обстановки, выражающейся в том, что в непредвиденной ситуации они, как правило,

теряются и не могут быстро принять логически обоснованное решение (5, с. 292 – 293).

В грамматике китайского языка линейной категории времени (прошлое, настоящее,

будущее) нет. Нужно специально либо добавлять слова «вчера», «сегодня», «завтра»,

упоминать какие-то даты, имена действующих лиц из истории, а официально для фиксации прошлого обязателен девиз царствования. Языковая норма предусматривает только совершенный (сделал) или несовершенный (делал) вид. Только категория вида как-то упорядочивает то, что расположено на круге времени неопределённо, без указания дат, имен, места и последовательности событий. Китайская история записана детально с опорой на девизы царствования императоров, потому что ориентирование во времени прошлого возможно лишь по девизам царствования (5, с. 50 – 51).

Таким образом, влияние китайского языка на мышление китайцев проявляется в склонности к крайней конкретности либо крайней абстрактности, что трудно понять человеку западного склада ума, который привык мыслить в обобщённых теоретических категориях, находящихся ближе к середине. Абстрактность на грани мистицизма считается именно чертой таинственного Востока, но использовать её при желании вызвать интерес китайцев можно. Конкретность же рекомендуется использовать чаще: при составлении контракта, оговаривании всех условий,

заполнении документов, отдаче распоряжений, или продвижении товара на китайский рынок.

4.3. Корейский язык

В Корее параллельно применяются две основные системы письменности – заимствованная из Китая в начале нашей эры иероглифическая письменность и изобретённая в середине XV века корейская алфавитная письменность. Подавляющее большинство текстов в Корее написаны алфавитом хангыль, состоящим всего лишь из

24 букв (14 согласных, 10 гласных). Внешнее сходство корейского алфавита с иероглифами неслучайно. Люди, которые пять с половиной веков назад разрабатывали корейский алфавит, специально стремились к тому, чтобы такое сходство было

53

максимальным, ведь для них, воспитанных на традиционной китайской культуре,

иероглиф был основой всей каллиграфической эстетики.

Помимо алфавита, корейцы пользуются и иероглификой, которая попала к ним из Китая два с лишним тысячелетия назад. Корейский язык не очень походит на древнекитайский, для записи которого иероглифы в своё время и создавались. В

корейском языке глаголы изменяются по временам, существительные склоняются, в

нём существует развитая система суффиксов и окончаний. Всё это не позволяет полноценно записывать корейские фразы с помощью одной лишь иероглифики.

Поэтому корейское письмо в старые времена тяготело к смешанному типу, который получил распространение и в Японии: корни слов китайского происхождения записывались иероглифами, а суффиксы и слова собственно корейского происхождения – алфавитом.

Однако после освобождения страны в 1945 году началось постепенное вытеснение иероглифики и укрепление позиций корейского алфавита. С особой скоростью этот процесс пошел в 1960 – 70-е годы. Тогда индустриализация привела в город массы крестьян, которые в прошлом не имели возможности изучать иероглифику, но довольно быстро смогли научиться читать и писать на хангыле. Большую часть сыграла и шумная кампания сторонников корейской национальной письменности,

объединённых в так называемое «Общество хангыля». В результате их активной пропаганды, во многом поддерживаемой как правительством, так и националистической интеллигенцией, многих корейцев удалось убедить в том, что полное вытеснение иероглифики и переход исключительно на алфавитную письменность является не только безусловным благом, но и проявлением «истинно корейского национального духа». В результате этой пропаганды удалось добиться изъятия иероглифики из программ начальной школы, хотя в средней школе она изучается по-прежнему. Произошел также переход на алфавитную письменность и почти всех публикаций, предназначенных для «простого народа». Телевидение,

например, в качестве субтитров использует только алфавит.

В то же время значительная часть специальной литературы и официальных материалов, адресованных представителям экономической, политической и

54

культурной элиты, по-прежнему пишется смешанным письмом с очень широким использованием иероглифики. Во многих начальных школах учителя также продолжают преподавать иероглифы.

