XX
.pdf
задач экспедиции состояла в составлении исторической топографии городов и историческая география долины Кашкадарьи. Научные результаты экспедиции, которые проводились до 1966 г. включительно, нашли отражение в книге М.Е. Массона «Столичные города в области низовьев Кашкадарьи с древнейших времен», опубликованной в 1973 г.
Вспоминая о своем учителе и о последней экспедиции Михаила Евгеньевича, один из лучших его учеников академик Э.В.Ртвеладзе пишет:
«Эти вопросы (т.е. составлении исторической топографии горо-
дов – Ф.Ш.) всегда являлись, можно сказать, основными в исследованиях экспедиций, руководимых М.Е. Массоном, для которого был характерен широкий и, по возможности, полный охват во времени и пространстве … Поэтому зачастую при небольших средствах и сравнительно малых сроках полевых работ он добивался такого объема работ и получения таких новых фактов, каковых не могли достичь другие экспедиции»1.
В 1966 г. в рамках данной экспедиции 69-летиний М.Е. Массон совершил свой последний, как оказалось потом, экспедиционный маршрут вместе с Э.В. Ртвеладзе с целью выявления археологических памятников. Это было в июне месяце, и проехать им нужно было из Карши через Касан на северо-запад, в пустынную зону (пески Сундукли), расположенную между Карши и Бухарой. Академик Э.В. Ртвеладзе вспоминает об этой поездке со всеми приключениями так:
«В маршрут выехали … рано утром – в 5 часов 30 минут … Михаил Евгеньевич сидел в кабине машины, я – наверху в кузове, где неимоверно болтало, тем более дорога – разве это дорога! была очень трудной, да и машина – какой-то пыхтящий и сопящий грузовичок, если быть точнее – ГАЗ-53, но на удивление двигавшийся всю поездку без поломок. А археологические памятники в этой, казалось бы, совершенно безводной зоне мы все-таки нашли…
Осмотрев этот памятник, мы двинулись дальше и совсем заплутали, никакой дороги, конечно же, не было – везде барханы с редкими прогалинами. Да к тому же жара стояла жуткая, выше + 400 в тени, на солнце, значит, более + 600, а где она, тень, в песках? Через некоторое время машина вдруг останавливается, и Михаил Евгеньевич, высунувшись из окна кабины и обращаясь ко мне, говорит: «Смотрите, Эдди (так всегда называл Э.В. Ртвеладзе М.Е. Массон –
Ф.Ш.), там впереди какой-то кишлачок, я вижу даже деревья». Но я,
1Ртвеладзе Э.В. Вспоминая былое. Книга 1. – Ташкент, 2012. С. 143.
-211 -
сколько ни всматривался, никакого кишлака не видел, и тогда стало ясно, что Михаил Евгеньевич видел мираж – нередкое явление в условиях пустынь Средней Азии. Через некоторое время то же испытал и я»1.
* * *
Возвращаясь в сороковым годам, хотелось привести один из биографических эпизодов из жизни Михаила Евгеньевича, изложенных в воспоминаниях супруги ученого – Г.А. Пугаченковой:
«В 1943 г. на базе существовашего в Ташкенте Узбекского филиала Академии наук Узбекской ССР (УзФАН) была основана Академия наук Узбекистана … В списке рекомендованных ими к избранию в состав академиков и членов-корреспондентов одним из первых был назван М.Е. Массон, как высокоавторитетный исследователь, а к тому времени ведущий археолог. Однако избран он не был – во многом из-за своего независимого характера. У него сложились крайне напряженные взаимоотношения с президентом (Академии наук Узбекистана – Ф.Ш.) Т.Н. Кары-Ниязовым из-за критического отношения к возглавлявшимся последним работы по вскрытию в 1941 г. захоронений Темура и Темуридов в Гур-Эмире, а еще ранее – различию некоторых позиций по поводу обсерватории Улугбека. Этого было достаточно, чтобы и в УзФАН, и в созданную Академию наук путь для Массона был закрыт»2.
Однако данный эпизод и другие научные разногласия М.Е. Массона с коллегами ни коим образом не помешали настоящему ученого сделать многочисленные археологические открытия на территории Средней Азии.
