1223

возможности. Социализм же изображался как тоталитарная система, где всякая деятельность, в том числе и научная, подчинена командам со стороны государства, направлена, прежде всего, на достижение узких производственных и военно-политических целей.

В истолковании взаимоотношений между наукой и социально-экономической системой социализма англоамериканские исследователи старались опереться на многочисленные концепции западного науковедения. При этом использовались как теории, признающие автономное развитие науки, так и те, которые допускают руководство со стороны государства. Науковед и советолог М. Полани, как сторонник автономии науки, утверждал еще в конце 60-х гг.: «Любая попытка направить научные исследования на достижение какой-либо иной цели, помимо их собственной, является попыткой отклонить исследования от пути прогресса науки. Развитие науки можно уничтожить или замедлить, но ему невозможно придать желаемую форму! Наука может развиваться только непредсказуемым образом, решая свои собственные проблемы, а практические результаты ее развития являются случайными и, стало быть, вдвойне непредсказуемыми».

Однако концепция М. Полани не может распространяться на всю науку в целом. В данном случае есть необходимость в ее разграничении на фундаментальную и прикладную. Если западный ученый имеет в виду фундаментальную науку, то действительно, ее планирование не имеет никакого смысла. В отношении прикладной - планирование может и должно существовать. Это является мировой практикой.

Известный американский экономист Дж. Гэлбрейт идет еще дальше, рассматривая «сословие педагогов и ученых» как особую автономную социальную силу (носителя здоровых этических принципов), которая в будущем призвана взять на себя руководство обществом. Развитие экономики, по мнению

51

Дж. Гэлбрейта, должно определяться исключительно требованиями современной науки и техники, а не идеологическими символами, как это было в СССР.

Смысл другого направления в западном науковедении сводился к тому, что научную деятельность с точки зрения её природы следует рассматривать как извне управляемый процесс, который посредством государственного регулирования подчинен конечным экономическим, социальным, военно-политическим целям общества. Одновременно отмечается, что СССР строил развитие науки именно в таком ключе, но не сумел добиться положительных результатов.

Так или иначе, западные исследователи были убеждены, что социализм не в состоянии обеспечить простора для развития науки, а потому в условиях НТР он не имеет права на существование. Отставание СССР от ведущих стран мира в этой сфере давало основание для подобных утверждений. Хотя подходы советологов в процессе доказательства выглядят не вполне бесспорными. Вряд ли можно согласиться с позицией, когда наука рассматривается либо автономно, либо лишенная внутренних законов развития. Социально-экономические отношения в сфере научной деятельности входят в общую систему производственных отношений любого способа производства. Поэтому ни о какой автономии науки как специфической сферы общественных отношений от общества в целом не может быть и речи. Тем не менее, своеобразие научного труда и его результаты требуют четкого выделения науки из всех других видов деятельности. Только на основе такого выделения можно объективно понять характер взаимодействия между наукой, с одной стороны, производством и обществом в целом - с другой. С этой точки зрения становится понятным, почему развитие советской науки зашло в тупик. Происходивщие в ней процессы явились отражением общего состояния общества, испытывающего кризис во всех сферах жизнедеятельности. Социализм, в том

52

виде, в котором он существовал в нашей стране, опиравшийся на чрезмерно централизованное руководство, исключительно командные методы управления, не мог обеспечить ни социально-экономического, ни научно-технического прогресса. И в этом отношении западные ученые абсолютно правы. Поэтому в настоящее время, когда идет речь о качественных изменениях в управлении наукой, необходимо иметь в виду первоначальное создание нового типа экономических отношений. Только в таком случае можно рассчитывать на активизацию научно-исследовательской деятельности.

