Учебное пособие 800336

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Don Giovanni – дон Жуан. Существительное dongiovannism создано писателем по аналогии с существительными: Anglicanism, Confucianism, так оно несет в себе значение общего явления.

Doodle (машинально рисовать, чертить/бездельник, бессмысленный рисунок) имеет значения как глагола, так и существительного, но в примере оно выполняет функцию повелительного наклонения. Однако, исходя из контекста, это предложение, скорее всего, является неполным, сокращенным вариантом, в котором пропущено начало: It will -> It will monkeydoodle the whole thing. Глагол doodle сам по себе означает действие, создающее нечто неправильно, машинально, некрасиво, в то время как морфема monkey многократно усиливает его.

Грамматическая метафора (Grammatical metaphor):

Грамматическая метафора представляет собой «перенос одной грамматической категории из одной сферы употребления в другую с целью создания стилистического эффекта» [5, с. 105]. Примеры грамматической метафоры в произведении Джойса:

несколько пальто» [2*, с. 527] (перевод С.С. Хоружего).

«Fiercely she slaps his haunch, her goldcurb wristbangles a n g r i l i n g , scolding him in Moorish» [1*, p. 396] – «Она сердито хлопает его по окорокам, и на ее запястьях звякают златозмейки звонкогневно. Ругает его по-мавритански» [2*, с. 476] (перевод С.С. Хоружего).

«He t h o u s and t h e e s her with grave husbandwords» [1*, p. 176] – «Супружеская речь звучала бы у него суровым библейским слогом» [2*, с. 209] (перевод С.С. Хоружего).

Sausage является существительным, almost – наречием степени, angrily – наречием. Структура предложения и флективная морфология (-ed; -ing; -s), используемая в этих примерах, ясно показывает, что эти слова должны быть поняты как глаголы. Такое применение слов требует от читателя иного когнитивного сопоставления элементов предложения, иного разложения их на семантические и синтаксические структуры.

«He began t o m a z u r k a in swift caricature <…>» [1*, p. 116] – «<…> с резвостью он принялся карикатурить мазурку» [2*, с. 137] (перевод С.С. Хоружего).

Существительное трансформировано в глагол путем нулевой деривации. Данный способ является наиболее распространенной словообразовательной стратегией в «Улиссе».

«Practice dwindling. A m i g h t h a v e b e e n . Losing heart» [1*, p. 112] – «Практика захирела. Неудачник. Падает духом» [2*, с. 132] (перевод С.С. Хоружего).

Глагольная фраза используется как существительное. Ситуация усиливается сливанием трех глаголов в одну единицу.

47

Выпуск № 2 (50), 2021 ISSN 2587-8085

«<…> professor MacHugh murmured softly, b i s c u i t f u l l y to the dusty windowpane» [1*, p. 110] – «<…> тихонько прошамкал запыленному окну профессор Макхью полным печенья ртом» [2*, с. 130] (перевод С.С. Хоружего).

Словообразовательный процесс в этом случае использует традиционную деривационную морфологию нестандартными способами.

Неортодоксальная орфография (Unorthodox spelling)

Неортодоксальная орфография, иначе называемая графологическим творчеством, подразделяется на два вида: figureoutable (понятные/вычисляемые) и notsofigureoutable (не настолько понятные/нелегко вычисляемые) [4]. В первом случае слово поддается пониманию путем его разбивки на составляющие («a m a w f u l l y g l a d » ( am – awfully –

c o m e t o b e d hat» (come – to – bed) [1*, p. 390] – «в шляпе фасона пошли-в-постельку» [2*, с. 470] (перевод С.С. Хоружего); во втором – привлекает к себе внимание, но с трудом поддается пониманию. В большинстве случаев, когда орфография создает трудно интерпретируемое слово, процесс его распознавания ведет к измененному семиозису. Иногда необычное правописание создает эффект иконичности, похожим на современные тексты («textspeak»), в которых орфография, такая например, как soooooo boooooring (so boring – так скучно), используется не только, чтобы выразить очевидное – сигнализируя о протяжном звучании слова, повторяющиеся буквы показывают этим затяжным произношением то, что объект, о котором идет речь, действительно является скучным.

В некоторых примерах иконичности проявляется звукоподражательный эффект или, скорее, слияние лексического значения с имитацией звуков d o g g y - b o w w o w s y w o w s y

[1*, p. 155] – «мой гавгавгавчик» [2*, с. 183] (перевод С.С. Хоружего).

