XX

дочить земельно-водные отношения, провести землеустроительные работы1.

Вначале 1928 г. в области сельского хозяйства на первый план выдвигались вопросы землеустройства, планирования, а также все чаще говорилось о коллективизации. Ф. Ходжаев отмечал, что землеустройство в Узбекистане в силу его специфики потребует 15 – 20 лет, что многие политические и хозяйственные стороны вопроса о преобразовании в сельском хозяйстве Узбекистана недостаточно изучены, что они достаточно серьезны и трудны. Он призывал очень осторожно подходить к внедрению коллективных форм хозяйствования на земле2.

Подъем сельского хозяйства связывался с вопросом об отношении к середняку. На пленуме Среднеазиатского экономического совета Ф. Ходжаев подчеркивал, что для увеличения производства хлопка в Узбекистане опорой является середняк3. И бедняка следует подтягивать до уровня середняка.4 Вместе с тем Ф. Ходжаев в июле 1928 г. констатировал, что кое-где допускалось административное воздействие на середняка5. Такая практика вскоре, как известно, получила широкое распространение.

Промежуточным этапом на пути внедрения социализма в сельское хозяйство рассматривались кредитная и потребительская формы кооперации, за ними следовало производственное кооперирование – организация колхозов, коммун, совхозов.

Входе земельно-водной реформы начали создаваться производственные кооперативы – колхозы. В 1925 г. их было 110, в 1926 г. – 410, в 1927 г. – 832. Но, вырастали они чаще всего стихийно из-за ряда льгот, которые государство оказывало колхозам.

Ф. Ходжаев прекрасно понимал, что государственному аппарату еще «на протяжении известного времени придется по необходимости иметь дело с индивидуальными хозяйствами». Он был сторонником методов убеждения дехканина, а не администрирования. Эту же мысль он развивал и в докладе на IV съезде Советов УзССР в феврале 1931 г.: «Беря курс на колхоз, нельзя забывать единоличные бедняцко-середняцкие хозяйства; не надо администрировать, надо, чтобы наши планы обсуждались массами, а не внедрялись сверху»6.

1Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 403.

2ЦГА РУз, ф. 837, оп. 15, д. 34, л. 127-151.

3Правда Востока. 1927, 1 февраля.

4ЦГУ РУз, ф. Р-837, оп. 15, д. 29, л. 8.

5Там же, д. 3, л. 85.

6Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 37.

- 162 -

По данным официальной статистики, к 1936 г. дехканинединоличник был вытеснен из социальной жизни кишлака, 95 % всей сельскохозяйственной продукции давали колхозы и совхозы1.

Но желаемых результатов не было. Решению задач увеличения производства хлопка, зерна и других сельскохозяйственных культур мешали плохая организация работы государственного аппарата, советских и партийных органов, их силовые методы работы. Ф. Ходжаев неоднократно обращал на это внимание правительства и руководства партии.

Прежде всего, по его мнению, главным недостатком в работе государственного и советского аппаратов было то, что так и не удалось добиться четкого разграничения функций. В начале 1930-х годов Ф. Ходжаев писал: «…Надо добиться, чтобы от ширката, колхоза

исамой низовой советской ячейки в кишлаке, вплоть до СНК, было для всех ясно и четко установлено, кто чем должен заниматься, кто за что отвечает, кто в какие календарные сроки и что должен сделать»2.

Большие недостатки наблюдались и в планировании. «Не всегда

ине всюду наши планы отвечают или отражают действительность», – писал Ф. Ходжаев в 1931 г. – Очень часто это были просто «потолочные планы». В качестве примера он привел факт обнаружения в 1931 г. недосева на 150 тыс. га по сравнению с составленными ранее планами. После проверки оказалось, что сведения были ложными. Получалось, что во многих районах «если бы даже вспахать все дороги, все крыши домов, то не оказалось бы того количества земли, которое было намечено по плану»3.

Врассматриваемый период, по мнению Ф. Ходжаева, в сельском хозяйстве наблюдались многочисленные факты администрирования. Он указывал, что «руководители районов не убеждали, а приказывали, администрировали, а не руководили, пускали все на самотек»4. Бывали случаи, когда колхозников «заставляли сеять хлопок на солончаках и совершенно негодных и неудобных землях»5, им определяли планы с жесткими сроками пахоты, сева, уборки урожая.

