XX
.pdf
Первый состав Турккомитета Временного правительства, возглавляемый кадетом Щепкиным. Не встретив, естественно, поддержки у местных политических деятелей, 1 июля 1917 г. сложил свои полномочия. На этот пост представителями мусульманской общины была выдвинута кандидатура видного политического деятеля Туркестана эсера Вадима Чайкина, пользовавшегося большим авторитетом среди коренного населения. В этот же день, находясь в Самарской губернии он был назначен председателем Туркестанского комитета Временного правительства. Узнав об этом, находившийся в Петрограде в качестве делегата на I Всероссийском съезде Советов будущий большевистский комиссар А.Я. Першин 5 июля сообщил в Ташсовет: «Мусульмане выставили кандидатуру Чайкина, мы протестовали. Сегодня мы предупредили Убайдуллу Ходжаева, чтобы он и мусульманский комитет сепаратным путем не действовали и не выдвигали бы кандидатур на место председателя Турккомитета без согласия Краевого Совета»1. Еще более выразительно прозвучало недовольство Першина инициативой, Краевого мусульманского совета, рекомендовавшего В. Чайкина: «Чайкин снюхался с мусульманами, везде и повсюду его Убайдулла Ходжаев рекомендовал как хорошего революционера и знатока края и что, мол, он очень любит туземцев и печалится о них. Товарищи! Я спрашиваю Вас, разве нам для края таких людей надо, которые любили бы только туземцев и обтирались бы об их халаты?»2.
Таким образом, кандидатура единственного из русских демократов убежденного сторонника полного права на национальное самоопределение Вадима Чайкина была встречена буквально в штыки. 8 июля Временное правительство все же издало указ о назначении В.А. Чайкина председателем Турккомитета3. Этот указ совсем взбесил Першина и Булинского, и они, не дожидаясь рекомендаций Краевого совета, решили действовать против Чайкина с применением отработанного большевиками метода угроз и шантажа. Эти действия Першина подтверждались телеграммой И. Шоахмедова и У. Ходжаева из Петрограда: «Делегаты из Ташсовета Булинский и Першин усиленно выставляют на должность председателя Турккомитета кандидатуру Наливкина. Если же пройдет Чайкин, то они, по их словам, отправят
1Государственный архив Ташкентской области. Ф. 10, оп. 13, д. 19, л. 45.
2Там же, л. 78.
3Агзамходжаев С. История Туркестанской автономии (Туркистон Мухторияти). Ташкент: Тошкент ислом университети, 2006. С. 92-94.
-91 -
его в арестантском вагоне. Поэтому Чайкин полностью отказался. По нашему мнению, кандидатура уважаемого Наливкина неприемлема»1.
Свой отказ от поста В.А. Чайкин в заявлении на имя министра внутренних дел обосновал следуюўим образом: «Ввиду полной невозможности для меня по состоянию здоровья занять пост председателя Туркестанского комитета Временного правительства и исходя из уверенности, что при создавшихся за последние дни в Туркестане условиях, о которых ЦК уведомлен срочными депешами Краевого Совета, должно последовать немедленное вступление председателя Комитета в исполнение обязанностей. Находя, что срочное назначение на пост Турккомитета тов. В.П. Наливкина может наилучшим образом способствовать при данных условиях устранению тяжелых недоразумений между Турккомитетом и Советами края, я от занятия поста председателя Комитета, на который назначен указом Временного правительства от 8 июля, отказываюсь»2.
Это заявление было датировано 19 июля 1917 г., а уже 20 июля Першин напишет письмо в Ташсовет: «Нам с товарищем Булинским много стоило труда добиться назначения товарища Наливкина председателем Турккомитета, во всем этом нам портил дело господин Чайкин, которого Вам назначили 8 июля в председатели Туркестанского комитета. Но мы приняли все усилия, заставили Чайкина отказаться от этого почетного места и настояли во что бы то ни стало назначить председателем Турккомитета тов. Наливкина». Здесь же Першин выразил свои колебания: «Не знаем, товарищи, хорошо мы это сделали или нет, судите сами, Вы нам ничего не сообщали, а мы действовали по прежним нам указаниям»3.
23 июля 1917 г. в связи с его отказом Чайкин освобождён от должности председателя Туркестанского комитета Временного правительства.
