53

нужд арабского восстания. Дж. Антониус в связи с этим обнародо­ вал в своей публикации 1938 г., хочется напомнить, только восемь писем, пересказанных выше.

В итоге письменных переговоров в 1915—1916 гг. стороны при­ шли к следующим договоренностям:

1.Великобритания брала обязательства признать и поддержать независимость арабов (Аравии) на территории в предложенных гра­ ницах, за исключением Адена (письмо 1), районов Мерсины и Ада­ ны (письма 5 и 6), а также «частей Сирии, расположенных к западу от районов Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо» (письмо 4). На более поздний период откладывались переговоры в отношении вилайета Багдад (письма 6 и 8), а также вилайетов Алеппо и Бейрут (пись­ ма 6 и 7).

2.Великобритания обязывалась обеспечить охрану Святых мест от внешней агрессии (письмо 4), а также не заключать мир, усло­ вием которого не являлась бы свобода арабов «от турецкого и не­ мецкого господства» (письмо 6). Англия обещала содействовать установлению в области арабской независимости приемлемых форм правления, право участия в которых шариф и амир Мекки предо­ ставлял британским советникам (письмо 4).

3.Шариф Мекки, в свою очередь, от имени всех арабов брал обязательства уважать условия договоров Великобритании с араб­ скими правителями. Не выясненными по результатам переговоров оставались форма правления в Басре (письмо 4) и статус халифата (письма 1, 2, 3).

Интерпретации переписки Мак-Магона — Хусейна в 1916-1939 гг.

Едва ли обе стороны предполагали, что Переписка займет зна­ чительное место в англо-арабских сношениях.

Провозглашенное британцами в качестве цели в ноябре 1917 г. и закрепленное в Севрском мирном договоре 1920 г. (ст. 95) созда­ ние «еврейского национального приюта» было воспринято арабами крайне враждебно. Так, придание гласности декларации Бальфура в Палестине считается причиной восстания там в 1920 г.

Хотя шариф и одобрил цели декларации Бальфура во время беседы с Д. Дж. Хогартом 4 января 1918 г. (см.: Послание Хогарта. Документы. № 2, Приложение F), говорил, что он «приглашает евреев на все арабские земли», иной раз он находил выгодным

выступать против еврейского заселения Палестины: так, в конце 1917 г. он поощрял сделать это сирийских нотаблей в Каире [Friedman, 1970, р. 177]. Хусейн смог представить все таким обра­ зом, что в глазах арабов он оказался, по выражению упоминавше­ гося в самом начале Д. Росса, «кристально чист».

Характерно, что тариф мог соглашаться с какими-либо довода­ ми или положениями, а затем спустя некоторое время будто забы­ вать о своем согласии и вновь трактовать их по своему усмотре­ нию. Поединок Хусейна с Лондоном и Каиром был настоящей игрой и во многом блефом. Хусейн блефовал мастерски. И в этой партии преимущество, казалось, было на стороне «арабского дела».

Успеху «арабского дела» способствовала череда провалов импер­ ской политики на Востоке, которые привели к целому ряду мощных выступлений в зависимых от Великобритании странах в 1920-х — 1930-х гг. И среди немногих идей — панарабизма, панисламизма, антиимпериалистической борьбы, — объединивших элиты полуко­ лоний, а также элиту с массой населения, стала идея борьбы против одной из целей британской политики на Ближнем Востоке — про­ тив создания еврейского национального очага.

Арабские лидеры постоянно вспоминали об обмене посланиями между А. Г. Мак-Магоном и Хусейном б. ‘Али, чтобы еще раз по­ пытаться доказать, что Палестина входила в территорию арабской независимости, гарантированную британцами Великому тарифу Мекки, и, следовательно, «еврейский национальный очаг» в этой части арабской земли незаконен. Этот факт удачно иллюстрируют интерпретации Переписки в 1916—1939 гг.

Как арабские, так и английские интерпретации касались лишь определенных аспектов, затронутых в Переписке вопросов, и воз­ никали только в случае политической необходимости.

Подробно все интерпретации разбирает Э. Кедури в работе «В ан­ гло-арабском лабиринте». Целесообразно остановиться только на некоторых аспектах толкований, появившихся в англо-арабской дипломатической партии на Ближнем Востоке. Характерно, что значительное место во всех интерпретациях Переписки в 1916— 1939 гг. занимает Палестина.

Первая интерпретация Переписки исходила от сотрудников Араб­ ского бюро и появилась в апреле 1916 г., спустя примерно месяц после завершения письменных переговоров Хусейна и Мак-Магона и до того момента, как было заявлено о потере оригиналов писем.

Необходимо напомнить, что Арабское бюро было создано в марте 1916 г. Его шефом был назначен профессор Д. Дж. Хогарт. Основ­ ной целью бюро стала выработка политики в отношении арабских

55

провинций Османской империи, а в его функции входили сбор и анализ информации, а также координация действий всех сил, вовлеченных в сношения с арабами — командований в Египте, Ираке, Адене, ВМФ, Суданского Правительства, Египетского эк­ спедиционного корпуса. Под началом Д. Дж. Хогарта поручения Арабского бюро в разное время исполняли Г. Клейтон, Т. Э. Лоу­ ренс, Р. Сторс, К. Корнваллис и др. [Storrs, 1939, р. 161, прим. 1; Kedourie, 1976, р. 41; подробнее см.: Westrate, 1992].

Непонятно, зачем возникла необходимость воспроизводить ус­ ловия переговоров Каира и Мекки спустя месяц после их заверше­ ния, однако уже тогда появилась неправильная трактовка посланий.

Э. Кедури приводит выводы Арабского бюро, интерпретиро­ вавшие Переписку в апреле 1916 г.

Первое. Великобритания «не согласилась», по мнению авторов данного толкования, «принять большие условия, нежели одобре­ ние Арабского Халифата, основанного самими арабами».

Второе. По мнению сотрудников Арабского бюро, Великобри­ тания «согласилась» «признать независимость тех частей террито­ рий, где говорят на арабском языке», в которых не имеется инте­ ресов Франции. Территория, «полностью оставленная как предмет переговоров между Францией и арабами», находилась между Сре­ диземным морем и от 33° с.ш. шла «выше по неопределенной ли­ нии, отделяющей удаленную от моря территорию от Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо».

Третье. Исключение из обширной территории «арабской незави­ симости» составили также «Аден и область как владение империи», и «Ирак (вилайеты Басра и Багдад), который будет частью арендо­ ваться и управляться нами, а в другой его части в некоторой степени подчиняться нашему контролю» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 203—204].

Э. Кедури детально анализирует данный документ и обращает внимание на ряд аспектов. Во-первых, в письме от 30 августа 1915 г. сэр А. Г. Мак-Магон говорил о «восстановлении Халифата», а в ме­ морандуме Арабского бюро речь идет об «одобрении Халифата». Во-вторых, в Переписке не имелось указаний на «линию Алеппо — Хама - Хомс — Дамаск». В-третьих, в резюме Арабского бюро появляется указание на 33 параллель, которое отсутствует в Пере­ писке. (Поскольку христианская традиция считала 33 широту се­ верной границей Палестины, толкование каирских служащих оз­ начало, что территория Палестины южнее 33-й параллели должна была войти в территорию «арабской независимости»). В-четвер­ тых, документ, подготовленный Арабским бюро, не принимал в рас­ чет письмо А. Г. Мак-Магона от 14 декабря 1915 г., в котором вопрос

56

о границах в Сирии и Ираке был отложен как предмет дальнейших переговоров между сторонами.

Апрельский меморандум Арабского бюро 1916 г. не был подпи­ сан. Э. Кедури задается в связи с этим вопросом: почему Хогарт как руководитель Арабского бюро, будучи солидным ученым арабис­ том, пропустил бумагу, неверно воспроизводящую условия пись­ менных переговоров Каира и Мекки? [Kedourie, 1976, р. 204—206].

Объяснений может быть несколько. К моменту образования Арабского бюро в том же апреле 1916 г. переговоры уже закончи­ лись, а Хогарт не был посвящен в их детали; либо он мог не вда­ ваться в подробности договоренностей с Хусейном, доверяя своим сотрудникам, поскольку, в большей степени, сам их подбирал.

В то же время имеется вполне логичное обоснование всех несо­ гласованных моментов, перечисленных выше, которое приводил в 1930 г. служащий британского МИД В. Дж. Чайлдз, автор еще одной интерпретации Переписки. Чайлдз справедливо считал, что «политика, которую вела семья шарифа и сирийские националис­ ты» создавалась Арабским бюро. Сотрудники этого учреждения, по словам дипломата, «находились в уверенности, что эта политика станет именно той, которая в высшей степени будет содействовать интересам Британской империи», и потому «последовательно под­ держивали арабские притязания как тождественные интересам Великобритании». «В арабских делах, — продолжал В. Дж. Чайлдз, — Франция фигурировала как главный противник тех интересов, и ее требования, слишком очевидные и бесспорные, навязанные суще­ ствованием Антанты, должны были быть остановлены и сведены на нет как можно быстрее. Таким образом, все что угодно, поддержи­ вавшее арабские притязания на территории, указанной сэром Генри Мак-Магоном, пользовалось поддержкой Арабского бюро. ...В 1915 и 1916 гг., когда связи с шарифом и арабская политика вполне усиливались, сотрудники бюро предпочли предоставить Палести­ ну арабам, чем этого не сделать» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 254].

