Учебное пособие 800336

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

BLENDED METHODS OF TEACHING

THE ENGLISH LANGUAGE OF PROFESSION

O.K. Ilina

Moscow State Institute of International Relations (University) Candidate of philology, Associate Professor, MGIMO,

Associate Professor of English language department № 3 of MGIMO-University, Olga Karlovna Ilina

e-mail: Ol-1-Sh@yandex.ru

Statement of the problem. In the information society, which focuses on self-education, the forms of presentation of educational material and work on it have changed. Due to the use of information and communicative technologies, blended learning, which is a relatively new educational form, has firmly entered the educational environment. In this regard, it is important that both the teacher and the student have skills that combine distant and traditional learning methods.

Results. The article examines the techniques of the flipped classroom and case study in teaching the English language of advertising and public relations, which change the sequence of work and make the educational process more creative and attractive compared to traditional teaching methods.

Conclusion. The flipped classroom and case study methods are fully consistent with the current stage of education development, which puts creativity at the center of the learning process; makes self-study the leading educational form; aims at lifelong learning; changes the role of the teacher, turning him/her from the only source of knowledge into a consultant and assistant in solving specific problems; individualizes the learning process, taking into account students’ interests and capabilities.

Key words: blended learning; interactive learning; traditional learning management; distant learning; flipped classroom; case study; case; self-learning; language of profession.

77

МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

INTERCULTURAL COMMUNICATION

УДК 929.52:81-119

DOI 10.36622/VSTU.2021.36.43.006

ОСОБЕННОСТИ СЕМЕЙНЫХ ИСТОРИЙ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

А.Ю. Помникова, М.Ю. Величко

Дальневосточный Федеральный университет кандидат филологических наук доцент кафедры русского языка как иностранного Анна Юрьевна Помникова

e-mail: pomnikova_a@mail.ru

Дальневосточный Федеральный университет магистрант кафедры русского языка как иностранного Мария Юрьевна Величко

e-mail: zinoveva.maria@yandex.ru

Постановка задачи. Целью настоящей статьи было определение характерных черт и особенностей семейных историй в политическом дискурсе. В данном типе дискурса эта тема не является приоритетной, однако изменения, произошедшие в самой политической системе, а также развитие социальных сетей и интернетобщения привели к внедрению этой тематики и в речь российских политиков. Под семейными историями в настоящем исследовании понимаются сообщения, содержащие любую информацию о членах семьи, событиях в личной жизни, семейных традициях, родных местах, непосредственными отправителями которых выступают сами политические деятели.

Результаты исследования. На материале 130 семейных историй, принадлежащих современным русским политикам, мы выявили 9 основных тематических блоков, классифицировали семейные истории на 3 основаниях и охарактеризовали наиболее распространенные лингвистические приемы, такие как инверсия, опущение грамматического подлежащего, выраженного личным местоимением, эллипсис, парцелляция, обилие риторических вопросов и восклицательных предложений на синтаксическом уровне и активное использование общественно-политической лексики, разговорных и региональных слов и выражений, слов и выражений официального стиля речи – на лексическом. Исследование также показало, что для семейных историй политических деятелей характерны отсылки к историческим и географическим данным, прецедентным именам и феноменам и интертекстуальность.

Выводы. В результате проведённого исследования мы пришли к выводу, что и в семейных историях, транслируемых вовне, политики используют своеобразие языковой системы, чтобы сформировать позитивное представление о себе, создать образ достойного представителя народа, пропагандировать семейные ценности и чувство патриотизма. Любое упоминание семейной истории политиками направлено на достижение основной цели политического дискурса: успеха в карьере. Поэтому, проникая в политический дискурс, семейные истории демонстрируются исключительно со своей положительной стороны и могут рассматриваться как «эталонные модели» семьи и семейных отношений в современном российском обществе.

Ключевые слова: политический дискурс, семейные истории, семейные ценности, патриотизм, семья, семейная тематика, классификация семейных историй, особенности семейных историй.

Для цитирования: Помникова А.Ю. Особенности семейных историй в политическом дискурсе / А.Ю. Помникова, М.Ю. Величко // Научный журнал «Современные лингвистические и методикодидактические исследования». – 2021. – Вып. 2 (50). – С. 78-92.

Введение.