В начале декабря 1917 г. 7 левых членов Партии социалреволюционеров вошли в Совет народных комиссаров Российской Федерации, а также во все коллегии комиссариатов и военные органы. Аналогичные процессы распада происходили и в туркестанской организации. Правая её часть не хотела проводить социализацию земли под тем предлогом, что якобы отсутствуют фонды земли.
Между тем крестьянство и дехканство, главным образом безземельное и малоземельное, требовали решения земельной проблемы
1Кенгаш. 1917, 28 июля.
2Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 1900, оп. I, д. 29, л. 46.
3Агзамходжаев С.С. Указ. монография. С. 92-94.
-92 -
от своих представителей в Петрограде А.Ф. Керенского и В.А. Чайкина, делегированных от социал-революционеров Туркестана1.
Вфеврале 1918 г. Вадим Чайкин, предпринимая эффективные меры по преодолению тяжёлого экономического положения в Туркестане, добивался создания в Петрограде специального органа – Ферганского закупочного бюро, т.е. Фербюро. ассигнования Народным комиссариатом продовольствия Российской Федерации в распоряжение Фербюро 20 млн. руб. и отпуска на 10 млн. руб. товаров. В. Чайкину также удалось получить для Туркестана имущество пяти вещевых складов на Украине2.
Показав себя действительным патриотом Туркестана и, неустанно напоминая о разразившемся голоде в Туркестане, он выступил с предложением о переброске туда «многомиллионного интендантского имущества Украинского юга России»3 в связи с приближающейся оккупацией Украины германской армией. Но большевистское правительство России в лице Г.К. Орджоникидзе помешало реализовать эту акцию. Советские и партийные организации Туркестана, с самого начала проявлявшие поразительную беспомощность и бездеятельность в преодолении голода и, более того, сами повинные
внём, не могли допустить, чтобы предложение Чайкина было взято за основу выхода страны из тяжелейшего состояния. Однако свою истинную причину они прикрыли обвинениями Фербюро и Вадима Чайкина в их заинтересованности получить денежные средства и использовать официальную советскую вывеску в целях организации свержения советской власти в Туркетсане.
В1918 г. Чайкин вышел из Центрального комитета Партии социалистов-революционеров, но в годы гражданской войны Вадим Чайкин вновь ведёт активную политическую деятельность. Один из немногих он выступал за пропорциональное представительство мусульман в политических и государственных органах. При этом много спорил с группой «старых большевиков» во главе с И.О. Тоболиным.
После 1917 г. В. Чайкин регулярно привлекался к ответственности в административном порядке, а с 1924 г. неоднократно арестовывался органами ОГПУ Средней Азии. За «активную контрреволюционную деятельность» с 1924 по 1927 г. он отбывал трёхлетнее
1Никишов П.П. Борьба большевиков за упрочение власти советов в Киргизии / Под ред. проф. В.В. Миртова. Фрунзе: Кыргызстан, 1976. С. 15, 16; Его же. Из истории краха левых эсеров в Туркестане / Ред. к.и.н. В.Н. Семенков. Фрунзе: Кыргызстан, 1965. – 177 с.
2ГАРФ, ф. 1334, оп. 1, д. 28, л. 74.
3Там же, л. 68.
-93 -
наказание в концентрационном лагере, после чего был осуждён на ссылку с 1927 по 1930 г. в город Вятку. Вслед за тем с формулировкой «минус 10» (т.е. без права проживания в течение трёх лет в десяти крупнейших городах страны) он был препровождён в г. Ташкент.
Срок этот истекал 8 апреля 1933 г. Но накануне истечения этого срока – 21 февраля 1933 г. последовал новый арест1. С марта 1917 г. по день ареста 21 февраля 1933 г. Чайкин работал в качестве журналиста, как общественник на многих выборных постах. Кроме этого на жизнь зарабатывал литературной деятельностью, давал частные уроки. Но главной своей деятельностью считал работу в качестве историка – специалиста по истории Революции в России, Украине и особенно – на Востоке.
Причиной нового ареста послужили материалы, поступившим в ПП ОГПУ Средней Азии, согласно которым, В. Чайкин, отбывавший в Ташкенте ссылку, являлся убеждённым членом Партии социалреволюционеров. Он продолжал проводить в Ташкенте активную антисоветскую деятельность, направленную к организационному оформлению актива Ташкентской ссылки, установлению нелегальных связей с другими городами СССР.
