XX

Еще одним интенсивно исследуемым в советской историографии направлением были проблемы культурного развития, вопросы народного образования, науки, духовной сферы1. В литературе эти моменты именовались «культурной революцией» и «коренной ломкой отношений в сфере культуры», которые имели содержательную и тематическую связку с литературой социального плана2.

годы. Ташкент: Фан, 1981. – 184 с.; Зияев Х. Историческая наука в Узбекистане от XXIV к XXV съезду КПСС // ОНУ. 1976. № 2. С. 25-30; Турсунов Х., Ахунова М., Нуруллин Р. Актуальные проблемы исторической науки в Узбекистане // Коммунист Узбекистана. 1977. № 6. С. 66-72; Алимова Д. Историография участия женщин в развитии промышленности Узбекской ССР: 1925-1941 // ОНУ. 1978. № 9. С. 45-48; Ее же. К историографии участия женщин в развитии сельского хозяйства УзССР // ОНУ. 1979. № 5. С. 52-58; Ее же. Литература об участии женщин Узбекистана в общественном производстве в период развитого социализма // ОНУ. 1984. № 3. С. 44-49; Касымов Ф. Переход народов Средней Азии к социализму, минуя капитализм: Историографический очерк. Ташкент: Фан, 1979. – 168 с.; Его же. Борьба советских историков против буржуазной фальсификации опыта строителсьтва социализма в Средней Азии: К историографии вопроса // ОНУ. 1979. № 6. С. 53-60; Его же. Минуя капитализм: Советская историография перехода народов Средней Азии к социализму. Наука, 1980. – 376 с.; Основные направления исторических исследований в Узбекской ССР // Советская историческая наука в 19751979 гг. М.: Наука, 1980. С. 307-312; Ахунова М. Историческая наука в Узбекистане в годы десятой пятилетки // ОНУ. 1981. № 2. С. 27-31; Юсупов Э. XXVI съезд КПСС и актуальные проблемы развития общественных наук // ОНУ. 1981. № 3. С. 3-17; Султанова М. К историографии творческой активности рабочего класса Узбекистана в условиях развитого социализма: 1966-1975 гг. // ОНУ. 1981. № 4. С. 45-47; Нуруллаев А. К историографии сельскохозяйственного отряда рабочего класса Узбекистана // ОНУ. 1981. № 9. С. 67-70; и мн. др. Приводим в этой ссылке публикации в таком количестве для того, чтобы у читателя создалось предельно полное и объемное представление о ставившихся в советскую эпоху историографических задачах.

1Шафир В. Критика зарубежной буржуазной историографии по проблемам культурной революции в Узбекистане // Культурная революция в СССР (1917-1965 гг.): Сб. ст. М.: Наука, 1967. С. 393-424; Алимов Х. Советская историография культурного строительства в Узбекской ССР (1938-1965 гг.): Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Ташкент, 1972. –

30с.; Его же. Советская историография культурного строительства в Узбекистане (1938-1965 гг.) // Труды аспирантов Таш. Гос. ун.-та им. В.Ленина. Исторические науки. Ташкент: ТашГУ, 1972. С. 100-105; Его же. Некоторые вопросы историографии культурного строительства в Узбекистане (1956-1965 гг.) // ОНУ. 1972. № 9. С. 142-144; Старикова А., Желтова Г. Некоторые вопросы культурного строительства Узбекистана в трудах Акмаля Икрамова (20-30-е годы) // Из истории Узбекистана: Сб. научн. тр. ТГПИ им.Низами. Ташкент, 1975. С. 97-102; Касымов Ф. Некоторые вопросы историографии культурной революции у народов Средней Азии в переходный период (Обзор литературы) // История СССР. М., 1979. № 1. С. 133-149; Утепов К. К историографии культурного строительства в Каракалпакии // Материалы по истории, историографии и археологии: Сб. научн. тр. ТашГУ им. В.Ленина. Вып. 582. Ташкент, 1981. С. 162-167; и др., а также указ. раб. Г.Желтовой и Ф.Касымова, в которых отдельные разделы специально посвящены рассмотрению исторической литературы по данной теме.

