ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА К ЧЕТВЕРТОМУ ИЗДАНИЮ

Судьба русского перевода книги Мэри Бойс «Зороастрийцы» удивительна на русскоязычном пространстве. На английском языке, как мне сообщила недавно автор, книга вышла общим тиражом около пяти тысяч экземпляров, а по-русски тремя изданиями более чем в десять раз больше, не залежалась на прилавках и, как я знаю, пользуется большим спросом. «Как просвещенны ваши люди (how enlightened are your people)», — сказала мне тогда эта пожилая англичанка, когда я сообщил ей об этом. Увы, объяснить ей, что дело обстоит как раз наоборот, я не смог бы. Так называемые цивилизованные европейцы, к сожалению, не могут понять, что такое почти столетие искоренения веры в Бога, потому что сами уже давно существуют в бездуховном мире. А о «просвещенности» вообще придется сказать особо.

Первые издания русского перевода, который я начал под руководством незабвенного Владимира Григорьевича Луконина, а закончил под редакцией тоже уже покинувшего этот мир восемь лет тому назад Эдвина Арвидовича Грантовского, совпали со временем возрождения религии в нашей стране, обретавшей свободу от идеологического засилия. Вместе с традиционными религиями оживились и всевозможные секты, а также старинные и новоявленные оккультные искания (вспомним хотя бы гремевшие по всей стране сеансы целителей и шарлатанов).

В постсоветской Средней Азии и на Кавказе активизируется ислам, наезжают проповедники и богословы из соседних стран, открываются мусульманские школы (до этого бывшие в подполье) и медресе, строятся новые мечети, на рассвете разносятся призывы муэдзинов (часто по громкоговорителям). Вместе с тем (цитирую одну недавнюю диссертацию) о «торжестве ислама, пережившего коммунизм на просторах мусульманских республик бывшего СССР»,

говорить пока проблематично. После первых лет эйфории, когда государственный атеизм самоупразднился, обмирщенное десятилетиями светского-советского воспитания население, в особенности

городское, постепенно поняло, что оказаться в цепких (и «безвыходных») объятиях ислама оно не очень-то стремится. Отказаться от алкоголя, снять галстуки и практиковать многоженство решаются немногие.

С конца 80-х г. мне приходится встречаться с людьми в Узбекистане, Туркменистане и Таджикистане, объединяющимися в общины для возрождения зороастризма, который, на первый взгляд, может показаться им более симпатичным, чем ислам, благодаря своим античным аллюзиям.

В этой связи мои переводы Авесты и книги Мэри Бойс оказались весьма востребованы. Приезжавший ко мне из Ташкента представитель общины «Маздаясна» прямо заявил, что в строящемся ими зороастрийском храме мое имя будет написано на краеугольном камне (молю, чтобы «зиждущие» им все же, по библейскому изречению, пренебрегли).

Притязания на древнее зороастрийское наследие заходят весьма далеко. В Тегеране, неподалеку от российского посольства, находится зороастрийский храм и резиденция главы иранских зороастрийцев мобеда Рустама Шахзади. Во время одной из бесед с ним, в которой участвовал также какой-то деревенский мулла, присутствовало еще несколько человек. Все это напоминало диспуты между христианами, мусульманами и зороастрийцами, проводившиеся во времена Иоанна Дамаскина при дворе багдадских халифов. Мне был задан вопрос: «Есть ли в Союзе зороастрийцы?» (собеседники продолжали называть страны СНГ Советским Союзом). Моим ответом было твердое «нет!» (встреча происходила в 1995 г.). Вдруг сидевший в сторонке молодой человек встал и обвинил меня во лжи. «Я — зороастриец, я из Таджикистана», — объявил он.

Позже выяснилось, что зовут его на самом деле не иранским именем «Иран-дуст» (т. е. «Иранолюб»), а мусульманским — Шавкат (тад- жикско-персидское «величие, слава» из арабского). Родом он оказался из селения в верховьях Зеравшана, в котором я много раз бывал. Все обозримые его предки были мусульманами, а отец — членом партии, работал в органах. Претензии на зороастрийское происхождение от каких-то тайных горцев-зороастрийцев просто смехотворны. Парадоксальность ситуации с горными таджиками, в том числе

ипамирскими, заключается в том, что они в этнографическом отношении изучены гораздо лучше, чем равнинные, особенно городские. Никаких зороастрийцев, ни явных, ни тайных, нет в горах Центральной Азии ни в Таджикистане, ни в соседних Афганистане, Пакистане

иКитае. Есть скрытные мусульманские секты исмаилитского толка, возможно, остаются отдельные, не окончательно усвоившие ислам язычники-кафиры в Нуристане и Читрале (ведь он тут насильственно насаждается только с 1895 г.). Разумеется, встречаются отдельные верования и обычаи, которые можно связать с наследием зороастризма (например, почитание огня домашнего очага, возжигание благово-

ний, прижизненные поминки и т. д. — все они хорошо описаны в специальной литературе). Однако достоверных сведений о зороастрийцах в верховьях Пянджа, Вахша или Зеравшана у нас нет. Буддийские монастыри были, какие-то племенные культы, восходящие к арийскому (индоиранскому) прошлому, тоже, видимо, бытовали. Отсюда в памирских языках слово для солнца восходит к именам древних божеств Митры или Ахура-Мазды, сохранилось общее название кустарника эфедры, восходящее к древнеиранскому хаума, священному напитку зороастрийцев.