«My familiar, after me, calling S t e e e e e e e e e e e p h e n » [1*, p. 19] – «Мой дружочек следом за мной, с тоненьким зовом: Стивииииии-вии!» [2*, с. 23] (перевод С.С.

Хоружего).

Непривычное написание имени главного героя представляет собой звукоподражание – звук трости Стивена похож на скрип.

«His mouth moulded issuing breath, unspeeched: o o e e e h a h : roar of cataractic planets, glob globed, blazing, roaring w a y a w a y a w a y a w a y a w a y a w a y » [1*, p. 44] – «Уста округлились, но выпускали одно дыхание, бессловесно: ооиииаа: рев рушащихся водопадом планет, шарообразных, раскаленных, ревущих: прочь-прроочь-прроочь-

прроочь» [2*, с. 53] (перевод С.С. Хоружего).

Следующий пример можно отнести не только к неортодоксальной орфографии, но и к игре слов, представленной ниже:

В «Улиссе» присутствует много размышлений по поводу равнозначности человека и собаки, а также связей между их телами. К этому добавляются утверждения христианских доктрин воплощения и пресуществления [6], суть которых заключается в связи между телами людей и духовным присутствием Бога на основании слов Христа: Вот мое тело для

48

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

вас. Делайте так в память обо мне [7]. И здесь может предполагаться еще одна дислексическая эквивалентность: собака = бог. Буквы d и g могут быть легко переставлены местами, корневая гласная неизменна.

Большая часть примеров, указанных ниже, является ономатопеей:

«Bits all k h r r r k l a k in place clack back» [1*, p. 38-39] – «Клочья фррр фррр щелк – все на место» [2*, с. 46] (перевод С.С. Хоружего).

«Up with her on the car: w i s h w i s h » [1*, p. 142] – «Сесть бы с ней вместе в вагон:

Следующие примеры относятся к трудно распознаваемому типу неортодоксальной орфографии. Тем не менее, переводчик справился с проблемой идентификации слова во втором:

«Goosepond P r h k l s t r K r a t c h i n a b r i t c h i s i t c h » [1*, p. 277] – «гусьподин Прклстр Кратчинабритчисич» [2*, с. 331] (перевод С.С. Хоружего).

«On the b e e t o t e e t o m , laughed Cissy merrily» [1*, p. 319] – «Ата-та по попке, - весело рассмеялась Сисси» [2*, с. 382] (перевод С.С. Хоружего).

Игра слов / каламбур (Wordplay):

Игра слов (или каламбур) как фигура речи основывается на взаимодействии двух хорошо известных значений слова или фразы и не зависит от какого-либо слова в предложении, так как достаточно свободна от любых связей. Ее также можно назвать «субстандартной речью», являющейся «языковым полем» карнавала» [8, с. 135], определить как преднамеренное нарушение системных отношений языка, т. е. деструкцию «речевой нормы с целью создания неканонических языковых форм и структур, приобретающих в результате этой деструкции экспрессивное значение и способность вызывать у слушателя/ читателя эстетический и, в целом, стилистический эффект» [9, с. 657].

Однако не стоит выделять данный прием в отдельную категорию на том основании, что он не является в какой-либо мере исключительным, отличающимся от представленных выше примеров [4]. Другими словами, большинство из присутствующих в романе языковых средств, так или иначе, демонстрируют игру слов. Ее предназначение в данном случае заключается в необходимости подчеркнуть свой основополагающий признак, суть которого состоит не столько в создании новых слов или целых словосочетаний, меняющих восприятие, сколько в предоставлении средств, способных заставить нас испытывать затруднения в понимании прочитанного и побуждающих исследовать непонятные двусмысленности или значимые совпадения:

«Ahbeesee defeegee kelomen opeecue rustyouvee d o u b l e y o u . Boys are they?» [1*, p. 51] –

«Эйбиси дифиджи килумен опикью эрэстэ видаблью» [2*, с. 61] (перевод С.С. Хоружего).

Озвучивание букв алфавита содержит как минимум один очевидный каламбур: d o u b l e y o u (удвоить тебя/двойной ты/вдвое) – название буквы w .

«– Read that, she said. He got it this morning.

