книги2 / 224-1

А. В. Щекотуров

Балтийский федеральный университет им. И. Канта Калининград (Россия)

ЦЕННОСТИ РОССИЙСКИХ СТУДЕНТОВ В СТРУКТУРЕ ОТНОШЕНИЯ К БЛОКИРОВКЕ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ

В статье представлены результаты социологического опроса, посвященного влиянию ценностей на отношение к блокировке социальных сетей в России. Выявлено, что ценностями, благодаря которым была выражена солидарность с официальным решением органов власти, стали безопасность, работа и семья; ценностями, которые определили несогласие с блокировкой социальных сетей, стали равноправие, справедливость, свобода и дружба.

Ключевые слова: ценности, социальные сети, студенты.

Цель данной работы – выявить отношение студентов к блокировке социальных сетей Facebook** и Instagram*, с точки

зрения их ценностных ориентаций. В качестве объекта исследования выступили студенты двух приграничных университетов России: БФУ им. И. Канта (Калининград) и ОмГАУ им. П. А. Столыпина (Омск).

Выбор научной проблемы обусловлен, прежде всего, тем, что социальные сети играют важную роль в процессе социализации молодежи, и решение органов власти о их блокировке может в разной степени отразиться на характере межличностных взаимоотношений. Как следствие, важно понимать компенсационные механизмы, выраженные в том числе и в

** Запрещенная соцсеть в РФ; принадлежит корпорации Meta, деятельность

которой по реализации продуктов-социальных сетей запрещена в РФ по

основаниям осуществления экстремистской деятельности.

* Запрещенная соцсеть в РФ; принадлежит корпорации Meta, деятельность

которой по реализации продуктов-социальных сетей запрещена в РФ по

основаниям осуществления экстремистской деятельности.

260

структуре жизненных ценностей студентов, которые будут способствовать (или наоборот) принятию ситуации и перестройке каналов коммуникации.

Вкачестве ключевых ценностей были выбраны безопасность, свобода, равноправие, справедливость, дружба, здоровье, работа и семья ввиду их непреклонной значимости в течение последних десяткой лет [1, 2]. Указанные ценности мы объединили в две группы. В первую группу с условным обозначением «общественные ценности» мы отнести безопасность, свободу, равноправие и справедливость, подразумевая, что в отношении этих категорий индивид в меньшей степени способен проявить собственную субъектность. Вторую группу мы обозначили как «личностные ценности», предполагая, что такие сферы как работа, здоровье, семья и дружба в большей мере зависят от индивидуальных установок и практик, чем от социально-политических изменений.

Исследовательская гипотеза состояла в том, что согласие с решением о блокировке социальных сетей будет более выражено в тех ценностях, которые находятся вне зоны влияния индивида, поскольку это могло рационализовать позицию принятия («от меня здесь ничего не зависит»).

Вданной работе представлены результаты онлайн опроса студентов БФУ (n=381) и ОмГАУ (n=201), проведенного в июне 2022 года. Степень важности той или иной ценности определялась при помощи пятибалльной шкалы, где 1 – определенно не значима, 5 – определенно значима. Респондентам была предоставлена и

возможность выбора варианта «затрудняюсь ответить». Отношение

крешению Роскомнадзора о блокировке каждой социальной сети проверялось соответствующим вопросом с тремя вариантами ответа: 1) да, поддерживаю; 2) нет, не поддерживаю; 3) затрудняюсь ответить.

Общая статистика показывает, что 1) в отношении каждой ценности доля студентов, для кого они определенно значимы, существенно выше тех, для кого они не значимы; 2) наиболее значимыми ценностями стали здоровье (70,6 % для ОмГАУ и 61,4 %

– БФУ) и семья (67,2 % для ОмГАУ и 60,9 % – БФУ), наименее – равноправие (45,3 % для ОмГАУ и 39,1 % – БФУ); 3) студенты

261

ОмГАУ в среднем на 5–10 % выше оценивают значимость каждой

ценности в сравнении со студентами БФУ.

