Переходный период
Сведений о частной жизни Рембрандта в 1640-е гг. в документах сохранилось мало[3]. Из учеников этого периода известен толькоНиколас МасизДордрехта[3]. Видимо, художник продолжал жить на широкую ногу, как прежде. Семейство покойной Саскии высказывало озабоченность тем, как он распорядился её приданым[3]. Няня Титуса,Гертье Диркс, подала на него в суд за нарушение обещания жениться; ради улаживания этого инцидента художнику пришлось раскошелиться[3].
В конце 1640-х Рембрандт сошёлся со своей молодой служанкой Хендрикье Стоффелс, образ которой мелькает во многих портретных работах этого периода: «Флора» (1654), «Купающаяся женщина» (1654), «Хендрикье у окна» (1655). Приходской совет осудил Хендрикье за «греховное сожительство», когда в 1654 году у неё с художником родилась дочь Корнелия. В эти годы Рембрандт отходит от тем, имеющих грандиозное национальное либо общечеловеческое звучание[3]. Живописные работы этого периода немногочисленны[3].
Портреты семьи Рембрандта
Автопортрет(1640)
Саския в красной шляпе (1633/1634)
Титус в красном берете (1658)
Гертье Диркс? (1644)
Хендрикье Стоффелс (1655)
Художник подолгу работает над гравированными портретами бургомистраЯна Сикса(1647) и других влиятельных бюргеров. Все известные ему приёмы и техники гравировки пошли в ход при изготовлении тщательно проработанного офорта «Христос, исцеляющий больных», более известного как «Лист в сто гульденов», — именно за такую огромную для XVII века цену он был однажды продан. Над этим офортом, поражающим тонкостью светотеневой игры, он работал семь лет, с 1643 по 1649 год[3]. В 1661 году продолжилась работа над созданным в 1653 году офортом «Три креста» (не закончен).
«Святое семейство» (1645, Эрмитаж).
В годы жизненных невзгод внимание художника привлекают пейзажис нахмуренными облаками, шквальным ветром и прочими атрибутами романтически взволнованной природы в традициях Рубенса иСегерса[3]. К жемчужинам рембрандтовского реализма принадлежит «Зимний пейзаж» 1646 года. Однако вершиной мастерства Рембрандта-пейзажиста были не столько живописные работы, сколько рисунки и офорты, такие как «Мельница» (1641) и «Три дерева» (1643)[3]. Он осваивает и другие новые для себя жанры —натюрморт(с дичью и освежёванными тушами) и конный портрет (хотя, по общему мнению, лошади Рембрандту никогда не удавались)[8][9].
Поэтическое истолкование в эти годы получают сцены повседневной домашней жизни[2], каковы два «Святых семейства», 1645 и 1646 годов. Вкупе с «Поклонением пастухов» (1646) и «Отдыхом на пути в Египет» (1647) они позволяют говорить о наметившейся у Рембрандта тенденции к идеализации патриархального уклада семейной жизни[1]. Эти работы согреты тёплыми чувствами родственной близости, любви, сострадания[2]. Светотень в них достигает невиданного прежде богатства оттенков.Колоритособенно тёплый, с преобладанием мерцающих красных и золотисто-коричневых тонов[1].
Поздний Рембрандт
В 1653 году, испытывая материальные трудности, художник передал почти всё своё имущество сыну Титусу[3], после чего заявил в 1656 г. обанкротстве. После распродажи в 1657—58 гг. дома и имущества (сохранился интересный каталог художественного собрания Рембрандта)[3]художник перебрался на окраину Амстердама, в еврейский квартал, где провёл остаток жизни[1]. Самым близким к нему человеком в те годы, по-видимому, оставался Титус; именно его изображения наиболее многочисленны. На одних он предстаёт принцем из волшебной сказки, на других — сотканным из солнечных лучей ангелом[2]. Смерть Титуса в 1668 году стала для художника одним из последних ударов судьбы; его самого не стало годом позже.
«Матфей и ангел» (1661). Возможно, моделью для ангела являлся Титус.
Отличительная черта рембрандтовского творчества 1650-х — ясность и монументальность крупнофигурных композиций[1]. Характерна в этом отношении работа «Аристотель с бюстом Гомера», исполненная в 1653 году для сицилийского аристократа Антонио Руффо и проданная в 1961 году его наследниками на аукционеМетрополитен-музеюза рекордную на тот момент сумму в два с лишним миллиона долларов[10]. Аристотель погружён в глубокое раздумье; внутренний свет, кажется, исходит от его лица и от бюстаГомера, на который он возложил свою руку[3].
Если на полотнах 1650-х годовчисло фигур никогда не превышает трёх, то в последнее десятилетие своей жизни Рембрандт возвращается к созданию многофигурных композиций. В двух случаях это были крупные и престижные заказы. Монументальная героическая картина «Заговор Юлия Цивилиса» (1661) создавалась для новойАмстердамской ратуши, но по каким-то причинам не удовлетворила заказчиков и не была оплачена[3]. Фрагмент картины, сохранившийся вСтокгольме, поражает суровым реализмом и неожиданными вспышками светлых красок на фоне окружающей тьмы[2]. Групповой портрет «Синдики» (1662), несмотря на естественность поз, оживлённость мимики и спаянность композиционного решения, представляет собой шаг назад по сравнению с бескомпромиссным натурализмом «Ночного дозора»[3]. Зато все требования заказчиков были выполнены.
Последние два десятилетия жизни Рембрандта стали вершиной его мастерства как портретиста[2]. Моделями выступают не только товарищи художника (Николас Брейнинг, 1652;Герард де Лересс, 1665;Йеремиас де Деккер, 1666), но и безвестные солдаты, старики и старухи — все те, кто подобно автору прошёл через годы горестных испытаний[2]. Их лица и руки озарены внутренним духовным светом. Парадный портрет Яна Сикса (1654), натягивающего на руку перчатку, выделяется редкостной гармонией колорита, широтой пастозных мазков. Внутреннюю эволюцию художника передаёт череда автопортретов, раскрывающая зрителю мир его сокровенных переживаний. К серии автопортретов примыкает вереница изображений умудрённых жизньюапостолов; нередко в лице апостола угадываются черты самого художника[3].
Рембрандтовские старики