В июле 1917 г. появилась новая интерпретация, исходившая от служащего Форин оффис Г. Никольсона. Э. Кедури прямо не на­ зывает причину, по которой был представлен данный документ [Kedourie, 1976, р. 141]. По всей видимости, он был подготовлен, чтобы ввести в курс дела А. Дж. Бальфура, занявшего пост секре­ таря по иностранным делам с 10 декабря 1916 г.

Никольсон рассматривал интересы великих держав в азиатской части Османской империи. Он утверждал, что Палестина будет лежать в сфере устремлений Великобритании [Kedourie, 1976, р. 207]. Цитируя отрывок из письма сэра А. Г. Мак-Магона от 14 де­

57

кабря 1915 г., в котором говорилось о намерении Великобритании заключить мир, условием которого стала бы свобода арабов от турецкого и немецкого господства, служащий Форин оффис ут­ верждал, что одним из условий договоренностей с арабами явля­ лось «освобождение обсуждаемых арабских территорий». Николь­ сон упоминал об условии дальнейших переговоров в отношении Месопотамии, но забыл о таком же условии по отношению к Си­ рии. Сомневаясь, что имевшиеся в его распоряжении бумаги «пред­ ставляют действительную картину всего происходившего», автор делал вывод о том, что Великобритания связана по отношению к Хусейну обязательствами, «гораздо более сложными», нежели даже по отношению к союзникам. Автор интерпретации заключал также, что от выполнения данных обязательств зависит британ­ ский «престиж в Аравии и на Ближнем Востоке».

Э.Кедури предполагает, что не совсем верные выводы сделаны

Г.Никольсоном по причине повышенного внимания, которое он придавал письму А. Г. Мак-Магона от 24 октября 1915 г., не рас­ сматривая положения Переписки в целом [Kedourie, 1976, р. 141, 207-209].

Первой арабской интерпретацией писем стала трактовка границ

территорий «арабской независимости», появившаяся в послании Хусейна Ф. Р. Вингейту от 28 августа 1918 г.

Это письмо было написано спустя примерно месяц после неудав­ шегося похода отрядов Хусейна на Эль-Хурму, которые были раз­ биты амиром этого оазиса шарифом Халедом б. Мансуром б. Лю­ вайем совместно с амиром Неджда Абд аль-Азизом. В 1918 г. Халед уже совершал набеги на хиджазские поселения [Васильев, 1982, с. 276], хотя основным соперником Хусейна оставался Ибн Сауд.

По-видимому, Хусейн пытался заручиться поддержкой англи­ чан в борьбе со своими противниками в Аравии. Обвинения Ху­ сейна в «соучастии в подчинении арабской земли» (Э. Кедури) [Kedourie, 1976, р. 193], озвученные Джемалем пашой 6 декабря 1917 г. в Бейруте после опубликования большевиками тайных договоров1, и неудавшийся поход на Эль-Хурму [Васильев, 1982,

с.276] вынудили Хусейна обратиться к Вингейту.

Кписьму был приложен меморандум. Как можно предположить

из труда Э. Кедури, шариф назвал обмен письмами «соглашением»

1 Это был один из принципов внешней политики Советской России. См.: Тайные договоры // Правда. № 185 (116). 23 ноября (10 ноября) 1917 г. С. 1. Одну из публикаций «Соглашения Сайкса — Пико» см.: Справка по малоази­ атскому вопросу // Правда. № (188) 119. 26 ноября (13 ноября) 1917 г. С. 1.

58

и указал на то, что Великобритания давала согласие на «формирова­ ние самостоятельного арабского правительства, самостоятельного во всех смыслах — внутри и вовне; границы осуществления власти указанного правительства суть на востоке Персидский залив; на западе Красное море, граница Египта, Средиземное море, на севе­ ре - северные границы «вилайета» Алеппо и Мосул и далее по реке Евфрат до слияния с рекой Тигр и их впадения в Персидский залив, за исключением Адена». Хусейн также настаивал, что Вели­ кобритания давала обещание предоставлять арабскому правитель­ ству защиту «даже в случае внутреннего восстания, вызванного интригами врагов или завистью амиров», и «помощь в подавлении такого восстания» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 199].

Копия указанного меморандума была представлена позднее Фей­ салом на встрече в Лондоне с Дж. Н. Керзоном, тогда заместителем секретаря по иностранным делам, 23 сентября 1919 г. По-видимо­ му, в том документе содержалось упоминание Сирии. Фейсал за­ явил, что Сирия была обещана британцами его отцу [Kedourie, 1976, р. 229].

Необходимо напомнить, что в Переписке речь не шла о египет­ ских границах, Мосуле и реках Евфрат и Тигр. Возможно, шариф скорректировал свои требования в отношении Ирака, соглашаясь уступить его англичанам, в случае гарантии предоставления помо­ щи против амира Неджда Абд аль-Азиза, который подразумевался под выражением «зависть амиров». Послание также показывало, что Хусейн боялся восстания внутри Хиджаза.

Во второй половине 1918 г. англичанам вновь потребовалась ясность в отношении обязательств на Ближнем Востоке, по всей видимости вследствие удачного положения на азиатско-турецком театре военных действий — начавшимися в сентябре наступления­ ми на Месопотамском и Сирийском фронтах (в т. ч. и успехами арабских повстанцев) [Зайончковский, 2000, с. 708—711].

Новая интерпретация принадлежала служащему разведыватель­ ного департамента британского МИД А. Дж. Тойнби1 и появилась,

1 Арнольд Джозеф Тойнби (Arnold Joseph Toynbee) (1889—1975) — британ­ ский историк и дипломат, С.Н., преподавал в Королевском колледже Лон­ дона и в Королевском институте международных проблем (Royal Institute of International Affairs), в разное время работал в британском Министерстве иностранных дел, в т. ч. в разведывательном отделе, находился в составе английской делегации на Парижской мирной конференции. Автор трудов: «Study of History» в 20 тт. (1934—1961), «Turkey: A Past and a Future», автор некоторых разделов в шеститомном издании «История Парижской мирной конференции» («А History of the Peace Conference of Paris»).

59

как можно заключить, в ноябре 1918 г. Меморандум Тойнби осно­ вывался на письме Хусейна от 14 июля 1915 г. и письме Мак-Магона от 24 октября 1915г., а также на меморандуме Арабского бюро, составленном в апреле 1916 г. [Kedourie, 1976, р. 211].

Вдокументе, подготовленном А. Дж. Тойнби, подобно иным ин­ терпретациям, базировавшимся лишь на части Переписки, появи­ лось несколько новых положений, которые никак не следуют из текста писем. Тойнби утверждал, например, что из границ «терри­ тории арабской независимости» следовало исключить не только «британскую территорию и протекторат Аден», но, «возможно,

ибританский протекторат Бахрейн», поскольку шариф рассматри­ вал Индийский океан «в качестве границы Арабского полуострова

ине упоминал острова» (sic!).

Вотношении Палестины Тойнби утверждал, что «Правитель­ ство Его Величества письмом от 24 октября 1915 г. сэра Генри Мак-Магона шарифу Хусейну связывало себя обязательствами на

еевключение в границы арабской независимости» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 210].

Непонятно, откуда появился у британского дипломата тезис о Бахрейне. Собственно, в Переписке не упоминалась и Палестина. Спешка, абсолютное доверие предыдущим интерпретациям и от­ сутствие у толкователей полного текста Переписки приводило

витоге к ошибочным выводам, допущенным Тойнби, а затем

идругими интерпретаторами.

Впериод подготовки мирного урегулирования А. Дж. Тойнби по распоряжению официальных лиц стал автором других докумен­ тов, в которых делались весьма важные выводы. В декабре 1918 г.

водном из подготовленных меморандумов дипломат настаивал на противоречии между обещаниями, данными Хусейну в 1915— 1916 гг., и англо-французскими договоренностями о разделе Ос­ манской империи 1916 г., а также на «измене» шарифу со стороны британцев. Мало того, Э. Кедури утверждает, что Тойнби стал так­ же автором идеи о противоречии обязательств, данных Хусейну,

иобещаний, предоставленных сионистам [см.: Kedourie, 1976, р. 212—217]. По всей видимости, эти идеи были приняты шефами А. Дж. Тойнби Л. Малле и Дж. Н. Керзоном и постепенно стали господствующими в британских кругах, ответственных за внешнюю политику [Kedourie, 1976, р. 216—220].

Следующие интерпретации Переписки появляются в период мирного урегулирования на Ближнем Востоке после Первой миро­ вой войны. Проблема урегулирования 1918-1922 гг. и отношения арабов с союзниками в этот период подробно изложены в историо-

60

графин [см.: Луцкий, 1966; НРСР, vol. 6, 1924]. Э. Кедури также рассматривает некоторые аспекты мирного урегулирования, по­ этому не имеет смысла останавливаться на этих вопросах подроб­ но. Выше отмечалось, что «Соглашение Мак-Магона — Хусейна» уже использовалось Фейсалом как определенное доказательство арабских притязаний в сентябре 1919 г.

