Методическое пособие 603

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

Обе рецензии Яна Смачного в зачине содержат информацию о композиторе, что позволяет на основании употребленных им лексических единиц сделать вывод о том, что критик не считает композитора одним из величайших, но подчеркивает его значимость не только для музыки эпохи барокко, но и для последующей музыкальной истории. Исполнение автор рецензий ставит на высокий уровень, находя лишь небольшие недочеты. Вероятно, после прочтения таких рецензий у читателя-слушателя возникнет ощущение, что влияние Ж.Б. Люлли было велико, а сочиненные им произведения способны впечатлить даже современного зрителя. Думается, что критик испытал чувство неудовлетворенности, поскольку он не может оценить зрительскую рецепцию современников этих произведений, а также то, как играли тогдашние кумиры публики.

Четвертая рецензия на оперу Ж.Б. Люлли «Альцеста» написана Дэнисом Стивенсом (Denis Stevens). Критик поставил четыре звезды за исполнение и две звезды за качество звучания. В зачине автор пишет о любви Людовика XIV (при дворе которого трудился Люлли) к эксцентричной и грубоватой музыке, а также о либретто, созданном Кино по сюжету Эврипида. Однако комментарий автора с ироничной игрой слов в отношении того, что Люлли не сам написал партии для средних голосов в опере, а поручил сделать это своим ассистентам, несколько умаляет исключительность композитора:

To be lulled by Lully is a simple matter, for he wrote only the treble and bass lines of arias and had the middle parts filled in by secretaries. – Нетрудно уснуть под Люлли, так как в этих ариях он написал только партии сопрано и баса, а середину заполнили его ассистенты [4*].

Следующее замечание автора о том, что Люлли был единственным французским композитором, который зарабатывал деньги на опере, также выставляет последнего в невыгодном свете:

He was the only French composer who made money from the opera in 300 years of its history. – он был единственным французским композитором, который зарабатывал деньги на опере за все триста лет ее истории [4*].

Не менее интересным представляется замечание критика, направленное на слова дирижера этой постановки оперы относительно того, что у Люлли, в отличие от Баха или Монтеверди, которых регулярно издавали благодаря Мендельсону и Малипьеро, нет издателя, который систематически издавал бы его труды:

I cannot believe that a soi-disant French conductor can be ignorant of the many volumes of Lully’s stage works (including Alceste!) edited by the distinguished musicologist Henry

Prunières between 1931 and 1939. Are we being conned? – Поверить не могу, что так называемый французский дирижер не знаком с многочисленным количеством изданных сценических работ Люлли (в том числе и «Альцестой»!), автором которых был выдающийся музыковед Анри Пруньер с 1931 по 1939. Нас что, обманывают? [4*].

Использованная автором рецензии ирония является сильным средством, поскольку «авторский иронический дискурс – дискурс превосходства, предполагающий внеположность всему, что он объективирует» [10, с. 56]. Прием иронии усиливается эпитетом «soidisant» на французский манер, восклицательным знаком в скобках и вопросом в конце абзаца. Критик словно пытается убедить читателя в поверхностных знаниях дирижера, при этом сделав акцент на собственной осведомленности. Исполнение автор, используя эпитеты, описывает положительно:

37

a strong cast of soloists – сильные солисты; an excellent supporting instrumental group –

отличная поддерживающая группа инструменталистов; stage effects are splendid – сценические эффекты блистательны [4*].

Принимая во внимание негативные комментарии музыкального критика, можно сделать вывод о том, что он не считает творчество Ж.Б. Люлли исключительным, более того, автор отмечает корыстный подход композитора к написанию опер и даже заявляет о стремлении последнего возложить свои обязанности на других. Вероятно, подобная уничижительная оценка со стороны критика вызвана его субъективным восприятием творчества Ж.Б. Люлли (что допустимо в жанре рецензии на музыкальное произведение как таковом). Однако необходимо учитывать биографические данные композитора, которые свидетельствуют о непрестанном желании музыканта-новатора взять все под свой контроль в силу возложенной на него огромной ответственности перед самим монархом. Люлли был очень требовательным, запрещал любую импровизацию, выступал против того, чтобы нарушался им прописанный музыкальный канон, поэтому сложно представить, что композитор халатно относился к своим обязанностям. Неприязнь музыкального критика, принадлежащего к иной культуре, не современника Ж.Б Люлли, считаем неэтичной, так как критики призваны оценивать качество исполнения и звука, а не личные качества композитора.