Предметом специального изучения для советских историков явилось исследование деятельности КПСС по развитию науки в СССР. Целиком и полностью полагаясь на партийные документы, в которых Коммунистической партии отводилась решающая роль в научных достижениях, ученые были вынуждены сосредоточить внимание на обобщении главным образом положительного опыта. Процесс накопления знаний по данной теме шел довольно долго. Формы и методы партийной работы по повышению эффективности научных подразделений, творческой активности ученых, по интенсивному внедрению научных достижений в производство анализировались в статьях и отдельных главах научных трудов. Первые монографии, посвященные непосредственно проблемам партийного руководства развитием науки, появились лишь на рубеже 70-80-х гг. Начало было положено работой 3. А. Козловой, вышедшей в свет в 1980 г. В ней была предпринята попытка раскрыть роль партийных комитетов, первичных партийных организаций в наращивании научного потенциала, в подготовке ученых, совершенствовании планирования и координации исследований, концентрации усилий сотрудников на основных, наиболее важных направлениях развития современной науки; усилении интеграции науки и производства; совершенствовании организационно-партийной и идеологической работы в научных учреждениях и высших учебных заведениях. Автор

53

обратила внимание на необходимость дальнейшего распространения новых форм работы, таких как заключение договоров о творческом содружестве между научноисследовательскими институтами, проектно-конструкторскими, и технологическими учреждениями, высшими учебными заведениями и предприятиями, создание специальных комплексных коллективов для решения перспективных и наиболее важных научно-технических проблем, формирование общественных советов по науке, принятие встречных планов НИИ и заводов и другие.

Доказывая прогрессивность новых форм работы, автор постепенно утрачивала первоначально заданную цель - раскрыть роль партии в данном процессе. И это было естественно, так как руководство КПСС по повышению эффективности научно-исследовательской деятельности носило, скорее символический характер и было ограничено постановкой задач перед научными коллективами, а также подведением итогов работы.

Всередине 80-х гг. была опубликована монография Г. И. Чернышева «Деятельность КПСС по развитию науки и техники

вусловиях развитого социализма», воплотившая многолетнюю идею историков о создании обобщающего труда, в котором бы всесторонне освещалась практическая деятельность КПСС в области НТП. Автор попытался проанализировать все ключевые направления руководства партии наукой, внедрением научных знаний в производство, ограничиваясь 60-70-ми гг. и исследуя опыт партийных организаций таких крупных промышленных и научных центров, как Москва, Ленинград, Урал, Сибирь. Причем выбор регионов был сделан не случайно, а исходя из стремления пропагандировать только лучшие достижения в этой области. Разумеется, подобный подход исключал возможность появления на страницах монографии негативного материала.

Всвоём стремлении доказать возрастание руководящей

54

исследований автор умолчал о глубоких противоречиях фундаментальной и отраслевой науки, которые партия так и не сумела разрешить. Ей не удалось создать условия, которые позволили бы придать развитию советской науки комплексный характер, преодолеть ведомственный подход к разработке важнейших научно-технических проблем. В итоге в конце 70-х - начале 80-х гг. лишь 5-6 процентов работ отраслевых научных организаций базировались на достижениях академической науки. На подобном уровне, избегая острых вопросов и сглаживая противоречия, рассмотрены в монографии и другие проблемы партийного руководства развитием науки.

Вольно или невольно, такая позиция ученых, направленная на выявление в основном положительного опыта партийных организаций по ускорению темпов развития науки, на преувеличение достигнутого при одновременном отказе от анализа недостатков, имевшихся противоречий, способствовала торможению научно-исследовательской деятельности, снижению ее эффективности, катастрофическому падению престижа науки.

В отличие от советских исследователей, западные учёные были не склонны к преувеличению достижений советской науки. Не умаляя её отдельных успехов, они, тем не менее, были убеждены, что советские ученые не смогли обеспечить прорыв в решающих направлениях современной НТР. Советологи не отрицали, что СССР располагала определенными позитивными результатами в таких областях, как математика, теоретическая физика, радиофизика, астрономия, в космических исследованиях, лазерной технике, элементоорганической химии, создании легких сплавов и магнитных материалов, в некоторых областях молекулярной биологии. Вместе с тем они убеждены, что большинство открытий сделано в сфере оборонной промышленности, что советская наука вообще подчинена исключительно военным целям.