В ответ на это появился документ, составленный служащим во­ сточного департамента Форин оффис X. В. Янгом, бывшим офице­ ром англо-индийских войск, служившим на Ближнем Востоке.

Письмо, составленное X. В. Янгом, с дополнениями Дж. Н. Кер­ зона и с одобрения премьер министра Д. Ллойд Джорджа, было отправлено Фейсалу не позднее 9 октября 1918 г. Толкование Пе­ реписки Янгом заключалось в следующем:

•ясно, что в письмах содержатся условия признания британским правительством арабского государства, в границах которого находятся четыре города — Дамаск, Хомс, Хама, Алеппо;

•вполне ясно, что западнее четырех указанных городов арабы признавали особые права Франции;

•обязательства, принятые британским правительством по согла­ шению с Францией и Россией 1916 г., не противоречат обяза­ тельствам, данным ранее шарифу Хусейну; именно по этой при­ чине ему не было сообщено о «Соглашении Сайкса — Пико» [цит. по: Kedourie, р. 231—232].

Первое положение X. В. Янга, очевидно, не соответствовало ус­

ловиям Переписки: ни у одного из корреспондентов не встречалась формулировка об арабском суверенитете над этими четырьмя го­ родами. Хотя Э. Кедури склонен считать, что именно такое усло­ вие и подразумевалось в письмах А. Г. Мак-Магона. Последний пункт, приведенный X. Янгом, также не верен. Шариф знал о со­ глашении 1916 г., разработанном Сайксом и Жорж-Пико, о чем будет сказано ниже.

В марте 1920 г. Всеобщий сирийский конгресс объявил незави­ симость Сирии, в которую были включены Ливан и Палестина, и признал Фейсала королем [Луцкий, 1966, с. 36]. Кроме того, Фей­ сал претендовал на то, чтобы получить поддержку идеи Великой Сирии от британских оккупационных властей в Палестине [Kedourie, 1976, р. 234]. Складывавшиеся таким образом обстоя­ тельства позволяли Фейсалу претендовать и на Палестину.

Однако решение конференции в Сан-Ремо (19—26.04.1920 г.), отдавшей мандат на Палестину Великобритании, и на Сирию Франции, перечеркивало надежды Фейсала и арабских национа­ листов.

61

Уже после изгнания из Дамаска французами в ноябре 1920 г. Фейсал посетил Лондон для обсуждения условий готовившегося англо-хиджазского договора. К этому визиту был подготовлен еще один меморандум, датированный 29 ноября 1920 г., также отно­ сившийся к интерпретации переписки 1915—1916 гг. X. Янг пред­ положил, что «район Дамаска» — выражение, употребленное в пись­ ме от 24 октября 1915 г., означало «вилайет Дамаск», т. е. османский вилайет Сирия. Британский дипломат утверждал, что вилайеты Багдад и Басра, а также Мосул должны были войти в область араб­ ской независимости. В то же время, по мнению британского дип­ ломата, из такой области была исключена Палестина или, согласно документу, «та часть мандатной территории Палестины, которая лежит к западу от «района Дамаска». Далее X. Янг пояснял: «За­ падной границей «района Дамаска» до войны являлась линия, раз­ делявшая озера Хула и Тивериадское, следовавшая по течению реки Иордан, разделявшая Мертвое море и далее по Вади-эль-Араба к Акабскому заливу» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 236]. Таким обра­ зом, X. Янг стал автором той интерпретации, которая закрепилась официально в «Белой книге» 1922 г. [подробнее см.: Kedourie, 1976,

р.235-237, 238-243, 245].

Втом же 1922 г. арабы представили наиболее аргументирован­ ное толкование Переписки, которое с течением времени не изме­ нится, и основные положения которого будут до сегодняшнего дня приводится в подтверждение правоты «арабского дела».

Вфеврале—июне 1922 г. секретариат по делам колоний вел пе­ реписку с палестинской делегацией, во главе которой стоял Муса Казем аль-Хусейни1, и с Сионистской организацией. Письма, направленные из колониального ведомства двум последним, ста­ вили в известность относительно проекта Указа короля в Тайном совете о политике Великобритании в Палестине. Стороны обсуж­ дали некоторые вопросы, касавшиеся проекта Указа [Cmd. 1700]. В историографии уделяется весьма мало внимания этому обмену посланиями, поэтому целесообразно рассмотреть его подробнее. (Повсюду далее переписка Палестинской арабской делегации с Ми­ нистерством по делам колоний цитируется по: Parliamentary papers,

1 Муса Казем аль-Хусейни — представитель старшего поколения клана Хусейни - одного из самых влиятельных в палестинском национальном движении. В период Первой мировой войны Муса Казем был связан с ос­ манскими властями, в 1918—1920 гг. возглавлял мэрию Иерусалима, с 1920 г. — глава Арабского исполнительного комитета [см.: Кармель, 2001, с. 439; Ха­ ламиш, 1998, с. 65-69].

62

1922, Cmd. 1700. Электронный вариант переписки 1922 г. имеется также в Информационной системе ООН по вопросу о Палестине (ЮНИСПАЛ) [см. на: http://unispal.un.org/unispal.nsf]).

Палестинцы однозначно выступали против создания «еврейско­ го национального очага». Надо сказать, Палестинская делегация точно уловила страхи британской политической элиты и исполь­ зовала их в качестве аргумента, утверждая, что Великобритания «навязывает жителям [Палестины] против их воли массовую им­ миграцию иностранных евреев, многие из которых избрали образ­ цом революционеров большевиков» (Письмо 1, Палестинская деле­ гация секретарю по делам колоний 21 февраля 1922 г.). Об этом же арабы напоминали в письме от 16 марта: «Неопровержимым фактом является то, что в Палестине безопасность общества была в огром­ ной степени нарушена теми евреями, которых впустили в страну из Польши и России...» (Письмо 3, Палестинская делегация в Мини­ стерство по делам колоний, 16 марта 1922 г.).

Такие вопросы, однако, британцы могли обсуждать только с рав­ ными партнерами. К тому же, целесообразно напомнить, что Лон­ дон в это время увидел необходимость договориться с Советской Россией, которая вновь усиливала влияние на Ближнем и Среднем Востоке1.

Переговоры Палестинской арабской делегации с Министерством по делам колоний примечательны еще и тем, что, как отмечает Э. Кедури, письма палестинских представителей официально об­ ращались к «Соглашению Мак-Магона — Хусейна» как к доказа­ тельству факта включения Палестины в область арабской незави­ симости [Kedourie, 1976, р. 245].

Противясь основанию в Палестине еврейского национального очага, палестинские представители среди прочего основывались также на том, что до провозглашения декларации Бальфура Пра­ вительство Его Величества в 1915 г. «предоставило арабам обяза­ тельства признать независимость тех арабских государств, которые ранее принадлежали Турции». «Палестина, — указывала арабская делегация, — является одним из таких государств, как отчетливо видно из письма, датированного 14 июля 1915г., в котором обо­ значена западная граница — «Красное и Средиземное моря» (Пись­ мо 3 от 16 марта 1922 г. Палестинской арабской делегации в Ми­

1 Тогда Советская Россия заключила договоры с Персией 26 февраля 1921 г., Афганистаном 28 февраля 1921 г., Турцией 16 марта 1921 г., в конце 1921 - начале 1922 г. дипломаты приступили к подготовке Генуэзской эко­ номической конференции.

63

нистерство по делам колоний, п. 2 а). Примечательно, что палес­ тинская делегация умело использует разновидности тех штампов, которые позднее закрепятся в историографии: призывая пересмот­ реть политику в отношении еврейского национального очага, они взывали к «справедливости» британского правительства и необхо­ димости «честной игры» (Письмо 1 от 21 февраля 1922 г. и письмо 3 от 16 марта 1922 г., оба — от имени Палестинской арабской деле­ гации в Министерство по делам колоний).

Англичане также отсылали к переписке Мак-Магона — Хусейна в официальном заявлении о политике в Палестине (приложено к письму 5 от 3 июня 1922 г., направленному Сионистской органи­ зации от имени Министерства по делам колоний). Это заявление о политике больше известно в литературе как «Белая книга» 1922 г. или «Белая книга У. Черчилля». Заявление толкует Переписку, опираясь только на письмо от 24 октября 1915 г. Британское пра­ вительство утверждало: «Дело не обстояло так, как это было пред­ ставлено арабской делегацией, будто бы во время войны Прави­ тельство Его Величества предоставило обязательство о немедленном основании в Палестине независимого национального правитель­ ства. Такое представление опирается главным образом на письмо, датированное 24 октября 1915 г., сэра Г. Мак-Магона, тогда Вер­ ховного комиссара Его Величества в Египте, шарифу Мекки, те­ перь королю Хиджаза Хусейну. На указанное письмо ссылаются как на содержащее обещание шарифу Мекки признать и поддер­ жать независимость арабов в предложенных границах. Однако это обещание подчиняется оговорке, содержащейся в том же письме, которая исключает из указанных пределов, среди других террито­ рий, части Сирии, расположенные на запад от района Дамаска. Правительство Его Величества всегда считало, что в указанную оговорку входили вилайет Бейрут и независимый санджак Иеру­ салим. Таким образом, вся Палестина к западу от района р. Иордан была исключена из гарантий сэра Генри Мак-Магона».