Поддерживают блокировку Facebook только те студенты ОмГАУ, для которых высокую значимость имеет ценность безопасности (69,9 %). Напротив, склонны не поддерживать блокировку этой социальной сети те студенты ОмГАУ, для которых определенно значима ценность равноправия (42,9 %). Различия между студентами по другим ценностям находятся в пределах статистической погрешности (4 %), что свидетельствует об отсутствии их влияния на отношение к блокировке Facebook. Что касается отношения к блокировке Instagram, то достоверное влияние зафиксировано у таких ценностей, как равноправие и справедливость: чем более значимы эти ценности, тем выраженее негативное отношение к блокировке.

Решение Роскомнадзора о блокировке Facebook и Instagram в целом не нашло поддержки среди студентов БФУ, разделяющих общественные ценности. Причем наиболее определяющими факторами (там, где разница в ответах «да» и «нет» среди тех, для кого определенно значимы ценности, составила 15% и более) стали свобода и равноправие.

Рассматривая личностные ценности, отметим, что поддерживают блокировку Facebook только те студенты ОмГАУ, для которых высокую значимость имеет работа (54,8 %) и семья (69,9 %). Что касается Instagram, то за блокировку скорее выступили те студенты ОмГАУ, кому определенно значима семья (72,2 %), против – те, кто высоко ценит дружбу (55,1 %).

За блокировку Facebook скорее выступили те студенты БФУ, для которых семья имеет определенное значение (63,7 %). В отношении других ценностей статистически значимых различий не обнаружено. Что касается Instagram, то решение Роскомнадзора не поддержали те студенты БФУ, кому определенно значима дружба

(52 %) и работа (48,5 %).

Исходя из полученных данных, можно сделать несколько обобщений: 1) студенты обоих университетов неоднозначно отнеслись к блокировке Facebook и Instagram; 2) ценностями, благодаря которым была выражена солидарность с официальным решением органом власти, стали безопасность и работа для

262

студентов ОмГАУ, семья – для студентов обоих университетов; 3) блокировка Instagram в целом не нашла поддержки у студентов; 4) ценностями, которые определили несогласие с блокировкой социальных сетей, стали равноправие, справедливость, свобода и дружба.

На наш взгляд, объяснить полученные результаты можно следующим образом: 1) поддержка решения о блокировке социальных сетей, по-видимому, обусловлена принятием

государственной позиции о небезопасности их использования, присутствия там противоправного контента, а также 2) значимым влиянием института семьи, прежде всего, авторитета родителей в этом вопросе. В то время, как для другой части студентов решение Роскомнадзора ассоциировано с несправедливостью и ограничением свободы. Особенное непринятие блокировки Instagram связано и с тем, что эта сеть способствовала поддержанию дружеских отношений, а для значимой части студентов БФУ служила и местом заработка. Таким образом, на отношение к блокировке социальных сетей оказали как «общественные», так и «личностные» ценности, что не подтверждает выдвинутую гипотезу.

Исследование выполнено в рамках реализации проекта «Приоритет-2030»: «Моделирование социально-политических и

социокультурных факторов геополитической безопасности эксклавного региона России».

Список литературы

1. Кох, И. А. Терминальные и инструментальные ценности в структуре профессионально-ценностных ориентаций студенческой

молодежи / И. А. Кох, Л. А. Алексеева. – Текст: электронный // Вопросы управления : [сайт]. – URL : https://editorial.journal-

management.com/file/959346D9-1E3E-4F45-9455-68CAE17DEF09

(дата обращения: 07.10.2021).

2. Макарова, А. П. Ценности студенческой молодежи. – Текст:

непосредственный // Современные исследования социальных проблем. – 2018. – Т. 9, № 10. – С. 92–104.

263

A. V. Shchekoturov

Immanuel Kant Baltic Federal Univeristy

Kaliningrad (Russia)

THE VALUES OF RUSSIAN STUDENTS IN THE STRUCTURE OF ATTITUDES TOWARDS BLOCKING SOCIAL

NETWORKS

The article presents the results of a sociological survey on the influence of values on attitudes towards blocking social networks in Russia. It was revealed that the values through which solidarity with the official decision of the authorities was expressed were security, work and family; the values that determined disagreement with the blocking of social networks were equality, justice, freedom and friendship.

