Методическое пособие 603

Мы не хотим утверждать, что перевод во всех ситуациях осуществляется именно так

– единица в единицу: возможно, при синхронном или последовательном переводе, в условиях стресса и недостатка времени, переводчик просто пропустит большинство из этих единиц, передав самый общий смысл. Возможно, у него есть готовый эквивалент, некое политическое клише, на всё это выражение. Однако эквивалент должен быть точным, а неоправданные пропуски – это то, с чем переводчики и их наставники постоянно борются. В процессе подготовки переводчиков имеет смысл добиваться именно наибольшей точности, сохранения всех единиц, и лишь затем обучать необходимой компрессии.

Вернёмся к трансформациям в целом. Мы показали, что чисто грамматические трансформации крайне редки. Это достоверно для пары языков русский – немецкий, но вообще едва ли можно представить себе язык, в котором изменение грамматики не влекло бы за собой изменение лексики.

Вышесказанное касается лишь трансформационного способа перевода – но есть и интерлинеарный, который по определению проще. Отметим только, что интерлинеарный способ в нашем видении предполагает не просто перевод знак-в-знак, хотя он и представляет собой применение более простых, не-трансформационных единиц, то есть, эквивалентов и вариантов, которые, как уже подчёркивалось выше, могут быть единицей любого уровня. Если в запасе переводчика есть готовые единицы, соответствующие любым единицам оригинала и отвечающие нуждам коммуникативной задачи, он может без сомнения применять их – а именно так и приходится делать в реальных условиях работы.

Таким образом, бинарная модель первоначально предполагает простой вопрос о выполнении либо интерлинеарного, либо трансформационного перевода. Если выбирается первое, то это говорит о возможности применения эквивалентов или вариантов, по Я.И. Рецкеру, или подстановок, по Л.К. Латышеву. Если же решение выбирается в пользу трансформационного перевода, вопрос опять же решается по бинарной схеме изменения только лексики или и лексики, и грамматики. Причина того или иного, опять же, определяется по бинарной схеме: по соотношению с системами двух языков или, далее, с текстом, с культурно-прагматическими факторами и т.п.

В подготовке переводчиков, особенно в современных условиях двухуровневого образования, мы всё больше будем сталкиваться с такой проблемой как осуществлением перевода из языка в язык, знанием иностранного и родного языка. В настоящее время основным нареканием представителей профессионального сообщества к начинающим переводчикам является именно недостаточное владение родным, русским языком. С одной стороны это, конечно, связано с пресловутым изменением парадигмы, с информационной революцией и ориентацией школы на ЕГЭ, которые делают излишними основательные знания. С другой стороны, эти проблемы не так уж новы и не так уж связаны с новыми парадигмами. Недостатки владения русским языком у начинающих переводчиков вызваны не только этим. Мы забываем, что речь зачастую идёт не о плохом владении русским языком, а о недостаточной обученности переводу – в нём преобладают непонимание иностранного текста и интерференция. Подготовка переводчиков и должна выстраиваться по этому принципу: обеспечить знание иностранного языка, полное понимание текстов на нём и умение применять переводческие приёмы – будь то использование готовых эквивалентов и вариантов, уже полноценно сформулированных на русском языке, или выполнение трансформаций, которые, как мы говорили выше, во многом опираются именно на язык.

Генеративная грамматика Н. Хомского, опирающаяся на неё модель немецкой структурной семантики М. Бирвиша, модель Смысл – текст, теория функциональной грамматики русского языка (А.В. Бондарко и др.) и многие другие теории, связанные с категориальным, полевым рассмотрением языка, описывают не что иное как семантические категории. Как показывает практика, именно этот категориальный и полевой подход наиболее ценен для изучения иностранного языка и перевода – те же трансформации осуществляются по категориальному принципу. Я.И. Рецкер, основоположник теории закономерных соответ-

137

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

ствий, правильно увидел это и построил свою теорию трансформаций именно в соответствии с категориями, пусть даже с их произвольным набором.

Какой бы ни была семантическая категориальная основа, её в той или иной мере чувствовали и использовали все переводоведы, понимая, что именно она объединяет языки, коммуникативные ситуации и даже культуры – и, что немаловажно, все трансформационные подходы. Практика показывает, что мы не в полной мере применяем эту категориальную основу в подготовке переводчиков. Любая система категорий предполагает выход на бинарную систему оппозиций, и представляется, что именно по бинарной схеме осуществляется любая трансформация. Мы не утверждаем, что никто из переводоведов в своё время не угадал этой бинарной схемы, так или иначе мысль о ней высказывалась в разных работах, но считаем нужным заявить об этом более ясно. Проверить работу бинарной модели, её место и эффективность в практике подготовки переводчиков – дело ближайшего будущего.

Библиографический список

1.Reiß K., Vermeer H.J. Grundlegung einer allgemeinen Translationstheorie / K. Reiß, H. Vermeer. – Tübingen, 1984. – 253 S.