«Белая книга» 1922 г. заимствовала ссылку на «район Дамаска» из толкования X. В. Янга. Текст официального заявления был передан представителям Палестинской арабской делегации через сэра Г. Сэмюэля и сэра Дж. Шакбурга (письмо 6 от 17 июня 1922 г. от имени Палестинской арабской делегации секретарю по делам колоний).

В письме от 17 июня 1922 г. (письмо 6) государственному сек­ ретарю по делам колоний палестинцы представляют развернутую интерпретацию переписки Мак-Магона — Хусейна в ответ на офи­ циальное заявление о политике в Палестине 1922 г. Поскольку

64

в этом письме приводятся все аргументы палестинской делегации относительно переписки Мак-Магона — Хусейна и поскольку эти доводы с 1922 г. изменились едва ли, видится целесообразным привести пространную цитату из послания, датированного 17 июня 1922 г.

«...Меморандум (“Британская политика в Палестине”, т. е. “Бе­ лая книга 1922 г.” - Д. Ш.), - указывало письмо, - поднял вопрос о гарантиях, данных королю Хиджаза. В документе отмечено “дан­ ное обещание (признать и поддержать независимость арабов) под­ чиняется оговорке, сделанной в том же письме, которая исключает из указанных границ территорию, лежащую к западу от вилайета Дамаск. Вилайет включает всю территорию Трансиордании, но никак не независимый санджак Иерусалим и те части тогдашнего вилайета Бейрут, которые сейчас включаются в Палестину. Таким образом, вся Палестина к западу от реки Иордан была исключена из гарантий сэра Генри Мак-Магона.”

На данное замечание мы отвечаем:

Во-первых, использовано слово “район”, а не “вилайет”. Во-вто­ рых, подразумевался именно район, а не вилайет: в письме гово­ рится о “районах Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо”. Поскольку

вто время районы Хомса и Хамы входили в вилайет Сирия, было бы излишним особо упоминать Хомс и Хаму, если бы имелся в ви­ ду “вилайет” Дамаск, а не “район Дамаска”.

Более того, указанный подразумевавшийся вилайет назывался “вилайет Сирия”, а не “вилайет” Дамаск, поскольку “вилайета Дамаск” не существовало. Таким образом, Палестина находится

вграницах данных А. Г. Мак-Магоном обещаний.

Без сомнения, сделанная оговорка подразумевала и Ливан. В письме сэра Генри Мак-Магона от 25 октября [1915 г.] говори­ лось: “В отношении тех частей территорий, там, где Великобрита­ ния вольна действовать, не нанося ущерба интересам своей союз­ ницы Франции, я уполномочен... и т.д.”

На это шариф ответил 1 января 1916 г., что “мы, однако, счи­ таем своей обязанностью заявить Высокому Посланнику, что при первой благоприятной возможности после окончания войны мы потребуем то, что сейчас оставляем Франции в Бейруте и на его побережьях (на что в настоящее время закрываем глаза)”1.

Ипоскольку:

1В первом случае не дословное воспроизведение текста письма, во вто­ ром - дословное. Ср.: письмо от 24.10.1915 г. и письмо от 01.01.1916 г. (До­ кументы. № 7).

65

a)доказано, что Палестина была исключена из территорий к за­ паду от районов Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо,

b)с момента оккупации Великобритания вольна действовать, не причиняя ущерб интересам Франции,

c)шариф оговорил свое право на территорию к западу от выше­ упомянутых районов (Дамаск, Хомс, Хама и Алеппо) на послево­ енный период,

то Палестина включена в указанные гарантии и имеет право на признание ее независимости».

Британцы не ответили на сформулированные палестинцами за­ мечания. Дж. Шакбург от имени колониального ведомства 23 июня 1922 г. заявил только, что государственный секретарь «вниматель­ но рассмотрел» позицию арабской делегации и «после консульта­ ций с органами власти, которые имели отношения к упомянутой переписке между сэром Генри Мак-Магоном и королем Хиджаза, решил внести изменения в отношении предложенного документа» (письмо 8, от 23 июня 1922 г. от имени Дж. Шакбурга палестин­ ской делегации).

Таким образом, в «Белой книге» 1922 г. используется интерпре­ тация переписки Мак-Магона — Хусейна, которую выводил X. Янг. Под «районом Дамаска» британские официальные лица, как уже было отмечено, понимали «вилайет Сирия». Однако следует заме­ тить, что в приложении к 5 письму (3 июня 1922 г.) в переписке Министерства по делам колоний и палестинской делегации вообще не говорится о «вилайете Дамаск» — употребляется понятие «район Дамаска». Но в 6 письме — письме палестинской делегации секре­ тарю по делам колоний от 17.06.1922 г. — арабские представители возражают именно против термина «вилайет Дамаск», на что бри­ танцы не ответили, по крайней мере, официально. Это видно из писем, направленных Мусе Казему аль-Хусейни. Этот момент остается непонятным: почему палестинцы возражали против того понятия, которое не фигурировало в документе.

Интересно, что Министерство по делам колоний запросило

А.Г. Мак-Магона по поводу Палестины. В письме Дж. Шакбургу от 12 марта 1922 г. А. Г. Мак-Магон заверил, что особо упомянул четыре города — Дамаск, Хомс, Хама и Алеппо — поскольку, «вопервых, это были те города, которым арабы придавали насущное значение, и, во-вторых, в то время не существовало других геогра­ фических точек, южнее перечисленных выше, которые могли по­ казаться достаточно важными, чтобы их назвать». А. Г. Мак-Ма­ гон также настаивал, что в его «намерения полностью входило исключение Палестины, как и исключение северных прибрежных

66

районов Сирии». Интересно также указание А. Г. Мак-Магона на то, почему не была точно обозначена граница области, исключен­ ной из территории арабской независимости: «Я не использовал Иордан, чтобы обозначить границы южной области, поскольку предполагал, что возможно на более поздней стадии переговоров окажется желательным попытка отыскать другую более приемле­ мую границу восточнее Иордана — между рекой и Хиджазской железной дорогой» [цит. по: Karsh E.&I., 2003, р. 238; изложение письма также см.: Kedourie, 1976, р. 247—248].

Э. Кедури справедливо сомневается в некоторых приведенных выше положениях, однако, кажется, они вполне объясняют пози­ цию А. Г. Мак-Магона на переговорах с Хусейном: условия дого­ воренностей строились, основываясь на информации, которая до­ ставлялась разведывательным отделом и, в частности, Г. Клейтоном. Палестина для разработчиков английской ближневосточной поли­ тики на тот момент не имела особого значения.

В 1924 г. была предпринята попытка, очевидно, впервые в историографии, осмыслить переписку Мак-Магона — Хусейна. Д. Дж. Хогарт в разделе «Великобритания и арабы до перемирия 30 октября 1918 г.» в 6 томе «Истории Парижской мирной конфе­ ренции» рассматривал несколько писем из Переписки — главным образом, июльские предложения шарифа Хусейна (письмо 1 от 14 июля 1915 г.) и «ноябрьский» ответ Верховного комиссара (письмо 4 от 24 октября 1915 г.), лишь намекая на существование других писем - ответ шарифу от 30 августа 1915 г. (письмо 2), на письмо шарифа от 9 сентября 1915 г. (письмо 3), а также на пись­ мо Мак-Магона от 14 декабря 1915 г. (письмо 6) [см.: Hogarth, 1924, р. 125-127].

Относительно письма от 24 октября 1915 г., которое кругами, ответственными за ближневосточную политику, было признано самым значимым, профессор Хогарт утверждал, что «письмо сооб­ щало наиболее точные обязательства, в которые на тот момент по отношению к арабам вступала Великобритания». Автор первой в историографии интерпретации Переписки настаивал, что районы Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо должны были быть «свободны от опеки» Франции.

«Письмо, — утверждал Д. Дж. Хогарт, — признавало право ара­ бов почти на все обширные территории, на которые Хусейн предъявлял претензии, включая Месопотамию. И в этом отноше­ нии давались уверения в нашей поддержке арабской независимо­ сти, поддержке, склонной только к ограничению, но не отмене высказанных условий. Такие наши признание и поддержка были

67

обусловлены, естественно, уклонением арабов от помощи врагу и настоящим сотрудничеством с нами».