Все это серьезно тормозило развитие всего народного хозяйства республики, а таких важных отраслей сельского хозяйства, как хлопководство и зерноводство – особенно. Несмотря на большое

количество заседаний, совещаний, слетов, лозунгов и призывов,

1Правда Востока. 1936, 1 декабря.

2Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 401.

3Там же. С. 78.

4Там же. С. 440.

5Там же. С. 240.

- 163 -

планы хлопкозаготовок и хлебозаготовок из года в год не выполнялись.

В целом же можно полагать, что труды Ф. Ходжаева рисуют объективную картину развития сельского хозяйства республики в 1920 – 1930-х гг., акцентируя внимание на таких проблемах, как насаждение монокультуры хлопка, неудовлетворительное состояние животноводства, зерноводства и других важнейших отраслей аграрного сектора.

Еще один очень важный круг вопросов, который постоянно находился в поле зрения главы правительства Узбекистана, – это проблемы народного образования и здравоохранения. Культурная отсталость, как считал Ф. Ходжаев, была главным тормозом в развитии республики. «Все важнейшие задачи, стоящие перед нами, – писал он, – индустриализация страны, реконструкция ее сельского хозяйства и весь комплекс вопросов социалистического строительства… упираются в вопрос культурной революции, в работу по народному образованию. Этот участок – самое узкое место, наибольшая диспропорция существует между нашими хозяйственными достижениями и состоянием народного образования»1.

Правительство Узбекистана прилагало огромные усилия для ликвидации культурной отсталости республики. Ф. Ходжаев в своих работах приводит многочисленные статистические материалы о росте грамотности среди населения, об увеличении количества школ, педагогов, в также росте процента учащихся из коренного населения. Однако, все это были показатели количественного роста грамотности населения. Качество же этих процессов значительно отставало.

Самым отрицательным образом на качестве преподавания сказывалась нехватка педагогических кадров, особенно из коренного населения. Значительная часть педагогов сама была малограмотна, так как эта проблема решалась, в основном, через систему краткосрочных курсов ликвидации неграмотности. По мнению Ф. Ходжаева, эти курсы практически решали задачу всего лишь ликвидации азбучной неграмотности. Тем не менее окончивших такие курсы зачисляли в разряд грамотных и направляли на работу в школу. В 1928 г. таких учителей в начальной школе было более 60 %2.

Одним из недостатков в системе народного образования был также большой отсев учащихся из школ. Причем Ф. Ходжаев приводит интересную деталь: одной из основных причин отсева, по твердому убеждению социальных властей, были не слабые знания

1Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 214.

2ЦГА РУз, ф. Р-837, оп. 15, д. 3, л. 80

- 164 -

учащихся, а их «несоответствие классовой линии». Это было одним из страшных негативных явлений новой системы. Из школ первой ступени отчисляли 7-8-9-10-летних мальчиков и девочек за то, что кто-то из их предков был купцом, торговцем или еще кем-то из «классово-чуждых элементов». Часто отчисляли, несмотря на то, что им оставалось учиться год или полтора, что они почти окончили школу. Ф. Ходжаев с большим возмущением выступал против этой порочной практики. Выступая на III съезде Советов УзССР, он подчеркивал: «Советская власть правильно или неправильно 8 лет тому назад приняла в школу студента, который обучался 8 лет. Советская власть тратила на него деньги, теперь он оканчивает. И неужели все то, что тратилось на него в течение этих лет, должно идти на ветер? ...

Надо учесть, что мы нуждаемся в культурных силах, нам нужны люди, владеющие наукой, техникой… Выписываем же мы американских и немецких инженеров, что они разве более близки нам? Я думаю, что если на человека тратили деньги в течение восьми лет и никто не выявил, что он был враждебно настроен или выступил против Советской власти, мы выбрасывать его не можем … надо чистить …, но надо знать, кого чистить»1.

Ф. Ходжаева очень беспокоила ситуация, которая сложилась в вузовской системе в этот период. В своем докладе на III съезде советов он говорил о том, что в вузах безжалостно отчисляют студентов «только потому, что они находятся в родственной связи с бывшими купцами, торгашами или чиновниками, ... несмотря на то, что им осталось учиться год или полтора, что они через год могут выйти уже настоящими спецами». Он называл эти действия неправильными и бессмысленными2. Но, несмотря на все недостатки, самым главным итогом происходивших перемен Ф.Ходжаев считал то, что из среды узбекского народа вырастали люди новых профессий: агрономы, врачи, техники, инженеры, художники, артисты, писатели3.

