жало огромное количество воды, особенно в многоводные годы, когда обильно таяли снега. Задолго до того, как зороастризм распространился на западе Ирана, это озеро, называемое в Авесте Кансаойа, стало отождествляться местными зороастрийцами с тем озером, из которого должен появиться Спаситель — Саошйант (Яшт 19, 92 и ел.), отсюда, видимо, и название горы. Она стала местом паломничества, и, вероятно, в селевкидское или парфянское время храм огня был сооружен на ее склоне. Первоначальный план этого сооружения, насколько его можно проследить по остаткам здания, включал прямоугольный зал, который вел в небольшое квадратное помещение с четырьмя колоннами посредине, соединявшееся, в свою очередь, с еще меньшим, служившим, может быть, святилищем огня. Второй храм построен на том же месте примерно в III—II вв. до н. э. Он имел такой же первоначальный план, но включал еще и коридор вокруг маленького квадратного помещения и находившегося позади него святилища. На горе найден каменный алтарь огня с колоннообразной подставкой, с трехступенчатым основанием и трехступенчатой верхней частью, но алтарь этот стоял, очевидно, в третьем храме сасанидского времени, хотя такой тип алтарей известен с эпохи Ахеменидов и, вполне возможно, использовался в еще более старых сооружениях парфянского периода.

ПОХОРОННЫЕ И ЗАУПОКОЙНЫЕ ОБРЯДЫ

Аршакиды продолжили ахеменидский обычай сооружать гробницы для царственных покойников. Несколько гробниц их династии были в Нисе, а согласно поэме «Вис и Рамин» тела героя и героини, парфянских царей, давших название поэме, были положены в мавзолее в горах над огнем Адур- Бурзэн-Михр. Так называемые «Царские гробницы парфян», разграбленные римлянами в Арбеле в 216 г. н.э., по всей видимости, являлись захоронениями подвластных Аршакидам правителей Адиабены.

Большая часть археологических свидетельств относительно погребения мертвецов в селевкидское и парфянское время происходит из Западного Ирана, а именно из так называемых «Мидийских скальных гробниц». Они были первоначально названы «мидийскими», потому что приняты были за доахеменидские, но позднее установили, что они лишь жалкие подражания царским гробницам Ахеменидов, сооруженные уже после падения династии для видных представителей иранской знати на их собственные средства. Ни на одной из гробниц нет надписей, но детали планировки и резьбы обнаруживают эллинистическое влияние. Самая знаменитая из них, известная как «Гробница Фархада и Ширин» (к северо-вос- току от Бехистана), высечена в отвесной скале высоко над поверхностью долины. В главную камеру ведет вестибюль с двумя отдельно стоящими колоннами, образующими импозантный фасад. Над небольшим проходом в задней части этого вестибюля высечено аккуратное изображение крылатого диска, призванное, по-видимому, передать Хварэну, то есть божественную благодать, душам усопших. В этой гробнице имеются нижняя и верхняя камеры с саркофагами для трех тел, в то время как другая хорошо известная «мидийская» гробница, называемая «Дуккан-и-Дауд» (доел. «Лавка Давида»), около перевала в горах Загроса, предназначалась для одного покойника. В ней тоже имелись вестибюль и колонны с капителями греческого типа и ахеменидскими базами.

Особый интерес представляет гробница «Ишкевт-и-Киз- капан» в Курдистане. В ней за вестибюлем расположены три погребальные камеры, каждая из которых имеет высеченное в полу углубление. Эти углубления недостаточно велики для того, чтобы вместить целое тело, лоэтому они считаются семейными оссуариями. Замечательный рельеф над входом в центральную погребальную камеру изображает двух мужчин, по всей видимости знатных, стоящих лицом друг к другу с двух сторон стандартного алтаря, на котором горит огонь. Правые руки у них подняты в почтительном жесте, а левыми они держат концы луков — эти позы идентичны той, в которой изображен Дарий Великий на своей гробнице. Над этим рельефом помещено известное ахеменидское изображение бородатой фигуры в короне, заключенной в лунный диск.

