Iz_arkhiva_Izbrannye_trudy_V_G_Bogoraza_po_shamanstvu_1934-1936_gg

Первая часть. Определение шаманства

уходит от человеческой толпы и от сонма своих собственных братьев в уединение пустыни:

«Посыпал пеплом я главу, Из городов бежал как нищий, И вот в пустыне я живу,

Как птицы, даром божьей пищи, Завет предвечного храня, Мне тварь покорна вся земная; И звезды слушают меня, Лучами радостно играя»154.

Шаман, «восприявший вдохновение» и подчинившийся призыву духов, тоже порою уходит в пустыню во время шаманского припадка, но он занят и в это время исканием средств для того, чтобы отстранить нападение злокозненных духов на человеческое общество и производство.

Глава XI

ШАМАНСТВО И ИСЛАМ

В последнее время в советской литературе были сделаны две интересные попытки установить сравнение сибирского шаманства с формами других, так называемых высших религий. Одна из них относится к исламу — работа И. Н. Винникова «Легенда о призвании Мухаммеда в свете этнографии». Другая работа — Е. Г. Кагарова «Шаманство и явления экстаза в греческой и римской религии».

И. Н. Винников говорит об исламе:

«Много было сделано попыток установить основные элементы легенды о призвании Мухаммеда… Но надо сказать, что добытые результаты весьма неопределенны и мало удовлетворительны. Причина кроется, по-моему, в том, что исследователи до сих пор рассматривали эту легенду либо с точки зрения филологической, либо же рационалистической.

154 Фрагмент из стихотворения «Пророк» М. Ю. Лермонтова (примеч. М. М. Ш.).

191

I. В. Г. Богораз. Стадии развития шаманства [1934–1936 гг.]

Я хочу попытаться рассмотреть эту легенду с несколько иной точки зрения, исходя из тех примитивных представлений и древнеарабских воззрений, которые лежат в ее основе. Только таким путем, полагаю я, можно будет восстановить ее давно утерянный смысл, обнаружить ее исчезнувшие корни, понять причину существования ее различных вариантов…»155

Е. Г. Кагаров выражается еще категоричнее:

«Настоящая работа представляет собой первую в истории науки о религии попытку собрать в систематическом изложении пережитки шаманства, возникшего, как известно, еще в родовом обществе, на более поздних стадиях социального развития, в рабовладельческих государствах. Западноевропейская наука обычно относится крайне враждебно к попыткам сопоставления античной культуры с первобытной.

…Маркс замечает в одном месте: “Из-за греческого рода неоспоримо выглядывает дикарь (напр. ирокез)”156.

Однако, спустя много лет, в 1921 году один из крупнейших знатоков греческой религии, ныне покойный Отто Группе писал в своем обзоре новой литературы по истории античной религии следующее: Сов­ падения, которые пытается установить антропология (этнография. — Е. К.) и этническая психология (Völkerpsychologie), ни в коем случае не могут дать правильного заключения об античном обряде или мифе… Действительные успехи в истории античной религии достигнуты были доселе почти исключительно такими исследователями, которые по существу опирались лишь на свидетельства, оставшиеся нам от самой классической древности”157.

Новейшие общие курсы истории греческой и римской религии Otto Kern’a158, Wilamowitz’а159, Wissowa160 и др. все еще стоят на изо-

155И. Н. Винников «Легенда о призвании Мухаммеда в свете этнографии» в сб. статей «Сергею Фёдоровичу Ольденбургу к пятидесятилетию научно-обще- ственной деятельности. 1882–1932», Л., 1934, стр. 126–127.

156Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства, 1932, стр. 100.

157O. Gruppe. Bericht über die Literatur zur аntiken Mythologie und Religionsgeschichte, Leipzig, 1921, s. 5.

158Отто Керн (1863–1942) — немецкий филолог и археолог, исследователь религии Древней Греции (примеч. М. М. Ш.).

159Ульрих фон Виламовиц-Меллендорф (1848–1931) — немецкий филологклассик, историк античной культуры (примеч. М. М. Ш.).

160Георг Отто Август Виссова (1859–1931) — немецкий исследователь религии Древнего Рима (примеч. М. М. Ш.).