В материалах Ф. Ходжаева четко проходит мысль о весьма ощутимых достижениях в области здравоохранения Узбекистана за 1925 – 1937 гг. Работу Народного комиссариата здравоохранения на фоне деятельности других наркоматов Ф. Ходжаев постоянно ставил в пример: «Наркомздрав является одним из лучших комиссариатов в нашей республике, – отмечал он в своем докладе на II съезде советов Узбекистана в марте 1927 г. – Я должен сказать перед съездом, что

1ЦГА РУз, ф. Р-837, оп. 15, д. 61, л. 46-47.

2Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 336.

3Там же. С. 503.

- 165 -

это один из тех комиссариатов, где наши средства тратятся на нужды народа и трудящихся масс. Я должен сказать, что в аппарате комиссариата здравоохранения находятся люди науки, люди, искренне преданные своему делу»1. Следует отметить, что такая высокая оценка работы давалась Ф. Ходжаевым довольно редко.

Изучение наследия Ф. Ходжаева показывает, что в его работах и выступлениях содержится глубокий поэтапный анализ состояния народного хозяйства Узбекистана в 20 – 30-е годы ХХ в. прослеживается обостряющаяся с каждым годом напряженная политическая и социальная атмосфера, которая вызывалась политикой классовой нетерпимости и утверждением командно-бюрократической системы. Ф. Ходжаев приводит немало фактов головотяпства, доведения до чистейшего абсурда и без того антинародных и антидемократических установок кампаний. Конечно, он был сыном своего времени,

иего классово-партийная позиция наложила определенный отпечаток на направленность и содержание его трудов, но это никоим образом не лишает их определенной объективности. Для его работ характерен реализм, здравый смысл и взыскательность. Возможно, причина в том, что Ф. Ходжаев формировался как общественный деятель под влиянием идеологии джадидизма и младобухарцев, которые придавали приоритетное значение реформам. Кроме того, начало его государственной деятельности на посту председателя Совета народных назиров БНСР проходило в условиях перехода к НЭПу, под влиянием которого формировалась в те годы концепция государственного управления и социально-экономической политики. НЭП способствовал либерализации и демократизации политической

иобщественной жизни. И, наконец, следует иметь в виду, что в Узбекистане во второй половине 1920-х гг. шли в своей основе реформационные процессы и, в отличие от некоторых работников Узбекистана, стоявших на позициях жесткого революционного экстремизма, Ф. Ходжаев был сторонником политики продолжения НЭПа и принципов демократизации общества. Эту позицию он сумел сохранить до конца своей жизни, о чем свидетельствует анализ его творческого наследия.

Вцелом следует отметить, что в 1920-е годы не было издано ни одной крупной аналитической работы, раскрывающей «победные достижения» советской власти, ибо их объективно не было, а перед исторической наукой в то время еще не были поставлены условия, обязывающие ее исследовать не существующие явления. Но в эти

1 Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 194.

- 166 -

годы был создан целый ряд серьезных аналитических исследований экономистов, статистиков, историков, образованных (а не из выдвиженцев) крупных партийных работников, каковым и являлся Ф. Ходжаев, в которых рассматривались самые острые и животрепещущие социально-экономические проблемы времени и делались далеко не марксистские выводы. Издание таких работ было возможно потому, что, во-первых, имелись высококвалифицированные дореволюционные специалисты, имевшие большой опыт научной работы, умеющие привлекать обширные статистические и документальные материалы, и, во-вторых, потому, что в 1920-е годы, как было отмечено выше, в республике еще допускались в научных исследованиях определенный плюрализм мнений и нестандартные методологические подходы. Но поскольку по поднятым вопросам и сделанным в них выводам эти работы не вписывались в сложившуюся в последующее время в исторической науке марксистскую идеологическую концепцию, они были отвергнуты советской историографией и преданы забвению. К их числу относилась и работа Ф. Ходжаева «Десять лет борьбы и строительства (К десятой годовщине Октября)».