–What is it? Mr Bloom asked, taking the card. U . P .?

–U . P .: u p , she said. Someone taking a rise out of him» [1*, p. 140]. –

«– Вот, прочтите, - сказала она. – Он получил ее этим утром.

49

–Что это такое? – спросил мистер Блум, разглядывая открытку. – К.К.?

–К.К.: ку-ку, - сказала она. – Кто-то над ним издевается, мол, он спятил» [2*, с. 165166] (перевод С.С. Хоружего).

Инициалы незнакомого человека на визитке, которые можно прочитать как английское наречие up – вверх, выше.

«May I tempt you to a little more filleted lemon sole, miss D u b e d a t ? Yes, d o b e d a d . And she d i d b e d a d . Huguenot name I expect that» [1*, p. 156] – «Вы не отведали бы кусочек этого угря, мисс Дюбеда? О, я бы да. Ясно она бы да. Надо полагать гугенотская фамилия» [2*, с. 185] (перевод С.С. Хоружего).

D u b e d a t – семья французских протестантов, переехавших в Ирландию в начале XVIII в. Использованное Джойсом созвучное фамилии слово – b e d a d , принадлежит к устаревшей сегодня лексике, которое использовалось преимущественно в Ирландии и являлось эвфемизмом для междометия by God [1**].

«The signor Brini from Summerhill, t h e e y e t a l l y a n o , papal zouave to the Holy Father, has left the quay and gone to Moss street» [1*, p. 290] – «синьор Брини из Саммерхилла,

гутальянец, папский зуав при святейшем отце, покинул набережную и переселился на Мосс-стрит» [2*, с. 346] (перевод С.С. Хоружего).

Существительное t h e e y e t a l l y a n o , возможно, передает пренебрежительное отношение к папскому зуаву, воинскому формированию, пытавшемуся восстановить светскую власть Папы в 1860-х гг. Первая часть слова – e y e (глаз, око) предлагает версию о всевидящем оке Папы, носителем которого является итальянец. Его произношение совпадает со звучанием буквы I (i), с которого начинается английское прилагательное Italian, точно так же, как и написание итальянского слова Italiano. Слово Джойса включает еще одну английскую морфему tall (высокий) – видит издалека.

Лингвистическая карнавализация (Linguistic carnivalization):

Игра как способ «осуществления эксперимента с языком» [8] или творческий подход в использовании языка есть языковая карнавализация. Одновременно с этим, она отражает культурные установки, «когда сменяются ценностные полюсы, задаваемые говорящим/пишущим средствами языковой игры» [8, с. 135]. C карнавалом, представляющим «мир наоборот», связаны такие категории , как эксцентричность , профанация, мезальянс; его основная идея – «увенчание-развенчание», а весь смысл заключен в «жизнерадостном неприятии народом застывшей официальной правды » [2**]. Карнавальность «Улисса», взятого в целом, состоит в использовании многих нормативных и не нормативных диалектов, сталкивании высоких и низких стилей, также как и элементов сакрального и мирского. Сам факт того, что грандиозные рамки Гомеровского мифа используются как «транспортное средство» рассказать историю мирской активности простых людей сам по себе является карнавальным [4]. Но, если карнавалистические категории сливаются в единой идее разрушения социальных иерархий и дистанции между людьми больше нет, специальная карнавальная категория вступает в силу: свободный, панибратский контакт между людьми. В результате все категории подразумевают взаимодействие между людьми, их языком и идеями» [10, с. 15]. Здесь же происходит сближение литературной и лингвистической карнавализаций на фоне дистанцирования «от официальных идеологий» и «ниспровержения» господствующего стиля как истинного волеизъявления народа, чтобы «несколько принизить пафос и, хотя бы на время и в шутку, освободить себя от моральных обязательств» [11, с. 254-255].