Арестован был Вадим Афанасьевич был дома на своей квартире. О чём он сам упоминает в своём следственном дёле: «Ввиду того, что одинок (возможно, приедут родственники, – сестра Юлия Афанасьевна Чайкина – Воппова – 54 лет, преподавательница математикофизических наук в школах, проживающая в Харькове по адресу: Обходной переулок, дом 7) моя комната – квартира в Ташкенте по улице Новая, дом 31, опечатана агентурой Постоянного представительства ОГПУ Средней Азии 21/П-33 г. со многими вещами и особенно рукописями, книгами, бумагами. 21 февр. 1933. Подпись заключённого (подпись)».
В деле особо подчеркивалась деятельность В.А. Чайкина в период курса его лечения в больнице им. Семашко в Ташкенте, где он якобы распространял провокационные слухи, дискредитирующие вождей революции, И.В. Сталина. (Следствие несколько раз ссылается на этот таинственный «секретный пакет», о содержании, которого можно только догадываться. – В.Г.).
1 Архив Службы национальной безопасности Республики Узбекистан (Далее – АСНБ РУз). Архивно-следственное дело № 5621 по обвинению Скрипниченко П. Архивноследственное дело № 5621 по обвинению: Чайкина Вадима Афанасьевича, Скрипниченко Павла Васильевича, Евдокимова Никиты Георгиевича, Дусалимова – Гельметдинова Мухамеда по ст.ст. 58/10; 58/11; 82 УК РСФСР.
- 94 -
Вделе содержались высказывания В. Чайкина о политике большевиков в области сельского хозяйства, «насильственной дубинной коллективизации крестьянства. ... В результате этой палочной системы в стране повсеместный голод, вымирание. Крестьянство бежит из колхозов. Вся Россия сейчас на колёсах. Налицо полный крах проводимых мероприятий по аграрному вопросу»1.
Проблемы сельского хозяйства волновали Вадима Чайкина и его ташкентских единомышленников, членов Партии социал-револю- ционеров, находившихся здесь, как и он в политической ссылке. Их конспиративные встречи и обсуждения аграрной политики большевиков, как правило, отслеживались и фиксировались компетентными органами. Следователи ПП ОГПУ по Средней Азии подчёркивали в материалах дела, что члены партии эсеров высказывались о политике коммунистической партии, как о «втором крепостном праве», расшифровывая аббревиатуру ВКП(б), «второе крепостное право большевиков», доказывая неизбежность падения советской власти в результате всеобщего развала крестьянства в СССР. «Это не власть рабочих и крестьян, – утверждали они, – а гнёт рабочих и крестьян. Глупой колхозной политикой разорено всё крестьянство, благодаря колхозам все сидят голодные. Будет вторая революция. Большевики не отдают сейчас себе отчёта в своей линии, а просто слепо исполняют распоряжения лиц, которые создали себе благополучие и большие оклады»2.
Особо отмечалось, что, называя себя литератором, В.А. Чайкин утверждал: «Я никогда не назову себя советским писателем. Это несовместимо со званием эсера. Вся советская печать продажная, никакой литературы, в сущности, нет, пишут под общую указку»3.
ВОбвинительном заключении подчеркивалось, что по поступившим в Постоянное представительство ОГПУ по Средней Азии материалам отбывающие в Ташкенте «ссылку члены Партии социа- листов-революционеров Чайкин В.А. и другие, являясь убеждёнными эсерами, непримиримо настроенными к советской власти, проводили активную антисоветскую деятельность, направленную на организационное оформление актива ташкентской ссылки, создание новых антисоветских кадров, установление нелегальных связей с другими городами СССР. В качестве организационного оформления в колонии ссыльных эсеров в ноябре 1931 г., под руководством администра-
1АСНБ РУз, Архивно-следственное дело № 5621 по обвинению: Чайкина Вадима Афанасьевича, Скрипниченко Павла Васильевича и др.
2Там же.
3Там же.