2К наиболее разработанной, с историографической точки зрения, теме относится история «женского движения». См.: Шукурова Х. Женщина Советского Востока и ее западные буржуазные критики // Величие советского строя и бессилие его фальсификаторов. Ташкент, 1975. С. 229-234; Алимова Д. К историографии решении женского вопроса в Узбекистане // ОНУ. 1977. № 10. С. 44-47; Ее ж е. Историография участия женщин в развитии промышленности Узбекской ССР (1925-1941гг.) // ОНУ. 1978. № 9. С. 45-48; Ее же. К историографии участия женщин в развитии сельского хозяйства УзССР // ОНУ. 1979. № 5. С. 52-58; Ее же. Историография решения женского вопроса в Узбекистане (1917-1941гг.). Ташкент, 1980. – 156 с.; Ее же. «Худжум» в литературе 20- 30-х годов и задачи обществоведов в освещении женского вопроса в Узбекистане //

-191 -

Вкачестве иллюстрации преобладающей тенденции историографии данного вопроса в советский период приведем название одного из разделов хорошо известной в научных кругах монографии Ф. Касымова о некапиталистическом пути развития Средней Азии под названием «Историческая литература о ликвидации былой культурной отсталости среднеазиатских народов». Приведем также выдержку из этого труда1: «Преодоление культурной отсталости, унаследованной от недавнего феодально-клерикального и колониального прошлого Туркестанского края, создание культуры нового типа представляет собой одну из самых ярких страниц истории революционных преобразований в Средней Азии, убедительно показывает, что народные массы обладают неисчерпаемыми творческими возможностями, для реализации которых в условиях социализма открывается широкий простор»2.

Вэтой связи, как отмечала другой известный историограф Г.Желтова, в литературе были «...отражены первые шаги культурной революции и успехи культурного строительства до образования Узбекской ССР; успехи социалистической культурной революции в годы довоенных пятилеток, Великой Отечественной войны, в послевоенный период, период развитого социализма, перехода к строительству коммунистического общества и формирования коммунистической культуры»3.

Именно на этих сугубо идеологических и политических основаниях выстраивалась вся логика научно-исторической и историографической мысли республики, посвященной вопросам культуры узбекского народа. Наверняка, было бы не совсем корректным упрекать в подобной постановке вопроса советских исследователей, поскольку сама общественно-историческая практика, выстраивав-

шаяся на коммунистических догмах, в директивном порядке

ОНУ. 1988. № 7. С. 130-139; Ибрагимова Н., Салимова Ф. Опыт раскрепощения женщин республик Средней Азии и Казахстана и его буржуазные фальсификаторы // Коммунист Узбекистана. 1985. № 8. С. 63-83; Нуриева В. Историография деятельности Компартии Узбекистана по вовлечению женщин в социалистическое строительство (1917-1927 гг.) // Историография деятельности Компартии Узбекистана: Сб. научн. тр.- Самарканд: САМГУ, 1986. С 25-29; Асадова Ш. Вовлечение женщин Средней Азии в социалистическое строительство в исторической литературе 1960-1980-х годов: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ташкент, 1987. – 22 с.; и др.

1Говоря о том, что историографические очерки Ф.Касымова носили глубокий и, можно сказать, фундаментальный характер, мы также должны принимать во внимание политическую и историческую обстановку того времени, когда они писались. Поэтому они, несмотря на свою фактологическую насыщенность, все же были пронизаны штампами советско-коммунистической идеологии.

2Касымов Ф. Переход народов Средней Азии к социализму, минуя капитализм... С. 120.

3Желтова Г. Историография социалистического и коммунистического строительства Советского Узбекистана ... С. 94.

-192 -

определяла сущность и содержательную канву научных сочинений. Но при всем том следует особо подчеркнуть, что и официальная идеология, и проводимая компартией политика, и, собственно, советская историография трансформировали реалии того времени, превращая их в некий конгломерат идеологических наслоений, подгоняя конкретную общественно-историческую практику под политические конструкты. Вполне понятно, что это сказывалось не только на степени корректности восприятия осуществляемых советской властью мер, но и на качестве «летописания» и его обобщения.