50

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Представленный ниже пример иллюстрирует смешение высокого и низкого стилей, официальной лексики со сленгом. В нем наиболее ярко демонстрируется суть лингвистической карнавализации, однако, в действительности, практически каждый приведенный здесь пример является нарушением нормативного языка:

«They believe in r o d , the s c o u r g e r a l m i g h t y , creator of h e l l u p o n e a r t h and in Jacky Tar, the son of a gun, who was conceived of u n h o l y b o a s t , born of the fighting navy, suffered under rump and dozen, w a s s c a r i f i e d , f l a y e d a n d c u r r i e d , yelled like bloody hell, the third day he arose again from the bed, steered into h a v e n » [1*, p. 297298] – «Веруют во кнута-отца, шкуродера и творца ада на земле, и в Джека-Матроса, сына прохожего, его же зачала Мэри-шлюха от несытого брюха, рожденного для королевского флота, страдавшего под отбивною и дюжиной горячительного, бичеваного, измордованного, и завывавшего аки зверь, и восставшего с койки на третий день по предписаниям, и пришедшего в порт» [2*, с. 355] (перевод С.С.

Хоружего).

В данном случае, Джойс играет со словами из текста Никейского Символа веры. У него это смешная история о моряке Джеке Таре, в которой слова созвучны словам из

«гибридизированный текст» [4], созданный Джойсом в романе «Улисс». В нем имеет место сознательная переработка фактов языка, понимаемая как «отклонение от общеупотребительных норм языкового общения» [12, с. 8.], а возложенная на знаковую систему функция многократно помножена на «карнавальную концепцию». Ее суть заключается в необходимости допустить дезинтеграцию официального и неофициального и нести в себе «идею народного сознания, сохраняющего необходимую дистанцию от официальных идеологий» [13, с. 55]. Она создается и поддерживается, в первую очередь, посредством манипулирования языком, который служит для подрыва центростремительных тенденций нормальной политической и социальной жизни. Происходит это путем предоставления привилегий множеству языков по сравнению с теми единичными языками, на которых выражается официальная культура [13, с. 55]. К этой совокупности языков можно добавить модернистский инструментарий Джойса, нашедший свое выражение в средствах, отличающихся от художественных приемов викторианского романа как условно официальной языковой модели. Автор «Улисса» создает не просто «нулевой» или новейший тип образных средств, его художественные методы не традиционны, способны влиять на процесс чтения, усложнять понимание разного рода лексических двусмысленностей или, например, неортодоксальной орфографии. Так, отличительный признак «Улисса» – поток сознания, сделал беспорядочную активность ума привилегированной, что, в свою очередь, привело к использованию языкового резерва иным образом и новыми средствами, создавая вокруг парадоксы, сложные образы, символы и ассоциации, во многом благодаря такому явлению, как измененный семиозис. Но, как и любые образные средства, приемы Джойса могут иметь своей целью впечатлить, а также придать эстетическое значение

Кроме этого, с психологической точки зрения лингвистические приемы Джойса помогают озвучить невыраженную деятельность ума (ономатопея: k h r r r k l a k / фррр фррр; w i s h w i s h / хочухочу; c h e w c h e w c h e w / разгрыгрыгрызть), а также отразить интерес автора к взаимосвязи между языком и восприятием, и, как результат, намеренно воздействовать на понимание текста читателем. Последнее не только позволяет исследовать взаимосвязь между языком, мыслью и реальностью, но и приглашает участвовать в процессе

продемонстрированные в статье специфические средства создания образности базируются на явном нарушении нормативности языка. Благодаря своей ярко проявляющейся гротескности и эксцентричности, они многократно усиливают эстетико-художественный эффект в «Улиссе» и выделяют его на общем фоне не только традиционно написанных произведений, но и модернистских романов в том числе.

Библиографический список

[1]Алова Н.Э. Динамический аспект образности газетного текста (на материале английского языка): автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук: (10.02.04) / Н.Э. Алова. - М.: [s. n.], 1989. 22 с.

[2]Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1958. 462 с.

[3]Фещенко В.В. Лаборатория логоса. Языковой эксперимент в авангардном творчестве. М.: Языки славянских культур. 2009. 392 с.

[4]Trotta Joe. Creativity, playfulness and linguistic carnivalization in James Joyce’s Ulysses // En Dag I Dublin on James Joyces Ulysses. Red: Asa Arping & Mats Jansson. Göteborg. 2014. P. 159-188.

[5]Власова Ю.Н. Стилистические возможности категории рода и грамматическая метафора

//Научные ведомости. Серия: Гуманитарные науки. № 12 (107). Выпуск 10, 2011. С. 105-110.

[6]Успенский Н.Д. Святоотеческое учение о Евхаристии и возникновение конфессиональных расхождений // Анафора. Опыт историко-литургического анализа. Богословские труды. Сб. 13. М. 1975. С. 125-147.