Key words: values, social networks, students.

Щекотуров Александр Вячеславович, кандидат социологических наук, старший научный сотрудник социологической лаборатории, Балтийский федеральный университет им. И. Канта, ASHCHekoturov@kantiana.ru.

264

Н. У. Ярычев

Чеченский государственный университет им. А. А. Кадырова Грозный (Россия)

ВИРТУАЛЬНЫЕ MEMORY-СООБЩЕСТВА В СТРУКТУРЕ МЕДИАПОТРЕБЛЕНИЯ

(НА ПРИМЕРЕ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ)

В статье анализируется специфика восприятия современными чеченцами виртуальных мемори-сообществ. На основании

проведенного исследования делается вывод о чрезвычайно низкой, практически нулевой активности респондентов в сфере сетевой мемориальной коммуникации, что свидетельствует о наличии устойчивой потребности в реальных контактах с прошлым, историей, памятью.

Ключевые слова: мемориальная культура, медиа-потребление,

мемориальные сообщества.

Современные виды мемориальной деятельности можно охарактеризовать в терминах разнообразия и непредсказуемости. Они уже довольно давно вышли за рамки традиционных вариаций приватного и публичного поминовения, обретя, в том числе, и виртуальные формы.

Все различные формы сетевой мемориальной активности Л. Б. Зубанова разделила на две масштабных категории: стихийная цифровая память (репрезентация событий прошлого в пользовательском контенте) и регулируемая web-мобилизация воспоминаний (формат контролируемого контента) [1. С. 29–30].

В 2021-2022 гг. мы осуществили масштабное исследование

мемориальной культуры Чеченской Республики (метод глубинного интервью; количество респондентов – 90 человек, идентифицирующих себя как этнические чеченцы). В качестве одного из направлений данного исследования была изучена

265

специфика восприятия различных виртуальных форм пополнения, сохранения и трансляции знаний о прошлом. Каждый из выделенных Л. Б. Зубановой типов публично-виртуальной

репрезентации памяти был конкретизирован в отдельном вопросе. В рамках данной работы мы остановимся на рассмотрении первого из них, которому соответствовал вопрос об интересе респондентов к виртуальным memory-сообществам (мемориальным сообществам) и

вцелом – сетевому мемориальному контенту.

Вконтексте нашей исследовательской логики под виртуальными мемориальными сообществами мы понимаем различные по форме и содержанию интернет-объединения (группы в социальных сетях, сайты, тематические интернет-платформы и пр.), целенаправленно

создающие и транслирующие контент, связанный с прошлым (историей, памятью, практиками поминовения и пр.). Такой мемориальный статус сообщества может быть зафиксирован в названии сообщества, обозначен в миссии или просто отражен в предлагаемой информационной повестке. Стоит добавить также, что типологически такие мемориальные сообщества крайне разнообразны – от генеалогических ресурсов до виртуальных кладбищ. Объединяет их, как мы уже отметили, целенаправленная, систематическая ориентация на ретро-тематику.

99 % опрошенных отметили, что не состоят ни в каких

сообществах, так или иначе связанных с прошлым в самом широком смысле слова. Большинство из них специально подчеркнули, что предпочитают способы реальной, «живой» коммуникации с национальной историей, религией, своими предками и памятными местами Чечни.

Обращение к другим вопросам интервью позволил выделить те черты мемориальной культуры и шире – национальной культуры чеченцев, которые, собственно, и объясняют столь однозначную

позицию респондентов. Это, прежде всего, традиционность и связанный с ней консерватизм жизненного уклада, религиозных представлений, ценностных установок – опора на национальные, складывающиеся веками традиции, обычаи, устои, модели поведения. В контексте мемориальной деятельности это проявляется в нескольких аспектах. Во-первых, в доминировании

частной, интимной стороны мемориализации и избегании

266

публичности. Во-вторых, в почти тотальной вовлеченности

респондентов в различные по своему наполнению, но идентичные по приватному характеру формы мемориальной активности, что осознается ими как следование традициям, установленным предкам, проявление уважения к ним.