192

Первая часть. Определение шаманства

лирующей, историко-филологической точке зрения; а швейцарский филолог Howald161 даже разразился недавно по поводу юбилея своего соотечественника Бахофена162, так высоко ценимого Энгельсом, резкой статьей, обвиняя автора “Материнского права” в невежестве и дилетантизме.

При таких условиях представляется совершенно естественным, что в буржуазной науке невозможна даже самая постановка вопроса об элементах шаманства в религиях Греции и Рима»163.

Нам предстоит изложить содержание обеих указанных теорий. Общее суждение будет таково: авторы установили в исламе и в религиях Греции и Рима существование весьма первобытных элементов. Но эти явления не имеют достаточно определенной шаманской специфики и обнаруживают больше сходства с общими формами первобытной религии, магией, колдовством.

Изложение теории Винникова я начну с элементов более несомненных.

Излагая отношения Мухаммеда и его второй жены, малолетней Аиши, Винников приходит к следующему заключению: «…мы получим тогда настоящее шаманское предание об интимных сексуальных связях, существовавших между Мухаммедом и инспирировавшим его духом, связях, которые, как впервые установил Штернберг, играют большую роль в отношениях между шаманом и духами. Какой-то женский дух (позже ангел Гавриил) явился к Мухаммеду с предложением своей любви и ласки. Мухаммед вначале отказывался и сопротивлялся этому, но, в конце концов, уступая настоятельному требованию духа, он согласился стать мужем этого женского духа (позже Аиши) и ночью во сне разделял с ним супружеское ложе. А в награду за это дух сообщил Мухаммеду сверхъестественную силу, помогал и покровительствовал ему, учил и вдохновлял (позже функция вдохновления Мухаммеда была переведена на Аишу: он получал откровение тогда, когда спал с Аишей под одним одея-

161Эрнст Ховальд (1887–1967) — швейцарский филолог-классик (примеч. М. М. Ш.).

162Иоганн Якоб Бахофен (1815–1887) — швейцарский этнограф, антиковед, религиовед, автор исследования «Теория материнского права» (примеч. М. М. Ш.).

163Е. Г. Кагаров. Шаманство и явления экстаза в греческой и римской религиях, Изд-во Академии Наук СССР, 1934, стр. 387–388.

193

I. В. Г. Богораз. Стадии развития шаманства [1934–1936 гг.]

лом, что можно понять только в том смысле, что Аиша считалась его вдохновительницей)»164.

В другом месте мы читаем у Винникова:

«Среди всех тех разнообразных образов, которые Гавриил принимал, являясь Мухаммеду, мы находим один образ несколько необычный и на первый взгляд даже странный, а именно: образ маленькой девочки — ʽАиши, будущей жены Мухаммеда. Так, например, у Ibn Saʽd’a (VIII, 52, 13) мы читаем, что Аллах низвёл образ ʽАиши с небаṬ и что в этом образе явился к Мухаммеду верный дух, т. е. Гавриил. У abarī (Annales, 1, 1262) сохранилось следующее предание: “…Сказала Аиша: сошел ангел (к Мухаммеду) в моем образе, и женился на мне посланник Аллаха, когда мне было семь лет, а приведена я была к нему в девять лет; он женился на мне — девственнице, и никто из людей не имел вместе с ним во мне доли; откровения бывало нисходят к нему — а я и он под одним одеялом; я была любимейшей женой у него; … я видела Гавриила, в то время как никто из остальных жен его не видел; он умер в моем доме и не было вблизи него никого, кроме ангела и меня”»165.

Указания Винникова действительно проливают новый свет на всю эротическую часть легенды о Мухаммеде, и даже то сведение о малолетней девочке, жене Мухаммеда, которое обошло как несомненно историческое все курсы истории ислама, предстает перед нами в совершенно ином мифологическом толковании.

В дальнейшем Винников цитирует более подробно указания Штернберга на сексуальную любовь в отношениях между шаманами

идухами. Он приводит дополнительные факты, которые согласуются с подробностями легенды о Мухаммеде. Так, например, у якутов дух является шаману в виде двухлетней девочки. Шорские шаманы часто рисуют небесного духа в виде маленькой девочки.