Семейные истории настолько органично вплетены в нашу коммуникативную повседневность, что мы даже не осознаем, насколько широко они представлены в самых разнообразных сферах нашего общения. Практически ежедневно мы продуцируем свои и воспринимаем чужие семейные истории. И если их функционирование в бытовом дискурсе

_____________________________________

© Помникова А.Ю., Величко М.Ю., 2021

78

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

представляется наиболее естественным, то проникновение в другие типы дискурса остается пока малоизученной проблемой. Цель настоящей статьи заключалась в определении характерных черт и особенностей семейных историй в политическом дискурсе. Объектом исследования выступили семейные истории в дискурсивном пространстве, предметом – семейные истории современных российских политических деятелей.

Поскольку именно анализ дискурса «помогает понять, как наша речь «работает» в тех или иных жизненных ситуациях, какие ментальные процессы происходят в эти моменты, и как всё это связано с психологическими и социокультурными факторами» [1, c. 161], в статье проанализировано функционирование семейных историй в терминах дискурсологии. Ведь «с точки зрения теории дискурса … любое явление вписано в контекст, который и придаёт ему полноту смысла» [2, c. 86].

Проблематика вопроса, связанного с семейными историями, в большей степени привлекает внимание зарубежных ученых, хотя и на русском языке представлен ряд работ, посвященных рассмотрению отдельных аспектов данного вопроса. Теория же дискурса – как её теоретические основы, так и изучение конкретных типов – разрабатывается весьма активно. Однако функционирование семейных историй в политическом дискурсе пока не становилось предметом специального научного исследования. При этом актуальность подобного исследования обусловлена изменениями в самом политическом дискурсе в нашей стране: если ещё полвека назад упоминания семьи, её истории, членов семьи были исключены из данного типа дискурса, то изменения, которые произошли в самой политической системе, а также развитие социальных сетей и интернет-общения привели к внедрению темы семьи и в речь российских политиков. В настоящее время наблюдается огромный интерес к семейным историям политиков и общественных деятелей, что в свою очередь используется ими в интервью и публичных выступлениях, а недостаточная изученность проблемы определяет необходимость научного осмысления данного феномена.

Как указывает Н.П. Сиркия, политическая коммуникация «затрагивает все важные сферы человеческой жизни, оказывает влияние на судьбы, интересы и целевые установки людей» [3, c. 164]. Субъектами политической коммуникации выступают как политические лидеры и политические деятели, так и политические партии и объединения, «социальные группы и общество в целом» [3, c. 166]. Но выразителями взглядов любых сообществ всегда выступают конкретные индивиды, а у каждого конкретного индивида есть семья.

Методология исследования.

Под семейными историями в настоящем исследовании понимаются сообщения, содержащие любую информацию о членах семьи, событиях в личной жизни, семейных традициях, родных местах, непосредственными отправителями которых выступают сами политические деятели. Материалом для исследования послужили 130 семейных историй современных русских политических деятелей: президента РФ, депутатов Государственной Думы, Совета Федерации, губернаторов регионов, мэров городов. Источниками выступили различные интернет-ресурсы, в том числе официальные сайты политиков, интернет-издания российской прессы и личные страницы социальных сетей. Эти ресурсы демонстрируют разные формы представления информации и их сочетания: текстовую, графическую, звуковую и видео. Семейные истории в текстовой форме зафиксированы в печатном виде и представлены в прессе и на официальных сайтах. Графической формой выражения семейных историй служат фотографии, например, в сторис сети Instagram или публикациях на Facebook. Текстовая и графическая формы сочетаются в социальных сетях, где посты содержат фотографии и комментарии к ним. Звуковой формой выражения служат записи в радиоинтервью. Видеоматериалы содержат устную и кинетическую формы представления семейной истории, например, в телепрограммах, передачах на youtube, на прессконференциях, в видеоинтервью и документальных фильмах. В подобных источниках помимо вербальной речи заслуживают внимания жесты и мимика политических деятелей.

79

Во всех перечисленных источниках нас интересовали только те семейные истории, адресантами которых выступали собственно политики. Мы не рассматривали пересказ подобных историй третьими лицами.

Основные методы включали метод изучения форм и видов представления зафиксированных семейных историй в политическом дискурсивном пространстве, контентанализ полученного материала, классификацию и метод обобщения при выведении общих принципов функционирования семейных историй в политическом дискурсе.

