могущественные божества, особенно такие, как Аирйаман, Нарйасанха, посланник Ахура-Мазды, и Ардви-Сура-Анахи- та, Маинйу мифической мировой реки, не получили посвященных им дней. Поклонение всем благим божествам во главе с Ахура-Маздой в любом случае считалось похвальным и поощрялось, потому что оно укрепляло эти божества и помогало им исполнять их собственные задачи в общей борьбе против сил зла.

ВЕРА В СПАСИТЕЛЯ МИРА

Во времена этих темных веков в истории веры произошло еще одно важное изменение в религиозных воззрениях. Оно касается развития веры в Саошйанта (грядущего Спасителя). Отдельные пассажи Гат позволяют предположить, что Зороастр предчувствовал, что конец мира неизбежен, и именно ему Ахура-Мазда поручил возвестить истину и поднять людей на решающее сражение. Он должен был, однако, понимать, что сам не доживет до Фрашо-кэрэти. Зороастр учил, что после него придет «праведный человек, благого происхождения» (Ясна 43, 3), то есть Саошйант (букв. «Тот, кто принесет пользу, благо»). Он и поведет людей на последний бой против зла.

Последователи Зороастра горячо надеялись на это, верили, что Саошйант родится от семени пророка, чудесным образом сохраняющегося в глубине вод одного озера (отождествляемого с озером Кансаойа, то есть с озером Хамун на юго-востоке Ирана). Когда приблизится конец времен, в нем искупается девушка и зачнет от пророка. В назначенный срок она родит сына по имени Астват-Эрэта («Воплощающий праведность, истину», в соответствии со словами Зороастра: «Моя праведность будет воплощена» — Ясна 43, 16). Несмотря на свое чудесное зачатие, грядущий Спаситель мира будет человеком, сыном людей, так что в этой вере в Саошйанта нет искажения учения Зороастра о той роли, которую род человеческий призван сыграть в великой всемирной битве между

добром и злом. Саошйанту будет сопутствовать, так же как царям и героям, божественная благодать-Хварэна, о чем больше всего говорится в девятнадцатом яште Авесты. Хварэна, рассказывается в этом яште (Яшт 19, 89, 92—99), «будет следовать за победоносным Саошйантом... чтобы он восстановил мир... Когда выйдет из озера Кансаойа Астват-Эрэта, посланник Ахура-Мазды... тогда он изгонит ложь-друг из мира истины-аша». Все верующие стремились к этому славному событию, и надежда на его осуществление придавала им силы и поддерживала в трудные времена.

Подобно тому как в представлении о грядущем Спасителе появляются элементы чуда, так же и личность самого пророка с течением времени все более и более возвеличивалась. В текстах Младшей Авесты Зороастр никогда не обожествляется, но превозносится как «первый священнослужитель, первый воин, первый пастырь... владыка и судья мира» (Яшт 13, 89, 91), как тот, при рождении которого «возрадовались воды

и растения... и все существа благого творения» (Яшт 13, 99).

Бэтот миг Ангра-Маинйу покинул землю (Яшт 17, 19), но вновь вернулся, чтобы прельщать пророка обещаниями да-

ровать ему власть на земле и требовать отречения от веры в Ахура-Мазду, но напрасно (Видевдат 19, 6).

ЗАКОНЫ ОЧИЩЕНИЯ

В тот период происходили изменения не только в религиозных верованиях, но и в исполнении обрядов. Перемены коснулись прежде всего, по-видимому, законов ритуального очищения. Эти законы являются характерной особенностью зороастризма и глубоко укоренились в дуалистическом учении пророка, в его понимании связи духовного с материальным.