2.Nord Ch. Einführung in das funktionale Übersetzen / Ch. Nord. – Tübingen und Basel:

Francke. 1993. – 315 S.

3.Сдобников В.В. Перевод и коммуникативная ситуация / В.В. Сдобников. – М.: Флинта. Наука, 2015. – 464 с.

4.Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика / Я.И. Рецкер. – М.: Международные отношения, 1974. – 216 с.

5.Бархударов Л.С. Язык и перевод / Л.С. Бархударов. – М: Международные отноше-

ния, 1975. – 240 с.

6.Латышев Л.К. Перевод: проблемы теории, практики и методики преподавания / Л.К.Латышев. – М.: Просвещение, 1988. – 160 с.

7.Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика / А.Д. Швейцер. – М.: Воениздат, 1973. – 280 с.

8.Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный перевод / Р.К. МиньярБелоручев. – М.: Воениздат. 237 с.

9.Catford J. A linguistic theory of translation: An essay in applied linguistics / J. Catford.

–Oxford University Press, 1978.

10.Сдобников В.В., Петрова О.В. Теория перевода / В.В. Сдобников, О.В. Петрова. – М.: Восток-Запад, 2006. – 448 с.

11.Табанакова В.Д. С чего начинается перевод термина в специальном тексте? / В.Д. Табанакова // Научный вестник Воронежского государственного архитектурностроительного университета. Серия: Современные лингвистические и методикодидактические исследования. – Воронеж: Воронежский государственный архитектурностроительный университет, 2014. – Том 4. – Номер 4 (24). – С. 163 – 173.

12.Гайдук И.В. Трансформационные соответствия как средство достижения эквивалентности перевода юридического текста / И.В. Гайдук // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2015. – вып. 2 (26). – С. 147-158.

13.Найдич Л.Э., Павлова А.В. Трубочист или лорд? / Л.Э. Найдич, А.В. Павлова. –

М.: Златоуст, 2015. – 408 с.

14.Струкова О.В., Фомина З.Е. Этнокультурная специфика реноминаций немецких топонимов в разных ареалах России (на материале немецких топонимов Самарской, Ленинградской и Пермской областей) / О.В. Струкова, З.Е. Фомина // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2014. – вып. 1 (21). – С. 116-129.

138

Список анализируемых источников

1*. http://www.rowohlt.de/download/file2/row_upload/3275878/LP_978-3-499-25635- 6.pdf (время обращения - 12.09.2016)

2*. http://www.europedirect.lu/europa/europe/827/ (время обращения – 08.08.2016)

3*. Rede von Bundeskanzlerin Merkel am Lowy Institut für Internationale Politik am 17.

November 2014. https://www.bundesregierung.de/Content/DE/Rede/2014/11/2014-11-17- merkel-lowy-institut.html (время обращения - 15.07.2016)

Bibliograficheskiy spisok

1.Reiß K., Vermeer H. Grundlegung einer allgemeinen Translationstheorie / K. Reiß, H. Vermeer. – Tübingen, 1984. – 253 S.

2.Nord Ch. Einführung in das funktionale Übersetzen / Ch. Nord. – Tübingen und Basel:

Francke, 1993. – 315 S.

3.Sdobnikov V.V. Perevod i kommunikativnaja situatsija / V.V. Sdobnikov. – Moskva: Flinta. – Nauka, 2015. – 464 s.

4.Retsker Y.I. Teoriya perevoda i perevodcheskaya praktika / Y.I. Retsker. – Moskva: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1974. – 216 s.

5.Barchudarov L.S. Yazyk i perevod / L.S. Barchudarov. – Moskva: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1975. – 240 s.

6.Latyshev L.K. Perevod: Problemy teoriyi, praktiki i metodiki prepodavaniya / L.K. Latyshev. – Moskva: Prosveščenie, 1988. – 160 s.

7.Shveytser, A.D. Perevod i lingvistika / A.D. Shveytser. – Moskva: Voenizdat, 1973. – 280 s.

8.Minyar-Beloruchev R.K. – Obščaya teoriya perevoda i ustnyi perevod / R.K. MinyarBeloruchev. – Moskva: Voenizdat, 1980. – 237 s.

9.Catford J.C. A linguistic theory of translation: An essay in applied linguistics / J. Catford. – Oxford University Press, 1978.

10.Sdobnikov V.V., Petrova O.V. Teoriya perevoda / V.V. Sdobnikov, O.V. Petrova. – Moskva: Vostok-Zapad, 2006. – 448 s.

11.Tabanakova V.D. S chego nachinaetsya perevod termina v spetsialnom tekste? / V.D. Tabanakova // Nauchnyi vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo architekturno-stroitelnogo universiteta. Seriya: Sovremennye lingvisticheskiye i metodiko-didakticheskiye issledovaniya. – Voronezh: Voronezhskiy gosudarstvennyi arkhitekturno-stroitelnyi universitet, 2014. – Tom 4. – Nomer 4 (24). – S. 163 – 173.