-95 -
тивно ссыльного члена ЦК Партии социал-революционеров Ракова Дмитрия Фёдоровича, с которым обвиняемые поддерживали тесную связь, была создана нелегальная касса взаимопомощи. Активными членами кассы состояли П.В. Скрипниченко и Н.Г. Евдокимов, которые уплачивали в кассу членские взносы в размере 2 % с получаемого ежемесячного оклада жалования»1.
В Обвинительном заключении также утверждалось, что В.А. Чайкин оказывал материальную помощь «контрреволюционному элементу вообще». Так, например, отбывающему в городе Котласе ссылку, члену контрреволюционной организации «Миллий Истиклал» и бывшему члену ЦК «Миллий Иттихад» Убайдулле Ходжаеву В.А. Чайкин делал денежные переводы до 125 рублей.
Следственное дело № 5621 было направлено на рассмотрение Особого совещания при Коллегии ОГПУ для внесудебного разбирательства. 4 октября 1933 г. было принято постановление о высылке В.А. Чайкина через ПП ОГПУ в Казахстан сроком на 3 года, считая срок с 25/1У-1933 года. Тем не менее, через несколько месяцев «компетентные органы» вновь вернулись к рассмотрению дела В.А. Чайкина в связи с его резко ухудшавшимся здоровьем. У него практически не работала одна почка. Он до последнего ареста регулярно принимал водолечение в Ташкентской больнице им. Семашко, о чём в деле подшито несколько справок и выписок из больничных карточек. На основании медицинского заключения о состоянии здоровья В.А. Чайкина был проведён пересмотр дела, согласно подшитой выписке из протокола Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 21 января 1934 года и принято Постановление: Чайкина Вадима Афанасьевича – условно досрочно от наказания освободить, разрешить свободное проживание по СССР.
Его оставили в Ташкенте. Но ненадолго. В 1937 г. В.А. Чайкин арестован (по др. сведениям арестован в 1938 г. в Ташкенте), обвинен по ст. 58 ч. 2 УК, в 1941 г. находился в заключении в Орловском политизоляторе. В.А. Чайкин и другие перечисленные выше лица были обвинены в том, что, отбывая наказание в Орловской тюрьме, проводили антисоветскую агитацию и распространяли клеветнические измышления о мероприятиях ВКП(б) и советского правительства.
О дальнейшей судьбе Вадима Чайкина скупо свидетельствуют документы. Свинцовую точку в его деле поставил Приговор Военной коллегии Верховного Суда СССР от 8 сентября 1941 г., вынесенный «по ч. 2 ст. 58-10 УК РСФСР (в редакции 1926 г.) о высшей мере
1 АСНБ РУз, Архивно-следственное дело № 5621 по обвинению: Чайкина Вадима Афанасьевича, Скрипниченко Павла Васильевича и др.
- 96 -
наказания – расстрелу В.А.Чайкин». Расстрелян 11 сентября 1941 г. во время эвакуации Орловской тюрьмы в Медведевском лесу под Орлом.
В деле В.А. Чайкина имеется также выписка из Постановления Пленума Верховного Суда СССР от № 1541-90 от 26.07.90 г., косвенно проливающая свет на его дальнейшую судьбу. В ней указано, что «приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР от 8 сентября 1941 г. осуждён по ч. 2 ст. 58-10 УК РСФСР к высшей мере наказания – расстрелу. … Расследованием же установлено, что Военная коллегия Верховного Суда СССР 8 сентября 1941 г. вынесла заведомо неправосудный приговор, и поэтому он подлежит отмене … Приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 8 сентября 1941 года в отношении Чайкина В.А. и др. отменить и дело прекратить за отсутствием события преступления»1.
Шерали Лапин2 – лидер «кадимистов», историк, политик
5 октября 1900 г. письменный переводчик при военном губернаторе Самаркандской области генерал-майоре В.Ю. Мединском, коллежский регистратор Сера-Али Мунайбасович Лапин3 сделал Представление Туркестанскому генерал-губернатору. К Представлению прилагались Всеподданнейшее прошение и реверс, а также послужной список4.
