XX

активом г. Хивы 28 сентября 1933 г., он с возмущением говорил: «Возмутительно то состояние разрушения, в котором находится город Хива, возмутительно варварское отношение к памятникам старины … В Хиве есть памятники старины, которые мы должны, безусловно, сохранить. Нам не важно то, что здесь жил хан, а важно то, что это произведение искусства, что люди вложили в него свой труд. Мы должны уважать труд этих людей, а не разрушать. Вы должны привести старый город в порядок. Требуйте на это деньги, и я помогу вам. Хиву надо сохранить»1.

При всей своей занятости государственными делами Ф. Ходжаев занимался еще и научно-исследовательской работой: он написал два варианта работы по истории Бухарской революции, принимал участие в разработке истории гражданской войны в Средней Азии, рецензировал художественные произведения и мемуары.

Особое значение для историографии этого времени имеют труды Ф. Ходжаева, в которых он проявил себя как недюжинный историк, провел колоссальную работу по анализу исторических событий и оценке национально-освободительных и реформаторских движений начала ХХ в. Первая попытка дать обобщающий анализ джадидизму, ответить на вопрос, что же это такое и что дал джадидизм для общественно-политического развития страны в целом, была предпринята Ф. Ходжаевым в статье «Джадиды», опубликованной в сборнике, куда вошли также статьи Е. Фёдорова, Т. Рыскулова и С. Гинзбурга о движении коренного населения в 1925 г., восстании 1916 г. и басмачестве в Фергане2. В своей статье Ф. Ходжаев впервые дал общую характеристику джадидизму в странах мусульманского Востока и уже здесь пытался связать возникновение джадидизма в Бухаре не только с внешними факторами, но и с политической и социальной ситуацией в самом эмирате, которая не могла не вызывать изменений в обществе.

Другой его труд – «Материалы к истории Бухарской революции», является важнейшим источником по истории джадидизма и в целом истории Бухары на переломном этапе конца XIX – начала ХХ в. Сочетание взгляда очевидца, руководителя реформаторского движения, представителя молодого продвинутого поколения Бухары с острым умом и опытом аналитика делают эту книгу особенно интересной.

Замысел её написания Ф. Ходжаев вынашивал долго. Его жела-

1Ходжаев Ф. Избранные труды… С .6-7.

2Очерки революционного движения в Средней Азии. М.: Издание научной ассоциации востоковедения, 1926.

-171 -

ние усилилось после выхода в 1926 г. книги Садриддина Айни «Материалы по истории бухарской революции»1, носившей мемуарный характер. Ф. Ходжаев не был согласен с некоторыми положениями автора, но главное он понял, что необходимо более глубокое, социально-историческое изложение событий на научной основе, с привлечением необходимых документальных материалов, хотя очень высоко оценил книгу С. Айни, как историко-психологическое эссе.

Изданный в 1926 г. на двух языках – русском и узбекском, труд Ф. Ходжаева вызвал большой общественный резонанс и разошелся мгновенно. Ф. Ходжаев сумел показать в нем внутреннюю динамику джадидизма, его связь с прогрессивными движениями других стран, объяснить причины возникновения, определить этапы его развития. В памяти людей еще было живо представление о джадидизме, да и живы были сами джадиды, отдавшие все свои силы после установления советской власти в регионе развитию образования и просвещению масс.

Ф. Ходжаев ясно и четко охарактеризовал состояние региона. Привнесение в него новых форм цивилизации, вызвало рост торгового капитала, а также расслоения дехканства и разделение его на бедноту и кулачество, разложение феодальных и родовых связей. Все эти процессы стремительно проходящие в Туркестане, в Бухаре проявлялись слабее вследствии существовавшей формы власти. К тому же благодаря положению Бухары, как духовного центра ислама в Средней Азии, «всякие реформы в ней одновременно (были) и очень важными и очень трудными»2.