Результаты исследования.

Тема семейных историй в политическом дискурсе не является приоритетной, некоторые наши политики по-прежнему считают ее закрытой для обсуждения. Однако на различных форумах и пресс-конференциях, а также в социальных сетях и на личных страницах и российские политические деятели раскрывают отдельные аспекты своих семейных историй, преследуя определенные цели. Ведь знание истории семьи человека позволяет понять, какими качествами он обладает, в какой-то степени прогнозировать его будущие действия. Для самих политиков это, наверное, самый действенный способ представить себя не недосягаемыми «политическими деятелями», а реальными, «близкими к народу» людьми, пропагандирующими самые значимые в обществе ценности – семейные.

В проанализированных нами семейных историях политиков мы обнаружили 9 основных тематических блоков: родственники, происхождение (родительская семья), образование, война, обыденность, география, семейные традиции, увлечения, поворотные события. Но какую бы тему они ни раскрывали, транслируя вовне информацию о своей семье, политические деятели характеризуют её исключительно с лестной стороны.

Рассказывая про положительные характеристики членов своей семьи, политики создают позитивное представление о себе:

Папа научил меня всему и с юности был для меня примером настоящего мужчины. Именно отец привел меня в спорт, на производство, научил справляться с трудностями и невзгодами. Он – моя опора, моя гордость [1*].

Упоминание профессий или рода деятельности родителей, их образования также призвано убедить адресатов в грамотности политика, в его знакомстве с проблемами простого населения. Это может помочь политическим деятелям увеличить численность своих приверженцев:

А я – сын агронома и коммерсанта. Теперь за меня могут голосовать все крестьяне России [2*]; У них была многодетная семья – пятеро детей, крепкое хозяйство, и меня наравне с

другими привлекали к крестьянскому труду. Так что, когда мне говорят, что я, как бывший производственник, ничего не понимаю в сельском хозяйстве, могу авторитетно заявить: ошибаетесь. С детства я управлялся с косой и граблями, скирдовал сено, сажал, копал, пас коров, ездил верхом на лошади, пробовал доить корову [3*].

Своими рассказами политики создают образ крепкой, дружной и счастливой семьи, тем самым формируя представление о себе как о надежных, достойных субъектах, чьи интересы и «тылы» полностью отвечают традиционным ценностям России.

Анализ материала позволил нам классифицировать семейные истории по 3 основным признакам: объему информации, способу коммуникации и «инициативе», т.е. в зависимости от того, кто выступает инициатором рассказывания семейной истории.

По объему информации, т.е. по полноте информации и протяженности самой семейной истории, мы выделили краткие, средние и развернутые семейные истории.

80

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

К кратким мы отнесли семейные истории, которые содержат упоминание о семье, выраженное одним-пятью предложениями. В наших материалах доля подобных историй составила 35,5 %. Краткие истории встречаются во многих источниках: социальных сетях, различных видах интервью, пресс-конференциях, онлайн форумах, ТВ программах, прямой линии. В качестве средних мы рассматриваем истории, в которых содержится более подробный рассказ о каких-либо аспектах истории семьи – в наших материалах это тексты протяженностью 5-15 предложений: интервью, пресс-конференция, прямая линия, пост в Инстаграм, беседа с журналистами, телепроект. Доля таких историй – 38,5 %. Развернутые, или крупные, семейные истории протяженностью более 15 предложений предполагают подробный, детализированный рассказ о семье или отдельных ее членах. Данный тип историй, составивший 26 % в проанализированных нами материалах, встречается в интервью, радиоинтервью, телеинтервью, на пресс-конференциях, прямой линии, официальных сайтах, в документальных фильмах и книгах.

В первую очередь, объем семейной истории зависит от источника, в котором политические деятели рассказывают свои семейные истории. Так, пост в Инстаграм предполагает, как правило, краткие высказывания с графическим сопровождением, фотографией. Но на протяженность может повлиять и тема. Например, посты политиков на тему «война» – средние по объему. В подобных сообщениях содержится более подробная информация о родственниках-участниках военных действий, месте их призыва, службе, сражениях, подвигах, наградах. Данные посты также подкрепляются фотографией тех, о ком идет речь. Если интервью посвящено жизни политика, то объем информации – крупный: политики подробно и последовательно рассказывают о членах семьи, происхождении, традициях. Объем семейных историй в «рабочих» интервью (в рамках отчета о деятельности, в предвыборных интервью) – средний и краткий.