Вероятно, это было вариантом символа Хварэны. Слева от прохода находится более грубое изображение обычной ахеменидской фигуры внутри крылатого круга.

Более распространенным типом оссуария, известным по ряду находок в Парсе, следует считать квадратное или прямоугольное углубление, высеченное прямо в скале и прикрывавшееся первоначально каменной плитой. Около заброшенной деревни Дех-и-Ноу к югу от Бехистана обнаружены три таких оссуария, над одним из которых есть рельеф, изображающий бородатого мужчину с непокрытой, по греческой моде, головой, стоящего в почтительной позе с двумя поднятыми в молении руками. Парфянский царь Митрадат I изображен аналогичным образом на рельефе в Бехистане, что позволяет датировать этот оссуарий 140 г. до н.э. Меньший рельеф был добавлен, видимо, позже — на нем стоящий мужчина вздымает в молении руки перед алтарем огня. Высота алтаря равна росту мужчины, и языки пламени поднимаются над его головой. Рядом изображена курильница для благовоний, а на скальном рельефе около Бехистана высечен мужчина в парфянском костюме, склонившийся в почтительной позе и бросающий благовоние в курильницу. Судя по арамейской надписи, это аршакидский царь Валахш, по-гречески — Вологез.

Обряды, посвященные душе усопшего, продолжали исполняться и в течение многих лет после того, как тело предавалось погребению, причем предписывалось исполнять их в течение тридцати лет. Литературные источники сообщают, что в парфянское время (а может быть, и ранее) зороастрийцы стали использовать для этих целей чрезвычайно древний культ, сходный с почитанием божеств-язата, — поклонение изображениям. Богатые люди, возможно, устанавливали своим выдающимся покойникам статуи в натуральную величину, но большинство людей использовали, вероятно, стандартные статуэтки, иногда совсем небольшие, которые устанавливались в семейных святилищах. В Армении Агафангел1 писал

1 Агафангел — так по традиции условно называют предполагаемого автора древнейшего памятника армянской историографии — «Истории Армении», повествующего о житии армянского первосвященника св. Григория Просветителя, о мученицах Рипсимэ и ее подругах и о принятии Арменией христианства в начале IV в. н. э.

отаких статуях, сделанных из «золота, серебра, дерева, камня

ибронзы», и, будучи защитником христианства, обвинял зороастрийцев в том, что они «душепоклонники». Что касается самой Парфии, то предполагалось прежде, что два больших зала в Нисе с нишами, в которых стояли статуи (из крашеной глины, реже из мрамора) мужчин и женщин в парфянских одеяниях, были посвящены почитанию душ-фраваши. Теперь, однако, в этом сомневаются. Святилище же Шами в Парсе, где нашли похожие статуи из бронзы и мрамора, считается теперь принадлежавшим местным эламским правителям, которые не были ни иранцами, ни зороастрийцами.

ИЗМЕНЕНИЯ В КАЛЕНДАРЕ И ХРОНОЛОГИЯ

Селевкиды ввели еще одно новшество — датировку по своей эре. До них, как правило, датировали события по годам каждого правящего царя, и поэтому любое непрерывное исчисление лет было затруднительно. Селевкиды предприняли полезный и решительный шаг, начав последовательное летосчисление с года основания династии (312—311 г. до н.э.), а поскольку они утверждали, что являются наследниками Александра Македонского, то эта эра стала широко известна как «эра Александра»1. Аршакиды в свое время последовали этому примеру и начали счисление лет по своей эре с 248—247 г. до н. э. (предположительно — год прихода Аршака к власти)2, но, датируя события, они соединили счисление лет по этой эре с зороастрийским календарем, который до сих пор использовался, вероятно, только в религиозных целях. Использование этого календаря в быту в парфянское время зафиксировано в документах из Нисы, а также в одном из так называемых Авроманских пергаментов (юри-

1 Арабы называли эру Селевкидов «эрой Александра», в некоторых странах Ближнего Востока она сохранялась вплоть до нашего времени.

2 Аршакиды в Парфии отсчитывали годы своего правления с весны 247 г. до н.э., а в греческих городах Парфянского царства эта эра начиналась с осени 248 г. до н. э.