Эта работа, по словам самого автора, была первой попыткой глобально осмыслить изменения, которые произошли в хозяйственной жизни республики за 10 лет советской власти1. Она интересна тем, что содержит уникальные цифровые данные, характеризующие положение Туркестана в 1913, 1917, 1925 – 1926 годах, которых нет ни в одном статистическом сборнике.

Критический взгляд на происходившие процессы оставался характерным для творчества Ф. Ходжаева на протяжении всего изучаемого периода. И даже когда в начале 1930-х годов высказывать критические замечания стало не только не актуально, но и просто опасно, автор оставался верным своим принципам, хотя, конечно, наступательный характер его критики несколько затушевывается.

Именно этот критический анализ в наследии Ф. Ходжаева представляет особую ценность для исследователей, изучающих историю советского периода 1920 – 1930-х годов.

Опыт работы на посту главы правительства республики, а также личностные качества Ф. Ходжаева, его образованность, эрудиция, талант исследователя и публициста не только определили уровень информированности его работ, но и предали им большую четкость, логику изложения, конкретность и лаконизм. Они построены на

1 Ходжаев Ф. Десять лет борьбы и строительства. Самарканд-Ташкент. 1927 / Избранные труды. Т. II. … С. 110-157; Хўжаев Ф. Октябрьнинг ўн йиллиги. Тошкент-Самарканд, 1927 / Танланган асарлар. Т. II. Б. 122-173.

- 167 -

богатой источниковой базе. При их подготовке автор прорабатывал большой подготовительный материал. Об этом свидетельствуют сохранившиеся в архиве документы.

Всвоих работах Ф. Ходжаев приводит цитаты из книги Д.Н. Логофета «Бухарское ханство»1, а также, и это особенно ценно, высказывания Мустафы Чокаева, Пьера Ремодля и других представителей оппозиционного лагеря о национально-государственном размежевании республик Средней Азии, о развитии Узбекистана после октября 1917 г., земельно-водной реформе2.

Период, когда Ф. Ходжаев возглавлял правительство Узбекистана, по его социально-политической значимости можно подразделить как бы на два этапа: первый – 1925 – 1926 гг. и второй 1930 – 1937 гг. Первый этап связан с осуществлением НЭПа, его свертыванием, активным претворением в жизнь политики индустриализации, относительной свободы творческой мысли и высказываний; второй – это время становления и утверждения тоталитарно-бюрократичес- кого режима, культа личности Сталина, свертывания демократии, активной борьбы с «классовыми врагами», период коллективизации

имассовых репрессий. В творческом наследии Ф. Ходжаев отразились все характерные черты того времени.

В1925 – 1926 годах Ф. Ходжаев смело высказывал свою позицию по многим аспектам развития народного хозяйства, давал оценки текущих событий и проводимых реформ, подводил итоги прошедших, хотя и в определенных политических рамках. В предисловии к своей работе «Десять лет борьбы и строительства» (1927) он писал: «Я лишь надеюсь, что эта брошюра … даст возможность хотя бы частично ознакомить читателей со всей той поистине колоссальной работой, которая произведена в нашей стране рабоче-крестьянскими массами и поможет самостоятельной оценке наших октябрьских завоеваний»3. Что же он имел в виду, говоря о «самостоятельных оценках»? Это был явный намек на неприятие навязываемого Центром мнения в оценке политических событий 1917 г. Анализируя события октября 1917 г., он, вопреки сложившемуся к этому времени стереотипу о повсеместном активном участии в них широких масс, приходит к выводу о крайней пассивности местного населения Туркестана в этот период. Это явление он объясняет тем, что местного пролетариата здесь практически не было, а дехканство и

беднота имели лишь «смутное представление об Октябрьской

1Ходжаев Ф. Избранные труды. … С. 121-122.

2Там же. С. 165-166, 205-206, 208-211, 217, 416-417.

3Там же. С. 160.

- 168 -

революции», «смутно знали тех, кто стоял во главе этого движения, и смутно представляли себе, что им несла эта новая революция»1. Его точка зрения была определена не только его опытом в качестве очевидца и свидетеля событий, но и способностью к анализу и исследовательскими навыками, но и знанием менталитета населения Средней Азии. Отмечая, что Октябрьская революция в Туркестане была совершена преимущественно силами русского рабочего класса, поскольку широкие народные массы не были к ней готовы и слабо разбирались в происходящих событиях2, Ф. Ходжаев все же, противореча себе, утверждал, что она «широко всколыхнула спящие массы народа»3. Это, конечно, был вынужденный реверанс в сторону большевистской власти.