[7]1-е Коринфянам 11:24 // Новый Завет. Пер. с греч. М.: СП Соваминко. 1993. С. 447.

[8]Волкогонова А.В., Красса С.И. Каламбур – языковая игра – карнавализация // Гуманитарные и юридические исследования. 2014. № 3. С. 133-135.

[9]Данилевская Н. В. Языковая игра // Стилистический энциклопедический словарь. М.: Флинта: Наука. 2003. С. 657.

[10]Almagno Stephanie A. Joyce and the Dialogical: Literary Carnivalization in Ulysses. University of Rhode Island. 1988. 61 p.

[11]Воркачев С.Г. Мир наизнанку: карнавализация лингвокультурного концепта в афористике. Жанры речи. № 2 (16), 2017. С. 254-259.

[12]Бэн А. Стилистика и теория устной и письменной речи. М.: 1886. 293 с.

[13]Platter Charles. Novelistic Discourse in Aristophanes // Carnivalizing Difference: Bakhtin and the Other. Ed. by Peter I. Barta, Paul Allen Miller, Charles Platter, David Shepherd / (et al). Routledge Harwood Academic Publishers. 2001. Taylor & Francis Books Ltd. P. 51-78.

52

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Список анализируемых источников

[1*] Joyce James. Ulysses. Wordsworth Editions Limited, 2010. 682 p.

[2*] Джойс Джеймс. Улисс. Пер. с англ. В. Хинкиса, С. Хоружего. СПб: Азбукаклассика. 2009. 992 с.

[3*] Джойс Джеймс. Избранное: Сборник. Пер. с англ. Составл. К.Н. Атаровой. М.:

Радуга. 2000. 624 с.

References

[1]Alova N.E. Dinamicheskii aspekt obraznosti gazetnogo teksta (na materiale angliiskogo iazyka): avtoref. dis. na soisk. uchen. step. kand. filol. nauk: (10.02.04) / N.E. Alova. - M.: [s. n.], 1989. 22 s.

[2]Gal'perin I.R. Ocherki po stilistike angliiskogo iazyka. M.: Izdatel'stvo literatury na inostrannykh iazykakh, 1958. 462 s.

[3]Feshchenko V.V. Laboratoriia logosa. Iazykovoi eksperiment v avangardnom tvorchestve. M.: Iazyki slavianskikh kul'tur. 2009. 392 s.

[4]Trotta Joe. Creativity, playfulness and linguistic carnivalization in James Joyce’s Ulysses // En Dag I Dublin on James Joyces Ulysses. Red: Asa Arping & Mats Jansson. Göteborg. 2014. P. 159-188.

[5]Vlasova Iu.N. Stilisticheskie vozmozhnosti kategorii roda i grammaticheskaia metafora //

Nauchnye vedomosti. Seriia: Gumanitarnye nauki. № 12 (107). Vypusk 10, 2011. S. 105-110.

[6]Uspenskii N.D. Sviatootecheskoe uchenie o Evkharistii i vozniknovenie konfessional'nykh raskhozhdenii // Anafora. Opyt istoriko-liturgicheskogo analiza. Bogoslovskie trudy. Sb. 13. M. 1975. S. 125-147.

[7]1-e Korinfianam 11:24 // Novyi Zavet. Per. s grech. M.: SP Sovaminko. 1993. S. 447.

[8]Volkogonova A.V., Krassa S.I. Kalambur – iazykovaia igra – karnavalizatsiia // Gumanitarnye i iuridicheskie issledovaniia. 2014. № 3. S. 133-135.

[9]Danilevskaia N. V. Iazykovaia igra // Stilisticheskii entsiklopedicheskii slovar'. M.: Flinta: Nauka. 2003. S. 657.

[10]Almagno Stephanie A. Joyce and the Dialogical: Literary Carnivalization in Ulysses. University of Rhode Island. 1988. 61 p.

[11]Vorkachev S.G. Mir naiznanku: karnavalizatsiia lingvokul'turnogo kontsepta v aforistike.

Zhanry rechi. № 2 (16), 2017. S. 254-259.

[12]Ben A. Stilistika i teoriia ustnoi i pis'mennoi rechi. M.: 1886. 293 s.