Как объяснял Ф. Ходжаев, духовенство являлось «основным поставщиком чиновничества» и это «единение двух сил: эмира и духовенства образовывало нерушимую, казалось силу бухарского правительства», которая «монополизировала в своих руках все дело управления, суда и образования. Давать населению возможность светского образования, это значило – готовить своих противников, вбивать клин в ... окончательную систему средневековой традиции, на основании которой управлялась Бухара...»3.

Вспомним, что эмир воспользовался именно духовенством, поднявшим толпу на разгром демонстрантов в марте 1917 г., вышедших под руководством джадидов в поддержку манифеста самого же

1Айни С. Материалы по истории бухарской революции. М., 1926 (На узбекском языке, арабской графикой).

2Ходжаев Ф. Материалы к истории Бухарской революции. Ташкент, 1926. С. 8–9.

3Там же.

-172 -

эмира, который был отменен.

Ф. Ходжаев сам был одним из главных зачинщиков манифестации. Несмотря на то, что «русский резидент Миллер не дал своего согласия, Ф. Ходжаев, – как он писал, – дал уклончивый ответ» на вопрос Фазлитдина Мансура и Абдул-Вахида Бурханова. Это означало, что он усыпил их бдительность. Число манифестантов было внушительно – до 7 тысяч человек. Однако и против них собралась толпа в таком же количестве, крайне возбужденная и спровоцированная духовенством по указанию эмира. Во избежание кровопролития джадиды мирно разошлись. Но реакция уже успела наступить: начались репрессии и гонения джадидов. Ф. Ходжаев выехал в Новую Бухару, т.е. в Каган. Нужно спасать своих единомышленников, за судьбу которых он чувствовал себя ответственным и отчасти виновным в таком исходе. И поэтому он был вынужден обратиться за помощью к русским революционерам. Те арестовали русского резидента Шульца. Эмирское правительство под давлением этих процессов освободило арестованных джадидов Ата Ходжаева, Юсуф Заде, Айни, Мирботу, Мирза Насруллу и др.1

Ф. Ходжаев согласился на смену Центрального Комитета младобухарской партии по настоянию ее старших членов, уступив «временно руководство делом её правому крылу». Это характеризует его как искуссного стратега. Он прекрасно понимал, что допущенный временный союз в конечном итоге приведет к расколу, так как правые отчаянно не хотели вооруженной борьбы. Он понимал и то, что дальнейшие переговоры с эмиром ни к чему не приведут: теперь уже он не допустит легализации джадидов. И в очередной раз вырваться из его рук ему удалось при поддержке революционных войск Кагана. После этого позиция Ф. Ходжаева окончательно победила, покончив с многим из наследства джадидизма, в том числе с тактикой узкого культурничества и шатания в политике». Эти слова самого Ф. Ходжаева свидетельствуют о его стремлении покончить с либерализмом своих старших товарищей по партии. С этого момента Ф Ходжаев при поддержке А. Фитрата, неуклонно повел движение в сторону революции. Это привело к отходу многих влиятельных лиц от партии, в том числе Мансурова и Мухитдина Рафоата. Это и предрешило неудачный исход колесовских событий в марте 1918 г. и очередной разгром джадидов.

1918 г. Ф. Ходжаев, эмигрировавший в Москву, возглавляет новый ЦК Московского комитета младобухарцев при представи-

1Ходжаев Ф. Материалы к истории Бухарской революции. Ташкент, 1926. С. 27.