Полезность рецензии Д. Стивенса для читателя заключается в том, что несмотря на значительный объем, посвященный личности самого Люлли, критик пишет и об исполнении оперы, отдавая должное современным постановщикам, которые, по его мнению, сумели сыграть оперу на достаточно высоком уровне, тем самым оставив у слушателя положительные эмоции.

Анализ текстов рецензий современных музыкальных критиков на произведения композитора-классика эпохи барокко Ж.Б. Люлли показывает, что зрительская рецепция произведений композитора в целом является положительной, исполнение музыки не вызывает нареканий у критиков и получает оценку не ниже «отличной». Иначе дело обстоит с личностной репутацией композитора. Критики относятся к его творчеству и таланту неоднозначно, либо признают его исключительность, либо указывают на его посредственность. Музыкальная репутация Люлли при всех вариациях оценки его композиций остается положительной – его произведения актуальны и востребованы в XXI веке. Его оперы продолжают ставить на сцене, они вызывают интерес и живой отклик публики, но требуют определенной адаптации с учетом постнеклассической эпохи и ее зрителя / слушателя, когда музыканты-исполнители классики имеют дело с качественно иной структурой аудитории. Востребованность произведений музыканта-классика мы можем рассматривать как некий социальный заказ, исходящий от зрительской аудитории данного временного периода, что предполагает степень наибольшей активизации музыкальной репутации композитора на ином витке культурной истории.

Библиографический список

1.Денисенко С.В. Пушкинский текст в театральном дискурсе XIX века: дис. … д-ра. филол. наук / С.В. Денисенко. – Тверь, 2008. – 360 с.

2.Фомина З.И., Коробко Л.В. Особенности вербальной репрезентации феномена «музыка» в художественном дискурсе Л.Н. Толстого (на материале произведения «Крейцерова соната») / З.И. Фомина, Л.В. Коробко // Научный вестник Воронеж. гос. арх.- строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. –

2015. – вып. 1 (25). – С. 74-91.

3.Розеншильд К. Музыка во Франции XVII – начала XVIII века / К. Розеншильд. –

М.: Музыка, 1979. – 168 с., с нот.

38

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

4.Кравченко О.В. Оркестр Ж.Б. Люлли в его трагедиях на музыке / О.В. Кравченко

//Музыка и время. – 2011. – №3. – С. 17-21.

5.La Gorce Jérôme de. Jean-Baptiste Lully / J. de la Gorce. – Paris: Fayard, 2002. – 912 p.

6.Севинье мадам де. Письма. – СПб.: Аттикус, 2012. – 304 с.

7.Сидоренко М.А. Музыка Жана-Батиста Люлли и монархия Людовика XIV/ М.А. Сидоренко // Новая и новейшая история. – 2015. – № 1. – С. 50-60.

8.Курышева Т.А. Музыкальная журналистика и музыкальная критика: учеб.

И.А. Карпова // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2009. – вып. 2 (12). – С. 77-86.

10.Готовцева Е.С. Семиотические аспекты авторского иронического дискурса / Е.С. Готовцева // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2013. – вып. 2 (20). – С. 56-65.

Список анализируемых источников:

1*. Hall G. Lully: Armide, URL: http://www.classical-music.com/review/lully-armide

(время обращения – 03.06.2016).

2*. Smaczny J. Lully: Les divertissements de Versailles: excerpts from Psyché, Armide,

URL: http://www.classical-music.com/review/lully (время обращения – 03.06.2016).

3*. Smaczny J. Lully: Phaëton Atrys Armide, URL: http://www.classical- music.com/http%3A/%252Fwww.classical-music.com/review/lully-orchestral-aug-12 (время обращения – 03.06.2016).

4*. Stevens D. Lully: Alceste, URL: http://www.classical-music.com/review/lully-6 (время обращения – 03.06.2016).

Список словарей:

1**. Encyclopédie de L’Agora, URL: http://agora.qc.ca/dossiers/jean_baptiste_lully (время обращения – 02.07.2016).