Хогарт писал также, что «письмо не ясно высказывалось о рай­ оне Мосула и, возможно, Палестине». Автор раздела в «Истории Парижской мирной конференции» констатировал, что обе сторо­ ны не хотели отступать от «первоначальной позиции»: Хусейн «использовал любую возможность, чтобы добиваться целостно­ сти арабских национальных притязаний», а англичане «со своей стороны, не меняли условий, но и не придавали им большей оп­ ределенности». Профессор Хогарт завершал интерпретацию Пере­ писки так: «Хусейн убедился, что территориальный вопрос не был разрешим на том этапе войны, отложив его на момент победы союзников и попросив гарантий в том, что арабы как воюющая сторона не будут покинуты союзниками при заключении мира,

атакже финансовой и иной помощи во время приготовлений

квосстанию. Мы согласились с этими просьбами» [Hogarth, 1924, р. 126-127].

Подобно другим толкователям Переписки, Д. Дж. Хогарт пы­ тался придать неопределенной схеме определенный смысл и свя­ зать ее с последующими событиями, в частности, когда называл

в приведенном выше отрывке Мосул и Палестину: Франция с 1916 г. предъявляла претензии на Мосульский нефтеносный рай­ он, и рассматривала всю Сирию в качестве зоны собственных интересов. Следует отметить, что упоминание этих районов — и Мо­ сула, и Палестины — вообще отсутствует в письмах Британского Верховного комиссара и амира Мекки.

Весьма характерный момент: Хогарт считает, что условием до­ говоренностей между Каиром и Меккой была возможность неза­ висимости в области, состоявшей из четырех сирийских городов — тот принцип, который имелся в виду во время письменных пере­ говоров, но в самих письмах определенно зафиксирован не был. В интерпретации Арабского бюро 1916 г., кстати, такого мнения не воспроизводилось.

Английский ученый и дипломат, кроме того, прибывал в уве­ ренности, что Хусейн впервые узнал о положениях трехстороннего англо-франко-русского соглашения о разделе азиатской части Османской империи 1916 г. от русских в декабре 1917г., после опубликования ими условий того соглашения [Hogarth, 1924, р. 126]. Это было общее заблуждение, положенное в основу всех дальней­ ших историографических концепций. Также понятно, что Д. Дж. Хогарт не располагал сведениями о сношениях М. Сайкса и Ф. Жорж-Пико с Хусейном до декабря 1917 г.

68

Э. Кедури воспринимает толкование, сделанное Хогартом, с не­ которой долей сарказма [Kedourie, 1976, р. 251], хотя едва ли мож­ но согласиться в этом с английским ученым.

Интерпретация Хогарта примечательна тем, что она исходила от одного из участников событий. Через руки профессора Хогарта, как руководителя Арабского бюро, проходило толкование Пере­ писки, составленное сотрудниками бюро в апреле 1916 г. [Kedourie, 1976, р. 206]. Кроме того, как уже отмечено, интерпретация Хогар­ та стала первой в историографии попыткой осмысления переписки Мак-Магона — Хусейна, в том числе, в общем процессе построения Версальской системы на Ближнем Востоке. Думается, «История Парижской мирной конференции» Г. В. В. Темперлея повлияла на формирование взглядов лиц, вовлеченных в международные дела и отразила их воззрения того времени — середины 1920-х гг. В этом смысле интерпретация Д. Дж. Хогарта имела большое значение.

Волнения в Палестине 1929 г., укрепившаяся в английском ис­ теблишменте уверенность в «нечестном» обхождении с арабами, а также звучавшие в парламенте призывы опубликовать переписку Мак-Магона — Хусейна стали причиной появления нового доку­ мента, рассматривавшего положения договоренностей 1915— 1916 гг. между Каиром и Меккой. 24 октября 1930 г. датирован «Меморандум относительно исключения Палестины из области арабской независимости в переписке Мак-Магона — Хусейна 1915— 1916 гг.», принадлежавший В. Дж. Чайлдзу, служащему иностран­ ного ведомства, а также автору сочинения «Across Asia Minor on Foot» («Пешком через Малую Азию»), издания 1917 или 1918 г.1, и одного из разделов шестого тома «Истории Парижской мирной конференции».

Э. Кедури подробно разбирает мнение В. Дж. Чайлдза, поэтому нет нужды на нем останавливаться (тем более, отрывок из его доклада уже упоминался). Британский дипломат делает однознач­ ный вывод об исключении Палестины из области арабской неза­ висимости [Kedourie, 1976, р. 258].

Чайлдз указывал на то, что в конце 1915 г., когда было напи­ сано письмо от 24 октября, интересы Франции распространялись и на Палестину. Следует обратить на это внимание: позднее тот же довод будет фигурировать и на обсуждениях Переписки на Конфе­ ренции «Круглого стола» 1939 г. Чайлдз также поддержал интер­

1 Рец. на труд В. Дж. Чайлдза «Across Asia Minor on Foot» датирована 1917 г.: W. M. С. // The Geographical Journal. Vol. 50. No. 1 (July, 1917). P. 69-70.

69

претацию X. Янга: «район Дамаска» означал «вилайет Дамаск» [Kedourie, 1976, р. 258].

Необходимо заметить, что в интерпретациях и Арабского бюро, и А. Дж. Тойнби говорится о включении Палестины в область арабской независимости. Затем появились аргументы, отвергав­ шие вхождение Палестины в эту территорию. В первом случае интерпретаторам Переписки важно было противостоять француз­ ским притязаниям на Палестину, во втором случае насущным виделось отстаивание уже прав самой Британии на Палестину. Трудно не согласиться в этом смысле с уже приводимыми выше словами В. Дж. Чайлдза. Ознакомившись с выводами меморанду­ ма В. Дж. Чайлдза, британское правительство вновь решило не публиковать Переписку [Kedourie, 1976, р. 259].

Принципиально ничего нового не представило рассмотрение Пе­ реписки Королевской комиссией по Палестине в 1937 г. под пред­ седательством В. Р. Веллесли, лорда Пиля, G.C.S.I., G.B.E., создан­ ной для изучения причин начавшихся в апреле 1936 г. беспорядков в Палестине. Доклад Комиссии вкратце передавал суть всей Пере­ писки. По прежнему уделялось внимание письмам от 14 июля 1915 г. (письмо 1) [PRCR, ch. 2, para. 4] и 9 сентября [PRCR, ch. 2, para. 5] и пространно цитировалось письмо от 24 октября [PRCR, ch. 2, para. 5]. В докладе утверждалось, что тон этого послания изменился в результате большего риска, которому подвергались бы арабы, в случае открытого восстания в условиях существовав­ шей неопределенности на ближневосточном театре войны [PRCR, ch. 2, para. 5]. Вместе с тем отмечалось, что Палестина при обмене письмами не упоминалась [PRCR, ch. 2, para. 9].

Доклад комиссии, возглавляемой графом Пилем, констатиро­ вал, что в письмах содержалось условие независимости сирийских внутренних областей, а именно районов Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо [PRCR, ch. 2, para. 5] (имеет смысл напомнить, что такой тезис предполагался, но не был прямо включен в Переписку). В до­ кументе совершенно справедливо утверждалось, что между англи­ чанами и арабской стороной спорным является определение терри­ торий, которые можно обозначить как «находящиеся к западу от районов Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо» [PRCR, ch. 2, para. 5].

Доклад сообщал, что арабские лидеры всегда основывали пози­ цию на том, что Палестина была включена в область арабской независимости, оговоренную шарифом Хусейном и сэром Генри Мак-Магоном. Основные доказательства, которые приводил Выс­ ший арабский комитет по этому поводу, заключались в следую­ щем: во-первых, шарифом было обозначено, что одна из частей

70

западной границы той территории — Средиземное море, поэтому исключение всего средиземноморского побережья не подразумева­ лось; во-вторых, среди перечисленных городов Дамаск был самым южным, но Палестина никак не располагалась к западу от Дамаска [PRCR, ch. 2, para. 7]. В качестве аргументов британской стороны итоговый документ комиссии лорда Пиля приводил отрывок из «Белой книги» 1922 г., указывавший на «район Дамаска» в письме от 24 октября 1915 г. [PRCR, ch. 2, para. 8] (см. рассмотренную выше переписку Арабской палестинской делегации и Министерства по делам колоний 1922 г.).

Доклад характеризует Переписку 1915—1916 гг. как «соглаше­ ние» [PRCR, ch. 2, рага. 11]. Это отмечает Э. Кедури. Он также обращает внимание на утверждение параграфа 11 доклада: «В выс­ шей степени неудачным являлось то, что в условиях войны бри­ танское правительство не смогло прояснить шарифу свои намере­ ния» [PRCR, ch. 2, рага. 9]. Комментируя это, Кедури пишет: «Это слишком сильное высказывание для официального документа. Таким образом, создается не только впечатление, что Переписка была своего рода договором, но и что такой договор пострадал от чрезвычайной неточности, вследствие которой британское прави­ тельство должно взять на себя вину, хотя “условия войны” были признаны смягчающими обстоятельствами» [Kedourie, 1976, р. 264]. Таким образом, комиссия лорда Пиля лишь воспроизводила мне­ ние, которое в основном господствовало в то время среди чинов­ ников, вовлеченных в проблемы Ближнего Востока.

Доклад был подписан 22 июня 1937 г. Спустя месяц в газете «The Times» было опубликовано письмо сэра Генри Мак-Магона. Многие авторы ссылаются на это письмо. А. Г. Мак-Магон наста­ ивал на том, что «не имел намерений включать Палестину в терри­ торию, где давались гарантии арабской независимости» [Documents relating..., 1939, р. 17] (см.: Документы. № 6).

