Коргун В. Г. - История Афганистана. XX век - 2004 (текст поверх изображения)

давшее высшей исполнительной властью. На этой территории возникли провинциальные и уездные советы, выполнявшие распоряжения Руководящего совета. Исполнительную власть в провинциях осуществляли губернаторы, назначавшиеся Дустомом из числа лояльных ему лиц4. Его чиновники получали таможенные сборы в Хайратане на афгано-узбек- ской границе, не пересылая их в Кабул, а армейские подразделения не подчинялись министерству обороны в Кабуле.

А. Р. Дустом широко сотрудничал с бывшими функционерами «Парчам», бежавшими на север после падения режима Наджибуллы, в том числе с Б. Кармалем и его двоюродным братом М. Барьялаем5.

Администрация НИДА обладала и международными связями, хотя и не была официально признана ни одним государством. Тем не менее она имела представительства в Москве, Ташкенте, Анкаре, Лондоне, Вашингтоне. В Мазари-Ша- рифе функционировали представительство ООН, консульства Ирана, Пакистана, Узбекистана, Таджикистана, Туркменистана, России (в 1996 г. переместилось в г. Хайратан) и Саудовской Аравии. А. Р. Дустом как глава фактически независимого территориально-государственного образования в 1992— 1996 гг. посетил с визитами Москву, Тегеран, Ташкент, Ашхабад, Исламабад, Анкару и Эр-Рияд, где встречался с высокопоставленными государственными чиновниками.

Еще один региональный центр власти возник в провинции Герат на западе Афганистана, где влиятельный полевой командир Исмаил-хан, сотрудничавший с группировкой «Исламское общество Афганистана» во главе с Б. Раббани, создал здесь свою администрацию. В отличие от Дустома, он сохранил лояльность Кабулу, но, как и Масуд на северо-вос- токе, достиг известной степени независимости в управлении подконтрольными территориями (провинции Бадгис, Герат, Гур и Фарах), осуществляя властные функции в сфере экономики, торговли, военной политики, финансов, судопроизводства, просвещения и здравоохранения. Не выходя за рамки достаточно широких полномочий регионального лидера, он, тем не менее, пытался установить собственные международные связи, наезжая с визитами в соседние Иран, Туркмению и Узбекистан.

В остальных провинциях, подчинявшихся Кабулу лишь номинально, сложился широкий спектр различных форм местной власти. В ряде регионов правили отдельные полевые командиры, формально связанные с той или иной политической группировкой, как, например, глава исмаилитов С. М. Надери

впровинции Баглан или Абдул Кадир в Нангархарской провинции, маулави Ахундзада в Кандагаре, бывший халькист Гулам Расул, ставший сторонником С.А. Гилани, в Хосте, в Кунаре — лидер местной ваххабитской группировки Рузи-хан,

вГардезе — местная Шура во главе с Джалалуддином Хаккани. Как правило, они носили титул «вали» («губернатор») или «амир» («эмир») и возглавляли Руководящий совет, формировавшийся из числа соратников местного лидера и влиятельных лиц провинции.

Однако в большинстве провинций власть делили представители нескольких политических партий, формируя местную коалицию. Так, Фарах был под контролем людей Хекматьяра, Гилани и Исмаил-хана, в Газни правил губернатор Кари Баба (сторонник М.Н. Мухаммади) вместе с полевыми командирами из партий Хекматьяра и Саяфа. В Гильменде власть разделили между собой гератский и кандагарский губернаторы, в Кундузе у власти стоял триумвират сторонников Дустома, Масуда и Надери. Так в ходе войны сформировался новый слой властной политической элиты, сменившей потерявших власть и влияние традиционных духовных и этнических авторитетов.

Коалиции партий и группировок в свою очередь оказались непрочными. Уже в 1993 г. в альянсе Дустома произошел раскол: от него отделились Масуд и Саяф, начавшие боевые действия против узбекского генерала, вытеснив часть его войск на территорию соседнего Таджикистана. В водоворот политической жизни оказались втянуты и таджикские беженцы, хлынувшие в Афганистан после начала гражданской войны между Душанбе и исламо-демократической оппозицией. Стремление получить контроль над их лагерями в северных провинциях и поступающей от ООН гуманитарной помощью побудили Саяфа потеснить Дустома с территории лагерей.

Таким образом, после прихода к власти в Кабуле моджахедов в результате победы «исламской революции» децентрализация власти, фактически начавшаяся уже в период правления Б. Кармаля и Наджибуллы, значительно возросла. По мере усиления власти региональных лидеров и ослабления центрального правительства возникли предпосылки политической и территориальной дезинтеграции Афганистана, что

впоследующем было использовано в качестве предлога для появления новой политической силы, активно вмешавшейся

вафганские события.