-173 -

воспитанных джадидизмом и их роли в национальных компартиях, то можно говорить как об элементах, которые более или менее последовательно примкнули к линии ВКП(б) и поэтому очутились в рядах ВКП(б)», – писал Г. Туркестанский. Наверное, он был прав, поскольку экспортированная из России революция была чуждой народу и не отвечала интересам коренного населения Средней Азии1. Большинство же джадидов отошло от политики после Кокандских событий. В Бухаре же это произошло позже, после осуществления революции они во главе с Ф. Ходжаевым пришли к власти. Правительство БНСР первоначально состояло, в основном, из бывших джадидов, которые, убедившись в имперской политике России, не позволившей национальной самостоятельности, ушли в ряды сопротивления, либо просто отошли от политических дел. Однако последующая история БНСР, ее руководства, внутренней борьбы, идейных течений необъяснима без знания истории джадидизма, потому что он оказывал свое влияние и на последующие события и на самого Ф. Ходжаева. В Советской историографии было принято считать, что Ф. Ходжаев, находясь в эмиграции в Москве (до революции 1920 г. в Бухаре) ознакомился с марксизмом-ленинизмом и здесь начался этап его «коммунистического прозрения». Следует отметить, что несмотря ни на что, он был принципиальным до предела возможностей. Об этом свидетельствует следующий факт: Туркестанское Центральное бюро Революционной младобухарской партии, организованное в Ташкенте, не придерживалось коммунистической ориентации и в отличие от коммунистической группы партии пыталось «использовать в борьбе против эмира все имеющиеся в Бухаре силы, в том числе многочисленных мелких торговцев, ремесленников, среднее и мелкое чиновничество», которые не понимали и не воспринимали коммунистических идей, но были за реформы. Не отрицая того факта, что программа Туркестанского Центрального бюро революционных младобухарцев была написана под влиянием программы РКП(б), отметим, что в ней подчеркивалось историческое значение джадидского движения, ставшего фундаментом младобухарской партии. Как отмечалось, Ф. Ходжаев рассматривал эти два явления как два неразрывных этапа одного процесса. Как подчеркивал он в заключении своей книги, несмотря на то, что многое из джадидизма подверглось ревизии и пересмотру, многое было принято младобухарским движением. Тем самым Ф. Ходжаев утверждал, что джадидизм заложил основу прогрессив-

1Туркестанский Г. Кто такие были джадиды. Ташкент: САКУ, 1926. С. 25.

-175 -

ным процессам во всех сферах жизни народов Средней Азии. Он только с грустью и сожалением отмечал, что «старые джадиды» не поняли новых веяний, что не все джадиды приняли участие в строительстве новой жизни. Подводя итоги книги «К истории революции в Бухаре», Ф. Ходжаев ничего негативного в адрес новой власти, но ничего и критического в адрес джадидизма не высказывает.

Однако тоталитарный режим уже набирал обороты. Как можно было допустить, чтобы один из руководителей, фактически глава правительства, «идеологизировал» джадидизм в ущерб большевизму! В печати незамедлительно появляется статья зав. кафедрой Среднеазиатского коммунистического университета П.Г. Галузо под псевдонимом Г. Туркестанский1, где автору, Ф. Ходжаеву, предъявляются эти обвинения. Статья была ничем иным, как социальным заказом. Ею начиналась долговременная кампания травли Ф. Ходжаева. Самого же Ф. Ходжаева вызывали на заседание Средазбюро ЦК ВП(б) и ЦК КП(б)Уз, где проходило обсуждение этого вопроса и принято решение, указывавшее на ошибочность его формулировок относительно социальной сущности джадидизма и вообще его оценки, как общественно-революционного движения. Позднее, советские историки обвиняли его и в неправильной характеристике Махмудходжи Бехбуди, которого он считал своим учителем. Ф. Ходжаев считал и писал об этом в своей книге, что едва ли кто может сравниться с М. Бехбуди по политической, общественной деятельности и разнообразию знаний.

Последнюю лепту в критику «идеологических ошибок националистического характера» Ф. Ходжаева внес секретарь Средазбюро ЦК ВКП(б) Я.К. Бауман в выступлении на Ташкентской городской партийной конференции в 1932 г. Кампания продолжалась шесть лет, пока, наконец, не вышло второе издание книги со значительными изменениями2. Ф. Ходжаев был вынужден переработать её и дополнил частью о положении БНСР и национально-государствен- ном размежевании Средней Азии. В итоге джадидизм приобрел трафаретную большевистскую характеристику: заслуги есть, но «джадиды встали на позиции контрреволюционного байства и кулачества и останутся наиболее верными слугами капитала». Изменив заключение, Ф. Ходжаев все же попытался оставить основное в прежней канве, хотя младобухарская партия называлась уже

1Туркестанский Г. Об одном историческом документе // Коммунистическая мысль. 1926. № 2. С. 196–198.