Если расценивать сам факт обращения к сетевому контенту, факт взаимодействия с неограниченной и непредсказуемой по масштабу аудиторией как факт выхода за рамки частного переживания прошлого, то обозначенные нами позиции респондентов вполне понятны и обоснованы. Можно предположить, что такая ситуация не является универсальной для жителей России в целом. Так, например, на основании изучения реакции аудитории на мемориальный медиа-контент, генерируемый современными

российскими блогерами, Л. Б. Зубанова среди прочих отметила следующие особенности такого формата медиа-потребления: выраженный интерес аудитории к мемориальным интернет-

проектам; высокая степень включенности аудитории в обсуждение мемориального контента [1. С. 36].

Результаты изучения виртуально-мемориальной активности

жителей индустриальных городов Южного Урала также позволяют фиксировать аналогичную активность респондентов, в среднем 25 % которых состоят в виртуальных мемориальных сообществах

[4. С. 124].

Содной стороны, можно согласиться с мнением Л. Б. Зубановой

отом, что платформы виртуальной мемориализации «становятся новыми местами памяти, на которых прошлое может быть дискурсивно проработано и осмыслено в слиянии личного и коллективного опыта постижения истории» [1. С. 36–37].

Сдругой стороны, достаточно вспомнить классическую мысль П. Нора о том, что именно места памяти являются главными маркерами

ее отсутствия: «Мы перешли от идеи видимого прошлого к идее невидимого прошлого, от прошлого устойчивого к прошлому, которое мы переживаем как разрыв» [3. С. 36]. Невидимым, то есть неосязаемым, закапсулированным в архивах и исторических фильмах, прошлое становится, в то числе, и благодаря его виртуализации, переформатирующей прошлое как традицию в прошлое как память о ней.

267

Мы не готовы делать обобщающих выводов о всех современных чеченцах. Однако один тренд прослеживается довольно ярко – нежелание виртуализировать формы взаимодействия с прошлым, стремление и готовность взаимодействовать с ним «лично» – это свидетельства того, что в Чечне еще жива социальная, живая по своей природе память, по крайней мере, пока не нуждающейся в своих виртуальных симулякрах и механизмах виртуальной компенсации [2. С. 76].

Список литературы

1.Зубанова, Л. Б. Медиа-репрезентации памяти: доминирующие коды прочтения травматичных событий в интернет-пространстве /

Л. Б. Зубанова. – Текст : непосредственный // Научный журнал «ДискурсПи». – 2020. – № 4 (41). – С. 26–39.

2.Лобанова, Ю. В. Компьютерная видеоигра как социокультурный генератив эмоций / Ю. В. Лобанова. – Текст : непосредственный // Вестник культуры и искусств. – 2022. – № 3

(71). – С. 73–81.

3.Нора, П. Франция-память / П. Нора. – Санкт-Петербург: изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 1999. – 333 с. – Текст : непосредственный.

4.Шуб, М. Л. Культура памяти в структуре идентичности жителей индустриальных городов / М. Л. Шуб. – Челябинск: ЧГИК, 2021. – 283 с. – Текст : непосредственный.

N.U. Yarychev

Chechen State University named after A. A. Kadyrov Grozny (Russia)

VIRTUAL MEMORY-COMMUNITIES IN THE STRUCTURE OF MEDIA CONSUMPTION (ON THE EXAMPLE OF THE

CHECHEN REPUBLIC)

The article examines the specifics of modern Chechens' perception of virtual memorial communities. The study leads to the conclusion that the respondents' activity in the field of online memorial communication is

268

extremely low, almost nonexistent, which indicates the presence of a persistent need for real contact with the past, history, and memory.

Key words: memorial culture, media consumption, memorial communities.

Ярычев Насруди Увайсович, доктор философских наук, доктор педагогических наук, профессор, Чеченский государственный университет им. А. А. Кадырова; член-корреспондент Российской академии образования, nasrudiny@mail.ru.

269