Bibliografichesky spisok:

1.Denisenko S.V. Pushkinsky tekst v teatralnom diskurse XIX veka: dis. … d-ra. filol. nauk / S.V. Denisenko. – Tver, 2008. – 360 s.

2.Fomina Z.I., Korobko L.V. Osobennosti verbalnoy reprezentatsii fenomena «muzyka» v khudozhestvennom diskurse L.N. Tolstogo (na materiale proizvedeniya «Kreytserova sonata») /

Z.I. Fomina, L.V. Korobko // Nauchny vestnik Voronezh. gos. arkh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskiye i metodiko-didakticheskiye issledovaniya. – 2015. – vyp. 1 (25). – S. 74-91.

3.Rozenshild K. Muzyka vo Frantsii XVII – nachala XVIII veka / K. Rozenshild. – M.: Muzyka, 1979. – 168 s., s not.

4.Kravchenko O.V. Orkestr Zh.B. Lyulli v ego tragediyakh na muzyke / O.V. Kravchenko // Muzyka i vremya. – 2011. – №3. – S. 17-21.

5.La Gorce Jérôme de. Jean-Baptiste Lully / J. de la Gorce. – Paris: Fayard, 2002. – 912 p.

6.Sevinye madam de. Pisma. – SPb.: Attikus, 2012. – 304 s.

7.Sidorenko M.A. Muzyka Zhana-Batista Lyulli i monarkhiya Lyudovika XIV / M.A. Sidorenko // Novaya i noveyshaya istoriya. – 2015. – № 1. – S. 50-60.

8.Kurysheva T.A. Muzykalnaya zhurnalistika i muzykalnaya kritika: ucheb. posobiye dlya studentov vuzov, obuchayushchikhsya po spetsialnosti «Muzykovedeniye» / T.A.

Kurysheva. – M.: Izdatelstvo VLADOS-PRESS, 2007. – 295 s.

39

9.Karpova I.A. Diskurs kak sredstvo verbalizatsii kontsepta «positive thinking» / I.A.

Karpova // Nauchny vestnik Voronezh. gos. arkh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskiye i metodiko-didakticheskiye issledovaniya. – 2009. – vyp. 2 (12). – S. 77-86.

10.Gotovtseva Ye.S. Semioticheskiye aspekty avtorskogo ironicheskogo diskursa / Ye.S. Gotovtseva // Nauchny vestnik Voronezh. gos. arkh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskiye i metodiko-didakticheskiye issledovaniya. – 2013. – vyp. 2 (20). – S. 56-65.

Spisok analiziruyemykh istochnikov:

1*. Hall G. Lully: Armide, URL: http://www.classical-music.com/review/lully-armide (vremya obrashcheniya – 03.06.2016).

2*. Smaczny J. Lully: Les divertissements de Versailles: excerpts from Psyché, Armide,

URL: http://www.classical-music.com/review/lully (vremya obrashcheniya – 03.06.2016).

3*. Smaczny J. Lully: Phaëton Atrys Armide, URL: http://www.classical- music.com/http%3A/%252Fwww.classical-music.com/review/lully-orchestral-aug-12 (vremya obrashcheniya – 03.06.2016).

4*. Stevens D. Lully: Alceste, URL: http://www.classical-music.com/review/lully-6 (vremya obrashcheniya – 03.06.2016).

Spisok slovarey:

1**. Encyclopédie de L’Agora, URL: http://agora.qc.ca/dossiers/jean_baptiste_lully

(vremya obrashcheniya – 02.07.2016).

40

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

СТРУКТУРНО-КОГНИТИВНЫЙ И МЕТАФОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ КОНЦЕПТА «ЯЗЫК» В ФИЛОСОФИИ ГУМБОЛЬДТА

Статья посвящена изучению особенностей когнитивной структуры и метафорической специфики концепта «Язык» в философском дискурсе В. фон Гумбольдта. Рассматривается когнитивная структура метафорической модели «Язык

– орган» как одна из составляющих физиологического типа метафоры, являющейся доминантной в языковой картине мира Гумбольдта. Изучаются базовые фреймы и слоты концепта «Язык», каждый из которых выступает носителем определенных концептуальных признаков. Выявляются метафорические образы языка в философской концептосфере В. фон Гумбольдта: экзистенциональные образы языка (язык – орган бытия); синергетические (язык – явление, принадлежащее системе); эктропические (язык–упорядоченная сущность); интеллектуальные (язык – носитель смысла); эпистемологические (язык – средство просвещения) и др. Исследование доказывает высокую степень метафоричности языковой картины мира Гумбольдта в целом.