** *
Вобщей сложности М.Е. Массон участвовал в 80 полевых экспедиционных маршрутных и стационарных археологических работах на территории среднеазиатских республик и Казахстана.
Профессор М.Е. Массон – автор свыше 290 научных публикаций по истории горного дела металлургии, гидрологии и метеорологии Средней Азии, исторической географии и археологической топографии среднеазиатских городов, истории местной архитектуры, изобразительного и прикладного искусства, вопросов нумизматики и
1Ртвеладзе Э.В. Вспоминая былое. Книга I… С. 151.
2Пугаченкова Г.А. Михаил Евгеньнвич Масон – основатель Среднеазиатской археологи-
ческой школы … С. 22.
- 212 -
эпиграфики и т.д. Под его редакцией вышли в свет 30 сборников научных трудов и монографий.
В течении нескольких десятилетий (1930 – 1950-е годы) успехи археологического изучения Узбекистана периодически отражались в историографических статьях М.Е. Массона1. Среди всех работ историографического характера, посвященных истории археологии Узбекистана, заслуживающим особого внимания является очерк М.Е. Массона, освещающий краткую историю археологического изучения региона, начиная с середины XIX века и вплоть до середины 50-х годов XX века2. Автор очерка обратил свой взор в более ранний период (с древнейших времен), рисуя общую картину того, как обстояло дело в собирании и коллекционировании старинных предметов при дворах тех или иных правителей Востока, одновременно сравнивая это положение с Европой. Кроме того, работа отличается фундаментальностью и анализом исследований. Фактически, она восполнила все те пробелы, которые существовали в предыдущих историографических публикациях по археологии. Автор предложил свою периодизацию развития археологии в Средней Азии: 1) археологические исследования с конца XIX в. по 1917 год; 2) исследования советского периода. В частности, составлена периодизация развития археологии в Узбекистане, начиная со второй половины XIX в. до 1917 года – отдельный исторический отрезок времени, который делится на два этапа: 1) со второй половины – до середины 90-х годов XIX в.;
2)с середины 90-х годов до 1917 года. Исследования советского периода М.Е. Массон обозначил с 1917 года по 1950-е годы XX в., который разделил на пять этапов развития археологии Центральной Азии, и в частности Узбекистана: 1) 1917 – 1920 гг., 2) 1921 – 1929 гг.,
3)1929 – 1941 гг., 4) 1941 – 1945 гг., 5) 1945 – 1950-е годы.
Ученый также вел исследования по периодизации не только археологических исследований, но древней и средневековой истории Средней Азии, определением монетных находок, обнаруженных в
разное время на территории Узбекистана и Туркмении.
Он является участником многих Союзных и Международных форумов, в которых выступал с докладами о развитии и новых
1Массон М.Е. Археологическая наука в Узбекистане за последние годы (1933-1935) // Социалистическая наука и техника (СОНАТ). Ташкент, 1936. С. 47-52; Он же. Археологические исследования в Узбекистане» // Наука в Узбекистане за 15 лет. (1924-
1939). Ташкент, 1939. С. 110-120.
2Массон М.Е. Краткий очерк истории изучения Средней Азии в археологическом отношении…
-213 -
теоретических и прикладных задачах истории и археологии Средней Азии1.
29 июня 1951 г. М.Е. Массон был избран действительным членом Академии наук Туркменской ССР, а в последующем удостоен званий заслуженно деятеля науки Туркменской и Узбекской ССР.
В 1967 г. за заслуги в изучении истории горного дела и оказания помощи местным краеведам и музейным работникам М.Е. Массон был удостоен звания почетного гражданина города горняков Ахангарана. Награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Созданная М.Е. Массоном среднеазиатская археологическая школа продолжает жить и сейчас, и так называемые воспитанники этой школы и в настоящее время ведут научные исследования в различных направлениях исторической науки не только в Узбекистане, но и в других регионах бывшего Союза.
М.Е. Массон свыше шестидесяти лет своей богатой жизни посвятил служению исторической науки Центральной Азии, в том числе Узбекистана. За это время ему пришлось работать во всех республиках региона. Он являлся образцом нового типа ученого- историка-археолога, сочетавшего прекрасные знания специфики археологических исследований и их исторической интерпретации с использованием сведений письменных источников, нумизматических и других данных.