55

Абсолютно разошлись во взглядах западные ученые с советскими и по вопросу о реальном соотношении между наукой и социально-экономической системой социализма, его политическим строем, его идеологией. Советологи категорически отрицали возможность социализма обеспечить прогресс науки, разрешить противоречия и нерешенные проблемы, преодолеть имеющиеся трудности. Отсюда следовало основное отличие в их подходах к исследованию научной политики КПСС, которое заключалось в стремлении доказать не превосходство ее, что было свойственно для советских ученых, а полнейшую несостоятельность. Рассматривая науку в СССР как систему, развивающуюся либо автономно, либо под влиянием идеологических факторов, представители различных концепций противопоставляли ее общественно-политическому строю. Одни - потому, что социалистическое планирование препятствует развитию науки, другие - потому, что социализм не может подчинить направленность науки непосредственно хозяйственным целям, третьи - потому, что социализм не способен обеспечить достаточно сильных стимулов развития науки, четвертые делают упор на негибкость социалистической организации науки, пятые - на политический контроль, шестые - на сдерживающее влияние идеологии и т. д.

В общих чертах позиция западных учёных сводилась к тому, что воздействие общественной системы социализма на науку деформирует оптимальные направления развития науки, порождает её отрыв от хозяйственной практики, приводит к разрыву между фундаментальными и прикладными исследованиями, замедляет общий теми развития науки и.

Заостряя внимание на просчеты в научной политике КПСС, советологи использовали исходный тезис о невозможности планирования научного творчества, о его стихийной, антиплановой природе. Так, по мнению Яна Густафсона, консультанта Американского научного фонда, была ошибочна первоначальная установка советской науки,

56

заключающаяся в том, что её развитие можно предсказать и планировать, а дублирование и конкуренция не экономичны, что угроза безработицы или банкротство являются не стимулом в работе, а пагубным фактором.

Тезис о невозможности планирования науки содержит определенную предвзятость. Прежде всего, фундаментальные исследования приравниваются к прикладным разработкам, тогда как между ними имеются качественные различия. В области фундаментальных наук планирование исследований означает сознательное определение их направлений, обеспечение каждого из них необходимыми ресурсами и координацию самих работ. Именно так действуют во всем цивилизованном мире, что создает благоприятные условия для последовательных, системных исследований. Другое дело, что система прогнозирования и программирования науки в СССР

оказалась неэффективной. Она не обеспечила выявление приоритетных направлений, тесную взаимосвязь фундаментальной и прикладной науки, реализацию научных разработок.

Более объективно подходит к вопросу планирования науки английский экономист Р. Хатчингс. В отличие от большинства своих коллег он признает эффективность целенаправленного управления наукой; науке он, однако, противопоставляет технический прогресс как менее поддающийся такому управлению. По его мнению, централизация управления наукой стимулирует изыскания в сферах, где преследуются цели, установленные центром, и где можно выявить главные направления исследований. Технический же прогресс, наоборот, гораздо меньше поддается такому регулированию, особенно где речь идет о конкретных улучшениях на предприятиях.

Так же, как и Р. Хатчингс, английский советолог Р. Аманн советует критиковать не сам принцип планирования науки а, прежде всего его реализацию. Коренной изъян отставания науки в СССР, по мнению Р. Аманна, заключался в

57

развитии организационной инфраструктуры. Институциональная форма, которую избрало советское руководство оправдывала себя во времена ограниченных ресурсов, она соответствовала ранней форме промышленного развития и, очевидно, изжила себя к середине 50-х гг. ХХ века. Далее он указывает, что институциональное отделение науки от производства усилило ориентацию предприятий на валовой продукт, а ориентацию исследований и разработок - на академический успех. Начавшаяся зависимость от заграничной технологии усилилась, и от нее трудно было избавиться. Централизация решений, оказавшаяся неизбежной из-за препятствий инновациям на местах, вела к бюрократизму, ошибкам и отставаниям.

Критические соображения Р. Аманна полностью соответствовали реальному состоянию дел в науке. Действительно, отсутствие тесной организационной связи между наукой и производством, излишняя централизация негативно сказывались и на производстве, и на науке.