По способу коммуникации (пространству общения) мы разделили собранные семейные истории на принадлежащие реальному и виртуальному общению. Реальное общение представляет собой естественную коммуникацию, которая реализуется звуковыми средствами и носит непринужденный, спонтанный характер с возможностью видеть невербальную составляющую общения. В наших материалах доля подобных историй составила 52 %. Данный способ коммуникации позволяет увидеть мимику и жесты политиков, проанализировать, совпадает ли язык тела и вербальная речь. Например, во время проанализированных прямых линий с президентом (2016, 2017, 2019 гг.) зафиксированы эмоциональные жесты согласия и контактоустанавливающие жесты, средний темп речи. Несовпадений вербальной и невербальной речи в рассмотренных в рамках данного исследования материалах мы не выявили. Реальный способ коммуникации реализуется на пресс-конференциях, во время прямых линий, в интервью, беседах с журналистами, телепрограммах и передачах. Виртуальное общение предполагает коммуникацию, опосредованную компьютером и реализуемую в первую очередь через социальные сети. Особенности подобных семейных историй в политическом дискурсе отражают общие закономерности данного типа общения, включая использование графических символов, фотографий и хештегов, преобладание простых предложений и прочее, что в целом характеризуется как «письменная фиксация устной речи» [4, с. 92] или «письменно-устная сетевая речь» [5, с. 159].

По «инициативе», т.е. исходя из того, кто выступает инициатором рассказывания семейной истории, мы разделили их на «самоцельные» (52 %) и «вынужденные» (48 %). Первые предполагают личную инициативу политика рассказать о своей семье, при этом тема и герои рассказа выбираются им самостоятельно, история создает впечатление подготовленной, продуманной. Такие истории распространены в социальных сетях и на официальных сайтах. Как «вынужденные» мы классифицировали истории, которые политики продуцируют, отвечая на вопросы журналистов и участников проектов. Они встречаются в интервью, беседах с журналистами, на телепрограммах, пресс-конференциях и во время прямых линий. В данном случае истории носят спонтанный, неподготовленный характер.

81

Лингвистический анализ семейных историй показал, что наиболее распространенными приемами на синтаксическом уровне являются инверсия, опущение грамматического подлежащего, выраженного личным местоимением, эллипсис и парцелляция, а также активное использование риторических вопросов и восклицательных предложений. Эти приемы помогают политикам добиться выразительности и экспрессивности их речи, сделать её яркой и запоминающейся, усилить общий эмоциональный фон сообщения и тем самым привлечь внимание к себе и своим историям. Они актуализируют нужные адресантам значения, акцентируют внимание слушателей на интересных и значимых моментах, представляют информацию под нужным углом.

Инверсия, которая «влечет за собой целую гамму изменений в семантикосинтаксическом, в коммуникативном, в эмоционально-экспрессивном, текстовом и других аспектах» [6, с. 250], не только передает эмоционально-экспрессивный настрой речи, но и служит показателем тема-рематического членения:

А семья у меня большая [4*].

Инверсия в проанализированных нами материалах встретилась в 14 % семейных историй.

Эллипсис в семейных историях политических деятелей используется прежде всего для «создания непринужденности, интимизации» [7, с. 284]:

И потом, когда вышел на пенсию, он все равно продолжал работать, до 70 с лишним лет. Никак не мог прекратить [5*]; Вечером чай с домашним вареньем из собранных супругой ягод [6*].

В наших материалах к данному приему политики прибегали в 36 % историй.

Довольно часто (в 30 % проанализированных семейных историй) опускается подлежащее, выраженное личным местоимением:

Константин Николаевич старшина 1 статьи. Служил в составе Черноморского флота. Был ранен при освобождении Новороссийска, награжден медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» [7*].

Динамичность, создаваемая этим приемом, максимально отвечает образу энергичного, собранного, готового к действиям политического деятеля:

Школу окончил в Магадане, Вуз окончил в Москве, службу в армии проходил в Хабаровском крае, работал в Московской области, служил на воронежской земле [8*].

