Кириллова - Медиакультура

соединяются разные жанры (трагифарс, комедия абсурда, фантастика и притча) и контексты мировой культуры (в том числе и библейские), которые «прочитываются» через сеть ассоциаций.

Пространство«Скорбногобесчувствия»—дом корабль капитана Шотовера, которому отводится в фильме Соку­ рова ироничная роль библейского Ноя; он пророчит гря­ дущий потоп и призывает к покаянию.

Можно согласиться с Д. Н. Хреновой, что «Скорбное бесчувствие» со своим хаосом и абсурдом является «эн­ циклопедией кинематографических приемов, в чем то близких «Скромному обаянию буржуазии» Бунюэля».1

Введя в фильм язвительные подтексты, пародийные образы, нелепые танцы в кимоно, которым предаются обитатели этого «корабля дураков», А. Сокуров и сцена­ рист Ю. Арабов превращают «Скорбное бесчувствие» в самопародиювыродившейсяибеспомощнойпередлицом действительности европейской культуры, ощущающей собственную инфантильность и несостоятельность перед грядущим. Своеобразным аналогом «Скорбного бесчувс­ твия» стал фильм «Русский ковчег» — метафора интегра­ ции русской культуры с западно европейской.

Если «Скорбное бесчувствие» Сокурова — это ирони­ ческаяпритчаораспадемирапередлицомнадвигающейся катастрофы, сам момент апокалипсиса, то фильм «Дни затмения»—этомирпослекатастрофы.В«Скорбномбес­ чувствии» преобладал фарс, а здесь тема покаяния, вины перед миром и цивилизацией становится ведущей.

В центре этого фантасмагорического фильма — про­ блемы человека и человечества. Взяв за основу давнюю повесть братьев Стругацких «За миллиард лет до конца света», Сокуров создает, по сути, новое произведение, близкое к тем духовным исканиям, которые были пред­ приняты А. Тарковским в «Солярисе» и «Сталкере».

1 Хренова Д. Н. Лицо и тело в кинема­ тографе А. Сокурова//Киноведческие записки. — 1997, № 33. — С. 201 — 202.

СМК и социум

Для начала определимся с самим понятием — «информационное общество». Речь идет, по сути, о новой, «информационной» цивилизации, связанной с колоссальным, не виданным ранее влиянием «современной» индустрии информации буквально на все стороны общественной жизни и сознания.

Напомним, однако, что информационная эпоха нача­ лась не с «компьютеризации», а с «массовой» культуры, основу которой в послевоенный период образовали ау­ диовизуальные СМК: кино, ТВ, реклама, видео.1

Идея «новой цивилизации» сохраняет свою ценность в контексте тех интеграционных процессов, что происхо­ дят в медиакультуре за последнюю четверть века. «Третья волна», по Тоффлеру, — это и есть развитие информаци­ онного общества, когда складываются новый стиль жизни и человеческой деятельности, новые формы политики, экономики и сознания. В какой мере оправдались про­ гнозы Тоффлера? Что изменилось на рубеже XX — XXI веков в сознании человечества? Каковы перспективы информационной цивилизации?

Анализируя книгу Э. Тоффлера «Метаморфозы влас­

1 См. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культу­ ра.  — М., 2000. — С. 316 — 323.

ти», П. Гуревич пытается определить драматизм совре­ менныхконфигурацийиприходиткследующимвыводам, во многом солидаризируясь с самим автором. Тоффлер подчеркивает,чтознаниеперекрываетдостоинствадругих властных импульсов и источников. Именно знание может служить для приумножения богатства и силы. Однако оно действует предельно эффективно, поскольку направлено на достижение цели. Тоффлер считает знание самым «де­ мократичным»источникомвласти.Однакосегоднявмире разворачиваетсягигантскаябитвазавласть.Новаясистема создания материальных ценностей целиком и полностью зависит от мгновенной связи и распространения данных, идей, символов. Нынешнюю экономику можно назвать «экономикой суперсимволов». Фактор власти присущ сегодня всем экономикам. Власть — неизбежная часть процесса производства.

Вчемжедраматизмсовременныхконфигурациймогу­ щества? Монополизация власти — это первое стремление каждого правительства, едва только оно сформировано. За любым законом, хорошим или плохим, мы натыкаемся на произвол. Произошло фундаментальное изменение в соотношениинасилия,богатстваизнания,которыеслужат элите для управления и контроля.