Воктябре 1994 г. на политической арене Афганистана появилась еще одна военно-политическая сила — талибы, аф-

ганцы-пуштуны — учащиеся пакистанских медресе, преимущественно дети беднейшей части афганских беженцев в Пакистане.

Их сравнительно небольшая группа, выступив из пакистанского г. Кветта и перейдя на территорию Афганистана, быстро обросла сторонниками и к середине 1995 г. захватила ряд южных провинций страны. В то время ее трудно было назвать политической группировкой. Талибы выступили с лозунгом прекращения затянувшейся войны в стране, но при этом вооруженным путем, и создания «подлинно исламского государства» (с «Калашниковым» в одной руке и Кораном — в другой). Их непосредственным спонсором и руководителем была все та же ISI, которая организовала и вооружила движение «Талибан», «крестным отцом» — министр внутренних дел Пакистана генерал Насирулла Бабар, а духовным наставником — пакистанская фундаменталистская партия «Джамиат-

иулема-и ислам» («Общество мусульманских богословов») во главе с мауланой Фазль ур-Рахманом6.

Главным спонсором движения выступил Пакистан, лидеры которого давно уже (с 1956 г.) вынашивали идею создания афгано-пакистанской конфедерации, содействуя приходу к власти в Кабуле «дружественного», марионеточного правительства. Кроме того, Исламабад рассчитывал использовать движение талибов для получения безопасного доступа на рынки центральноазиатских государств через афганскую территорию. И теперь, казалось, настал благоприятный момент для практической реализации этих целей.

Основная часть талибов проходила жесткую религиозную

ивоенную подготовку в многочисленных пакистанских медресе под патронажем фундаменталистской партии «Джами- ат-и улема-и ислам».

Движение «Талибан» базировалось не столько на этнической, столько на конфессиональной основе. Навязывая Афганистану посредством талибов пуританский ислам, зарубежные спонсоры сделали ставку в то же время именно на пуштунов, стремясь вернуть страну в лоно традиционной пуштунской государственности. Именно из среды пуштунской молодежи из афганских беженцев рекрутировались участники движения. В основу же идеологии движения был положен религиозный фанатизм талибов (известно, что ортодоксальный ислам не признает существования национальных государственных образований и, соответственно, национальных границ). По замыслу Исламабада в условиях усиления дезинтеграции Афганистана по этническому принципу всеобщая идея

ислама и исламизации в политике «Талибана» должна была отодвинуть в тень пуштунский национализм и возможную реанимацию «проблемы Пуиггунистана», представлявшей угрозу территориальной целостности пакистанского государства.

Их появление было связано не только с динамикой внутреннего развития. Важнейшее значение приобрели и международные факторы. События в Афганистане вызывали растущее беспокойство его соседей, справедливо рассматривавших эти события как угрозу региональной стабильности. Не последнюю роль сыграли здесь и экономические интересы ряда стран, в первую очередь США и Саудовской Аравии, нефтяные компании которых включились в борьбу за энергоресурсы Каспия, планируя строительство газопровода ТуркменияПакистан через афганскую территорию.

К осени 1995 г. семинаристы были уже на дальних подступах к столице, разгромив основные силы Г. Хекматьяра к востоку от Кабула. К этому времени они успели захватить ключевую западную провинцию Герат, губернатор которой Исмаил-хан, не оказав им должного сопротивления, бежал в Мешхед7. Они также легко овладели Джалалабадом. Губернатор Нангархарской провинции Абдул Кадир фактически сдал талибам город и бежал за рубеж. Аналогичным образом поступил командующий войсками провинции хаджи За- ман-хан, приказавший своим солдатам сложить оружие, а сам укатил в Париж8.

Правительство Б. Раббани, который после 1995 г. только де-юре оставался в кресле президента, закрепив тем самым статус-кво в существующей причудливой конфигурации разных уровней власти, проявил поразительную беспечность (а может, и слабость), не осознавая в полной мере опасности для его режима, исходившей от талибов. Действительно, страна, раздробленная на многочисленные «удельные княжества», стала легкой добычей для воинственных исламских семинаристов. Носители идей прекращения войны и объединения страны под эгидой пуштунов получали растущую поддержку от измученного войной населения, в первую очередь в зоне пуштунских племен. Правительственные войска оказали слабое сопротивление исламистам. Не было заметно и особых политических инициатив со стороны кабульского режима по объединению враждующих группировок моджахедов для оказания отпора исламским семинаристам.