Парцелляция, «связанная с намерением актуализировать отделяемый компонент, поставить на него логическое ударение» [8, с. 145], порождает и изрядную долю экспрессии, тем самым воздействуя на разум и эстетическое чувство адресатов:

Первый раз пошли с кукурузой для отдыхающих. Потом уже пирожки. Потом хачапури [9*].

Но так все располагалось, что он там был один почему-то. И истекал кровью [5*].

«Изменяя коммуникативную значимость», адресанты стремятся «управлять восприятием читателя, активизируя его», а следовательно, «повышают эффективность» и «воздействующий потенциал высказывания» [9, с. 35]. Имитация разговорной речи, достигаемая путем расчленения повествования на обособленные отрезки, придает непринужденность, ритмичность и динамичность рассказываемой семейной истории. Однако

82

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

в наших материалах из всех рассмотренных приемов к этому политики прибегали реже всего: парцелляция встретилась лишь в 4 % историй.

Риторические вопросы, демонстрирующие «общую тенденцию к диалогичности» политического дискурса [10, с. 169], эмоционально вовлекают аудиторию, захватывают внимание и в целом «активизируют роль автора в современном политическом дискурсе» [там же]. Объективизация (вопросно-ответный ход [10, с. 169]) может служить цели создания образа активной личности, которая способна решить любую проблему:

Я разве не похож на сельского парня? Я попал не в Кремлевский полк, а на пограничную заставу. Родившихся с серебряной ложечкой во рту не посылают в Хабаровск. Меня послали – и на следующий день я был уже там [10*].

В проанализированных нами материалах риторические вопросы встретились в 12 % историй.

Восклицательные предложения, к которым прибегали политики в 22 % историй, рассказывая о своей семье в социальных сетях, усиливают «воздействие на эмоциональную сферу адресата» [11, с. 7], а в случае семейных историй – подчеркивают приверженность традиционным ценностям, представляют адресантов заботливыми родителями, достойными семьянинами:

Я счастлива, что у меня есть такая семья! [11*].

Апелляция к эмоциональной составляющей высказывания, достигаемая перечисленными средствами, может являться одним из способов добиться расположения электората. Как отмечают исследователи данного типа дискурса, именно фатическая (экспрессивная, эмотивная) коммуникация составляет важнейший пласт политического дискурса [3, c. 166]. Наше исследование подтверждает данную точку зрения и для семейных историй, функционирующих в этом дискурсивном пространстве.

Лексический уровень характеризуется активным использованием общественнополитической лексики, разговорных и региональных слов и выражений, слов и выражений официального стиля речи, а иногда – и сниженной лексикой.

Общественно-политическая лексика, отражая те понятия и явления общественнополитической жизни, которые в данное время являются социально значимыми и актуальными [12, с. 196], пронизывает речь политических деятелей и, что вполне закономерно, проникает и в их семейные истории:

Одно время Вольф и Арон Эдельштейны состояли в правой партии "Херут", возглавляемой Менахемом Бегиным. После распада партии они в другие партии не вступали, но всегда голосовали на правоцентристские партии [12*]; У меня отец не был коммунистом. Был беспартийным большевиком. Он говорил:

"Ничего справедливее, чем советская власть, пока не предвидится"… Он в войну потерял ногу, перенес много операций. Но тем не менее каждую неделю с газетой под мышкой, с костылем в руке ходил в соседнюю деревню – был агитаторомпропагандистом. Он это любил. Был народным судьей, к нему ходили жаловаться [13*].

Вэтих высказываниях ярко проявляется тесная связь политики государства и всех сфер социальной жизни общества, тот факт, что она затрагивает все области человеческой деятельности [12, с. 196], включая и истории семей. Политика государства непосредственно влияет на жизнь семей, становясь частью их истории.

Врассказах политических деятелей о семье находят отражение слова и выражения, характерные для официального стиля речи:

83

Если взять политику, то за мной признан неоспоримый приоритет. Что касается домашних дел – последнее слово за хозяйкой, женой. А внуки мои неукоснительно соблюдают правило: если дед работает – а у меня есть рабочее место, маленький уголок два на два, – не шуметь! [13*]; Общение на регулярной основе всегда дает возможность посоветоваться, подумать о

будущем, разобрать ситуацию, возможные ошибки [14*].