В историографии культурного развития советского Узбекистана, помимо явных недочетов, имеются также весьма ценные и «точечные» замечания. В частности, в литературе упоминалось, что авторы советского периода рассматривали вопросы, «...как правило, в общем плане: рост общей грамотности населения, состояние школьного строительства, положение с педагогическими кадрами и т.д.» Причем, «в меньшей мере в них затрагиваются проблемы развития национальных культур и процесс их взаимообогащения»1. Кроме того, по оценкам советских историографов, серьезным пробелом в разработке вопросов культурной революции являлось отсутствие социологического и психологического изучения культурных преобразований2.

Разумеется, тема культурных преобразований в годы советской власти, как и вопросы промышленного и аграрного развития, представляла собой достаточно широкий комплекс общих проблем и конкретно-частных аспектов. В целом их историографическая разработка (а точнее – анализ этой разработки) позволяет выявить общий недостаток советской литературы, когда культура Узбекистана считалась «отсталой» и «недоразвитой». И, следовательно, в соответствии с «ленинским планом построения социализма» ее, якобы, «необходимо было подтянуть» до уровня центральных районов СССР

(подразумевается России). Очевидно, именно этим можно объяснить тот факт, что русский язык и русская культура вытесняли национальные компоненты, размывали богатейшее культурно-истори- ческое наследие, вековые традиции и обычаи узбекского народа.

1Желтова Г. Историография социалистического и коммунистического строительства Советского Узбекистана ... С. 99.

2Акопян Н., Желтова Г., Касымов Ф. Учебное пособие по курсу «Историография истории

СССР». Ч. II. Историография социалистического строительства в Узбекистане. Ташкент: ТашГУ им. В.Ленина, 1980. С. 49. Здесь же мы находим и еще одно ценное положение «К сожалению, приходится констатировать отсутствие обобщающего труда о путях формирования кадров интеллигенции, который отражал бы общие закономерности этого процесса для народов Узбекистана...».

-193 -

ляется возможным. Однако мы попытаемся через высказывания самого ученого, его учеников, соратников показать насколько неординарной личностью он был, насколько его энтузиазм, трудоспособность, дисциплинированность, требовательность и строгость и в учебном процессе, и в практических изысканиях служили примером для учеников и соратников, созданной им археологической школы.

Любовь и интерес к археологии зародились у Михаила Массона еще в школьные годы. Этому в немалой степени способствовало его знакомство с известным самаркандским археологом и краеведом В.Л. Вяткиным, который стал привлекать любознательного юношу к раскопкам на городище Афрасиаб. Здесь, очевидно, у М.Е. Массона через любовь к Самарканду с его древней историей и необыкновенными памятниками архитектуры, где отовсюду веяло ароматом минувших веков, сформировался и интерес к археологии. Позднее, будучи уже сложившимся ученым, М.Е. Массон вспоминал об этом городе: «Самарканд – Рим Средней Азии. Самарканд – город памятников»1.

В1944 г. на юбилейном мероприятии, посвященном 25-летию его научной деятельности, вспоминая годы, проведенные в Самарканде, М.Е. Массон отмечал:

«Я родился в Петербурге, на Васильевском острове, в гуще своего рода «Латинского квартала». Но я не отказываюсь, что я – туркестанец.

Туркестан – ныне Средняя Азия – моя вторая родина. Воспитанный великой культурой русского народа, я вырос и сложился в Самарканде. Его памятники определили мою судьбу и путь как специалиста.

Василий Лаврентьевич Вяткин, колоритная фигура на фоне регистанских медресе, с басом profundo, волнами переливавшим звуки его октавы под сводом Гуримира (как его помнят многие и многие, ходившие с ним по памятникам), – он увлек меня в Самаркандскую старину, такую живую в этом древнем городе.

И уже с 1913 года я принимал участие в некоторых его работах и самостоятельно водил экскурсии по памятникам. … Он научил меня бескорыстно любить их, и я очень благодарен ему за это»2.

В1916 г. Михаил Массон окончил с золотой медалью самаркандскую мужскую классическую гимназию, после чего стал вопрос – какой дальше выбрать путь? В семье, окружающие люди да и директор гимназии внушали юноше, что археология – «стариковское

1Массон М.Е. Памятка об экскурсии по Самарканду. Самарканд–Ташкент, 1929. С. 11.