Я, однако, должен возразить, что сексуальная специфика вдохновений, получаемых человеком от духа покровителя, относится не только к шаману, но и ко многим другим группам религиозных специалистов, принявших на себя сношения со сверхъестественными силами. Так, в средневековом колдовстве теория о суккубах

иинкубах как сверхъестественных супругах и вдохновителях кол-

164[Винников И. Н. Легенда о призвании Мухаммеда в свете этнографии // С. Ф. Ольденбургу: к 50-летию научно-общественной деятельности. Л., 1934. С. 125–146.]

165Там же, стр. 142–143.

194

Первая часть. Определение шаманства

дунов и колдуний еще характернее всего того, что мы знаем о шаманах. Мы можем проводить параллели между сибирскими шаманами

изападноевропейскими средневековыми колдунами и ведьмами, но сливать все это вместе в одну категорию привело бы к большим затруднениям.

Другой женский образ легенды о Мухаммеде, Хадиджа — его первая жена — тоже перед нами в эротическом свете.

Хадиджа решила испытать, действительно ли является к Мухаммеду ангел Гавриил, или же это обыкновенный дух, какие завязывают половую связь с «kahin’ами», поэтами и другими лицами,

иинспирируют их за это.

После ряда испытаний Хадиджа взяла Мухаммеда к себе под рубаху, и после этого Гавриил исчез.

Наконец, в третьем отрывке рассказывается:

«Была женщина в племени Наджджāр, по имени Фāтыма, дочь Ну’мāна. У нее был друг из духов, который, бывало, посещает ее. Он является к ней однажды после бегства пророка в Медину и припал к стене дома. Она сказала ему: “Что с тобою? Почему ты не заходишь, как бывало, заходил?” И ответил дух: “явился пророк, который запретил разврат и вино”166».

Мы имеем также ряд настойчивых утверждений о том, что Мухаммед со своими сверхъестественными помощницами не вел себя вполне целомудренно и скромно, но эти утверждения тем более убедительно указывают на основную сексуальную тезу в отношениях между Мухаммедом и избравшим его духом. С этой точки зрения обе жены Мухаммеда — Хадиджа и Аиша — являются воплощением женского духа-вдохновительницы, каким была, например, Нимфа Эгерия для римского царя Нумы Помпилия.

Другая группа указаний Винникова относится к самой легенде о призвании Мухаммада. Он устанавливает для этой легенды два варианта: первый вариант представляет пассивную форму избранничества, так называемую инкубацию. Дух объявляет Мухаммеду об его избранничестве и приказывает стать пророком, но Мухаммед отказывается от возлагаемого на него бремени. Однако дух сильнее его, он мучает Мухаммеда и угрожает смертью, и Мухаммед в конце концов покоряется.

166 Там же, стр. 144–145.

195

I. В. Г. Богораз. Стадии развития шаманства [1934–1936 гг.]

Второй вариант представляет активную форму получения пророческого дара. Вместо инкубации, которая по существу своему пассивна, мы имеем здесь дело с искусом, активным началом, через который проходит Мухаммед, ищущий бога, сам добивающийся божественного избрания.

Далее у Винникова следует ряд сопоставлений с сибирскими и американскими данными о способах получения шаманского дара.

Эти сопоставления меня тем более интересуют, что, насколько я знаю, я был первым, сопоставившим азиатскую инкубацию и американский искус в получении шаманского дара — по-английски в различных докладах на конгрессах американистов, по-русски — в специальных статьях.

Ясчитаю, однако, что параллелизма в методах мистического дара еще недостаточно для установления тождества между сибирским шаманством и арабской легендой о Мухаммеде. Легенда о Мухаммеде развивается иначе, чем типическая связь вдохновений сибирского шамана.

Обмороки Мухаммеда с окутыванием головы и пробуждением при помощи обрызгивания холодной водою, также полеты в вышину неизвестных миров вплоть до девятого неба совпадают с шаманскими фактами. Зато отсутствует служебный ритуал, который у всех шаманистов совершается приблизительно в одинаковых чертах, отсутствует призвание духов и их появление, характерные диалоги между духами и шаманами, наконец, отсутствует вся материальная сторона сибирского шаманства, облачение, музыка, пляска, вся совокупность фокусов и трюков, нашедших свое отражение в так называемой шаманской хирургии.

