обособления убийств с данными видами аффекта в разные составы: с физиологическим аффектом и кумулятивным. По мнению С.А. Манойловой, эти виды аффекта отличаются друг от друга, и квалифицировать их по одной статье в некоторых случаях было бы не совсем справедливо [1]. Действительно, с такой идеей стоит согласиться. Также следует обратиться к кумулятивному аффекту и отметить очень важный момент: очень часто на практике считают, что состояние аффекта не может возникнуть в результате незначительного провоцирующего действия со стороны потерпевшего. Данный вывод не правильный, так как в данном случае такие действия потерпевшего являются «последней каплей», вызывающей состояние аффекта. Таким образом, и кумулятивный, и физиологический аффект являются смягчающими обстоятельствами при назначении наказания.

Ссылки

1. Манойлова С.А. Эмоции в уголовном праве: дисс... канд. юрид. наук. Ярославль, 2005.

95

УДК 343.231

Л. О. Павлова

Научный руководитель - доц. А.В. Иванчиц

Малозначительное деяние в уголовном праве:

сущность и проблемы трактовки

Малозначительное деяние, урегулированное ч. 2 ст. 14 УК РФ, не является преступлением при наличии одновременно двух условий. Первое: оно должно формально подпадать под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом (уголовная противоправность), то есть содержать признаки состава преступления. Второе: в нём отсутствует общественная опасность, то есть способность деяния причинить вред (ущерб) охраняемым уголовным законом интересам. Исходя из этого, некоторые учёные полагают, что если отсутствует общественная опасность, то отсутствует и состав преступления [1], мы считаем это необоснованным.

При малозначительном деянии умысел виновного должен быть направлен именно на причинение минимального вреда. В противном случае деяние не является малозначительным, а представляет собой покушение на преступление.

В ряде преступлений обязательным признаком закон признает причинение крупного ущерба. Отсутствие такого ущерба исключает признак уголовной

противоправности, соответственно отсутствует состав, а как следствие и малозначительное деяние. Э . С . Тенчов говорил о том, что если конкретное

деяние даже формально не соответствует признакам преступления, в о п р о с о

применении правила ч. 2 ст. 14 УК РФ не возникает, ибо такое деяние, какой оы опасностью оно ни обладало, вообще не может быть отнесено к числу преступлений [2].

Ни наука, ни высший судебный орган не выработали более или менее

и

чётких критериев определения малозначительности. Проанализировав п. '' Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопр°саЛ

применения судами законодательства об уголовной ответственности в сфеРе

96

рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов (статьи 253, 256 УК рф)» [3] нужно сказать о том, что при вопросе о признании деяния малозначительным нужно учитывать наступившие последствия, мотивы и

способ совершения деяния.

Анализируя ч. 2 ст. 14 УК РФ А.В. Иванчин справедливо отмечает, что, во-

п е р в ы х, предусмотренность предполагает формальный признак, то есть употребление слова «формально» не уместно. Во-вторых, нужно говорить не про действие (бездействие), а про деяние в широком смысле слова (т.е. и его последствия, и способ, и т.д.). «Не является преступлением деяние хотя и запрещенное настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности» [4].

Ссылки

1.Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1996.

2.Уголовное право России. Часть общая: учебник для вузов / под ред. JI.JI. Крутикова. М., 2005.

3.Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 ноября 2010 г. № 26 (ред. от 23.11.2010 г.) «О некоторых вопросах применения судами законодательства об уголовной ответственности в сфере рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов (статьи 253, 256 УК РФ)» // СПС «Консультант Плюс».

4.Иванчин А.В. Состав преступления. -Ярославль: ЯрГУ, 2011.

97

УДК 343.231

А.Д. Титова Научный руководитель - доц. А.В. Иванчцц

Законодательное закрепление смешанной формы вины: доводы «за» и «против»

Как известно, УК РФ содержит статью, посвященную ответственности за преступление, совершённое с двумя формами вины. Вместе с тем, в литературе высказывается мнение о необходимости законодательного закрепления схожей формы вины - смешанной. Мы рассмотрим аргументы «за» и «против» и выскажем своё мнение по данному вопросу.

Прежде всего необходимо определить, что же такое смешанная форма вины. В литературе нет единства мнений на этот счёт. На наш взгляд, наиболее приемлемым является следующее определение: это форма вины, при которой умышленно совершённое лицом административное правонарушение, влечёт по неосторожности уголовно-правовые последствия [1].

Сторонники законодательного закрепления смешанной формы вины (В.А. Якушин, Ф.Г. Гилязев и др.) выдвигают следующие аргументы: смешанная форма вины проявляется в некоторых составах преступлений, несмотря на отсутствие её правовой регламентации в Общей части УК РФ (например: ч. 1 ст. 263, ч. 1 ст. 268 УК РФ); законодательное закрепление такой необходимо с целью соблюдения интересов законности, обеспечения прав и свобод человека и гражданина, а также уголовного закона.

Противники, в свою очередь, мотивируют свою позицию следую111"*' образом. Так, Г.А. Кригер отмечает: «В отношении правонарушения имееТСЯ

лишь сознание общественно опасного поведения, а это еще не умысел, и 111,0

понимание противоречит редакции умышленной вины» [2]. Н.Ф. Кузне110®

пишет о том, что вина как необходимый элемент состава люб°г0 правонарушения, а также само правонарушение никак не могут являть^

составными частями состава преступления [3].