И лишь когда их вооруженные отряды нанесли поражение войскам Хекматьяра и в конце 1995 г. подошли к столице, Раббани спохватился и начал поиск контактов со своими оп-

понентами — лидерами других группировок моджахедов. Активным посредником в этих контактах выступил Иран, явно не заинтересованный в победе пуштунских суннитов-фунда- менталистов, видя в них угрозу интересам афганских шиитов. Челночная дипломатия заместителя министра иностранных дел Ирана А. Боруджерди в Афганистане вскоре начала приносить плоды: в мае 1996 г. между президентом Б. Раббани и бывшим премьер-министром Г. Хекматьяром (он ушел со своего поста в 1994 г.) было достигнуто соглашение об объединении. При этом Хекматьяр принял приглашение вернуться на прежнюю должность. 5 мая его вооруженные отряды торжественно вступили в Кабул9.

Другие противники Раббани не спешили присоединиться к нему, в первую очередь генерал Дустом, который, находясь вдали от театра военных действий, полагал себя в полной безопасности. Некоторые лидеры моджахедов заняли двойственную позицию: заигрывая с талибами, они в то же время стремились перехватить у них и Раббани политическую инициативу. Так, в середине июня 1996 г. было объявлено о создании нового альянса — «Национального исламского фронта мира», куда вошли Дустом, Гилани, Моджадциди и глава шиитской партии «Вахдат-е мелли» Абдул Карим Халили. Не называя себя оппозицией Кабулу, руководители Фронта предложили другим политическим лидерам и группировкам, в том числе Раббани и талибам, присоединиться к ним для избрания Шуры и передачи ей верховной власти10. В свою очередь Хекматьяр послал к Дустому и шиитам своего представителя, предложив им присоединиться к вновь образованной коалиции ИОА-ИПА11.

Талибы тем временем прочно обосновались в Кандагаре, создав там свою штаб-квартиру. Туда стали наезжать различные эмиссары — как представители моджахедов (31 мая 1996 г. там побывал Ю. Халес), так и иностранные гости. Так, в августе 1996 г. в Афганистан прибыл председатель подкомитета по иностранным делам сената США X. Браун, который после встречи с Раббани, Масудом и Дустомом направился в Кандагар, где провел переговоры с лидером талибов муллой М. Омаром. Одновременно штаб-квартиру талибов посетили послы США в Дели и Исламабаде. Американцев сопровождал министр внутренних дел Пакистана Н. Бабар12. К этому времени уже отчетливо обозначились основные спонсоры движения «Талибан» — США, Пакистан и Саудовская Аравия, вновь взявшие на себя такие же функции, что они выполняли и в период борьбы моджахедов с просоветским режимом

Наджибуллы: саудовские деньги, пакистанское оружие и американская политическая поддержка.

Неспособность лидеров конфликтующих группировок моджахедов объединиться предрешила падение режима Б. Раббани. 27 сентября 1996 г. вооруженные отряды исламистов практически без боя вошли в Кабул. Правительство не смогло организовать оборону находившегося более полугода в блокаде города и спешно покинуло его накануне захвата талибами, выведя из столицы все армейские подразделения. Ставка правительства переместилась на север, в вотчину А. Ш. Масуда г. Талукан.

Взяв столицу, талибы бросили свои вооруженные отряды для захвата северных провинций, С боями против отступавших частей Масуда им удалось продвинуться до стратегического перевала Саланг на трассе Кабул-Термез, однако затем они были отброшены на юг, в окрестности столицы. Не сумев прорваться на север через Гиндукуш, они предприняли обходной маневр, пытаясь достичь северные провинции через запад. На севере талибы вступили в затяжные бои с войсками Дустома, объединившегося наконец с Хекматьяром и Масудом в антиталибскую коалицию.

Исламские радикалы, поставив под контроль большую часть территории Афганистана, в 1996 г. начали создавать новую структуру власти. Во главе ее стал военный и духовный лидер талибов мулла Мухаммад Омар, воевавший ранее в рядах моджахедов (группировка М. Н. Мухаммади) против советских войск. 3 апреля 1996 г. на собрании полутора тысяч мулл и других священнослужителей в Кандагаре он был провозглашен «амир аль-муменин», то есть «повелителем правоверных», а территория, подконтрольная талибам, — «Исламским Эмиратом Афганистан»13.

Талибы отказались от идеи разработки и принятия конституции, утверждая, что конституцией в новом государстве будет служить шариат — мусульманский свод законов. По существу, талибы создали два центра власти. Один в Кандагаре: сначала это были две Шуры (Совета) — Большая и Малая, затем Малая Шура была распущена, а Большая преобразована в «Высший руководящий Совет исламского движения Афганистана», состоявший из шести человек во главе с самим муллой М. Омаром14.