Подвергая критике научную политику КПСС, советологи не обошли вниманием такой важный момент, как исключение стимулирующего влияния конкуренции в ходе исследований и конструкторских разработок. При этом они перечисляют целую серию преимуществ конкуренции: она ускоряет исследования, уменьшает риск, обеспечивает гибкость, возможность выбора разных путей исследований и вариантов техники и технологии. Суждения западных авторов не безосновательны. Наша страна практике ощутила нецелесообразность монополизма в науке, который всячески препятствовал соревновательности научных коллективов, отдельных ученых. Положение в свое время усугубилось выведением из состава Академии наук СССР около ста институтов, которые, собственно, и обеспечивали НТП в области электроники, электротехники, систем управления, новых материалов и технологий, энергетики, механики, машиностроения.

58

Западные критики настойчиво пытались доказать и яругой важный тезис, что планирование науки в СССР

неизбежно связано с торможением процессов освоения и обмена информацией, с замедлением реакции на передовые достижения и новые открытия. Так, американский учёный Р. Кэмпбелл считал централизованное планирование источником «негибкости» хозяйственной стратегии вообще и в сфере НТП в частности, поскольку, по его мнению, динамичному управлению процессами разработок препятствует сильная склонность плановиков быстро переходить от прогнозов к принятию общих стратегических решений, которые затем надолго закрепляют распределение ресурсов и направления исследований. Это вместе с инертностью делает трудным переоценку стратегии.

Впринципе именно плановое управление наукой создает возможность широкого маневра и своевременной корректировки направлений исследований. Однако речь в данном случае может идти лишь о принятии плановых стратегических решений. В нашей стране, что справедливо было отмечено западными авторами, до недавнего времени существовало жесткое планирование самого процесса научноисследовательских работ, которое не поддавалось своевременной корректировке в связи с изменением ситуации в науке и в хозяйстве.

Внастоящее время все указанные недостатки уже не открывают ничего нового. В научной литературе широко обсуждаются проблемы отечественной науки, в том числе такие, как неравномерность развития отдельных ее отраслей, отрыв многих научных учреждений от хозяйственной практики, мелкотемье исследований, инерционность проблематики и др. Постепенно меняются акценты в научных исследованиях. В начале 90-х годов ХХ века обществоведов интересовало, каким образом, на какой экономической основе возможно будет преодолеть отставание в развитии науки, как будут складываться взаимоотношения между бывшими союзными

59

республиками. В наши дни можно говорить, что государству всё-таки удалось сохранить отечественную науку в период активного реформирования российского общества. Следующим шагом, по мнению руководства страны, является возвращение отечественной наукой лидирующих позиций на мировой арене. В связи с этим, всё больше внимания уделяется возможности использования положительных аспектов советского опыта руководства наукой для достижения этой цели.

Тема 4. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ НОВЕЙШИХ ДОСТИЖЕНИЙ НАУКИ И ТЕХНИКИ В ПРОИЗВОДСТВЕ:

ЦЕЛИ И РЕЗУЛЬТАТЫ

Исследование научно-технической политики в СССР во второй половине ХХ века неизбежно приводит к необходимости анализа литературы, в которой рассматриваются проблемы ее практической реализации. Одна из них связана с осуществлением технической реконструкции промышленности.

Действительно, перевооружение промышленных предприятий новейшим оборудованием приносит огромный экономический эффект, позволяет значительно увеличивать объем выпускаемой продукции, как травило, без расширения производственных площадей, с меньшими затратами и в более короткие по сравнению с новым строительством сроки, дает возможность быстрыми темпами повышать производительность труда, экономить трудовые ресурсы, улучшать организацию труда, механизировать и автоматизировать производство.

Однако вместо подлинного решения сложных вопросов внедрения в производство новой техники, без чего немыслим социально-экономический прогресс общества в условиях НТР, партийное и государственное руководство Советского Союза сосредоточило свои усилия на схоластической концепции

60