Сер-Али Мунайтбасов Лапин всеподаннейше просил: «Расстро-
енные домашние обстоятельства лишают меня возможности продолжать службу Вашего императорского Величества, и потому всеподданнейше прошу:
1АСНБ РУз, Архивно-следственное дело № 5621 по обвинению: Чайкина Вадима Афанасьевича, Скрипниченко Павла Васильевича и др. См. также: Германов В.А. Общественный и политический деятель Туркестана: судьба исторического наследия Вадима Чайкина // Тарихнинг номаълум саҳифалари. Иккинчи китоб. Тошкент:
O’qituvchi, 2010. С. 45-72.
2В узбекском произношении и написании имя казаха Сер-Али Лапина или Серали Лапина традиционно отображалось и продолжает отображаться как Шерали. См. также: Германов В.А. Лидер партии «Шурои Улема» Серали Лапин: путь от лояльной оппозиции до непримиримой конфронтации // Россия – Средняя Азия. Т. 1. Политика и ислам в конце XVIII – начале XX вв. М.: ЛЕНАНД, 2011. С. 289-305.
3О Лапине см., например, сверхлаконичную справку со многими вопросительными знаками: Лапин. Сер-Али (?—?) // Биобиблиографический словарь отечественных тюркологов. Дооктябрьский период. 2-е изд. Перераб., подготовил Кононов А.Н. М.: Наука, 1989. С. 141-142.
4РГВИА, ф. 400 (Главный Штаб), оп. 17, д. 12833, л. 1-10.
-97 -
… Дабы повелено было уволить меня от службы с награждением следующим чином …
Сиё прошение сочинял и набело переписывал сам проситель. Прошению письменный переводчик при военном губернаторе
Самаркандской области, коллежский регистратор Сера-Али Мунайбасов Лапин руку приложил.
Я, нижеподписавшийся, даю сей реверс в том, что если последует разрешение об увольнении меня от службы, то о казённом содержании просить нигде не буду»1.
Из Послужного списка становится известным, что коллежский регистратор Серали Мунайтбасович Лапин, письменный переводчик при военном губернаторе Самаркандской области, родился в марте 1869 г., вероисповедания магометанского, имеет серебряные медали: в память царствования императора Александра III и св. коронования их величеств 14 мая 1896 г. и тёмно-брозовую медаль за труды по первой всеобщей переписи Российской империи. Бухарские ордена Золотой звезды 3-й степени и Серебряной 1-й степени. Содержания получает в год жалования 500 руб., столовых 500 руб. Всего 1000 руб. Происходит из киргиз Перовского уезда Сырдарьинской области. Имения у него самого и его родных ни родового, ни благоприобретённого не было. Имелось лишь два дома из сырцового кирпича с участком земли в Самарканде.
Воспитывался Серали первоначально в Перовском 4-классном городском училище, затем в Туркестанской учительской семинарии, где окончил полный курс наук. В Туркестанской учительской семинарии с 1 июня 1889 г. по 8 января 1892 г. состоял репетитором местных языков. Тогда же он выдержал полное испытание в Педагогическом совете Ташкентской мужской гимназии на звание домашнего учителя по предмету русский язык. 2 сентября 1891 г. ему дозволяется принять это звание со всеми выгодами и преимуществами, присвоенными означенному званию.
Далее его служебная карьера раскручивается по нарастающей. Ордером председателя Самаркандского областного суда он 1 февраля 1892 г. утверждается в должности переводчика суда. А ровно через год, день в день, Лапин приказом по Самаркандской области назначен письменным переводчиком при военном губернаторе Самаркандской области.
В 27-й день января 1894 г. российский император Александр III высочайше соизволил Серали Лапину принять и носить Бухарский
1 РГВИА, ф. 400, оп. 17, д. 12833, л. 3, 4.
- 98 -
орден Восходящей серебряной звезды I-й степени. 14 мая 1896 г. ему пожалована Серебряная медаль в связи с коронованием Николая II. Приказом по Самаркандской области от 28 августа 1896 г. письменный переводчик командировался в распоряжение главного начальника края для сопровождения командующего войсками Туркестанского военного округа генерал-губернатора барона А.Б. Вревского в Керки и далее в Бухару. Император Николай II в 3-й день февраля 1897 г. высочайше соизволил разрешить Серали Лапину принять и носить Бухарский орден золотой звезды 3-й степени. Военным губернатором Самаркандской области с 21 июня по 23 июля 1897 г. командирован в Искандеровскую волость Самаркандского уезда для изучения ягнобского языка. Военным губернатором Самаркандской области с 26 мая по 8 июня 1898 года командирован в Ферганскую и Сырдарьинскую области для сопровождения в качестве переводчика министра путей сообщения России.