Ключевые слова: Гумбольдт, концепт, язык, метафорическая модель, физиологическая модель языка, метафорические образы языка, концептуальные признаки.

O.V. Zhuikova

THE STRUCTURAL-COGNITIVE AND METAPHORICAL ASPECTS OF THE CONCEPT "LANGUAGE" IN THE PHILOSOPHICAL DISCOURSE

OF WILHELM VON HUMBOLDT

The article is devoted to the study of the characteristics of the cognitive structure and methaphorical specific features of the concept "Language" in the philosophical discourse of W. von Humboldt. The cognitive structure of the metaphorical model "Language –organism" is examined as one of the metaphorical patterns in the Humboldt’s linguistic world image. Its basic frames and slots are studied, each of them bears certain conceptual features. The metaphorical images of language in the philosophical sphere of W. von Humboldt are revealed: existential images of language, synergistic, ectopic, intellectual, epistemological and etc. The study demonstrates a high degree of Humboldt’s metaphorical linguistic world image as a whole.

Key words: Humboldt, language, metaphorical model, physiological language model, metaphorical images of language, conceptual features.

Владимир Андреевич Звегинцев, изучая научное наследие Вильгельма фон Гумбольдта, в образной и яркой форме объективно определил место, которое занимает великий немецкий ученый в мировой науке. Вильгельм фон Гумбольдт, как подчеркивает В.А. Звегинцев, «выдвинув оригинальную концепцию природы языка и подняв ряд фундаментальных проблем, которые и в настоящее время находятся в центре оживленных дискуссий, подобно непокоренной горной вершине, возвышается над теми высотами, ко-

____________________

© Жуйкова О.В., 2016

41

торых удалось достичь другим исследователям» (цит. по: Фомина З.Е., 2014, с. 170-175; [1]). Существует множество интерпретаций и исследований, посвященных изучению великого наследия Гумбольдта, но парадокс заключается в том, что языковая картина мира самого Гумбольдта, его язык до сих пор остаются малоизученными.

Языковую личность ученого можно сравнить с айсбергом, лишь малая вершина которого исследована, в то время как её глубинные структуры скрыты. В. фон Гумбольдт уделял много внимания изучению сущности и функционированию языка и в этой связи представляется важным и интересным рассмотреть, какими средствами языка пользовался сам ученый при описании законов, образовавших в дальнейшем фундаментальную основу современной лингвистики.

Впроцессе решения данной задачи нами был проведен семантико-когнитивный и контекстуальный анализ работ В. фон Гумбольдта. В частности, уделялось особое внимание языковым средствам, к которым обращается В. фон Гумбольдт при рассмотрении феномена «Язык», поскольку именно это явление и было описано автором в наибольшей степени.

Цель исследования состоит в том, чтобы определить когнитивную структуру концепта «Язык» в философском дискурсе Вильгельма фон Гумбольдта, который нередко репрезентируется в работах Гумбольдта посредством метафор, определить основополагающие признаки данного концепта, объективируемые метафорическими средствами, выявить типы метафорических образов языка.

Исследования концепта «Язык», как собственно лингвистического объекта исследования, представлены в научных трудах не столь широко. Так, исследования данного концепта изложены в работах, Воркачёва С.Г. [2], Полиниченко Д.Ю.[3], Зарецкий Е.В. [4], Милованова Г. Н. [5] и др.

При рассмотрении когнитивной структуры концепта «Язык» в индивидуальноавторской картине мира Гумбольдта необходимо обратиться к когнитивным и лингвокультурологическим исследованиям, связанным как с изучением собственно немецкой языковой картины мира, так и с выявлением этнокультурного аспекта в сопоставительных исследованиях [6; 7; 8; 9; 10], а также к понятию Концепт. Вслед за определением этого понятия Е.С. Кубряковой, концепт понимается нами как «оперативная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, как квант знания» [11].

Важно подчеркнуть, что лингвистические интерпретации данного термина характеризуются многообразием, что связано с отсутствием общности методологических и теоретических установок лингвистических школ концептуального направления, приведем другие определения концепта [12]. З.Д. Попова и И.А. Стернин определяют концепт как «дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету» [12].