[13]Platter Charles. Novelistic Discourse in Aristophanes // Carnivalizing Difference: Bakhtin and the Other. Ed. by Peter I. Barta, Paul Allen Miller, Charles Platter, David Shepherd / (et al). Routledge Harwood Academic Publishers. 2001. Taylor & Francis Books Ltd. P. 51-78.

Analyzed sources

[1*] Joyce James. Ulysses. Wordsworth Editions Limited, 2010. 682 p.

[2*] Dzhois Dzheims. Uliss. Per. s angl. V. Khinkisa, S. Khoruzhego. SPb: Azbuka-klassika. 2009. 992 s.

53

SPECIAL LANGUAGE MEANS IN ULYSSES BY JAMES JOYCE

S.N. Stepura

National Research Tomsk Polytechnic University Ph.D., Associate Professor of the Department

of Foreign Languages Svetlana N. Stepura e-mail: stepura@tpu.ru

Statement of the problem. The article examines the means of expression in J. Joyce's novel Ulysses, which contains virtually all possible stylistic devices: phonological, morphological, grammatical, syntactic and lexical. Based on the semantic duality as a distinctive feature of the majority of figurative means, the author tries to trace the mechanisms of the linguistic tools formation that could be characteristic of a modernist work. An attempt is made to understand how the process of generating signs in Ulysses takes place and thus how it can be interpreted. For this, special attention is paid to a group of words with great semiotic potential.

Results. Some linguistic means of expressiveness characteristic of the novel Ulysses have been identified. Their main feature is the author's individuality reinforced by the specificity of the "stream of consciousness" novel, when the potential of the language is used in a new way.

Conclusion. Different stylistic devices and expressive language means are able to make an impression and add figurativeness to any literary text. However, the creation of the modernist novel Ulysses required special efforts from Joyce in the formation of linguistic means. A distinctive feature of this work, the stream of consciousness, provoked the use of the linguistic potential in a slightly different way creating endless paradoxes, confusing symbols and associations. Often the latter is associated with the change in semiosis generation. Thus, the specific means of creating imagery in Ulysses lead to the language norm violation. In its turn, the grotesque and eccentricity bring multiple increase in the aesthetic and artistic effect in the novel.

Key words: linguistic means, figurativeness, altered semiosis, carnivalization, Ulysses, J. Joyce

54

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

УДК 81.26

DOI 10.36622/VSTU.2021.99.62.004

СПЕЦИАЛЬНАЯ ЛЕКСИКА В РЕКЛАМНЫХ НОМИНАЦИЯХ ОБЪЕКТОВ БИЗНЕСА

И.П. Лапинская, М.А. Денисова, М.А. Мануковская

Воронежский государственный технический университет доктор филологических наук, профессор кафедры иностранных языков и технологии перевода Ирина Петровна Лапинская

e-mail: deni-mar@list.ru

Воронежский государственный технический университет кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков и технологии перевода Марина Александровна Денисова

e-mail: deni-mar@list.ru

Воронежский государственный технический университет преподаватель кафедры иностранных языков и технологии перевода Мария Алексеевна Мануковская

e-mail: marsha_sweety@mail.ru

Постановка задачи. Статья посвящена взаимодействию рекламных и специальных стилевых компонентов в речевой форме имя собственное бизнес-объекта, что выступает отличительным признаком современного этапа языковой эволюции. Исследуются варианты включения специальной лексики в ИСБО и грамматические формы иностилевых единиц, в которых осуществляется их адаптация к требованиям рекламы при обязательности сохранения юридически необходимой индивидуализации имени и его информативной полноты.

Результаты исследования. Выявлена сложность взаимодействия в пределах исследуемой речевой формы различных по исходной стилевой отнесенности языковых единиц. Разнонаправленность юридических и рекламных требований увеличивает объем речевых единиц ИСБО, переводит специальную лексику в разряд переносных номинаций, что стимулирует появление в системе языка новых лексических единств (т.е. лексических эквивалентов), объединяемых по способности передавать одно и то же специальное значение.

Полученные выводы. Развитие торгово-экономических отношений в современном социуме, необходимость их юридического оформления предлагает во многом предварительные варианты взаимодействия стилей. Они оказываются на пути к веками складывавшемуся статусу языковой нормы у единиц письменной речи. В настоящее время адекватное общение в сфере официальных (торгово-экономических и правовых) отношений осуществляется на принципах узуса, системно локализованного в разговорной речи.