2Ходжаев Ф. К истории революции в Бухаре и национального размежевания Средней Азии / Избранные труды. Ташкент: Фан, 1970. С. 71–318.

-176 -

целом, заключает рецензент, рассказ, помимо всего прочего, весьма слаб и в художественном отношении: например, неправдоподобно изображено бегство героини.

Сам Ф. Ходжаев очень тщательно работал над своими рукописями. Об этом свидетельствуют сохранившиеся его авторские рукописи1 и тексты с его редакционной правкой2. В качестве примера можно привести его работу над докладом о мерах подъема зернового и животноводческого хозяйства, об укреплении колхозов на слете колхозников зерновых и животноводческих районов в 1934 г.: в предложении о мобилизации усилий на выполнение «указаний вождя… нашего друга» вставлено слово «великого тов. Сталина»3. В предложении «трудящиеся … должны понять, что единственный выход … из состояния отсталости… путь организации культурной, зажиточной и свободной жизни для них – является путь колхоза» зачеркнуто слово «свободной»4. В предложении об успешном развитии сельского хозяйства «это является, наконец, результатом того, что наши партийные и советские органы и в центре и на местах стали (вставлено слово «несколько») лучше работать» (д. 117, л. 9). Сохранились также, наряду с окончательными, уже известными исследователям текстами докладов, статей, их некоторые черновики с авторскими подготовительными материалами.

Интересен также авторский вариант статьи «10 лет Советской Конституции» (1933 г.), выправленный от руки автором. Для работы характерна тщательность формулировок, хорошая редакторская работа (сняты повторы, уточнены формулировки, расставлены акценты) (д. 126). К сожалению, практически не сохранилась личная переписка Ф. Ходжаева.

Самая отличительная черта творчества Ф. Ходжаева, в том числе научного – это выражение собственной позиции и даже в более поздних работах это прослеживается достаточно четко. Однако известно, что его попытки проявить самостоятельность даже в рядовых вопросах, например, в бытность главой Совета Народных Назиров БНСР, заключить экономический договор с РСФСР напрямую, без согласования со Средазбюро ЦК РКП(б), получали решительное пресечение. Будучи председателем Совнаркома УзССР, он пытался также учитывать интересы республики и выступал против диктаторской политики центра, в частности, в вопросах хлопковод-

1ЦГА РУз, ф. Р-837, оп. 15, д. 81, 92, 119, 126, 153, 191, 226, 229, 235, 236.

2Там же, д. 75, 82, 84, 87, 88, 90, 91, 94, 96, 100, 117, 127, 135, 152, 167, 188, 196, 226, 234.

3Там же, д. 117, л. 1.

4Там же, л. 4.

-178 -

ства. Порой он был вынужден прилагать огромные дипломатические усилия и даже одевать маску преданного подчиненного, чтобы продолжать действовать в интересах народа.

Внешне он был «верным сыном партии». Увидеть в этом беспринципность было бы поспешным заключением, непониманием, в какой трагической атмосфере приходилось ему работать. Ведь собственно для себя ему мало что было нужно. О таких людях в народе говорят «меъдаси тук», что буквально означает «сытый человек», не интересующийся материальными благами. Он верил в джадидизм, прогресс, бухарскую революцию, в будущее своей страны и поэтому спокойно пожертвовал родовым богатством, сдав государству 25 пудов литого золота, 4,8 миллионов золотых монет, 5 пудов серебренных монет, около 7 миллионов кредитных денег, не говоря уже о землях и прочем имуществе1.