Письмо А. Г. Мак-Магона 1937 г. совсем ничего не прояснило, тем более не убедило «арабистов» в МИД и колониальном ведом­ стве. Едва ли кто-то станет сомневаться, что сэр А. Г. Мак-Магон заявил то, что ему и следовало заявить. В 1939 г. письмо послужит лишь малым доводом в пользу британской стороны и будет пре­ вратно истолковано арабскими делегациями.

Подробным образом переписка Мак-Магона — Хусейна рассмат­ ривалась на заседаниях специального совместного англо-арабского комитета на Конференции «Круглого стола» по Палестине 1939 г. [Cmd. 5974. Текст официальной публикации доклада англо-араб­ ского комитета имеется также в ЮНИСПАЛ].

71

Подготовку английской стороны к заседаниям совместного ан­ гло-арабского комитета по разбору Переписки описывает Э. Кеду­ ри. Стоит отметить лишь некоторые детали, характеризующие работу комитета, рассматривавшего Переписку. Прежде всего, сле­ дует указать на то, что большое влияние, как отмечают исследова­ тели, на подготовку сторонами аргументов оказало исследование Дж. Антониуса [Boyle, 2001, р. 16; Kedourie, 1976, р. 278-280]. И что интересно, тщательным образом книгу арабского историка изуча­ ли именно английские делегаты, при этом, как ни странно, пре­ небрегая документами того периода, к которым у них по службе был доступ.

Одним из тех, кто готовил заседания англо-арабского комитета, аргументы английской стороны и итоговый доклад, был первый секретарь МИД X. Л. Беггелей. По какой причине он был привле­ чен к проведению Конференции «Круглого стола» 1939 г., сказать трудно. Во всяком случае, исследователи на этот вопрос ответа не дают. Однако с уверенностью можно заявить, что его действия в значительной степени повлияли на признание перевеса арабской позиции над позицией английской, на расплывчатость аргументов англичан и на окончательные формулировки доклада, выгодные арабской стороне.

X. Л. Беггелей был «арабистом», в том смысле, что, будучи бри­ танским подданным и государственным служащим, он своими дей­ ствиями внутри самой британской государственной системы спо­ собствовал успеху «арабского дела».

Аргументы английской делегации готовились совместно мини­ стерствами иностранных дел и по делам колоний. Здесь Беггелея поддерживал сэр Г. Буш, юридический советник последнего из указанных учреждений. Но проблема была не в том, что X. Л. Бег­ гелей не верил в правоту английской позиции, а в том, что и пря­ мо, и косвенно он способствовал, чтобы эта позиция продолжала оставаться слабой. Это именно Беггелей и его сторонники пренеб­ регали изучением находившихся в их распоряжении документов и доверились аргументам, изложенным Дж. Антониусом. Именно они проигнорировали доводы тех, кто высказывал мнение, давшее возможность по-иному строить доказательства собственной право­ ты в этом споре (как, например, меморандум служащего восточно­ го департамента Министерства иностранных дел Дж. Маккензи «Юридическая база арабских притязаний на Палестину» [см.: Kedourie, 1976, р. 267-269], или письмо X. Ф. Доуни, высокопо­ ставленного служащего Министерства по делам колоний) [см.: Kedourie, 1976, р. 271—272]. И X. Л. Беггелей, и Г. Буш не смогли

12

и, даже, не захотели выработать обоснованную позицию той сто­ роны, которую они обязаны были представлять.

Лорд Ф. Г. Моэм, лорд-канцлер Великобритании, который дол­ жен был возглавить британских представителей в англо-арабском комитете, писал 28 февраля 1939 г. министру по делам колоний М. Мак-Дональду: «Я был бы весьма доволен, если бы смог услы­ шать кого-нибудь из Министерства иностранных дел или из Ми­ нистерства по делам колоний, или из правительства, чьи аргумен­ ты могли бы дать хоть одно пригодное и полезное предложение, которое бы подтверждало или оспаривало доводы арабов» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 275].

Вместо поиска весомых и логичных аргументов, X. Л. Беггелей, используя скорее софистские доводы, вел спор с теми из своих коллег, кто пытался отыскать нужные аргументы. Так, комменти­ руя довод о том, что наличие важных для интересов Великобрита­ нии портов и Святых мест должно было вызвать у тарифа сомне­ ние в передаче ему Палестины, X. Л. Беггелей 6 февраля 1939 г. писал: «Но, кажется, это не изменяет фундаментальный принцип, согласно которому, если А говорит Б о том, что он желает X, а Б от­ вечает А, что отдает ему X — Y, ответственность в определении размера Y лежит на Б, и если появляются какие-либо сомнения в отношении значения и протяженности Y, то именно А, и никак ни Б, имеет право извлекать выгоду из тех сомнений» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 273].

Ни Беггелей, ни Буш, веря в «вероломство» Великобритании по отношению к арабам, не предпринимали никаких поисков необхо­ димых аргументов. Э. Кедури справедливо отмечает в отношении письма сэра А. Г. Мак-Магона от 22 июля 1937 г., которое также было использовано в качестве аргумента английской стороной: «Вместо того, чтобы попытаться при помощи архивов, находящих­ ся в его распоряжении, понять, что же Мак-Магон мог подразуме­ вать под таким объяснением, Беггелей отклонил письмо МакМагона как бесполезное» [Kedourie, 1976, р. 276]. В то время как лорд Моэм, не имея возможности глубоко вникнуть в проблему, попытался использовать это письмо как аргумент.

Беггелей в пораженческих тонах писал 25 января 1939 г., ком­ ментируя запрос центрального аппарата министерства консулу в Джидде А. Тротту об изучении арабского текста Переписки: «Вся наша позиция в отношении “районов Дамаска и т. д.”, безусловно, безнадежно слаба и нет никакой уверенности, что г-н Тротт сможет обнаружить что-либо, что существенно ее укрепит» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 276].

13

Безусловно, имея право на собственное мнение, X. Л. Беггелей, как можно судить из документов, приводимых Э. Кедури, не пред­ принимал никаких усилий для выполнения задач, лежавших на нем как на дипломате и государственном служащем.

В итоге, вся подготовка аргументов лежала исключительно на лорде-канцлере, который был мало знаком с тонкостями ведения англо-арабских переговоров и который, однако, судя по приведен­ ным в приложениях к докладу заявлениям, весьма удачно спра­ вился с тяжелой задачей.

Аргументы как английской, так и арабской стороны хорошо видны из доклада совместного комитета и приложений, подробно излагающих позицию каждой стороны, и воспроизводить их не имеет смысла. Хочется отметить только, что особое внимание обе­ их сторон привлек термин «вилайет» (арабское wilaya), а также «сопутствующие обстоятельства», т. е. условия, в которых англий­ ской стороной велись англо-хиджазские переговоры в 1915—1916 гг. и в которых развивались англо-арабские отношения в период Первой мировой войны 1914—1918 гг. Думается, в значительной степени благодаря лорду Моэму партия английской стороны не выглядела проваленной в 1939 г.

Следует обратить внимание и на позицию арабских представи­ телей. Арабские делегаты, будучи расколотыми на две группиров­ ки на самой Конференции «Круглого стола» - сторонников кла­ нов Хусейни и Нашишиби [Boyle, 2001, р. 6] — усилили свои позиции благодаря как Дж. Антониусу, так и действиям «араби­ стов» внутри английской делегации. Интересно заметить, Дж. Ан­ тониус утверждал, что это британские лица из Министерства по делам колоний, готовившие Конференцию «Круглого стола» об­ ратились к нему с предложением представлять интересы арабских делегаций в качестве генерального секретаря [Kedourie, 1976, р. 282; Boyle, 2001, р. 5]. Интересно также то, что прибывшие с опозданием на конференцию представители клана Нашишиби попытались удалить из делегации и Дж. Антониуса на том осно­ вании, что он не являлся членом Высшего арабского комитета [Boyle, 2001, р. 6].

С определенной долей уверенности можно утверждать, что анг­ лийские «арабисты» способствовали усилению арабской стороны: это Министерство по делам колоний пригласило Дж. Антониуса ко­ ординировать работу арабских представителей и согласилось на вы­ ступление сэра М. Мак-Доннелла в качестве юридического совет­ ника арабских делегаций; это X. Л. Беггелей, готовя заключительный текст доклада англо-арабского комитета принимал более выгодные

14

арабским представителям формулировки (например, пп. 17, 18, 22 доклада комитета) [см. также: Kedourie, 1976, р. 303—305].

Следует сказать еще об одной характерной детали, касающейся позиции арабских представителей, на которую указывает Э. Кеду­ ри: арабы интересным образом рассматривали Переписку как «кон­ тракт» [Kedourie, 1976, р. 267], а, следовательно в ее толковании надо применять определенную юридическую технику (см. Заявле­ ние сэра М. Мак-Доннелла англо-арабскому комитету).