2Ртвеладзе Э. Respice post te, или Академик Массон и другие // Восток Свыше. Ташкент, 2012. Вып. XXVI. С. 90.

-195 -

снисходительность. Не формально, а по существу – я его ученик: и по отношении к труду исследователя-историка, и по тому, что стремился и стремлюсь продолжить дальше то и исходить из того, на чем он остановился»1.

Первые годы научной и практической деятельность Михаила Евгеньевича Массона в Самкомстарисе примечательны тем, что он был самый юным сотрудником комитета, принимающим участие в деле спасения северо-восточного минарета медресе Мирзо Улугбека, построенного в 1420 г., от разрушения. В обязанности руководимой им археологической секции, несмотря на малочисленность ее состава, входило исследование фундамента минарета и самого медресе*. Осуществленные раскопки дали «исключительно интересные данные и не только с точки зрения инженерно-технической, но и для истории самого памятника»2. Весь процесс многолетних (1918 – 1932) и неимоверно трудоемких в научном и в практическом отношении работ в деле спасения минарета сохранился в протоколах и отчетах Самкомстариса, но благодаря брошюре М.Е. Массона с фотоиллюстрациями, опубликованной несколько десятилетий спустя, результаты этой грандиозной работы стали известны и широкому кругу общест-

венности. «Ничего подобного не знала до того мировая реставрационная практика в части памятников Востока»3.

В 1923 г. М.Е. Массон был переведен в Ташкент в Главный среднеазиатский музей, который стал для него очередным «университетом». Здесь он заведывал первоначально археологическим, а затем нумизматическим отделами. При этом он как археолог, оставался одновременно и в системе «Средазкомстариса», научная деятельность в которой придала его исследованиям среднеазиатский масштаб. Параллельно исследователь слушал лекции в Туркестанском восточном институте. В период работы в Главном среднеазиатском музее его коллегами и одновременно, как он сам признается, учителями, были М.С. Андреев, И.И. Бездека, Д.Н. Кашкаров, Л.В.Ошанин4.

Параллельно с этим М.Е. Массон является членом секции Этнографии и Археологии Среднеазиатского отдела Русского географического общества, где исполнял обязанности ученого секретаря регулярных заседаний, проходивших в Ташкентской публичной библиотеке

1 Ртвеладзе Э. Respice post te, или Академик Массон и другие… С. 90-91.

* В состав археологической секции входили В.Л. Вяткин, И.А. Кастанье и сам М.Е. Масон.

2Массон М.Е. Падающий минарет. – Ташкент: Узбекистан, 1968. – С. 25.

3Там же. С. 42.

4Ртвеладзе Э. Respice post te, или Академик Массон и другие… С. 91.

-197 -

(ныне библиотека имени Алишера Навоий)1. Он оказался в кругу таких исследователей, как Н.Г. Малицкий, Н.Л. Корженевский, А.В. Благовещенский, А.А. Семенов, М.С. Андреев, Д.Д. Букинич и др. Параллельно исследователь работал и в Ташкентской публичной библиотеке, которая стала следующим его «университетом». Об этом периоде жизни ученый вспоминал:

«… я счастливо обрел несравненного наставника и друга-учителя по части библиографии в лице тогдашнего единственного за все время подлинного ученого, директора той библиотеки – Евгения Карловича Бетгера»2.

Михаил Евгеньевич Массон был необычайно разносторонним ученым. Помимо различных вопросов археологии, в том числе историографического характера3, он вел исследования по истории горного дела и металлургии4, гидрологии5, исторической топографии6, истории архитектуры7, нумизматике1, истории развития флоры

1ЦГА РУз, ф. Р-2773, оп. 1, д. 251

2Ртвеладзе Э. Respice post te, или Академик Массон и другие… С. 91.

3Массон М.Е. Археологические работы в Узбекистане за последние годы // Социалистическая наука и техника (СОНАТ). Ташкент, 1936. № 11; Его же. Археологические работы в Узбекистане за 1933-1935 годы // Труды III Международного конгресса по иранскому искусству и археологии. Л., 1939; Его же. Археологические исследования в Узбекистане (1924-1939) // Наука в Узбекистане за 15 лет. Ташкент, 1939; Его же. Краткий очерк истории изучения Средней Азии в археологическом отношении // Труды САГУ. Археология Средней Азии. Ташкент: Издательство САГУ, 1956. Новая серия. Вып. LXXXI. С. 5-40 и др.