Разговорные слова и выражения также широко используются политическими деятелями в семейных историях. С одной стороны, разговорная лексика свидетельствует о спонтанности речи, неподготовленности ответов, с другой стороны, она эмоционально воздействует на адресатов, оживляет семейную историю, делает рассказ политика непредсказуемым, а также позволяет удержать внимание слушателей:

А вечерами допоздна засиживался в библиотеке – даже до ругани с родителями доходило [15*]; И второе – у меня сын учится в школе, и в результате семейного совета мы все-таки

решили не дергать его в середине учебного года, а дать возможность окончить класс [16*].

Разговорные слова делают семейную историю «живой», создают образ гибкого, активного, современного и близкого к народу политика.

Вречи политиков во время рассказывания семейных историй встречаются и региональные слова. Употребление подобной лексики добавляет местный колорит в историю. Так, губернатор Ростовской области, Василий Голубев, рассказывая про свою жену

итрадиции ростовской свадьбы, часто использует диалектные слова завалинка, лежак, бахча, тачка и другие [14*]. Воспроизведение особенностей речи определенной области создает образ простого человека из народа, который знает своеобразие повседневной жизни населения своего региона, что в свою очередь усиливает достоверность и правдивость семейной истории в глазах избирателей.

Всемейных историях некоторых политиков встречается сниженная лексика, выражающая оценку политическим деятелем отдельных событий семейной истории. Наиболее часто к ней прибегает Владимир Жириновский:

Да, наплевать мне на реакции! Какие реакции? Это моя жизнь [12*].

Использование сниженной лексики помогает создать яркий и запоминающийся образ. Смешение официальной, общественно-политической и разговорной лексики в

семейных историях политиков является одним из инструментов эмоционального воздействия на адресатов, оживляет речь, делает ее непредсказуемой, интересной и запоминающейся.

В семейных историях политических деятелей часто встречаются отсылки к историческим и географическим данным. Детализация рассказа, например, с помощью указания времени и места службы родственников во время описания военных действий, в которых они участвовали, соотносит личную семейную историю с официальной историей государства:

А он с 39-го прошел Халкин-Гол, Хасан. Финскую войну. Потом всю Отечественную. Потом снова Японскую. И вернулся с войны в конце 45 года [17*]; Мой прадед погиб в 1915 году в городе Белостоке под Польшей [18*].

Роль деталей в трансляции семейной истории также заключается в демонстрации глубокого знания истории своей семьи, что соотносится с пропагандируемой в настоящее время на государственном уровне важностью знания своей родословной.

В своих семейных историях представители власти также апеллируют к прецедентным именам и феноменам:

84

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Как у нас говорят, мир тесен, это правда. Он еще до революции 1917 года работал в одном из ресторанов в Петрограде в качестве повара. Как он попал на дачу к Ленину и стал там работать, я не знаю. Потом действительно работал за городом, где жил Сталин и работал у него. Он был рядовым человеком, поваром [5*].

Владимир Жириновский упоминает феномен железного занавеса, трудности обмена информацией между СССР и другими странами, которые стали причиной разрыва связи между его родителями:

У вас плохо относятся к тем, кто ведет переписку с заграницей. Чтобы вас не подводить, больше писать не буду [12*].

Отсылки в семейных историях к прецедентным именам, феноменам, к фоновым знаниям увеличивают значимость подобной информации в глазах сторонних адресатов (не являющихся членами семьи адресанта), повышают эмоциональный отклик, поскольку прецедентные феномены знакомы и значимы для многих наших соотечественников.

В рассказах политических деятелей о своей семье распространены слова со значением усиления. В первую очередь к ним относятся наречие очень, обозначающее степень выражения признака, и частица даже, усиливающая значение высказывания. Эти лексемы подчеркивают значимость информации, делают речь более экспрессивной, усиливают степень её воздействия на адресатов:

Это было очень сложно и очень опасно [19*]; Хотя в детстве не раз порой бывало, что и ссорились, даже дрались [20*].