Но, будучи неплохим юристом, судя по тексту доклада, М. МакДоннел так и не приводит доводов по существу. Возражение, вроде «тариф должен был обладать даром ясновидения, если бы понял из обсуждаемого письма, что [британское] правительство намере­ валось исключить Палестину из той области, где оно гарантирова­ ло независимость...» не убеждает.

К Конференции «Круглого стола» сионистские деятели также высказали мнение по поводу «гарантий Г. Мак-Магона». Еврей­ ским агентством Палестины в Лондоне в марте 1939 г. был издан сборник «Документы, относящиеся к переписке Мак-Магона — Хусейна». В предисловии к изданию лидеры сионистского движе­ ния настаивали, что «даже если бы в тех письмах и содержались какие-либо обещания», то Устав Лиги наций и Мандат на Палес­ тину «отменяли бы юридическое действие предыдущих деклара­ ций и соглашений». Но «в решающий период 1917-1921 гг. араб­ ские представители не предъявляли никаких претензий на Палес­ тину, основываясь на текстах посланий Мак-Магона и Хусейна» [Documents relating.., 1939, р. 4].

Невозможно полностью согласиться с мнением израильского автора Ш. Каца, который упорно доказывал, что исключительно усилиями «каирско-хартумской политической школы» (так он называет «арабистов») изменялась политика британцев в Палестине. Ш. Кац пишет: «Группа, правящая в Иерусалиме и почти полностью состоящая из каирской политической школы, видела в декларации Бальфура и в еврейском возрождении грубое вмешательство в свои планы. Они вели под нее подкоп, пытаясь вышвырнуть сионистов из Эрец-Исраэль так же, как пытались вышвырнуть французов из Сирии» [Кац, 1992, с. 67].

В принципе, Ш. Кац не без основания представляет политику Великобритании в Палестине и окрестных странах как борьбу между двумя элитами, влияющими на формирование такой политики — «каирско-хартумской школой чиновников» и «частью британского истеблишмента, которая продолжала бороться со стремлением ара­ бистов ущемить права еврейского народа» [Кац, 1992, с. 79]. Одна­

76

Аравии, разделявшей Турцию, следовавшую в русле германской политики, и британские Индию и Египет [Hogarth, 1924, р. 120]. Здесь Хогарту вполне можно доверять, поскольку он являлся од­ ним из авторов британской арабской политики.

Кроме того, лорд Китченер, очевидно, совершенно серьезно опа­ сался поддержки джихада со стороны мусульман Британской им­ перии, в т. ч. в Индии, за которую, стоит напомнить, в Лондоне боялись и которую очень оберегали. Индию населяли около 70— 80 млн мусульман, Египет и Судан — 16 млн [Antonius, 1938, р. 135; Paris, 2003, р. 25]. К тому же, у англичан уже имелся прецедент «священной войны», на что указывал Дж. Антониус — это махдист­ ское восстание в Судане [Antonius, 1938, р. 135], которое сам Г. Г. Китченер и подавил в 1898 г. При этом понятно, что Э. Грей как министр иностранных дел прислушивался к рекомендациям одного из самых опытных, если не самого опытного, в ближнево­ сточных делах политического деятеля.

С назначения на пост военного министра в 1914 г. до самой своей гибели в 1916 г. Китченер продолжал контролировать ближ­ невосточную политику, через Э. Грея предоставляя указания ад­ министрации в Каире по ведению переговоров с Меккой, назначив своих людей для реализации имевшегося «мегапроекта» — А. Г. МакМагона, Р. Сторса, Г. Клейтона, Ф. Р. Вингейта, а также подклю­ чая к ним М. Сайкса. Так, Э. Кедури приводит резолюцию бри­ танского министра иностранных дел на одной из телеграмм М. Читама: «Согласен ли лорд Китченер? Если да, я санкциони­ рую» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 29].

Можно только догадываться о том, какую роль занимал в про­ жекте Китченера халифат. Уже цитировалось письмо лорда Китче­ нера, переданное в Каир 1 ноября 1914 г., содержавшее заявления о благосклонном отношении к халифату в Лондоне. В то же время имеется другая резолюция Э. Грея на докладе, присланном в мини­ стерство: «Мы не должны спешить в опасном вопросе Халифата» [Kedourie, 1976, р. 28].

Исследователи располагают письмом Г. Г. Китченера Э. Грею, датированным 11 ноября 1914 г. В нем, в частности, говорилось: «Предполагая, что арабы поднимут оружие против турок, думаю, нашей политикой следовало бы сделать признание нового халифа надлежащего происхождения в Мекке или Медине и поручитель­ ство безопасности Святых мест от иностранной агрессии... Если это будет осуществлено, мне кажется появится возможность по­ зволить Сирии оформиться в качестве арабского государства под властью халифа и, вместе с тем, под европейским консульским

77

контролем и европейским руководством в отношении правитель­ ства» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 32].

Как видно, речь могла идти о создании независимого государ­ ства в Аравии и даже в Сирии. Интересно, что Ф. Р. Вингейт писал 26 августа 1915 г. о создании «федерации полусуверенных араб­ ских государств под руководством европейцев.., федерации, пре­ данной одному арабскому властителю, видящей в Великобритании своего защитника и патрона» (этот документ, найденный Э. Кеду­ ри, широко цитируется исследователями, например Ш. Кацем) [цит. по: Кац, 1992, с. 50].

В любом случае, в 1914 г. Г. Г. Китченер еще слабо представлял свой «ближневосточный проект», оперируя тремя принципами: со­ здание буферной Аравии между прогерманской Османской импе­ рией с одной стороны и британскими Египтом и Индией с другой, недопущение поддержки джихада в Британской Индии и согласие на укрепление власти арабов в противовес властям в Стамбуле.

Большое значение в выработке четких очертаний политики по отношению к переустройству Ближнего Востока после войны имел доклад комиссии, сформированной 8 апреля 1915 г. из представи­ телей заинтересованных ведомств под председательством сэра М. де Бюнсена, представленный 30 июня того же года. В состав комис­ сии был включен человек Г. Г. Китченера — член парламента сэр

М.Сайкс. Именно из доклада комиссии де Бюнсена можно судить

онекоторых других деталях проекта лорда Китченера.

Доклад комиссии де Бюнсена очерчивал британские интересы на Ближнем Востоке: во-первых, укрепление британских позиций в Во­ сточном Средиземноморье и Персидском заливе; во-вторых, предот­ вращение дискриминационных условий для иностранной торговли, обеспечение переработки нефти, развитие поставок зерна в Месопо­ тамию и ее колонизация из Индии; в-третьих, выполнение обяза­ тельств, уже предоставленных, или которые будут предоставлены, правителям Аравии и «поддержка обещаний, данных шарифу Мекки

иарабам»; в-четвертых, «обеспечение условий независимого мусуль­ манского правления в Аравии и над мусульманскими Святыми мес­ тами» и его совместимости с «чаяниями индийских мусульман»

и«удовлетворительным решением вопроса о Халифате»; в-пятых, раз­ решение армянского вопроса и вопроса о Палестине и христианских Святых местах. Последние две перечисленные позиции должны были

согласовываться с другими державами [Kedourie, 1976, р. 59]1. Хочет­

1 Подробное рассмотрение доклада комиссии де Бюнсена см.: Kedourie, 1976, р. 58-62.

78

ся отметить интересную деталь: доклад комиссии де Бюнсена по­ явился 30 июня 1915 г., а первое письмо тарифа на имя британско­ го Верховного комиссара в Египте датировано 14 июля 1915 г. Ос­ тается неясным, что имела в виду комиссия под словами «поддержка обещаний, данных шарифу Мекки». Возможно, под этим подразу­ мевались положения, имевшиеся в послании Г. Г. Китченера от 31 октября 1914г., и последовавшие за этим декларации.

В записке от 16 марта 1915 г., направленной в комиссию, Китче­ нер высказался за то, чтобы на территориях, принадлежащих Тур­ ции, создать под покровительством Великобритании Арабское ко­ ролевство, границей которого на севере были бы «долина Тигра

иЕвфрата с мусульманскими Святыми местами, Меккой, Мединой

иКербелой». Лорд Китченер также планировал учреждение власти

халифа в Сирии с престолом в Дамаске [Kedourie, 1976, р. 61].

В любом случае, идея фельдмаршала Китченера была перенята частью британской политической элиты. Однако до конца эти идеи так и не были осуществлены в силу нескольких причин. Во-пер­ вых, многие ключевые понятия, которыми оперировали авторы арабской политики, толковались по-разному: кроме понятия «ха­ лифат» к таким относились и географические понятия «Аравия» и «Сирия». Во-вторых, единства среди создателей арабской поли­ тики не существовало; до начала 1920-х гг. регион контролировал­ ся двумя учреждениями — Форин оффис и Министерством по де­ лам Индии. И, думается, только такая сильная и опытная личность как лорд Китченер мог подавлять межведомственные противоре­ чия и навязывать собственное видение проблемы. В конечном счете гибель Г. Г. Китченера в 1916 г. остановила выполнение его «ближ­ невосточного проекта», поставив под сомнение продуманный дип­ ломатический ход, коим и являлись договоренности с Хиджазом1.