4Массон М.Е. История древнего горного дела гор Карамазара // Отчет о деятельности Среднеазиатского отделения Геологического комитета за 1928/29 г. Ташкент, 1930; Его же. Археологические материалы к истории горного дела в Средней Азии. Горные инструменты // Среднеазиатское районное геолого-разведочное управление (САРГРУ). Бюллетень, № 2. Ташкент, 1930; Его же. К истории добычи ртути в Средней Азии // Народное хозяйство Средней Азии. Ташкент, 1930. № 5; Его же. К истории добычи асбеста в Средней Азии // За недра Средней Азии. Ташкент, 1934. № 4; Его же. Из истории добычи меди в Средней Азии в связи с прошлым Алмалыка // Академия Наук

СССР. Труды Таджикско-Памирской экспедиции. М.-Л., 1936. Вып. XXXVII и др.

5Массон М.Е. Проблемы изучения цистерн-сардоба // Узбекистанский комитет по охране памятников материальной культуры. Материалы Узкомстариса. – Ташкент, 1935. Вып. 8; Его же. Некоторые результаты разбора археологических материалов, добытых при работах гидрологической партии в Бухарском оазисе в 1930 году // Сборник памяти гидрогеолога М.М.Решеткина. Материалы по гидрологии Узбекистана.

– Ташкент, 1935. Вып. 15 и др.

6Массон М.Е. Несколько археологических данных к исторической топографии Самарканда в связи с проведением узкоколейной городской железной дороги в 1923 году // Известия Средазкомстариса. Ташкент, 1926. Вып. I; Его же. О местонахождении сада Тимура Давлетабад // Известия Средазкомстариса. Ташкент, 1928. Вып. III; Его же. Загадочное городище Канка. Из результатов работ 29-го отряда Таджикско-Памирской экспедиции // СОНАТ. Ташкент, 1934. № 10-11; Его же. Экспедиция археологического надзора на строительстве Большого Ферганского канала // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры Академии наук СССР. М.-Л., 1940. Вып. IV; Его же. Городища Старого Термеза и их изучение // Труды Узбекистанского филиала АН СССР. Серия I. Вып. 2. Ташкент, 1940 и др.

7Массон М.Е. Соборная мечеть Тимура, известная под именем мечети Бибиханым // Культурно-исторические экскурсии по Самарканду // Известия Средазкомстариса.

-198 -

и фауны в историко-археологическом аспекте2 Средней Азии и др. Приведенные в примечаниях работы М.Е. Массона лишь незначительная часть публикаций ученого в начальные годы его научной деятельности; перечисление же всего списка займет объем отдельной брошюры.

Всвоих публикациях М.Е. Массон вводит в научный оборот обширные данные, смело излагает свою точку зрения по некоторым принципиальным вопросам, представляет результаты своих исследований. Вместе с тем он ставил перед наукой, в особенности археологической, все новые и новые задачи фундаментального и прикладного характера, в глобальных и локальных масштабах3.

ВЦентральном государственном архиве Узбекистана, а также в библиотеке Главного управления по охране и реставрации памятников Узбекистана хранятся личный архив М.Е. Массона4, а также его обширная библиотека, дневники, полевые записи, карты и планы, научные отчеты, рукописи докладов и сообщений, прочитанных им на заседаниях кафедры археологии и СНАКа (Студенческого научного археологического кружка), глубокое изучение которых мы планируем изучить в будущем.

Впериод деятельности в «Средазкомстарисе» полевая археологическая деятельность М.Е. Массона принимает все более широкий и систематический характер с охватом всей территории Средней Азии. Он осуществляет многочисленные археологические разведки, архео- лого-топографическое изучение Ташкента и Бухары, а также Старого Сайрама, Бешагача, Тараза и других городищ на территории Казахстана, проводит историко-археологическое обследование памятников средневекового зодчества: мавзолеев Манас в долине Таласа, Айша-биби и Бабаджи-хатун, мечети Ахмеда Ясеви в Казахстане, Башни Бурана, узгендских мавзолеев в Киргизии и др.