Управление бизнесом в наши дни включает в себя и изучение общественного сознания. Человечество тем самым продвигается к новому типу мышления. Феномен интраразумности подобен разумности, которая заложена внашихсобственныхавтономныхнервныхсистемах.Уче­ ные и инженеры бьются над поддержанием чистоты сооб­ щений. Чудеса труда, интеллекта и научного воображения затмевают строительство египетских пирамид, средневе­ ковых соборов. Рождается электронная инфраструктура завтрашнего суперсимволического общества.1

Однако переход к новому мышлению драматичен.

1 Гуревич П. Конфигурация могущес­ тва//Тоффлер Э. Метаморфозы влас­ ти.  — М., 2003. — С. 9 — 10.

Тоффлерпредугадалинформационныевойны,глобальные конфликты, парадоксы стандартов. Как самая искусная системаможетточнопредвидеть,какаяикомупонадобит­ ся информация? На какое время? С какой периодичнос­ тью? Поэтому информационные войны ведутся теперь во всем мире, охватывая все — от сканеров в супермаркетах до телевизионных сетей и технонационализма. Назревает всеобщее информационное столкновение, начинается всеобщий шпионаж.1

В этой ситуации медиакультура («масс медиа») стано­ вится способной претендовать на власть над обществом и миром в целом.

Размышляя о многоканальной системе получения информации, Тоффлер прибегал к образному языку: «Информационнаябомбавзрываетсявсамойгущелюдей, осыпая нас шрапнелью образов и в корне меняя и воспри­ ятие нашего внутреннего мира, и наше поведение.

Каждый из нас создает ментальную модель действи­ тельности, у нас в голове существует как бы склад обра­ зов. Одни из них визуальные, другие слуховые, есть даже тактильные. Некоторые — только «перцепты» — следы информацииобокружающейнассреде,т.е.онизапомина­ ются, как образ, например, мельком увиденного голубого неба. Есть и определяющие отношения «ассоциации», предположим, два слова — «мать» и «дитя». Одни образы простые, другие сложные и концептуальные, подобно идее о том, что «причина инфляции лежит в повышении зарплаты». Связанные воедино, эти образы дополняют нашу картину мира, помещая нас в пространство, время, определяя наше место в структуре личностных взаимоот­ ношений.

Эти образы не появились сами по себе. Они форми­ руются непонятным для нас образом из сигналов или информации,получаемойнамиизокружающейнассреды. Поскольку эта среда насыщена переменами, то на нашу

1 Там же.

работу, наши семьи, церковь, школы, политические инс­ титутывлияетТретьяволнаинформации,ноиморесамой информации тоже меняется».1

ГоворяовзаимоотношенияхСМКисоциума,нельзяне коснуться тех примеров, которые свидетельствуют о том, чтонекоторыеизвизуальныхобразовXXвека,распростра­ ненныесредимасс,превратилисьвсимволыидажеиконы. Как, к примеру, Ленин на броневике под красным знаме­ нем, который для миллионов людей в мире на протяже­ нии нескольких десятилетий был чем то вроде распятого Христа; медиасимволами XX века стали Чаплин в котелке и с тросточкой и Гитлер, неистово призывающий нацию к войне, страшная гора трупов в Бухенвальде, сложенных какдрова,иМэрилинМонрокак«секс символ»Америки; символами стали тысячи звезд масс медиа во всем мире и реклама товаров ширпотреба  — от «Кока колы» до новой марки автомобиля.

Эти централизованно разработанные образы, «впрыс­ нутые» в массовое сознание средствами массовой ин­ формации, кино и ТВ, способствовали стандартизации нужного для индустриальной эпохи поведения.

В информационную (постиндустриальную, постмо­ дернистскую) эпоху все меняется, процесс формирования образов убыстряется и приобретает временный характер. «Одноразовое»искусство,быстроснятыекомедииположе­ ний,снимки,сделанные«Полароидом»,ксероксы,образцы изобразительного искусства, которые пришпиливают, а затем выбрасывают. Идеи, верования и отношения, как ракеты, врываются в наше сознание и внезапно исчезают в никуда. Повседневно опровергаются и ниспровергаются научные и психологические теории. Идеологии трещат по швам. Знаменитости порхают, делают пируэты, ата­ куя наше сознание противоречивыми политическими и моральными лозунгами. Трудно отыскать смысл в этой

1 Тоффлер Э. Третья волна. — М., 1999.  — С. 263.

бурлящейфантасмагории,понять,какпроисходитпроцесс производства образов, поскольку Третья волна не просто ускоряет информационные потоки, она трансформирует глубинную структуру информации, от которой зависят наши ежедневные действия».1

Тоффлер полагал, что тенденция к унификации по­ родила контртенденцию. «Информационный взрыв» рассматривается как порождение отживших структур. Однакопочемупрежниесоциальныеструктурысталираз­ рушаться? Откуда взялись новые запросы и потребности? Что, вообще говоря, порождает грандиозные технологи­ ческие сдвиги?