Как и большинство государств Восточной Азии, Корея – это страна всепроникающей иерархии. В конфуцианской традиции общество, государство, а

позднее и частная фирма всегда отождествлялись с патриархальной семьей, равенства в которой не могло существовать: отец был старше матери, мать старше сыновей,

сыновья старше сестер. Как в китайском, так и в корейском, и в японском языках нет слов «брат» или «сестра» – есть «старший брат», «старшая сестра» и «младший брат», «младшая сестра» (16, с. 152 – 153).

Одной из особенностей корейского языка (впрочем, как и японского) является наличие «степеней вежливости», регулирующих грамматические окончания, а иногда и изменяющих корни слов в зависимости от ранга собеседника. Принято считать, что в корейском языке существует пять степеней вежливости. Две из них соответствуют русскому «ты», три – «Вы». Вежливость выражается в окончаниях глаголов, но иногда используются специальные «супервежливые» глаголы, примерно соответствующие

«пожаловать», «соизволить», «соблаговолить» в русском языке.

Степень вежливости определяется множеством факторов: степенью знакомства,

возрастом, полом, социальным статусом, принадлежностью к одной группе. Поэтому первое, что хотят уяснить два незнакомых корейца, встретившись друг с другом – кто из них является старшим по положению, а при первой встрече корейцы задают друг другу серию стандартных вопросов, некоторые из которых кажутся иностранцам странными и слишком личными.

Однако, если в японском языке вежливость используется для невмешательства в чужое личное пространство (вне зависимости от ранга), а супер-вежливость на грани холодности используется как довольно сильная форма отказа (поэтому лучше иногда быть менее вежливым), в корейском языке с вежливостью (как и с лестью)

переборщить трудно: вышестоящие рассчитывают на максимальное уважение, и

вежливости много не бывает. При одинаковых конфуцианских корнях японская и корейская культуры требуют разной степени соблюдения иерархии, в том числе в

55

языке. Если иностранец хочет добиться успеха в бизнесе с корейцами, он должен своё уважение к ним проявлять достаточно демонстративно, поскольку ни в современном Китае, ни в Японии разница между различными социальными ступенями не идёт в сравнение с корейской иерархичностью. Китайские или японские подчинённые не обязаны оказывать своему начальству такие знаки внимания, как корейские. Казалось бы, обе стороны за столом переговоров равны, но в зависимости от финансовых показателей компании или возраста и семейного статуса представителей корейцы всё равно расставят все стороны по соответствующим ступенькам социальной лестницы, и

это будет видно по их манерам в ходе переговоров.

Корейские социологи часто высказывают мнение, что в Корее, например,

невозможны настоящие научные дискуссии. Причина в том, что из-за присутствия на семинарах учителей и учеников, начальников и подчинённых, никто не решается поставить под сомнение мысль, высказанную учителем или старшим коллегой, даже если эта мысль явно ошибочна (16, с. 156).

Следует отметить и специфическую для корейцев, занимающих высокое положение,

манеру говорить и держать себя. Традиционно в Корее считалось, что уважающий себя человек должен быть немногословен, и эти представления сохранились до нашего времени. Настоящий начальник говорит мало, тихим и несколько монотонным голосом,

двигается неспешно и солидно. Склонность к многословию, привычку открыто выражать своё мнение и демонстрировать окружающим свои эмоции корейцы воспринимают как признак несерьёзности. Вместе с тем корейцы не склонны подолгу обсуждать второстепенные детали соглашения ради того, чтобы обеспечить плавный переход к главной проблеме. Корейцы ценят ясность и чёткость изложения мыслей и предложений со стороны партнёров по переговорам.

Корейский язык послужил на раннем этапе промежуточным звеном передачи иероглифики и, по-видимому, грамматики в первое японское государство Ямато.

Поэтому корейцы и японцы зачастую выбирают языки друг друга для изучения, как самые похожие и потому лёгкие.