Всвою очередь Ю.С. Степанов определяет концепт следующим образом: «Концепт

–это сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [13].

Таким образом, понятие концепт отличается наличием разных научных трактовок, представляется как отражение деятельности человека, его культурного облика, ментального мира, как сущность, связанная с процессом познания, а также содержащая результаты познания.

По нашим наблюдениям, к числу частотных средств вербального выражения концепта «Язык» в дискурсе В. фон Гумбольдта являются метафоры. Феномен метафорично-

42

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

сти мышления анализируется в работах таких ученых, как: Н.Д. Арутюнова [14], Д. Лакофф [15], М. Джонсон [16], В. Телия [17], З.Е. Фомина [18; 19; 20], А.П. Чудинов [21] и мн. др.

Источником нашего исследования послужил главный труд Гумбольдта: «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества» (Über die Verschiedenheit des menschlichen Sprachbaues und ihren Einfluss auf die geistige

Entwicklung des Menschengeschlechts», 1836) [1*; 2*].

В процессе семантико–когнитивного, контекстуального анализа вербальных средств выражения концепта «Язык» в философском дискурсе Гумбольтда нами было выявлено 7

метафорических моделей: «Физиологическая», «Фитоморфная», «Артефактная», «Световая», «Гидроморфная», «Терраморфная», «Аэроморфная». За основу для классифика-

ции метафорических моделей была принята, по Лакоффу (2004), понятийная сфераисточник, служащая когнитивной базой, формирующей онтологические предпосылки метафоризации языка. Названные модели были определены при сопоставлении исходной понятийной области (источника) и новой сферы знания (мишени). Так, нами было установлено, что к сферам-источникам метафоризации феномена «Язык» в языковой картине мира Гумбольдта относятся реалии:

физиологической сферы: (Organ);

растительного мира (verpflanzt);

человеческой деятельности (Werkzeuge);

физической (световой) сферы (Licht);

гидроморфной сферы (Quelle);

универсума (первоэлемент «Земля») (der Gipfel);

универсума (первоэлемент «Воздух» (sonnigem und bewölktem Himmel).

Область «мишени» метафорического переноса образует язык человека. Номинация данных моделей обусловлена особенностями исходной концептуальной сферы (сферойисточником). Именно объекты сферы-источника обладают известными признаками, которые трансформируются на менее известную область – область мишень (феномен «Язык») [11].

Исследование выполнено в русле когнитивной лингвистики с использованием метода концептуального анализа.

В нашей статье «Особенности метафоризации феномена Язык в философском дискурсе В. фон Гумбольдта» [22] была определена наиболее частотная модель языка - «Физиологическая», репрезентированная наибольшим количеством характерных метафор, выявленных в ходе анализа ассоциативных связей между источником метафоризации (исходной понятийной областью) и целью метафоризации (описание языка). Исходной понятийной областью физиологической метафорической модели (в дальнейшем: ММ) является человек, его анатомия, функции организма. Посредством установления ассоциативных связей между функциями данных известных явлений и новой (ранее неизвестной) понятийной областью, последняя (язык) обретает признаки, присущие анатомическим явлениям.

Физиологический тип метафорической модели языка представляют две ее базовые разновидности:

1.ЯЗЫК – ОРГАНИЗМ.

2.ЯЗЫК - ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОРГАНЫ.

43

Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» Выпуск № 3(31), 2016

В данной статье в фокусе исследования находится физиологическая метафорическая модель «ЯЗЫК – ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОРГАНЫ».

Как показали результаты исследования, когнитивную структуру концепта «ЯЗЫК», объективируемую метафорами физиологического типа, конституируют два основных фрейма:

1)«Язык - орган».

2)«Язык - сущность, имеющая руки».

Данные фреймы получили свое название, исходя из того, что в языковой картине мира Гумбольдта язык, в его метафорических репрезентациях, идентифицируется с неким организмом, в том числе, с отдельными частями строения человека (руками).