1 В итоге, джихад мусульманами Британской империи так и не был под­ держан. 11 ноября 1914 г. шейх-уль-ислам зачитал пять фетв о провозглаше­ нии джихада, а 13 ноября к шиитам обратились великие муджтахиды Кербелы, Неджефа, Самарры и Адказимийе. В ноябре—декабре Джемаль-паша, послан­ ный в Сирию командующим 4-й армией, предложил Хусейну открыто при­ соединиться к «священной войне», вывезти в Дамаск знамя Пророка и начать набор ополченцев в турецкую армию. Хусейн сам к джихаду не призывал, однако ответил Джемалю, что «восхищен» его провозглашением. Знамя Про­ рока было торжественно перевезено в Дамаск. Старший сын ‘Али был отправ­ лен в Медину для набора отрядов верных Хусейну, а Фейсал послан в Дамаск к Джемалю и для выяснения обстановки в Сирии [Лудшувейт, 1966, с. 60, 102— 106]. Хотя Г. Г. Китченер явно преувеличивал угрозу «священной вой­ ны», в любом случае он предотвратил волнения мусульман в Индии. 5 июня 1916 г., в день гибели лорда Китченера, Хусейн призвал Хиджаз к восстанию.

79

Ведение переговоров с Хиджазом британской администрацией в Каире, которая подчинялась МИД, встречало значительные воз­ ражения Министерства по делам Индии, в сферу ответственности которого также входил Арабский Восток: Северо-Восточную Аф­ рику и Сирию контролировало первое министерство, а Месопота­ мию и Южную Аравию последнее [Kedourie, 1976, р. 29; см. также: Лиддел Гарт, 2002, с. 309].

Внутри двух учреждений не существовало единства мнений как относительно сношений с тарифом и амиром Мекки, так и по поводу халифата, а также положения Сирии и Палестины в пред­ полагаемом послевоенном устройстве арабских провинций Осман­ ской империи. Спор между служащими двух государственных уч­ реждений при этом отражал и ведомственные интересы чиновников,

ипротиворечия специалистов во взглядах на проблемы региона. Разделение ответственности между ведомствами весьма затруд­

няло выработку политики и принятие решений. Такое положение сохранялось до начала войны. С 1914 г. в ситуацию, естественно, стали вмешиваться и другие ведомства — военное министерство, Адмиралтейство. В 1939 г. Р. Сторс так описывал английскую ближ­ невосточную политику в период войны: «Казалось, никто не при­ водил в согласованный вид различные воззрения и действия мини­ стерств по иностранным делам и по делам Индии, Адмиралтейства, военного министерства, Правительства Индии и представитель­ ства в Египте» [Storrs, 1939, р. 161].

Отчасти неразбериху в ближневосточной политике должно было сгладить создание Арабского бюро. Однако и оно мало изменило ситуацию. Дж. Кларк, глава военного департамента Министерства иностранных дел, в одном из документов от 25 июня 1916 г. отме­ чал: «Мы не можем выработать согласованную политику по отноше­ нию к арабам, основываясь на докладах подчиненных трехнедель­ ной давности, просьбах выделить большие суммы денег, снаряжение и припасы, переданных телеграфом от Верховного комиссара, и...

отрывках новостей из Хиджаза, погребенных в увесистые тома док­ ладов Арабского бюро, которые собственно уже устарели и которы­ ми мы сейчас располагаем» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 112].

Лишь вкратце охарактеризуем дискуссию между двумя учрежде­ ниями, поскольку противоречия между Министерством по делам Индии и британским представительством в Каире по поводу перего­ воров с тарифом Мекки подробно разбираются в уже многократно цитировавшейся работе Э. Кедури «В англо-арабском лабиринте».

Выше отмечалось, что спор между двумя государственными уч­ реждениями отчасти отражал межведомственные противоречия: Ми­

80

нистерство по делам Индии контролировало Месопотамию, став­ шую предметом переговоров А. Г. Мак-Магона и Хусейна в 1915— 1916 гг. Индийское министерство не желало связывать себя даже такими обещаниями в отношении иракских вилайетов, которые содержались в письмах А. Г. Мак-Магона.

Так, лорд Ч. Гардинг, вице-король Индии, в декабре 1914 г. сам имел намерения отправить шарифу Хусейну послание с предложе­ ниями о сотрудничестве, но опоздал. К этому моменту второе пись­ мо Г. Г. Китченера уже было передано в Мекку [Kedourie, 1976, р.49].

4 ноября 1915 г. вице король Индии после отправки послания А. Г. Мак-Магона от 24 октября 1915 г. писал: «Считаем, что нам не следует связывать себя такой политикой, и ...предоставлять га­ рантии... существенной важности, затрагивающие будущее Индии...

Мы всегда рассматривали возможность аннексии Бассорского ви­ лайета в качестве минимума, а также (какую-либо?) форму (так у Кедури. — Д. Ш.) туземной администрации в Багдадском вилай­ ете под нашим непосредственным политическим контролем. Га­ рантии Мак-Магона явно поставили такую аннексию вне обсуж­ дения.» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 104-105].

Имеет смысл напомнить, что в письме от 24 октября 1915 г. (письмо 4) сэр Генри Мак-Магон указывал на вилайеты Багдад и Басра как на требовавшие «особых административных мер» со стороны Великобритании. В письме от 5 ноября 1915 г. (письмо 5) Хусейн соглашался на короткий период оккупации территории, которую англо-индийские войска занимали в тот момент, т. е. Басры. В следующем письме от 14 декабря 1915 г. сэр Г. Мак-Магон (письмо 6) уже упоминал не Басру, а Багдад. К тому времени мед­ ленное продвижение англичан в Месопотамии было остановлено: 22 ноября турки нанесли поражение британским экспедиционным силам, и 3 декабря 1915 г. заперли англо-индийские войска в Кут- эль-Амара [Зайончковский, 2000, с. 465]. И хотя англичане до Багдада так и не дошли, необходимо было заручиться свободой действий и в Багдаде. Поэтому А. Г. Мак-Магон откладывал об­ суждение принадлежности Ирака на более поздний срок. В письме от 1 января 1916 г. (письмо 7) шариф Мекки говорил только о ком­ пенсации за период оккупации.

Министерство по делам Индии боролось за соблюдение своей ведомственной компетенции, и назначение сэра А. Г. Мак-Магона в преддверии переговоров с Хиджазом на пост Верховного комис­ сара в Каире вполне могло быть осуществлено лордом Китченером, чтобы сгладить противоречия между властями в Индии и Египте.

81

Однако замечания и возражения Министерства по делам Индии были во многом справедливы. Поэтому спор между ведомствами отражал еще и возражения специалистов, которые, нередко, гораз­ до больше владели ситуацией внутри арабских провинций. Напри­ мер, сэр А. Гирцель, руководитель политического департамента индийского министерства, 25 января 1916 г. так оценивал общий ход переговоров с Меккой: «В целом, эти переговоры находятся на совершенно непрочном фундаменте, и, если мы не будем очень внимательны, мы со всех сторон станем открыты для обвинений в предательстве» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 121].

Также Министерство по делам Индии, в отличие от военной разведки в Каире, скептически оценивало заявления аль-Фаруки о скором восстании в среде арабских офицеров османской армии в Сирии и Ираке [Kedourie, 1976, р. 108—109].

Специалистам министерства, кроме того, показалось странным отсутствие упоминания Палестины в письмах, отсылавшихся из Каира в Мекку. Сэр А. Гирцель 9 ноября 1915 г. в одном из доку­ ментов замечал: «Проблема Палестины не была особо упомянута в этих переговорах. Иерусалим занимает третью позицию среди мусульманских Святых мест, и арабы придают ему большое значе­ ние. Но неужели мы собираемся оставить им наши Святые места без каких-либо условий? Какая может быть позиция западной христианской церкви? В расчет следует принимать и чувства рус­ ских» [цит. по: Kedourie, 1976, р. 106].

Необходимо отметить в довершении темы соперничества двух ведомств, что после войны разделение ответственности за Ближ­ ний Восток было ликвидировано. Регион полностью был передан введение Министерства по делам колоний, которое 13 февраля 1921 г. получил У. Черчилль. Своим советником он принял Т. Э. Ло­ уренса. В 1920-х гг. англичанами был реализован общий проект устройства Ближнего Востока, который принадлежал У. Черчил­ лю, Т. Э. Лоуренсу и X. В. Янгу: Фейсал был сделан правителем Ирака, а Абдалла — правителем Трансиордании [Лиддел Гарт, 2002, с. 529-532; подробнее см.: Paris, 2003].

Таким образом, сношения британских представителей в Егип­ те с арабскими властями Хиджаза, мятежной османской провин­ ции, стали попыткой воплощения видения послевоенного Ближ­ него Востока, принадлежавшего лорду Китченеру. Письменные переговоры Каира с Меккой были лишь частью контактов, под­ держиваемых англичанами с вождями племен, лидерами тайных обществ и интеллектуалами в арабских вилайетах Османской империи. Однако то положение, которое занимал шариф и амир