56

4.4. Японский язык

Японский язык знаменит отсутствием ударений. На самом деле они есть, но для нетренированного уха практически не слышны. Фонетически язык состоит из слогов типа «согласная + гласная» (ми-ка-до, ха-ра-ки-ри) или только гласных (и согласного звука «н»), поэтому на слух язык воспринимается как плавная речь нараспев, без резких скачков (ударений), прерываемая через 18 – 20 слогов только для того, чтобы собеседник успел «поддакнуть». Японцами речь с явно выраженным ударением

(например, китайский язык) зачастую воспринимается как ссора, а слоги,

заканчивающиеся на согласный звук («дом», «хлеб») – как выражающие дисгармонию и потенциальную агрессию, поэтому иногда во время переговоров до перевода, не понимая значения слов, но судя по интонации, японцы получают впечатление сопротивления или излишней напористости со стороны партнёра.

Когда порт Нагасаки был открыт для захода русских судов, портовые рикши переняли русские ругательные слова, чтобы общаться с обидчиками, поскольку на ругательства японский язык очень беден и в принципе для этой цели не приспособлен

(7, с. 17).

Излишняя напористость не трактуется как убедительность, а при общении с иностранцами может вызвать ассоциацию с «гайацу» – давлением извне. Этим термином японцы обозначают всё влияние иностранных государств на политику Японии, от насильственного открытия Японии иностранцам в середине XIX века до следования за США во внешней политике с середины XX века. Японцы принимают близко к сердцу попытки давления со стороны иностранцев, даже если они происходят в межличностном общении, поэтому угроз и демонстрации силы, эффективных в общении с китайцами, лучше избегать.

Пауза, молчание, незаполненный промежуток пространства помогают подчеркнуть общий ритм и важность сказанного. Внезапная пауза используется для создания драматического эффекта. В начальных классах школьники учатся «произносить» запятые и точки, мысленно говоря «ун» вместо запятой и «ун, ун» вместо точки. Кроме того, поскольку японец должен придумать не только, что сказать, но главное – как это

57

сказать, поэтому пауза может продлиться столько, сколько нужно для уважительного ответа.

Грамматика японского языка относительно проста, но сложна письменность, так как используется три типа знаков: две азбуки (по 50 знаков каждая) и иероглифы. Одна азбука используется для обозначения грамматических категорий, другая – для написания заимствованных слов. Иероглифы впервые появились в Японии в VI веке,

придя из Китая, и использовались в письменности. В повседневном употреблении сейчас находится 2000 иероглифов (22, с. 50).

Для обеспечения иерархии, ненарушения чужих личных границ и укрепления чувства принадлежности к единой культуре используется взаимная вежливость.

Соблюдение чётко определённых ритуалов вежливости позволяет японцам сохранить лицо в любой ситуации. Помимо подбора слов, вежливость требует пауз в речи примерно каждые три секунды для того, чтобы смысл фразы дошёл до собеседника и тот в ответ отреагировал словом «да» (в смысле «да, я слушаю, я понимаю,

продолжайте») или кивком головы. Понимание выражается также заканчиванием предложения вместо говорящего. В японском языке это нетрудно, так как сказуемое всегда стоит в конце предложения, и исходя из смысла первой части предложения можно догадаться, какое слово нужно сказать, чтобы его закончить.

Вежливость также заключается в разнообразии форм намёка, необходимых для того,

чтобы прямотой избежать вторжения в чужое личное пространство. Вежливо попросить «примерно» три апельсина в магазине («точно» три – слишком напористо),

предложить чай «или что-нибудь ещё» (давая понять, что нужно попросить именно чай).

Японец из вежливости согласится на любой день и любое время для встречи, но если предложить ему конкретные дни недели, через минуту выяснится, что время у него есть только во вторник с 10 до 11. Фразы «если возможно», «было бы спасением» и «я на всё согласен» означают только начало переговоров. Затем полагается шаг за шагом путём наводящих вопросов выяснить, что же на самом деле имеется в виду.

Прямые вопросы могут быть обращены только к себе («Что же делать?», «А смогу ли я?»), и произносятся они, ни к кому не обращаясь. Это тоже форма намёка.

58

Неприемлемы прямая оценка чужих заслуг и талантов (вместо «Вы сделали хорошую работу» нужно сказать «Это хорошая работа», вместо «Вы понятно объяснили» – «Я многому научился»). Нельзя напрямую спрашивать о желаниях,

нужно предложить варианты (вместо «Что Вы хотите?» – «Не хотите ли Вы чаю?»).