Еще в 1944 г. ученый в своем выступлении в наставлении молодым говорил:
«Разрешите, как Катону, и при этом случае еще раз повторить молодежи свое credo:
I. Недостаточно ставить себе как самоцель получение ученых степеней, – титулы и звания придут вслед за трудом сами собой.
II. Основная цель исследователя – подлинное служение Науке, а не обращенье ее в служанку.
Помните глубоко справедливые слова, сказанные в IX веке незаурядным правителем Ирана и Средней Азии Абдаллахом ибн Тахиром, что «науку следует предоставлять всякому… – наука сама сумеет позаботиться о себе, чтобы не остаться у недостойного».
И никакими званьями и титулами ее не задержать.
Будьте достойными Науки, – и без административных чародейств она от вас не уйдет. Коль скоро вы на первый план будете
1 М.Е. Массон участник: III конгресса по иранскому искусству и археологии (Москва – Ленинград, 1935); XXV Международного конгресса востоковедов (Москва, 1960); I Всесоюзного археологического совещания в Москве (конец февраля – начале марта
1945 г.).
- 214 -
ставить интересы дела и Науки, – у вас никогда не появится в трудных случаях жизни при выборе решений ни сомнений, ни страхов, ни искаженной «мышиной» перспективы, будто «сильнее кошки зверя нет». Будьте всегда львятами и львами у трона Науки!»1.
Впожилом возрасте при встрече с молодежью, Михаилу Евгеньевичу часто задавали вопрос – когда, под влиянием чего у него пробудился интерес к среднеазиатской археологии? Чтобы удовлетворить горячий интерес молодежи, М.Е. Массон создает специальную научно-популярную работу под названием «Из воспоминаний среднеазиатского археолога»2, куда вошли воспоминания о трех разновременных экспедициях по Узбекистану в 20 – 30-е годы. Содержание этой очень увлекательной и интересно изложенной книги таково: 1) Рождение среднеазиатского археолога; 2) Археологическая разведка Главного среднеазиатского музея в Тойтюбе под Ташкентом в 1928 г.;
3)Археологическая разведка Айрытама на берегу Аму-Дарьи в 1933 г.; 4) Археолог на строительстве Большого Ферганского канала в
1939 г.
В1967 г. в возрасте семидесяти лет Михаил Евгеньевич вышел на пенсию, но продолжал научную деятельность, готовил очередные тома «Трудов ЮТАКЭ», писал статьи, участвовал в работе Республиканского общества охраняя памятников истории и культуры. Не терял связи и с сотрудниками кафедры археологии, аспирантами, студентами, учениками, принимая их у себя дома. Однако, годы брали свое и 2 ноября 1986 г., не дожив одного года до своего девяностолетия, Михаил Евгеньевич Массон скончался.
Уникальная библиотека М.Е. Массона, где хранилось множество редких туркестанских изданий конца XIX в. и начала XX в., после кончины ученого была приобретена Министерством культуры Узбекистана, впоследствии переданная Главному Управлению по охране памятников истории и культуры Узбекистана, где хранится по сей день.
Несмотря на очень богатую и бурную научную деятельность, большое число публикаций, каких-либо обобщающих научно-истори- ческих работ, посвященных жизни и научной деятельности Михаила Евгеньевича Массона еще не написано, как и не написаны и художественные произведения о нем, за исключением брошюры Г.А. Пуга-
1Ртвеладзе Э. Respice post te, или Академик Массон и другие… С. 92.
2Массон М.Е. Из воспоминаний среднеазиатского археолога. Ташкент: Изд-во литературы и искусства имени Гафура Гуляма, 1976. – 176 с.
-215 -
ченковой1 и книги «Вспоминая былое» Э.В. Ртвеладзе2. До этого была предпринята попытка известного писателя В. Амлинского, который под впечатлением встречи с М.Е. Массоном на раскопках городища Старого Мерва отобразил свой взгляд на ученого и написал художественное эссе «Профессор». Будем надеяться, что создание книги, отражающего жизнь и научную деятельность столь значимого ученого, истинного профессора еще предстоит.
Историк и археолог Яхъя Гулямович Гулямов и его вклад в развитие науки
Если мы не сохраним историю, будущее поколение нам этого не простит.