Американский исследователь стремится обрисовать будущее общество как возврат к доиндустриальной ци­ вилизации на новой технологической базе. Рассматривая историю как непрерывное волновое движение, Тоффлер анализируетособенностигрядущегомира,экономическим костяком которого станут, по его мнению, электроника и ЭВМ, космическое производство, использование глубин океанаибиоиндустрия.Тоффлерисследуетобщественные изменения как прямой рефлекс технического прогрес­ са. Он анализирует различные стороны общественной жизни, но при этом берет за доминанту преобразования в техносфере, включая и СМК. Нет сомнений в том, что компьютеры углубляют связи нашей культуры, инфор­ мация создает осмысленные ценности. Но компьютер, как и другие СМК, окажет воздействие на социум в том случае,еслиэтобудетпродуманнаясистема,соотнесенная с характером общественных связей.

Информация как «стерилизованное знание» зависит от культуры масс медиа. Эта тема привлекает внимание исследователей.

Так, Н. Луман в книге «Реальность масс медий» гово­ ритогипертрофииновогоиинтересноговмасс медийной реальности, но привлечение внимания постоянно тре­

1 См.: Там же. С. 266.

бует все новых «новостей», т.е., развиваясь по логике сенсаций, они дают то, что отсутствует в реальности. Б. Стросс в своей известной работе «Козлиная песня» характеризует самопрограммирование масс медиа как начало «насильственного господства режима телекрати­ ческой публичности», а Ж. Делёз перед лицом тех воз­ можностей,которыепредоставляеткомпьютервотслежи­ вании каждого шага человека, говорит об «электронном ошейнике», которым незаметно связываются диффузные западные сообщества. Компьютерные технологии и их чип архитектура(дляэтогоЖ.Дерридаиспользуеттермин Вирильо «телетехнологии») по новому инструментируют правовую реальность. Раздаются голоса о наступлении новой идеологии «технофундаментализма» (Р. Вирильо); выделяется новая форма насилия — «виртуальное наси­ лие». Если бы этот «высокий вид бытия» реализовался, тогда наступило бы новое летосчисление: все стало бы мифическим, прозрачным и сиюминутным, все проис­ ходило бы симультанно в настоящем времени (real time), таким образом, насилие «технофашизма» нельзя было бы ни критиковать, ни преодолевать.1

Характеризуя специфику информационной эпохи, В. Савчук подчеркивает, что информация нуждается в последовательной цепи, гарантирующей точную передачу и сохранение, то есть в посреднике.

Информационный код аккумулирует в себе однород­ ное линейное течение времени: информация накапли­ вается, сохраняется и передается СМИ. Именно захват власти средствами информации масс — характерная черта информационной эпохи. Постоянно говоря и показывая «с места события», средства массовой информации де­ вальвируют сам факт события и личный план участия в нем; человек дистанцируется, точнее будет сказать, его заставляют дистанцироваться тем, что ему сообщают

1 См. Савчук В. Конверсия искусст­ ва.  — СПб, 2001. — С. 11.

об уже происшедшем или происходящем в отдаленном месте. Событие конструируется СМИ, лишаясь глубины экзистенциальной вовлеченности человека, отчуждаясь от него.1

Последствия информатизации общества, как и пос­ ледствияпредшествовавшихвеликихсоциотехнологичес­ ких революций, являются различными для разных регио­ нов,странинародов.Свободноедвижениеипроизводство информации и информационных услуг, неограниченный доступ к информации и использование ее для стремитель­ ного научно технологического и социального прогресса, для научных инноваций, развития знаний, решения эко­ логических и демографических проблем возможны лишь в демократических обществах, в обществах, где признают свободу и права человека, где открыты возможности для социальной и экономической инициативы.

Наша страна находится сейчас в затяжном соци­ ально экономическом, политическом и духовном кри­ зисе. В области информационных технологий, средств и систем связи, в области исследований по искусственному интеллектунашеотставаниеотпередовыхзападныхиряда восточныхстранпродолжаетстремительноувеличиваться. Если в ближайшие годы положение радикально не изме­ нится, то разрыв может оказаться едва ли не фатальным. Это отмечают сегодня многие ученые,2с тревогой отно­ сясь и к глобализации, и к ее информационным вызовам. Однако нельзя не видеть закономерности происходящих процессов, которые необходимо изучать, осмысливать, чтобы научиться ими управлять.