Легенда о призвании Мухаммеда представляется нам в самом начале короткой и нерасчлененной. Нет никакого основания думать, что она была в самом начале более полной и обильной и что ее сократил и урезал торжествующий ислам.

Винников говорит о зародыше легенды о призвании Мухаммеда. Она возникла в родовом обществе, а потом изменилась в легенду

опророке, который заступил на место шамана в новом классовом обществе. Но зародыш легенды далек от ее полного развития.

Яне вижу основания поддерживать теорию развития шаманства, созданную Винниковым как-то наскоро, притом на основании сибирского материала и без особой связи с его арабским материалом…

196

Первая часть. Определение шаманства

«И вот появляется шаман, человек, который в силу своих склонностей и физио-психологической конституции, в силу своих личных свойств и качеств, в силу большей способности хранить, накоплять, умножать и развивать веками выработанные обществом идеи, представления и традиции, может с большим успехом общаться с миром сверхъестественным и на которого обществом эти функции возла­ гаются»167.

Я выпускаю ряд дополнительных объяснений, которые все являются скорее дедуктивными.

«Явился шаман, но он не имеет пока ни прав, ни привилегий. “Шаманство еще искусство, а не профессия”.

Шаман никогда не требует никакой платы, ни вознаграждения за свои услуги. Слова Штернберга “талант шамана не дар, а бремя” относятся к этой стадии шаманства»168.

Винников таким образом разделяет теорию о бескорыстии шамана на первой стадии развития шаманства. Однако выше было довольно подробно указано, как рано возникает шаманская специализация и как быстро шаманы получают самую действительную силу.

«“Право первой ночи” эскимосского шамана, о котором говорит Энгельс, плохо согласуется с теорией бесплатного шаманства, “не имеющего пока никаких прав, никаких привилегий”».

Дальше по Винникову начинается вторая стадия развития шаманства. «Начинается в зачаточной форме отделение умственного труда от физического»169.

Эта Винниковская зачаточная форма явилась слишком поздно. На деле она возникает в самом начале появления религиозных специалистов, о которых говорит Маркс. Винников продолжает: «Шаман начинает получать за свою службу подарки, сначала скромные, но которые в дальнейшем делаются все более щедрыми. Шаманство из искусства начинает превращаться в профессию. Шаманство становится наследственным. К шаманству начинают стремиться, шаманству начинают обучаться, шаманства начинают добиваться. И таким образом шаманство принимает форму активную, воле-

167Там же, стр. 140–141.

168Там же, стр. 141.

169Там же, стр. 142.

197

I. В. Г. Богораз. Стадии развития шаманства [1934–1936 гг.]

вую170». Потом «происходит увеличение количества шаманов и их специализация. Возникают шаманские организации, клубы, общества, шаманские школы.

С распадом родового общества, с развитием частной собственности, различия в богатстве, с обострением классовых противоречий шаманство исчезает, уступив свое место жречеству, которое начинает служить интересам господствующего класса.

Но шаманство исчезает не окончательно: оно ярко вспыхивает в новом классовом обществе в более утонченной форме в виде пророчества, с тем, чтобы исчезнуть навсегда»171.

Концепция Винникова, при всем красноречии ее изложения, является мало убедительной и вообще неприемлемой.

Распад родового общества у Винникова появляется поздно, шаманство по его схеме остается до самого конца внеклассовым,

итолько жречество начинает служить интересам господствующего класса.

На деле расслоение родового строя начинается, в сущности, вместе с первым развитием отцовского рода. Классовые элементы тоже появляются очень рано, и шаманство связано с ними с самой своей колыбели.

Без платы нет шамана, и никогда не бывало, вопреки целому хору лирических утверждений о бескорыстии шамана.

Также утверждение о том, что пророчество является последней формой шаманства, которая вспыхивает при появлении жречества

иисчезает навсегда, подлежит большим ограничениям.

Впредыдущей главе я дал анализ различия и сходства сибирского шаманства и еврейского пророчества.

ВСибири и в Средней Азии мы имеем вообще в виде последней, заключительной стадии шаманства так называемое загнивание, сниженную форму, обедневшую подробностями и содержанием

итеряющую один за другим свои отличительные признаки.