Он был командирован в качестве переводчика при депутации от населения Туркестанского края для присутствования при открытии памятника в г. Москве скончавшемуся императору Александру П. Высочайшим приказом по военному ведомству о чинах гражданских, состоявшимся 11 октября 1898 г., подписанным императором Николаем II за отличие по службе Серали Лапин произведён в коллежские регистраторы.
По личному распоряжению председателя высочайше утверждённой комиссии о мерах предупреждения и борьбы с чумной заразою его высочества принца Ольденбургского командирован в Искандеровскую волость Самаркандского уезда с известными его высочеству поручениями с 3 по 30 ноября 1898 года. По распоряжению Главного начальника Туркестанского края генерал-губернатора генерал-лей- тенанта С.М. Духовского, отданному в постановлении по Самаркандской области от 28 июня 1899 г., был командирован для сопровождения учащейся молодёжи из числа местного населения при их образовательной поездке с 24 июня по 16 августа по Европейской России.
По распоряжению Туркестанского генерал-губернатора генераллейтенанта С.М. Духовского с 18 августа по 24 сентября 1899 г. командирован для сопровождения его высокопревосходительства в качестве переводчика при поездке по Закаспийской и Ферганской областям и Бухарским владениям.
Главный начальник Туркестанского края генерал-лейтенант С.М. Духовской командировал его с 21 июня по 17 августа 1900 г. для сопровождения учащейся молодежи в их образовательной поездке по Европейской России.
- 99 -
И, тем не менее, Послужной список не даёт ответа, почему коллежский регистратор Лапин, наказаниям или взысканиям, соединённым с ограничением в преимуществах по службе, не подвергавшийся, под следствием или дознанием не состоявший, в походах против неприятеля не бывший, был уволен в отставку, хотя ждала его, судя по всему, в Туркестане безусловная карьера штатского генерала. Тем более, что жена его – дочь губернского секретаря Ахмерова, Биби Зюхре Нур Мухамедовна Ахмерова, уже родила ему к тому времени 19 ноября 1893 г. дочь Биби Рабига, 15 марта 1895 г. – Биби Райхана и сына Мир Али Шира, родившегося 3 октября 1896 г. – т.е. он лишался приличных по тому времени средств на содержание семьи.
Ответ на этот вопрос следует искать, видимо, не в служебной, а, скорее, в общественной деятельности Серали Лапина. Не следует забывать, что он выпускник Туркестанской учительской семинарии, открытой в Ташкенте в августе 1879 г., по инициативе генералгубернатора К.П. фон Кауфмана, провозгласившего, что «только народное образование способно завоевать народ духовно: ни оружие, ни законодательство не могут сделать этого, а школа, и только школа может»1.
В 1877 г. администрацией Туркестанского генерал-губерна- торства в Ташкент был приглашён Н.П. Остроумов. Он был рекомендован К.П. фон Кауфману самим Н.И. Ильминским, причём взамен самого себя, как первоначально того желал генерал-губернатор – для организации системы народного образования в крае, в первую очередь – для организации Туркестанской учительской семинарии. По положению одна треть слушателей семинарии должна была состоять из представителей местных национальностей. Именно здесь должна была формироваться лояльная империи национальная интеллектуальная и политическая элита.
Следует признать, что в самом начале своей служебной карьеры Лапин делает ряд успешных шагов в этом направлении. Во второй половине 90-х годов XIX в. его в Самарканде увлекает историкокраеведческая деятельность. Здесь он сближается и тесно сотрудничает с другим выпускником Туркестанской учительской семинарии В.Л. Вяткиным, раскопавшим знаменитую обсерваторию Улугбека. Его захватывает перевод надписей на исторических памятниках Самарканда. Его переводы публикуются Самаркандским областным
1 К истории народного образования в Туркестанском крае. Константин Петрович фон Кауфман. Устроитель Туркестанского края. Личные воспоминания Н. Остроумова (1877
–1881 гг.). Ташкент: Типо-Литография т.д. Ф. и Г. Бр. Каменские, 1899. С. 54-55.
-100 -