Пространные объяснения не приветствуются: во-первых, они воспринимаются как оправдание (недостойное поведение для человека, отвечающего за свои поступки), во-

вторых, японцы гордятся своей «телепатией», и объяснения им не нужны.

Намёк путём отрицания несёт тот же оттенок вежливости, что и в русском языке

(«Не подскажете, который час?», «Не знаете, где остановка?»), а супервежливость достигается двойным отрицанием («Не нехорошо ли это?», «Не кажется ли Вам, что ещё не поздно?»). Кроме того, во избежание излишней категоричности широко используются выражения «я думаю», «мне кажется», в более вежливых вариантах возможно обезличивание: «думается», «считается», «кажется».

Японский язык богат выражениями благодарности и извинений. Совершенно разные фразы используются для выражения благодарности за свой труд, за совместную работу, за заботу, за поддержку, за угощение, и т. д. Извинения могут быть за беспокойство, за вторжение, за отнятие времени, опоздание. Интересно, что слова

«дать» и «взять» различаются в зависимости от того, кто даёт или получает, включая при этом смысл благодарности за усилия другого человека (если «я взял» или «кто-то мне дал») или извинения за ничтожность собственного подношения. То же правило распространяется на выражения «кто-то сделал что-то для меня» (благодарность за то,

что добрый и благородный человек потратил своё время и силы на спасение бессильного и неумелого меня) и «я сделал что-то для кого-то» (смущение от скромности своей услуги по отношению к великому человеку, который заслуживает большего). Сказать «дать» или «взять» без этого неприкрытого подтекста невозможно.

Вся эта система отражения взаимных одолжений в языке отражает и в свою очередь поддерживает отношения субординации, взаимозависимости, и чувства долга,

оплатить который не удастся всю жизнь.

Если такая добродетель, как долг признательности, уходит корнями в древнекитайскую мораль, то долг чести – «гири» – это сугубо японское понятие.

59

«Гири» – это некая моральная необходимость, заставляющая человека порой делать что-то против собственного желания или вопреки собственной выгоде. В отличие от неоплатного долга признательности японцы смотрят на долг чести как на некое добавочное бремя, неосмотрительного увеличения которого следует остерегаться.

Поскольку любая услуга требует взаимности, должна быть как-то вознаграждена,

японцы стараются избегать одолжений со стороны чужих людей. Это отразилось даже в том, что речевые обороты, предназначенные для выражения благодарности, несут в себе оттенок сожаления. Например, «спасибо» буквально значит «вы ставите меня в трудное положение». «Извините» означает «мне теперь с вами вовек не рассчитаться».

Стремление избегать случайных услуг или оказывать их порой производит впечатление, что японцы – люди неотзывчивые. Сделать что-то для незнакомца без его просьбы – значит, поставить его в положение морального должника. Долг чести проявляется не только по отношению к окружающим, но и по отношению к самому себе, к собственной репутации. Он побуждает человека не допустить положений, в

которых как он сам, так и кто-то другой может оказаться униженным или оскорблённым.

Долг чести не позволяет японцу проявить свою неспособность в том, к чему он по положению обязан быть способен. Нежелание «потерять лицо» подчас мешает японскому врачу отказаться от ошибочного диагноза. По той же причине преподаватели не любят, когда ученики обращаются к ним с вопросами.

Таким образом, поэтапные заимствования иероглифики и грамматики,

наложившиеся на религиозно-философские традиции, произвели отличительные черты языков стран СВА: вежливость, иерархичность, смирение перед неизвестным будущим, многослойность значений, краткость, эстетичность. Вежливость связана с боязнью «потери лица» как своего, так и партнёра; иерархичность, связанная также с конфуцианской традицией, расставляет всех по своим местам и предписывает определённые роли, смирение перед неизвестностью, исповедуемое буддистами,

отражается в отсутствии будущего времени в грамматике; многослойность значений иероглифов обеспечивает высокий контекст речи, краткость речи, также производимая иероглифами, связана с информационной ценностью молчания, а эстетичность

60