Речь политических деятелей интертекстуальна. Рассказывая семейные истории, политические деятели часто прибегают к цитатам. Использование интертекстуальных включений способствует созданию глубинного смысла семейной истории, демонстрирует связь поколений. Подобные элементы выполняют в семейных историях текстообразующую, иллюстративную, аксиологическую и функцию диалогизации текста, а также служат средством повышения экспрессивности. Так, Василий Голубев использует прямую речь, чтобы описать эпизод с братом:

Помню, уже в институтские годы я приехал домой — у нас во дворе человек 30-40 незнакомых ребят: «Витька дома?» – «Нету его». Ушли – приходит брат. «Спрашивали тебя какие-то ребята». – «Куда пошли?» – и двинул вслед за ними [14*].

В этой семейной истории интертекстуальные включения создают динамичный, живой образ произошедшего. Владимир Путин, рассказывая о подвиге деда в Первой мировой войне, дословно привел его слова, чтобы подчеркнуть мудрость, мужество и гуманность своего предка:

Я не стал бы стрелять первым, если бы не видел, что тот в меня целится [5*].

В данном случае подобная цитата, функционирующая во внутрисемейном общении, может выступать как инструмент воспитания, ведь моральные устои в семье формируются в том числе за счет частого обращения к определенным событиям и/или словам членов семьи, пользующихся авторитетом. А трансляция подобных цитат вовне создает образ руководителя, сопричастного своей семейной истории, воспитанного в достойных условиях и нравственных ценностях.

Языковое своеобразие семейных историй в политическом дискурсе проявляется и на морфологическом уровне. Употребление выразительных возможностей суффиксов в

85

Выпуск № 2 (50), 2021 ISSN 2587-8085

семейных историях политиков также способствует усилению эмоциональности и экспрессивности высказываний:

Спасибо тебе, мамочка, за всё! [11*]; Сын уже спит, но девчонки дождались [21*].

Интересно, что политики используют уменьшительно-ласкательные суффиксы в словах, обозначающих преимущественно членов семьи женского пола. Рассказывая про отцов и дедов, они редко прибегают к данным средствам, тем самым подчеркивая мужскую твердость и мужественность. Так, например, лексема дед употребляется в 30 из 35 семейных историй, а лексема дедушка встречается только 5 раз.

Уменьшительно-ласкательные суффиксы используются не только в номинациях членов семьи, но и для оценки, выражения своего отношения к предмету и ситуации:

Каждую копеечку высчитывал [22*];

Всумке находили один сухарик [23*].

Всовременном мире для политических деятелей стало обычным делом общаться с аудиторией неофициально, посредством социальных сетей. Семейные истории политиков в компьютерно-опосредованной коммуникации имеют ряд особенностей. Семейная история в социальной сети, как правило, представлена фотографией членов семьи и комментарием к ней. Простые предложения, использование графических символов, оценочная лексика делают речь политиков в социальной сети яркой и запоминающейся:

Вот так выглядит дед Олег глазами любимой внучки [24*]; Слепили с Асей снеговика. Помогала вся семья. Всё, как положено: руки-веточки, носморковка [25*].

В социальных сетях политические деятели также используют средства диалогизации, к которой в принципе тяготеет политический дискурс. И здесь у политиков есть все возможности для реализации этого потенциала: в конце своих постов они задают вопросы виртуальной аудитории, тем самым провоцируя её на общение и диалог:

Традиционное мужское воскресенье!) Как проводите вечер? [26*].

Рассказывая о своей семье и её истории, политические деятели также формируют определенные семейные ценности у адресатов, воссоздают определенную картину мира. Поскольку представители власти преследуют цели и интересы государства, они мотивированы, с одной стороны, показать всем, что они – достойные семьянины, у них сплоченные семьи, они знают и чтут традиции предков, а с другой стороны, сформировать такие семейные ценности у электората, как уважение к родителям, интерес к своей родословной, достойное воспитание детей, продолжение семейных традиций, чувство патриотизма:

Родители всегда были для нас примером, как нужно жить и трудиться, отдавая себя любимому делу, и брать ответственность за свои решения [27*]; Великая Отечественная – святой подвиг нашего народа. Мы обязаны всегда помнить это [28*];

Я очень рад, что мои дети идут по моим стопам – растут, мужают, развиваются и делают все возможное для того, чтобы, общаясь со мной, впитывать от меня все положительные черты характера. А я стараюсь отдавать им свою любовь, даже когда нахожусь вдалеке от них [29*].

86