98

Полагаем, что дифференциация ответственности за клевету предусмотренную ст. 298.1 УК РФ, в зависимости от потерпевщеГо

неоправданна. Нет никаких оснований для усмотрения различий в степени общественной опасности данного преступления в зависимости от особенностей потерпевших как субъектов процессуальных отношений, поскольку интересы правосудия едины на всех этапах его осуществления и ценность таких дополнительных объектов, как честь, достоинство и репутация лиц, названных в ч. 1 и ч. 2 ст. 298.1 УК РФ, тоже не поддается разделению.

Поэтому предлагаем внести соответствующие изменения в название и в диспозицию ч. 1 ст. 298.1 УК РФ и изложить ее в следующей редакции:

«1. Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, а равно в отношении прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава в связи с производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта,

2.То же деяние, совершенное с использованием средств массовой информации, - . . .

3.То же деяние, совершенное с использованием своего д о л ж н о с т н о г о

положения, - . . .

4. Те же деяния, предусмотренные частями первой, второй, или третьей настоящей статьи, соединенные с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, - ».

100

Подсекция 2.Часть Особенная

уДК 343.34

М.В. Гурылева

Научный руководитель - доц. С.Д. Бражник

Онекоторых проблемах законодательной регламентации преступлений в сфере компьютерной информации

Преступления в сфере компьютерной информации продолжают оставаться в центре внимания научной общественности и законодателя. Тем не менее, последний, на наш взгляд, при редакции исследуемых норм недостаточно внимания уделяет законодательной технике, что в конечном итоге порождает

пробелы в правоприменительной практике.

Например, в редакции УК РФ от декабря 2011 года в статьях, посвященных преступлениям в сфере компьютерной информации, при решении

вопроса о последствиях содеянного образовался пробел в

правоприменительной практике. Сам факт уничтожения, блокирования, модификации, копирования охраняемой законом информации влечет общественно опасные последствия для владельца информации, которую законодатель не без оснований ставит под защиту. Но серьезные препятствия в пользовании владельцем своей информацией могут возникать и в результате нарушения работы компьютеров, их сети, а стало быть, и такие последствия Незаконных деяний должны влечь уголовную ответственность, причем в одних

СлУчаях как за посягательство на собственность, в других - за совершение компьютерных преступлений (вирусные программы способны выводить из

СтР°я электронную начинку компьютеров), а в третьих - по совокупности Преступлений. Вместе с тем применительно к наказуемости нарушения правил ^сплуатации средств хранения, обработки или передачи охраняемой ,^^ьютерной информации либо информационно-телекоммуникационных

101

сетей и оконечного оборудования упоминается о последствиях в виде уничтожения, блокирования или модификации информации, но ничего не говорится о нарушении работы средств хранения, или передачи компьютерной информации либо информационно-телекоммуникационных сетей и оконечного оборудования. Возникает вопрос, почему при нарушении данных правил, если оно повлекло уничтожение информации, виновный может быть привлечен к уголовной ответственности, а при последствиях в виде нарушения работы оборудования - не может?

Можно отметить, что интенсивное развитие технологий опережает реакцию законодателя, которому требуется время для адекватной регламентации в законах и иных нормативных правовых актах отношений, возникающих в рассматриваемой сфере. Думается, что необходимо ликвидировать образовавшийся существенный пробел в законодательной регламентации преступлений в сфере компьютерной информации, так как данные преступления посягают на общественную безопасность, экономические интересы государства, на конституционные права человека, его честь и достоинство.

УДК 343.35

М.В. Мешкова

Научный руководитель - доц. О.Е. Спиридонова

К вопросу об удачности терминологии нормы ст. 327 УК РФ

Одним из требований, предъявляемых к терминологии уголовного является её единство, выражающееся в том, что правовому понятию соответствовать один и тот же термин в рамках нормативного акта, а разнь'

правовые понятия не следует обозначать одним термином [1]. ВоПреК

указанному правилу ст. 327 УК РФ страдает рядом

102

изъянов, неопределенностью в понимании терминов, что порождает проблемы jaK в теории, так и в практике её применения.

Во-первых, в УК РФ законодатель небрежно использует термины «официальный документ», «удостоверение», «личный документ», не определяя соотношение соответствующих понятий, что в некоторых случаях приводит к неверному выводу об исключении личных документов из числа официальных р]. Системный анализ норм УК РФ (ст. 324-325, 327) позволяет говорить о «паспорте и ином важном личном документе» как о предмете преступлений,

предусмотренных ст. 327 УК РФ, т.е. как о разновидности официальных документов.1

Во-вторых, ч. 3 ст. 327 УК РФ содержит термин «подложный документ», а

в ч. 1 говорится о поддельном официальном документе. На основе разъяснений Пленума Верховного Суда РФ (далее - ПВС РФ) [3] и словарей русского языка

[4] мы можем констатировать: «поддельный» и «подложный» - слова-

синонимы. Поэтому в целях унификации терминологии предлагаем считать предметом преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 327 УК РФ поддельный документ.

В-третьих, налицо сбой законодательной техники в части упоминания в диспозиции нормы ст. 327 УК РФ о документах в единственном числе, а в названии во множественном, в то время как относительно других предметов преступления (награды, штампы, печати, бланки) законодатель соблюдает единообразие. Предлагаем в названии ст. 327 УК РФ излагать слово

Документ» в единственном числе.

В-четвертых, употребление в диспозициях ст. 327 УК РФ отглагольных ^ествительных «подделка», «сбыт», «использование» определяет специфику

Решения вопроса о моменте окончания преступления. В отсутствие Ра з ъ я с нений ПВС РФ, основываясь на универсальном подходе к конструкциям ^Материальных» составов [5], полагаем сбыт и использование считать

103