Другой орган власти был сформирован в Кабуле — Совет министров, состоявший из 23 министерств и называвшийся «Попечительским советом Исламского государства». Все министры и их заместители назывались «исполняющими обя-

занности»15. Были упразднены несколько министерств, не отвечавших задачам политики талибов, и созданы два новых — министерство ориентации и вакфов и министерство по делам погибших и беженцев, а также ряд департаментов — по возрождению и развитию деревень, по земельному кадастру и картографии, авиакомпания «Ариана». Кроме того, были созданы так называемая Административная комиссия во главе с министром юстиции, ведавшая вопросами местных органов власти, Комиссия по рассмотрению жалоб населения, ряд самостоятельных департаментов, деятельность которых была связана с наблюдением за общественным порядком и исполнением религиозных предписаний властей.

Создав правительство «исполняющих обязанности», талибы демонстрировали свою приверженность кораническому принципу, согласно которому вся власть принадлежит Аллаху, а они, осуществляя его волю, только временно исполняют свои функции управления Эмиратом. Не разрушая прежнюю структуру управления, они привели ее в соответствие со своими политическими целями. Все высшие органы законодательной и исполнительной власти были укомплектованы муллами и другими людьми духовного звания. Итак, в Исламском Эмирате вся власть сосредоточилась в руках духовного сословия и, таким образом, был создан тоталитарный воен- но-теократический режим16.

Власть в провинциях принадлежала губернаторам, назначавшимся из центра, некоторые из них служили на разных постах при прежних режимах. В числе провинциальных чиновников имелись даже бывшие функционеры НДПА. Губернаторы возглавляли провинциальные Советы, состоявшие из 6—18 человек. Администрации провинций находились в двойном подчинении: они контролировались как провинциальным Советом, так и соответствующими министерствами и ведомствами.

Талибы возродили Совет улемов, который официально стал называться «Всеобщим советом улемов и духовенства». В его обязанность входило «разъяснение населению целей и задач правительства Исламского Эмирата и наставление мусульман на путь истины».

Высшими судебными органами государства талибов являлись Верховный суд в Кандагаре и новый орган — «Центральный совет по изданию фетв» во главе с заместителем председателя Верховного суда. Он состоял из авторитетных улемов и муфтиев и являлся высшей инстанцией, выносящей окончательное суждение относительно соответствия (или не-

долгой осады Мазари-Шарифа им наконец повезло: заместитель и соратник Дустома генерал Абдул Малек неожиданно предал своего шефа и перешел на сторону талибов. Дустом спешно покинул страну и вылетел в Стамбул, не оставив надежды вернуться в свою резиденцию в Мазари-Ша- риф. Абдул Малек вместе с талибами вошел в город. Однако торжество исламистов длилось недолго, и уже на следующий день мятежный генерал, возглавив отряды бежавшего Дустома, повернул оружие против своих новых союзников, выбив их из Мазари-Шарифа. При этом он арестовал министра иностранных дел администрации талибов муллу Гаусуддина и дипломатического представителя Пакистана, прибывших в северную столицу праздновать победу. Абдул Малеку удалось значительно потеснить талибов в западном направлении. Одновременно войска Северного альянса окружили под Кундузом крупную военную группировку талибов, обреченную на уничтожение. На волне военных успехов генерал Абдул Малек подчинил своему контролю администрацию и в целом северные территории, ранее управлявшиеся Дустомом.

Однако через некоторое время туда вернулся из Турции генерал Дустом и, пойдя на примирение с А. Малеком, вновь стал во главе региональной администрации. Перемирие между двумя соперниками, однако, длилось недолго, и вскоре вновь произошел раскол, завершившийся боевыми действиями войск А. Р. Дустома против вооруженных отрядов, перешедших под командование А. Малека. Последний отошел на запад, в провинцию Фарьяб, где столкнулся с талибами. Одновременно обострились отношения Дустома с Масудом, который, развивая наступательные операции против исламистов к северу от Кабула, прижал их к предместьям столицы.

Активно используя военную и финансовую помощь Саудовской Аравии и Пакистана, талибы летом 1998 г. развернули широкие наступательные операции на севере страны. 9 августа 1998 г. они взяли штурмом северную столицу — Ма- зари-Шариф, бывшую резиденцию генерала Дустома, который вновь бежал в Турцию. Продолжая развивать наступление, они захватили провинции Баглан, Кундуз, Саманган, часть Тахара, выйдя к берегам Амударьи. При этом они устроили массовую резню местных хазарейцев, в результате которой было убито около 2 тыс. человек. В конце августа талибам удалось взять под свой контроль почти весь Хазараджат, вытеснив оттуда вооруженные отряды лидера «Вахдат-е мелли» А.К. Халили.