Яхъя Гулямов
* * *
Люблю страницы древних книг Их шелест робкий в тишине.
Доносит слово, плач и крик Как будто эхо старины.
Я погружаюсь вглубь веков, Листая старые тома.
Последний лист – резная дверь Вдруг в прошлое затворена3.
Первый археолог-узбек, известный специалист по древней истории Средней Азии, организатор науки, педагог Яхъя Гулямович Гулямов родился 1 мая 1908 г. в махалле Акмечеть города Ташкента. Его отец Гулям Махсум был учителем медресе Ходжа Ахрара, мать Сорахон-отин – учительницей. У Гулям Махсума было шестеро детей – Эшонхон, Одилкори, Яхъя, Саид Ахмад, Акромхон и Рокия. Чтобы помочь мужу прокормить большую семью, Сорахон-отин держала у
1Пугаченкова Г.А. Михаил Евгеньнвич Массон – основатель Среднеазиатской археологической школы. Ташкент: Университет, 1995. 30 с.;
2Ртвеладзе Э.В. Вспоминая былое. Книга I. Ташкент, 2012. – 158 с.
3Из четырехсерийного документального фильма «Умр дафтари». Мы благодарим Лолу
Мухитдинову (внучку поэтессы Зульфии) за перевод стихов с узбекского языка.
- 216 -
себя дома мактаб для девочек. В махалле она считалась самой образованной женщиной и пользовалась большим уважением1.
В1918 г. после смерти отца десятилетний Яхъя остался на иждивении матери, а с 1921 г. воспитывался в детском домеинтернате, где получили образование многие представители местной интеллигенции. Примечательно, что однажды при встрече со студентами в ответ на вопрос – «Кто был Вашим первым учителем?»,
Я. Гулямов ответил: «Моим первым учителем была моя мать, ее образ всегда передо мной, и всегда в моей памяти»2. Благодаря матери уже в
7 – 8-летнем возрасте Яхъя Гулямов свободно читал книги на арабском и персидском языках.
По окончании шестого класса школы в 1923 г. он продолжил учебу в Узбекском мужском институте просвещения в Ташкенте (Узинпрос), который окончил в 1926 г. К 1930 г. Я. Гулямов окончил также общественно-экономическое отделение Узбекского государственного педагогического института в Самарканде3.
Впериод учебы в Самарканде Я. Гулямов посещал лекции таких известных ученых, как П. Салиев, М. Саиджанов, В. Вяткин и др., которые оставили в его памяти неизгладимые впечатления. В последующем, вспоминая эти времена, Я. Гулямов характеризовал Пулата Салиева как знатока арабского, фарси и турецкого языков, глубоко изучившего письменные источники по истории Средней Азии. Именно лекции П. Салиева во многом определили его интерес к истории региона. Пулат Салиев будучи первым узбекским историком, являлся ярчайшей фигурой в начуной общественности того периода. Как один из наставников Я. Гулямова – П. Салиев ввел молодого студента в историческую науку, оказывал всемерную поддержку, в том числе и финансовую в годы учебы в Самарканде.
Однако наибольшее влияние на исследовательские интересы Яхъи Гулямова, в археологическом и востоковедческом направлениях, оказало знакомство с Василием Лаврентьевичем Вяткиным, известным знатоком Самаркандских памятников и археологом, обратившим внимание на любознательного студента, задававшего множество вопросов после каждой лекции.
Первая встреча Я. Гулямова с В.Л. Вяткиным произошла еще в 1921 г. во время экскурсии в Самарканд учеников 8-интерната Ташкента. Позже он вспоминал:
1Муҳаммаджонов А. Яҳё Ғуломовни ҳотирлаб. Тошкент: Шарқ, 2000. Б. 4–5.
2Академик Аҳё Ғуломов. Тошкент, 1998. Б. 4.
3Биобиблиографические очерки о деятелях общественных наук Узбекистана / Составитель Б.В. Лунин. Ташкент: Фан, 1976. С. 180.