Вконцепцию Винникова знахарство и колдовство совершенно не входят. Религиозная специализация начинается с шаманства

икончается жречеством.

Вспыхивает также и пророчество в виде промежуточного фейерверка.

170Там же, стр. 142.

171Там же, стр. 142.

198

Первая часть. Определение шаманства

На деле Винников, однако, не привел никаких доказательств, что шаманство является необходимой формой развития религиозной специализации, например, у арабов: фактические данные, приведенные им, слишком отрывочны и скучны.

Можно пожалеть, что Винников не дал широкой картины того фона, на котором выросла легенда о призвании Мухаммеда. Этот фон представлен арабским анимизмом с сочетанием демонов, духов и призраков.

Вельгаузен172 рисует арабский анимизм широкими чертами: демоны вообще не отличаются от богов, но их индивидуальность не разработана, они делятся на группы, на роды, и индивидуальное лицо не имеет особого значения.

Сирийское слово «джинн» одновременно относится к демонам

идухам. Ginn — это множественное число — коллектив, а единственное число — это Gânn. Духи не состоят из тела и крови, но они все-таки материальны и не имеют в себе ничего сверхчувственного в строгом смысле слова. Они женятся, пьют и едят, их можно ранить

иубить, однако они не подчиняются обычным законам бытия. Они меняют свою форму, умирают от первого удара и тотчас оживают от второго.

Пустыня кишит призраками, но житель пустыни не должен их бояться. Житель пустыни должен быть в дружбе с волком и упырем (Ghūl). Джинны вступают в брак с людьми. Amr Jarbu’b, взял в жены женщину-джинну. Она исчезла, так как однажды он забыл прикрыть ей голову во время бури, чтобы она не видела молнии.

Вэтом описании арабский анимизм близко совпадает с сибирским — местами почти слово в слово с тем описанием, которое сделано мною и относится к северо-восточным духам и призракам.

На этом фоне выросли одновременно жрецы и предсказатели, точно так же, как и у евреев. Жрецы изрекали пророчества и давали указания при разрешении наиболее сложных и спорных вопросов. Это существовало до самой эпохи ислама. В Медине Мухаммед в начале своего пребывания жаловался, что многие мусульмане все же посещают языческих богов и получают от них разрешение спорных вопросов.

Любопытно указать, что вопросы оракулу ставились в активной форме: «Как должен я поступить?»

172 J. Wellhausen. Reste arabischen Heidentums, Berlin, 1897, s. 148.

199

I. В. Г. Богораз. Стадии развития шаманства [1934–1936 гг.]

Ответы тоже содержали практические указания, не о том, что должно случиться в будущем, а о том, как должен поступить сам вопрошающий.

Кроме жрецов, были настоящие предсказатели, которые назывались «провидцами», как в Ветхом Завете. При заглядывании в грядущее они закрывались особым покрывалом. К разряду таких покрывал, вероятно, относилось еще покрывало Моисея. Упоминаются также женщины-пророчицы, например Tzuraifa, Sagäh

иkâhina из Гадеса173. Мы видим из этого, что среди kâhin’ов были

иженщины.

Слово «kâhin» происходит от того же корня, что и еврейское «kohen». Однако «kohen» означает «священник», а «kâhin» — «предсказатель». Впрочем, как мы видим раньше, священники тоже пророчествовали, а предсказатели исполняли служебные функции.

Мы видим также случаи, что у арабов сила священных людей передается через прикосновение, так же точно, как в Евангелии. Taghlibit alAсhtal заставил свою беременную жену прикоснуться к проезжему епископу. Она успела дотронуться только до хвоста осла, и этого оказалось достаточно, чтобы получить благословение174.

Что касается жрецов, то на их обязанности лежала охрана многочисленных святилищ, с которыми они были связаны. Жрецы занимали видное место в социальной организации. Князья Итуреи, Эмесы и Пальмиры были одновременно верховными жрецами.

Рядом с жрецами из княжеского рода и с князьями, которые имели достоинство жреца, мы встречаем в древнейших святилищах уцелевших еще от эпохи Ханаана также и жрецов хананейского происхождение, чуждых более поздним израильским переселенцам. То же самое имеем мы в Аравии.

173[Там же, стр. 137.]

174[Там же, стр. 139.]

200