Зороастризм, безусловно, был распространен в Хорезме, Согдиане, Бактрии. Последние сведения о зороастрийцах в Бухаре и Самарканде относятся к первым векам ислама, и после монгольского завоевания их, очевидно, уже нет. К сожалению, этнографическое изучение городского населения Средней Азии не было таким всесторонним, как горцев. Так, почти неизученными остались среднеазиатские (так называемые «бухарские») евреи. А между тем именно у них обнаруживаются обряды и обычаи, связанные с зороастризмом: тридцати- (а не сорока-) дневный траур, некоторые «законы чистоты», восходящие к зороастрийским ритуалам очищения, к почитанию огня и воды. Освобожденные персами из «вавилонского плена» и расселившиеся по Ахеменидским владениям евреи перенимали иранские обычаи, усваивали язык, заимствовали воззрения, в общем, становились «фарисеями», т. е. буквально «персизаторами». Они стали придавать большее значение соблюдению внешних правил благочестия и «чаять воскресения мертвых». Как ни парадоксально прозвучит это утверждение, но, по всей видимости, именно бухарские евреи, а не жители равнинной Средней Азии, в большей степени разделяют с горцами бремя сохранения арийской культуры. Их можно бы считать по некоторым культурным традициям арийцами Средней Азии — в том же плане, как цыгане, если они говорят на своем индоарийском диалекте, являются по языку единственными арийцами Европы (как доказал это в лекции в университете Осло во время немецкой оккупации Норвегии великий индоиранист Георг Моргенстиерне, за что и был заключен нацистами в тюрьму).

Слухи о тайных зороастрийцах в горах Бадахшана и Памира или в верховьях Зеравшана — дезинформация, с помощью которой пытаются втереться в доверие к зарубежным общинам зороастрийцев. Как это разъясняется в книге Мэри Бойс, в силу сложившегося исторического развития общин и парсов, и гебров, стать зороастрийцем можно, только родившись им.

Основавший «Авестийскую школу астрологии» П. П. Глоба в начале своей деятельности в конце 80-х гг. прошлого века ссылался на то, что приобрел свои знания в горах Бадахшана. Первые его писания изобиловали прямыми заимствованиями из книги Мэри Бойс (насчет «религии откровения» и проч.). Подозреваю, что мой перевод в какой-то степени и вдохновил супругов Глоба на авес-

тийские и позднее зороастрийские притязания. Сейчас «Пал Палыч», правда, апеллирует к бабке (или прабабке?), вывезенной из Ирана в середине позапрошлого века и якобы исповедовавшей зороастризм. Право же, если бы он признался, что является по происхождению бухарским евреем (или армянином), то, как я писал выше, у него было бы не меньше оснований считать себя арийцем и зороастрийцем по культурным традициям.

На мою критику «авестийской астрологии» П. П. Глоба тогда отвечал в том смысле, что «непросвещенный профессор» ничего знать не может. В самом деле, о какой «просвещенности» здесь может идти речь? Ныне Глоба является настоятелем зороастрийской общины Санкт-Петербурга, проводит конгрессы зороастрийцев, издает журнал «Митра». В своих исканиях он теперь руководствуется известной оккультной книжкой «Десатир» (оценка этой фальшивки дана в книге Мэри Бойс) и, как он заявляет, «зерванитскими традициями». Даже эта передача имени божества времени Зурвана через «е» указывает на то, что Глоба руководствуется вторичными, очевидно переводными с европейских языков на русский, оккультными книжонками прошлого века. Впрочем, иного и нельзя ожидать от «зерванита», который путает Матенадаран (хранилище рукописей в Ереване) с Мазендараном (областью на севере Ирана) — так в журнале «Митра» (2000. №2. С. 10—11). Достаточно несуразностей и на «неозороастрийских» сайтах в Интернете.

Впадение в оккультизм дефадирующих религиозных общин описано в книге Мэри Бойс, и прибавить тут нечего. О тех же, кто отступился от христанской веры, мне остается только молиться:

«Отступившия от православныя веры и погибельными ересьми ослепленныя, светом Твоего познания просвети и Святей Твоей Апостольстей Собороней Церкви причти».

Раб Божий Иоанн, племянник отца Иоанна Стеблин-Каменского,новомученика российского, причисленного к лику святых и поминаемого Русской Православной Церковью 2 августа по новому стилю

7 мая 2003 Санкт -Петербург