Ташкент, 1926. Вып. I; Его же. Регистан и его медресе // Известия Средазкомстариса. Ташкент, 1926. Вып. III; 2-е изд. Самарканд: Узкомстарис, 1929; Его же. Мавзолей Гурэмир, усыпальница тимуридов. 2-е измененное и дополненное издание. Самарканд: Узкомстарис, 1929 и др.

1Массон М.Е. Монетные находки, зарегистрированные в Средней Азии за время с 1917 по 1927 гг. // Известия Средазкомстариса. Ташкент, 1928. Вып. III; Его же. Клад утвари мастерской фальшивомонетчика XIV века под Ташкентом // Материалы Узкомстариса. Ташкент, 1933. Вып. 4; Распространение монетных находок чекана династии Сасанидов на территории республик Средней Азии // История Иранского государства. К 2500летию Иранского государства. М.: Наука, ГРВЛ, 1971. С. 219-236 и др.

2Массон М.Е. Из исторического архива по палеонтологии Средней Азии // СОНАТ. – Ташкент, 1934. № 1-2; Его же. Яйца страусов в Узбекистане // СОНАТ, 1935. № 5 и др.

3Массон М.Е. Прикладные задачи археологии и их тематика в Средней Азии // Комитет наук УзССР. – Ташкент, 1937. Отдельное издание.

4ЦГА РУз, ф. Р-2773.

-199 -

** *

Вконце 20-х годов М.Е. Массона начинает привлекать многовековая история горного дела в Средней Азии. Чтобы глубже изучить данное направление и непосредственно быть в контакте с геологами, ученый в 1929 – 1936 годах1 работал в Среднеазиатском отделении Геологического комитета СССР, где создал превосходную геологическую библиотеку и о котором он вспоминал:

«… я в качестве заведующего библиотекой восемь лет вел попутно исследовательскую работу в области истории горного дела. Последняя вплотную свела меня с рядом видных специалистов, как Александр Евгеньевич Ферсман, Дмитрий Иванович Щербаков и другие. Практически особенно много мне пришлось работать с геологом Борисом Николаевичем Наследовым. В среде геологической молодежи САРГРУ у меня установилось немало прочных и полезных связей с наиболее активными исследователями, … А из библиотеки САРГРУ я унес самые теплые воспоминания о своих милейших сотрудниках, и в первую очередь о моем заместителе Екатерине Аполлоновне Анфировой и о Фани Марковне Палейсник, деливших со мной много лет радости и горести совместной работы»2.

Вэтот период ученый обследует древние рудники Карамазарских гор и Ахангарана с прилегающими районами долины Сумбара (Туркмения), Таласа (Киргизия) и другие местности. Результаты изысканий нашли отражение в целом ряде его работ3. Помимо изучения истории горного дела Средней Азии, М.Е. Массон преследовал цель – найти возможности нового их использования в народном хозяйстве4. Здесь следует отметить, что в исследовании данного аспекта истории ученый был пионером.

Среди всех прочих научных исследований Михаил Евгеньевич Массон занимался и пропагандой прикладных задач археологии и ее значения в решении ряда практических, научных и народнохозяйственных проблем5 (история ирригации в связи с колебаниями климата, надвиганием песков на оазисы и заболачиванием земель), особенно в геолого-разведочном деле, где результаты его исследований нашли в условиях Средней Азии практическое применение. В последующем им были разработаны оригинальные методы полевых

1Лунин Б.В. Ученый, педагог, общественный деятель // История и археология Средней Азии. Ашхабад: Ылым, 1978. С. 12-19.

2Ртвеладзе Э. Respice post te, или Академик Массон и другие… С. 91.

3Публикации М.Е. Массона по истории горного дела перечислены выше.

4Лунин Б.В. Ученый, педагог, общественный деятель… С. 13.

5Массон М.Е. Прикладные задачи археологии и их тематика в Средней Азии // Комитет наук УзССР. Ташкент: Издательство Комитета наук УзССР, 1937. С. 3-19.

-200 -