-217 -
«В августе 1921 года некоторую часть воспитанников повезли на экскурсию в Самарканд, среди которых был я, будущий кинорежиссер Наби Ганиев, несколько учителей. Тогда нас разместили в ташкари (мужская часть дома) Усманбая в махалле Кошховуз. Тогда к Юсуфу Алиеву (преподаватель. – Ф.Ш.) часто приходил русский человек – высокий, с широким лбом, с лысиной на голове, в очках, примерно лет пятидесяти. Одет он был в солдатские ботинки с толстой подошвой, сильно изношенные и выцветшие светлые брюки и рубашку-каламинку с четырьмя карманами, а на голове плотная фуражка. Руки у этого человека были с выступающими венами как у кузнецов, пальцы огрубевшие и очень крупные»1.
Однако эта первая встреча оставила далеко не приятное впечатление у тринадцатилетнего Яхъи. В немалой степени этому также способствовало то обстоятельство, что при представлении В.Л. Вяткина ученикам интерната была названа его прежняя деятельность в качестве заместителя военного губернатора области и миссионера.
Позднее, уже в период студенчества в Самарканде, узнав, что лекции по курсу «История мусульманского Востока» будет читать В.Л.Вяткин, Я. Гулямов вместе с другими студентами обратились к директору института профессору Меркуловичу с выражением недовольства. Однако их позиция в корне изменилась сразу же после первой лекции В.Л. Вяткина2.
Таким образом, очевидно, именно В.Л. Вяткин был тем человек, который постепенно пробудил интерес Я. Гулямова к археологии, день за днем, поэтапно, раскрывая юному студенту премудрости археологической науки. Одновременно В.Л. Вяткин регулярно снабжал своего протеже уникальными историческими произведениями Мухаммада Джарира Табари, Мухаммада Наршахи, Жувайни и других средневековых летописцев, приобщая его, таким образом, к богатейшему письменному историческому наследию.
Педагогическая деятельность Яхъи Гулямова началась в 1929 г. там же в Самарканде в качестве ассистента открывшегося при Самаркандском педагогическом институте кабинета истории Средней Азии. На эту должность Я. Гулямова рекомендовали П. Салиев, В.Л. Вяткин и А. Фитрат. В 1931 г. он был принят на работу преподавателем Педагогического техникума в Ташкенте. Одновременно с этим он проходил обучение в аспирантуре Узбекского научно-исследовательского института при Совнаркоме УзССР.
1Ғуломов Я.Ғ. В.Л. Вяткин ҳақида хотиралар // ОНУ. 1969. № 11. С. 45. (Перевод воспоминаний с узбекского осуществлен автором данной работы).
2Там же. С. 46.
-218 -
Первые научные публикации Я. Гулямова, посвященные изучению и сохранению памятников материальной культуры Узбекистана1, истории ремесла2, проблеме спасения северо-восточного минарета медресе Мирзо Улугбека в Самарканде3 и другие4, стали появляться в начале 1930-х годов.
С1933 по 1940 г. Я. Гулямов работал в должности научного сотрудника и ученого секретаря Узбекистанского комитета по охране памятников старины и искусства (Узкомстарис). Здесь собственно и началось его систематическое участие в различных археологических экспедициях и разведках, в частности, в экспедиции М.Е. Массона на городище Айртам5, где он прошел большую практическую школу. В 1936 г. в отрогах Султан-Уиздага (Хорезм) Я.Г. Гулямов провел первые самостоятельные археологические изыскания. С 1938 г. ученый принимал участие в работе Хорезмской археолого-этнографи- ческой экспедиции (ХАЭЭ) Института истории материальной культуры АН СССР под руководством С.П. Толстова. Очевидно, в эти годы и сформировался его интерес к истории и культуре древнего Хорезмского оазиса.
С1940 г. Я. Гулямов – сотрудник Узбекистанского филиала Академии наук СССР – сначала в качестве заведующего отделом археологии, а с 1943 г., с созданием Академии наук Узбекистана – заведывал отделом истории древних и средних веков при вновь созданном Институте истории и археологии АН УзССР. С ноября 1956 г. по октябрь 1959 г. Я. Гулямов исполнял обязанности директора данного института.