1. Фрейм «Язык - Орган», выступающий в качестве когнитивной составляющей концепта «Язык», включает 4 доминантных слота, определяемых посредством метафорической проекции органа, как физиологической части, на феномен язык:

1.1.Язык – орган мысли;

1.2.Язык – орган бытия;

1.3. Язык – орган интеллектуальных сил;

1.4.Язык – орган индивидуальности, а также

составляющими их концептуальными признаками, характеризующими феномен «ЯЗЫК». Для описания и конкретизации концептуальных признаков, выявленных на основе метафорического сравнения феномена «Язык» с органом, был проведен семантикокогнитивный анализ лексем, вербализующих данные сущности (язык, орган). Семантикокогнитивный анализ лексем, номинирующих область-источник и область-цель метафорического сравнения (ср.: исходную метафору «Язык - орган»), показал, что областьисточник данной метафоры – орган, эксплицируемый лексемой Organ, и сфера-мишень (Sprache), обнаруживают ряд семантических параллелей. Так словарные дефиниции лек-

семы Organ позволяют выделить следующие признаки, формирующие её семантику:

Organ, das (орган), Wortart: Substantiv, Neutrum; 1. aus verschiedenen Geweben zusammengesetzter einheitlicher Teil des menschlichen, tierischen und pflanzlichen

Körpers miteiner bestimmten Funktion (состоящая из различных тканей единая часть тела человека, животного и растения с определенными функциями) [1**].

Согласно словарным определениям, базовыми признаками семантической структуры лексемы Organ являются: 1)единство и многокомпонентность структуры; 2) принадлежность к некоей большей, более комплексной структуре; 3) выполнение определенных функций.

Рассмотрим словарное толкование лексемы Sprache, вербализующей концепт «Язык», область-цель метафорического сравнения:

44

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

1.Sprache, die (язык). Wortart: Substantiv, feminine. 1.Fähigkeit des Menschen zusprechen; das Sprechen als Anlage, als Möglichkeit des Menschen sich aus zudrücken (Способность человека говорить; говорение как способность, как возможность выразить себя);

2.das Sprechen; Rede (речь);

a)Art des Sprechens; Stimme, Redeweise (тип речи; голос, манера говорить);

b)Ausdrucksweise, Stil(способ выражения, стиль);

c)historisch entstandenes und sich entwickeln des System von Zeichen und Regeln, das einer Sprachgemeinschaft als Verständigungsmittel dient; Sprachsystem (исторически сформировавшаяся и развивающаяся) система символов и правил, языковой общности, которая служит как средство общения; языковая система); System von Zeichen (das der Kommunikation o. Ä. dient)(система знаков (которая служит для коммуникации и т.п. )) [1**].

Из словарных определений лексемы Sprache следует, что ее денотативными призна-

ками являются: 1) язык способен выражать смысл; 2)способен к коммуникации; 3) исторически сформировавшийся феномен; 4) системность, 5) взаимообусловленность.

Итак, на основании анализа семантической структуры лексем Organ и Sprache можно сделать вывод о том, что к числу их общих когнитивных признаков относятся следую-

щие: «системность внутренней структуры», «выполнение определенных функций», «взаимосвязанность и взаимозависимость образующих элементов» и др.

Как следует из проведенного нами анализа, наиболее структурированным (по степени частотности и наличия признаков) является слот «Язык – орган мысли», поскольку доминантное количество реалий из физиологической сферы, как сферы-источника сравнения, коррелирует, прежде всего, с понятием «орган мысли» (например, обладание языка определенными функциями; способность языка образования мысли и т.п.)). Обратимся к характеристике данного слота.

Слот 1.1.«Язык – Орган мысли» фрейма «ЯЗЫК - ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОРГАНЫ» когнитивной структуры концепта «Язык».

Гумбольдт подчеркивает единство языка и мышления. Рассмотрим пример, который описывает язык как орган, образующий мысль:

1) Die Sprache ist das bildende Organ des Gedanken. Die intellectuelle Thätigkeit, geistig, durch ausinnerlich und gewissermaßen spurlos vorübergehend, wird durch den Laut in der Rede äußerlich und wahrnehmbar für die Sinne[1*, S.50].-Язык это орган, образую-

щий мысль. Умственная деятельность полностью внутренне и определенной массой проходит бесследно, но через звук в речи и видима в смысле [2*].