Политический плюрализм и жесткое высказывание своей твердой собственной позиции, характерные для второй половины 1920-х годов, после 1930 г. проявляется все меньше и меньше и в весьма сглаженном виде. В это время в докладах и статьях Ф. Ходжаева все большее место, как впрочем и в практике работы всего советского и партийного аппарата республики, занимают славословия гигантских успехов, призывы к классовой непримиримости. Свобода мысли заменяется политическими штампами.

Возьмем для примера две работы Ф. Ходжаева: «К пятилетию существования Узбекской ССР» (1929 г.)4 и «10 лет побед» (1935 г.)5 посвященная десятилетию республики. Первая работа – это серьезный анализ пройденного пути с объективными оценками достижений и откровенно обсуждаемыми проблемами, возникшими в ходе поступательного развития республики. Этим проблемам посвящен специальный раздел брошюры – «О некоторых важных проблемах, еще недостаточно проработанных». Это: богарная проблема; вопросы орошения Хорезма и Кашкадарьи; вопрос энерговооруженности хозяйства и связанного с ним генерального плана электрификации; градоустройства с входящей в него проблемой старых городов; восстановления и расширения основного капитала коммунального хозяйства и улучшения его работы6. В разделе был дан подробный анализ этих наиболее болевых точек народного хозяйства республики и предлагались пути их решения.

1Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 161.

2ЦГА РУз, ф. Р-337, оп. 15, д. 3, л. 2.

3Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 123.

4Там же. С. 352-381.

5Там же. Том 1. С. 397-411.

6Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 373.

- 169 -

Вторая работа, написанная всего через пять лет, – типичный политический штамп о «грандиозных» достижениях республики во главе с Коммунистической партией. Названия брошюр как нельзя лучше свидетельствуют и наличии содержательных граней между двумя этапами в творчестве Ф. Ходжаева – «К пятилетию существования Узбекской ССР» (как нельзя просто и деловито) и «10 лет побед»

– что говорит само за себя. Только под давлением политической обстановки в стране такой аналитик и реалист как Ф. Ходжаев мог написать в 1935 г.: «Наши успехи в области строительства социализма создали уже на сегодняшний день такие условия, что стало неузнаваемым положение не только рабочего класса, но и миллионных масс колхозников, которые, борясь за лозунг партии «сделать колхозы большевистскими, а колхозников зажиточными», становятся по-настоящему и в действительности зажиточными»1.

Возвращаясь к предыдущему периоду, следует отметить, что чрезвычайно острой для 1920-х годов была проблема старых городов. Они находились в крайне плачевном состоянии. Почти полуторамиллионное население старых городов республики жило в условиях колоссальной скученности, антисанитарии и жилищных неудобств. Решение проблем коммунального обеспечения, водоснабжения и благоустройства требовало больших капиталовложений. В этих условиях у части местных руководителей появилось мнение не расходовать средства на благоустройство старых городов, а строить новые и переселять туда население. Ф. Ходжаев, прекрасно понимая утопичность этой идеи, считал необходимым без лишних разговоров пытаться делать все возможное для улучшения жизни населения старых городов. Он писал: «Споры о том, нужно ли улучшать нынешние старые города или перевести население старых городов во вновь отстроенные новые города, раз и навсегда должны быть прекращены. Ясно, что несколько сот тысяч населения не разместить за два-три года в новых городах и не суметь отстроить вновь необходимое количество жилищ. Надо не спорить на эту тему, а по возможности поддерживать существующие старые города»2.

Очевидно и то, что он хорошо осознавал взаимосвязь проблемы и проблемы сохранности памятников старины: с разрушением городов разрушались памятники, а следовательно и сама история. Это была особая боль Ф. Ходжаева, считавшего, что «Тому, кто не знает своей истории – трудно понять своих предков»3. Выступая перед

1Ходжаев Ф. Избранные труды… С. 403.

2Там же. С. 377.

3Там же.

- 170 -