Ключевые слова: специальная лексика, способы словообразования, стилевые неологизмы, имя собственное бизнес-объекта, языковая норма, разговорный узус, многокомпонентные словосочетания, переносное значение, лексические эквиваленты, положительная эмоциональная окраска стилевых неологизмов.

Для цитирования: Лапинская И.П. Специальная лексика в рекламных номинациях объектов бизнеса / И.П. Лапинская, М.А. Денисова, М.А. Мануковская // Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования». – 2021. – Вып. 2 (50). – С. 55-66.

Введение.

Динамическое состояние экономики в нашей стране получает закономерное отражение как в усложнении стилевой структуры русского языка, так и в изменении внутрисистемного статуса конкретных лексических элементов. В настоящее время является актуальным лингвистическое исследование форм и результатов взаимодействия рекламных и специальных стилевых компонентов в границах рекламной речевой формы имя собственное

____________________________________________________

© Лапинская И.П., Денисова М.А., Мануковская М.А., 2021

55

объекта бизнеса (ИСБО).

Обоснование исследуемой проблемы.

1.Постоянное развитие системы «номинаций на вывесках», как показывает материал, актуализирует множественность тенденций языковой эволюции. Если в изучении становления системы рекламных номинаций важно было доказать принципиальную необходимость коммуникативной триады (продавец – товар – покупатель) как основы выбора имени, то исследование сложившейся системы требует лексико-морфологической и синтаксической квалификации ИСБО.

2.Лингвистика сегодняшнего дня обращает внимание на взаимодействие стилей в границах номинации объекта бизнеса. Законы деловых отношений приводят к тому, что рекламное имя объекта бизнеса все больше уступает место официально-деловой паспортизации типа собственности. Изменение объекта номинации (объект бизнеса – форма собственности), переосмысление целей этой процедуры (рекламирование – паспортизация) получает воплощение в привлечении тех средств индивидуализации лингвистической реалии, которые ранее представлялись и носителю языка, и лингвисту несовместимыми.

Наука о языке стоит перед необходимостью определить типы разностилевого взаимодействия языковых единиц на уровнях лексем, морфем, синтаксических конструкций,

атакже классифицировать изменения семантических и оценочных возможностей стилевых неологизмов, что даст возможность впоследствии определить этап эволюции языка.

Объект и предмет исследования.

Объектом исследования выступают материалы личных картотек авторов. Они представляют единицы стиля рекламы – имена собственные бизнес объектов 4 типов: предприятий общественного питания, аптек, охранных агентств и агентств по проведению праздников, функционирующих в г. Воронеже.

Предмет исследования – единицы разных подсистем языка (лексической, морфемной, синтаксической) в аспекте проявления в них новых номинативных и оценочных возможностей стилистически маркированных неологизмов.

Целью исследования является определение направлений развития языковой системы как результата внутрисистемного взаимодействия разностилевых, разноструктурных и разноуровневых ее элементов в ХХI веке.

Материал исследования.

Материалом для исследования выступают данные стиля рекламы и деловых отношений. Они зафиксированы как номинации объектов бизнеса в личных картотеках авторов статьи. Около 1000 вариантов номинаций, зафиксированных в нашем городе, принимают участие в анализе.

Методы исследования.

Методы анализа материала – внутриязыковое сопоставление номинативных единиц из разных стилистических вариантов русского языка в аспектах лексической семантики, словообразования, оценки и синтаксических конструктивных возможностей.

Результаты исследования.

Развитие бизнеса в современной России – увеличение количества как сфер деятельности, так и предприятий в пределах каждой из них – ставит все новые задачи перед создателями имен собственных объектов бизнеса [1; 2; 3]. Предлагаемые неймерами варианты их решения проявляют еще не известные лингвистике тенденции в языке [4; 5; 6; 7]. В частности, взаимодействие рекламных и специальных стилевых компонентов в рекламной форме речи имя собственное объекта бизнеса предметом специального анализа пока не выступало.

Как ранее отмечалось, система номинаций объектов профессиональной деятельности продавцов, парикмахеров, поваров и т.д. в условиях единой государственной формы собственности ограничивалась указанием на вывеске типа предлагаемого товара или услуг –

Ткани, Книги, Молоко, Спорттовары, Парикмахерская, и т.д., поскольку индивидуализировались эти объекты номером или адресом [8].

56