1Гулямов Я.Ғ. Ўзбекистондаги моддий маданият обидаларини сақлаш ва ўрганиш йўлида // Моддий маданият обидаларини сақлаш ва ўрганиш Ўзбекистон қўмитаси. Материаллар. 9-тўплам. Тошкент, 1934; Его же. Ўзбекистонда қадимий обидаларни ўрганиш // Социалистик фан ва турмуш. Тошкент, 1939. № 1. Б. 20–22; Его же. Тарихий обидалар (Самарқанд ва Бухоронинг тарихий-меъморчилик обидалари) // Социалистик фан ва турмуш. Тошкент, 1939. № 12. Б. 23-25.
2Ғуломов Я.Ғ. Ёғоч ўймакорлиги санъати тарихидан // Машъал. Тошкент, 1935. № 3. Б.
20–22.
3Ғуломов Я.Ғ. Мирзо Улуғбек мадрасасининг шимолий-шарқий (қулаётган) минорасини тўғирлаш // Социалистик фан ва турмуш. Тошкент, 1938. № 11–12. Б. 22–24; Его же. Миноранинг таъмирланиши. (Самарқанд) // Социалистик фан ва турмуш. Тошкент, 1939. № 11. Б. 32–33.
4Ғуломов Я.Ғ. Қадимият изларидан (Кўба-Товдаги қадимий Хоразм зардуштийлар қабристони қазилмалари) // Гулистон. Тошкент, 1937. № 4. Б. 6–8; Его же. Қадимий Пойканд // Гулистон. Тошкент, 1939. № 11. Б. 32-33.
5Ғуломов Я.Ғ. Қизилқумда (Хоразмнинг қадимий суғорилиш тарихидан) (1939 й. қазилмалар бўйича) // Гулистон. Тошкент, 1939. № 6. Б. 31–33; Его же. Қизилқумдаги қадимий маданият излари // Социалистик фан ва турмуш. Тошкент, 1939. № 7–8. Б. 39– 41; Хоразмнинг суғорилиш тарихидан // Гулистон. 1940. № 8–9. Б. 16–18.
-219 -
Параллельно с научной Я. Гулямов осуществлял и преподавательскую деятельность, в частности, в Ташкентском государственном педагогическом институте им. Низами (ныне ТГПУ им. Низами), где читал лекции по истории Узбекистана и археологии.
Достаточно разносторонней была сфера научных интересов Яхъи Гулямовича, однако, доминирующими направлениями оставались проблемы истории орошения Узбекистана с древнейших времен до середины XX века, а также истории древнего общества Средней Азии.
В1943 г. Я. Гулямов под научным руководством С.П. Толстова защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук по теме: «Хива и ее памятники».
В1950 г. он уже защитил докторскую диссертацию на тему: «История орошения Хорезма с древнейших времен до настоящих дней». Впоследствии эта работа была издана отдельной монографией (в 1957 г. – на русском1, в 1959 г. – на узбекском языках), которая не утратила своей научной значимости и по сей день. По сути, данное исследование явилось первой попыткой последовательного освещения на основе археологического материала истории возникновения и развития системы орошения в низовьях Амударьи с древнейших времен до 50-х годов XX в.
Важной составляющей указанной работы, наряду с археологическими материалами, стали сведения письменных источников. Сопоставляя материалы источников, Я. Гулямов попытался ответить на ряд вопросов, основной среди которых: «Почему страна, располагавшая в древности огромной земельной площадью, громадными, удобными для орошения водными ресурсами Аму-Дарьи, не смогла выйти из состояния земельной тесноты …»2.
Впроцессе работы с письменными источниками, в частности, с произведением хивинского хана Абулгази «Шаджара-и турк» («Родословное древо тюрков»), Я. Гулямов внес существенные коррективы в вопросе полноценного авторства. Известно, что Абулгази-хан в связи
сболезнью завещал завершить свой труд своему сыну и преемнику Ануша-хану. Сопоставив различные списки рукописи, ученый пришел к заключению, что сочинение «Шаджара-и турк» было завершено не Ануша-ханом, как считалось прежде, а по поручению последнего «неким Махмуди бин Мухаммед Заманом Ургенджи». Более того, не
только продолжено, но и «в значительной степени дополнено с
1Гулямов Я.Г. История орошения Хорезма с древнейших времен до наших дней. Ташкент: Изд-во АН УзССР, 1957.
2Там же. С. 7.
-220 -