144132

Столярова Елена Владимировна, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка. Методист управления аспирантуры, докторантуры и аттестации научно-педагогических кадров Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Политическая коммуникация как обмен информацией между субъектами политической жизни

Объектом исследования в работах многих современных политологов, социологов и государственных деятелей становится политическая коммуникация. Исследовательские интересы ученых смещаются от изучения утилитарных и технико-прикладных аспектов общения к экзистенциальному и экзистенциально-гуманистическому содержанию коммуникации и общения. Лингвистическая модель Р. Якобсона, на базе которой сформировалась современная социолингвистика, учитывает не только систему языка, но и пользователя языка. Коммуникация – это не однонаправленный процесс передачи информации, а взаимодействие агентов, социальной среды; коммуникация адресна и всегда имеет контекст [М.М. Бахтин, 1986]. Современные лингвистические теории все больше обращаются к непрямой коммуникации, являются содержательно осложненными и включают смыслы, которые напрямую отсутствуют в ситуации высказывания [В.В. Дементьев, 1995]. Исследователи выходят за рамки структурной модели языка, поскольку онтологическая сущность общения не сводится к языку, а включает в себя всю сложность коммуникативного взаимодействия, культурно-социального опыта человека [А. Вежбицкая 1985, Н.Д. Арутюнова 1998, Н.И. Жинкин 1958, И.Н. Горелов, В.Б. Кашкин 2000, А.В. Кравченко1992, А.А. Залевская 2000, И.Э. Клюканов]. Концепция речевых актов имеет в виду не только языковую, но и внеязыковую деятельность, человек не только посредством слов сообщает, но и совершает нечто [Д. Остин 1986, Д. Серль 1986 и др.]. При этом мы подчеркиваем роль языка как коллективной памяти, универсальной среды. В этом направлении следует отметить исследования, анализирующие дискурсивные практики коммуникации, которые понимают под дискурсом сложные коммуникативные явления, включающие текст и экстралингвистические факторы [Т.А. ван Дейк 1989, А.Ж. Греймас , Ж. Курте и другие].

Политическая коммуникация своими корнями уходит в глубокую древность, к Конфуцию и Платону. Современные определения политической коммуникации даны философами, социологами и политологами. Теоретическая база исследования социально-политической коммуникации сформировалась в отечественной и зарубежной лингвистике во второй половине ХХ века на стыке социальных и политических наук.

Основателями теории политической коммуникации признаны представители двух американских научных школ: сторонники так называемого кибернетического направления в анализе социальных систем

[К.Дойч и др.] и представители структурно-функционального подхода к изучению политики [Г.Алмонд и др.]. К Дойч впервые представил определение политической системы в качестве информационнокоммуникативной и предложил рассматривать ее как сеть коммуникаций и информационных потоков. Его модель представлена четырьмя блоками: 1) получение и отбор информации; 2) обработка и оценка информации; 3) принятие решений; 4) осуществление решений с обратной связью. В модели Алмонда Г. политическая система представлена как совокупность политических позиций и способов реагирования на определенные политические ситуации с учетом множественности интересов, где особое внимание обращено на способность системы развивать популярные убеждения и взгляды, создавая символы, лозунги, маневрировать ими с целью поддержания и усиления необходимой легитимности. Обе эти модели актуальны и сегодня, и служат подтверждением тому, что политическая коммуникация выступает своеобразным социальноинформационным полем политики.

В дальнейшем идеи Дойча К. и Алмонда Г. были развиты и дополнены в работах Дюрана Ж., Коттре Ж.-М., М-Шзрло, Шварценберга Ж.-Л., где основное внимание уделяется исследованию форм и объектов политической коммуникации, анализу способов передачи сообщений, их содержания, а также потенциала влияния на адресата.

Французский социолог Ж.-Л. Шварценберг пишет: «Политическая коммуникация - это процесс передачи политической информации, посредством которой информация циркулирует между различными элементами политической системы, а также между политической и социальной системами. Непрерывный процесс обмена информацией осуществляется как между индивидами, так и между управляющими и управляемыми с целью достижения согласия» [Социология политики 1988,

с. 42].

Политолог Ю.В.Ирхин уточняет: «это смысловой аспект взаимодействия субъектов путем обмена информацией в процессе борьбы за власть или ее осуществление. Она связана с целенаправленной передачей и избирательным приемом информации, без которой невозможно движение вперед политического процесса… Политическая коммуникация выступает как специфический вид политических отношений, посредством которого доминирующие в политике субъекты регулируют производство и распространение общественно-политических идей своего времени». [Ирхин 1996, с. 274].

Врезультате вполне закономерно выделение вербальной политической коммуникации как самостоятельного направления, обусловленного спецификой коммуникативного воздействия.

Воснову политической коммуникации входит понятие «политический язык». Идея неоднородности языкового континуума далеко не нова: язык как совокупность разных форм существования - известный тезис Ф.

Соссюра о системном характере внутренней структуры языка. Л.А. Введенская и П.П. Червинский отмечают: «Есть коммуникативные кодовые системы, существо которых состоит в вариативности не единиц плана выражения, а единиц плана содержания… По назначению их называют вторичными моделирующими системами, в отличие от первичной - языка, речи, национального, естественного. О.И. Воробьева пишет: «Несомненно, термин «политический язык» весьма условен, это не «язык» в соссюровском понимании, так как выделение его подтверждается анализом лексического и семантического уровней этой вторичной языковой системы. Условное понятие «языка» принято в отечественной и зарубежной лингвистике. Так французский филолог Ж. Марузо разграничивает языки по «различным видам употребления, в которых может выступать один и тот же язык» (народный, научный, литературный, поэтический, технический и др.) [Марузо 1960, с.351]. В целом можно констатировать, что система политического языка таким образом представляется как своеобразный языковой код, вторичная языковая система, заключенная в комплексной структуре с компонентами открытого типа, имеющая коммуникативную обусловленность и специфику функционирования» [Воробьева 2000, с. 65].