Подобно тому, как в организме есть органы, выполняющие определённые функции, так и языку свойственно выполнять определенные функции: он образует мысль, оформляет ее словесными образами и делает доступной для понимания другим. Через уподобление языка органу раскрывается не только способность языка выполнять определенную функцию, но также и являться частью большей системы (организма): подобно тому, как орган может существовать и работать только в системе других органов, язык функционирует как элемент более глобальной системы.

Таким образом, при сравнении языка с органом, общими признаками, составляющими основание метафорическом проекции, являются: выполнение определенных функций,

принадлежность к более сложной системе. Отметим, что действие, которое выполняет язык – это образование мысли. Данные действия реализуются в звуках речи и в смысловом содержании языка. К признакам, составляющим структуру слота «Язык – Орган мысли» когнитивной структуры фрейма: «ЯЗЫК - ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОРГАНЫ» относятся:

Язык – сущность, выполняющая определенные функции;

Язык – сущность, образующая мысль;

Язык – сущность, реализующая мысли в звуке (речи);

45

Язык – носитель смысла.

Язык, с одной стороны является носителем смысла - ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ АСПЕКТ ЯЗЫКА (Языкноситель смысла), с другой стороны он реализует мысль в звуке, т.к. без звукового выражения мысль не станет доступной другим индивидам - АКУСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ЯЗЫКА (Язык - звук).

Когнитивным базисом для метафорического переноса признаков такого явления как ор-

ган на феномен «Язык» послужила особенность отражения языка (образование мысли в звуке).

Рассмотрим другой пример, характеризующий язык как орган мысли:

2) Denn wo die volle Energie der leitenden Kraft nicht das richtige Gleichgewicht bewahrt, da erlangt leicht ein Theil der Sprache vor dem andren ungerechterweise eine unverhältnissmässige Ausbildung. Hieraus und aus anderen Umständen können einzelne

Trefflichkeiten auch in Sprachen entstehen, in welchen man sonst nicht gerade den Charakter erkennen kann, vorzüglich geeignete Organe des Denkens zu sein [1*, S.257].- В

самом деле, где из-за недостаточной силы определяющего начала утрачивается подлинное равновесие, там одна часть языка легко достигает неправомерного и непропорционального перевеса над другими. Из-за этого и других обстоятельств отдельные находки могут быть присущи и тем языкам, в которых нельзя прямо узнать характер, предпочтительно быть орудиями (органами) мысли [2*].

Из данного примера следует, что язык развивается под действием определенной силы (leitende Kraft), а при нарушении её баланса в структуре языка нарушается равновесие, что приводит к трудному распознаванию характера языка и его главной функции – образование мысли.

Основой метафорического переноса в этом примере является «многокомпонентность структуры», «обладание определенной способностью/ функцией».

В слоте «Язык – орган мысли» выявляется ряд концептуальных признаков, раскрывающих сущность языка как органа:

Язык – сущность, образующая мысль;

Язык – сущность, обладающая характером;

Язык – сущность, подчиняющаяся одной силе и др.

Язык, с одной стороны, обладает характером - ПСИХОФИЗИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ЯЗЫКА, с другой, - образует мысль – МЕНТАЛЬНЫЙ АСПЕКТ ЯЗЫКА.

Гумбольдт считал, что язык – главнейшая деятельность человеческого духа, пронизывающая собой все сферы человеческого бытия и познания. Рассмотрим более детально слот «Язык - орган бытия».

Слот 1.2. «Языкорган бытия» фрейма «ЯЗЫК - ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОРГАНЫ» когнитивной структуры концепта «Язык».

Рассмотрим пример, в котором язык – перцептивно-когнитивная сущность:

3) Die Sprache auf anderer Seite ist das Organ des inneren Seins, dies Seins selbst, wie es nach und nach zur inneren Erkenntnis und zur Äußerung gelangt [1*, S.2]. -Вместе с тем,

язык есть орган внутреннего бытия, даже само это бытие, насколько оно шаг за шагом добивается внутренней ясности и внешнего воплощения [2*].

В этом контексте язык не только сравнивается с органом, но также характеризуется как более глобальная сущность (всё бытие). Язык рассматривается как глобальное явление, которое стремится к внешнему воплощению. Подобно тому, как орган может существовать только как часть большой системы, которому свойственно выполнение определенной функции, язык, уподобляющийся в данном примере органу, также представлен как

46