Зороастр считал, что если служение Ахура-Мазде и шести Амэша-Спэнта способствует духовному спасению, то забота о семи творениях поможет достичь Фрашо-кэрэти физически. Семь творений созданы совершенными, а грязь и болез-

ни, ржавчина, муть, плесень, зловоние, увядание, гниение — все, что портит их, — дело рук Ангра-Маинйу и его воинств. Предотвращение или уменьшение дурных воздействий способствует защите благих творений и ослаблению нападающих на них сил зла. В этом положении заключается одна из сильных сторон зороастризма, потому что оно вовлекает каждого члена общества в борьбу с силами мирового зла путем исполнения обычных обязанностей, так что никто не выглядит в своих стараниях бесполезным или эгоистичным.

Некоторые из законов очищения восходят, очевидно, еще к индоиранской эпохе, потому что они аналогичны и у зороастрийцев, и у брахманов. Это относится и к использованию мочи коровы в качестве средства очищения. Древние законы очищения обрели силу, соединившись с новым учением. Как глава всех семи творений, человек обязан прежде всего содержать безупречно чистым себя и внутренне, и внешне. Пищу необходимо готовить тщательно, соблюдая абсолютную чистоту, а есть ее нужно почти благоговейно, ведь все употребляемое в пищу относится к тем или иным благим творениям.

Особые правила, составляющие своеобразие зороастрийской веры, касаются воды и огня. Большинство людей не задумываясь используют воду для мытья, но зороастриец прежде всего заботится о чистоте самой воды, так как это святое творение, покровительствуемое Хаурватат («Целостность»). Поэтому ничто нечистое не должно соприкасаться непосредственно с природным источником воды — озером, ручьем или колодцем. Если нужно вымыть что-то ритуально загрязненное, воду следует специально для этой цели набрать, но и тогда ее нельзя использовать непосредственно. Сначала нечистый предмет должен быть очищен коровьей мочой и осушен песком или на солнце, и лишь после этого его можно помыть водой для окончательного очищения.

Точно так же обращались и с огнем — сжигать на нем мусор для зороастрийцев немыслимо. В огонь необходимо подкладывать чистые, сухие дрова, совершать ритуальные возлияния и с особой предосторожностью ставить горшки для варки пищи. От мусора приходилось избавляться иным образом. Сухой и чистый мусор, например битые горшки, кос-

в землю, где они должны были дожидаться Дня Суда. Такой похоронный обряд, возможно, имел своей первоначальной целью, как уже было сказано, быстрое уничтожение оскверняющей плоти и освобождение души, чтобы она могла подняться к небу.

Сохранилось древнее представление о том, что душа умершего задерживается на земле еще на три дня после смерти и только на рассвете четвертого дня, влекомая лучами восходящего солнца, она поднимается вверх, чтобы предстать пред Митрой у моста Чинват. Зороастр, настаивавший на ответственности каждого человека за судьбу своей души в загробной жизни, вероятно, сократил количество традиционных обрядов и церемоний по усопшим душам. Даже если он так и сделал, все равно привычка к старым обычаям и чувство почтения к предкам привели к возрождению древних похоронных ритуалов. Прошения о помиловании умерших с многочисленными молитвами и приношениями вошли в обиход зороастрийцев.

Ритуально нечистым считалось также любое кровотечение, ведь оно нарушало идеальное состояние. Это причиняло большие затруднения женщинам, делая их ритуально нечистыми во время месячных, что требовало их удаления и запрещения несчастным заниматься своей обычной работой. Такой, несомненно древний, обычай широко известен и у других народов мира, но зороастрийские жрецы ужесточили запреты, которые в конце концов стали весьма суровыми. Хотя законы очищения были жестокими, женщины стоически их выполняли, считая неизбежными в борьбе с силами зла.

Таким образом, избежать ритуальной нечистоты женщине было невозможно и очень трудно мужчине. Существовали разные обряды, помогающие восстановить чистоту, поскольку очищение для зороастрийцев — нравственный долг. Обряды очищения включали в себя омовение с головы до ног. Простейшие из них могли быть совершены мирянами в их собственных домах. Более тщательное очищение, необходимое после серьезного осквернения, совершали жрецы с произнесением священных изречений. Самый действенный из обрядов состоял из последовательного тройного очищения