В систему политической коммуникации включены реальные политические ситуации, отраженные в текстах средств массовой информации, и социально-психологические особенности их производителей. Специфика политических текстов, в свою очередь, зависит от общественно-исторической обстановки в данную эпоху, поэтому нельзя не учитывать ведущую роль социальных факторов. О влиянии на развитие языка социальных факторов писали многие исследователи, среди них А.М. Селищев, Г.О. Винокур, А. Мейе, Е.Д. Поливанов и другие. Одним из первых отечественных лингвистов, исследовавших влияние такого глобального исторического, политического, идеологического фактора, как революция 1917 года, на русский язык, был А.М. Селишев. В работе “Язык революционной эпохи”, написанной в 1928 г., он проанализировал семантические, словообразовательные, фонетические, стилистические и другие изменения, происходящие в русском языке послереволюционной эпохи, то есть показал, как обусловлены социальными факторами изменения, представленные в различных подсистемах языка.

«В революционные годы, - писал А.М. Селищев, - весьма сильно проявлялась языковая деятельность», поскольку «в социальной жизни огромное значение принадлежит процессу подражания, взаимного внушения, процессу, действующему в среде лиц, находящейся в пространственной близости друг от друга» [Селищев 1928, с. 9].

Следует подчеркнуть особое значение лингвистических работ, Т.М. Дридзе, Ю.Н. Караулова, Л.П. Крысина, А.Д. Швейцера и других, в которых раскрывается влияние социального фактора на употребление и

восприятие слов в наше время. Так, в исследовании Ю.Н. Караулова: «Завершенная, однозначно воспринимаемая картина мира возможна лишь на основе установления иерархии смыслов и ценностей для отдельной языковой личности. Тем не менее, некоторая доминанта, определяемая национальностью, культурными традициями и господствующей в обществе идеологией, существует, и она-то обусловливает возможность выделения в общеязыковой картине мира ее ядерной, общезначимой, инвариантной части. Последняя, вероятно, может расцениваться как аналог или коррелят существующего в социальной психологии (не общепринятого) понятия базовой личности, под которым понимается структура личности (установки, тенденции, чувства), общая для всех членов общества и формирующаяся под воздействием семейной, воспитательной, социальной среды» [Караулов 1987, с. 36-37].

Воздействие социальных факторов на язык признают все современные лингвисты. В коллективном исследовании «Русский язык и современное общество» ученые выдвигают положение о том, что социальные факторы преобразуют отдельные языковые звенья, а далее одно изменение влечет за собой изменения в различных ярусах языка. В результате возрастает регулярность отдельных языковых единиц, повышается количество определенных синтагматических связей, частотность отдельных элементов

ит.д.

Вистории изучения политической коммуникации в отечественной лингвистике представляется возможным выделить два периода. Первые исследования относятся к 20–30 гг. ХХ века, послереволюционному периоду в нашей стране. А.М. Селищев, Р.О. Якобсон, А. Успенский, А. Баранников, П.Я. Черных, С.И. Карцевский изучали изменения, происходящие в русском языке после 1917 г., отмечая множественные заимствования, в связи с чем в 40-е гг. возник интерес к словарному составу французского языка периода буржуазной революции 1789–1793 гг. Второй период с 50-х гг. ХХ века до настоящего времени связан с работами стилистического и социолингвистического характера. Основополагающие труды историко-семантического и семантикостилистического характера В.В. Виноградова, Ю.С. Сорокина, Д.Н. Шмелева, А.Н. Баранова, О.И. Воробьевой, А.Л. Голованевского, Е.И. Шейгал и др. исследователей способствовали привлечению внимания к изучению политической коммуникации.

Таким образом, политическую коммуникацию следует рассматривать как совокупность процессов информационного обмена, передачу политической информации, структурирующих политическую деятельность

ипридающих ей новое значение. Библиография

1.Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М.: Искусство, 1986

–445 с.

2.Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике – М, 1985 Вып. 16. с.

7-43.

3.Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.

16:Лингвистическая прагматика. /Сост. и вступ. ст. Н.Д.Арутюновой,

Е.В. Падучевой. Общ. ред. Е.В. Падучевой – М.: Прогресс, 1985 – с.

251-275.

4.Воробьева О.И. Политическая лексика: ее функции в современной

устной и письменной речи: Монография – Арх.: Изд-во Поморского университета , 2000. -120 с.

5.Дейк ван Т.А. Язык, познание, коммуникация / Сост. В.В.Петрова -

М.: Прогресс, 1989 – 310с.

6.Дементьев В.В. Жанры фатического общения – Саратов: Изд-во Саратовск. пед. ин-та, 1995.

7.Ирхин Ю.В. Политология: Уч-к для студ., обуч. по спец. «Юриспруденция» / Ирхин Ю.В., Зотов В.Д., Зотова Л.В. – М.:

Юристъ, 2000. – 510 с.

8.Караулов Ю.А. Русский язык и языковая личность. – М.: Наука, 1987

–264 с.

9.Кравченко В.И. Власть и коммуникация: проблемы взаимодействия в

информационном обществе. - СПб.: Изд-во СПбГУ ЭФ, 2003. - 272 с. 10.Серль Дж.Р. Что такое речевой акт?// Новое в зарубежной

лингвистике. Вып. 17. - М., 1986. - С. 151-169. 11.Шварценберг Ж.-Л. Политическая психология – М., 1992.