Занимая высокие должности, он был бессеребренником и в отличие от некоторых большевистских руководителей не набивал себе карманы. Это было известно многим и служило одной из причин поддержки немалого количества людей, занимавших ответственные посты и представлявших оппозицию линии партии в вопросах экономики и культуры. Он опирался не на Москву, а на национальные кадры, на своих соратников по джадидизму, проверенных в экстремальных ситуациях и борьбе с эмирским деспотизмом, таких как Усман Ходжаев, Абдулхай Арифов, Атаходжаев, М. Аминов и многих других, обвиненных большевиками в «пантюркизме» и измене Родине. Ф.Ходжаев был обвинен в подборе кадров по признаку родства. Г.Н. Орджоникидзе в речи на активе бухарских коммунистов 9 мая 1922 г. отметил: «Наряду с укреплением правительства, возглавляемого Файзуллой, мы должны принять все меры к тому, чтобы очистить его не только от контрреволюционных элементов, но и от родственных связей»2.

Но попытка оторвать его от «националистических элементов» ни к чему не привела. Он и на посту председателя СНК УзССР пользовался мощной поддержкой интеллигенции Узбекистана и заслуженным уважением народа. Молва о нем ходила еще задолго до того, как он стал главой правительства республики. В день его приезда в Ташкент из Бухары, по воспоминаниям очевидцев, улицы были полны толпами людей, которые вышли приветствовать его, а старики подходили и благословляли. Вскоре на базаре Коффон в

1Ражабов Қ. Ўчиб, сўниб яна ёниш бор // Жамият ва бошқарув. 1998. № 2. 35–36- бетлар.

2ЦГА РУз, ф. 47, оп. 1, д. 264, л. 15.

-179 -

старом городе состоялся многотысячный митинг. Ф. Ходжаев прибыл туда в чалме и бухарском халате и выступал перед народом. На митинге было много женщин в паранджах. Он был великолепным оратором. Народ встречал его словами о будущем республики огромными рукоплесканиями. Его эрудиция, благородный облик и даже красота завораживали людей*.

Ф. Ходжаев был вдумчивым и инициативным руководителем. Многие отрасли народного хозяйства Узбекистана получили начало своего развития благодаря его усилиям. Так, например, после поездки в Хорезм в 1933 г. он поставил перед союзным правительством вопрос о максимальном использовании природных ресурсов Хорезмской области путем коренного улучшения орошения в низовьях Амударьи, а также проведения железнодорожной линии Чарджоу – Ново-Ургенч протяженностью 500 км, что позволило бы тесно увязать экономику отдаленных областей с хозяйственной жизнью Узбекистана и Туркмении.

Ф. Ходжаеву принадлежит заслуга в разработке плана освоения новых земель строительством около 50 каналов в Ферганской и Зарафшанской долинах, в Каршинской степи и Сырдарьинской области.

Дальновидность Ф. Ходжаева помогала ему выдвигать реальные планы индустриального развития республики. Благодаря его усилиям были начаты работы по выявлению и освоению месторождений нефти в районе Хаудага, угля – в Байсуне, меди – в Алмалыке, мрамора и цветных металлов – в Самаркандской и Ферганской областях, развернуто строительство электрохимкомбината в Чирчике, текстильного комбината в Ташкенте.

Выступая на VII съезде Советов СССР, Ф. Ходжаев поставил впервые вопрос о реконструкции города Ташкента.

Все вышеприведенные факты свидетельствуют о том, что Ф. Ходжаев был высокообразованным и талантливым человеком. И хотя его творчество несло на себе довольно четкий отпечаток своего времени, он сумел сохранить в нем свою яркую индивидуальность. Безусловно, Ф. Ходжаев внес свою значительную лепту в историческую науку и как автор непосредственно исторических трудов, и как государственный деятель, документальное наследие которого является по сей день ценнейшим источником по истории изучения одного из сложнейших периодов отечественной истории.

* По воспоминаниям Рахбар Гулямовой, которой в ту пору было 16 лет. Она находилась

вгостях у дяди, жившего вблизи базара, и с его семьей вышла на митинг.

-180 -