12.Gayduk I.V. Transformatsionnye sootvetstviya kak sredstvo dostizheniya ekvivalentnosti perevoda yuridicheskogo teksta / I.V. Gayduk // Nauchnyi vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo architekturno-stroitelnogo universiteta. – Seriya: Sovremennye lingvisticheskiye i metodiko-didakticheskiye issledovaniya. – Voronezh: Voronezhskiy gosudarstvennyi arkhitekturno-stroitelnyi universitet, 2015. – Nomer 2 (26). – S. 147 – 158.

13.Naydič L.E., Pavlova A.V. Trubochist ili lord? / L.E. Naydič, A.V. Pavlova. – Moskva: Zlatoust, 2015. – 408 s.

14.Strukova O.V., Fomina Z.E. Jetnokul'turnaja specifika renominacij nemeckih toponimov v raznyh arealah Rossii (na materiale nemeckih toponimov Samarskoj, Leningradskoj i Permskoj oblastej) / O.V. Strukova, Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Vo-ronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2014. – vyp. 1 (21). – S. 116-129.

Spisok analisiruyemykh istochnikov

1*. http://www.rowohlt.de/download/file2/row_upload/3275878/LP_978-3-499-25635- 6.pdf (vremya obraščeniya – 12.09.2016)

139

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

2*. http://www.europedirect.lu/europa/europe/827/ (vremya obraščeniya – 08.08.2016) 3*. Rede von Bundeskanzlerin Merkel am Lowy Institut für Internationale Politik am 17.

November 2014. https://www.bundesregierung.de/Content/DE/Rede/2014/11/2014-11-17- merkel-lowy-institut.html (vremya obraščeniya – 15.07.2016).

140

Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» Выпуск № 3(31), 2016

И.Р. Зиязова

НЕВЕРБАЛЬНЫЕ СРЕДСТВА СТРУКТУРНОЙ КОГЕЗИИ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКИХ И АНГЛИЙСКИХ СУБТИТРОВ К ФИЛЬМУ

“SALMON FISHING IN THE YEMEN”)

Внастоящей статье рассматривается вопрос взаимосвязанности субтитров

сдругими знаковыми составляющими кинотекста. Постулируется, что фиксация субтитров в семиотической композиции обеспечивается за счёт механизмов интерсемиотической когезии. Анализу подвергаются непосредственно невербальные средства когезии, среди которых выявляются такие, как шрифтовое и цветовое оформление субтитров, применение графических знаков/субзнаков, а также пунктуационные маркеры. Установлено, что невербальные знаки могут указывать на акустические/визуальные элементы в рамках кадра и тем самым выполнять текстообразующую роль. Сопоставительный анализ русских и английских субтитров показывает, что в большинстве случаев изучаемые невербальные средства имеют идентичные назначения, однако в некоторых ситуациях их функции разнятся в силу морфологических и стилистических норм каждого языка.

Ключевые слова: интерсемиотическая когезия, субтитры, невербальные средства связи, графические знаки, пунктуационные знаки.

I.R. Ziyazova

NON-VERBAL DEVICES OF STRUCTURAL COHESION

(A CASE STUDY OF RUSSIAN AND ENGLISH SUBTITLES TO THE FILM

“SALMON FISHING IN THE YEMEN”)

The paper studies processes of interrelation of subtitles with other signifying components of a filmic text. It is stated that subtitles become fixed in a film’s semiotic composition by means of intersemiotic cohesion. It is non-verbal devices of intersemiotic cohesion that are analysed. The following main non-verbal devices are distinguished: font and colour choices, use of graphic signs, use of punctuation marks. The main conclusion drawn is that non-verbal signs have a function to refer across modes to acoustic or visual elements within a filmic shot, which endues them with a text-forming function. The comparative analysis shows that non-verbal devices in practices of English and Russian subtitling are predominantly analogous, there are cases when they considerably diverge from each other due to morphological and stylistic language norms.

Key words: intersemiotic cohesion, subtitling, non-verbal intercohesive devices, graphic signs, punctuation signs.

Современные научные тенденции в сфере аудиовизуального перевода предполагают изучение техник и выявление конкретных правил, способствующих повышению качества исходного продукта. Аналогичную ситуацию можно наблюдать в индустрии субтитрирования, где низкое качество субтитров может искажать замысел фильма, а также его художественные достоинства.

__________________

© Зиязова И.Р., 2016

141

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

Интересы учёных в области субтитрирования в большей степени сводятся к вопросам передачи исходного текста с учётом технических ограничений. В то время как, проблема, как внедрить субтитры в семиотическую структуру кинофильма и как связать их с другими семиотическими элементами, на сегодняшний день мало изучена. Исследования в данном направлении актуальны, поскольку способствуют пониманию процессов текстообразования субтитрированного кинотекста, а сопоставительный анализ позволит установить необходимые теоретико-практические положения, повышающие качество субтитрирования.

Целью представленного исследования является изучить невербальные средства структурной когезии, играющие роль в ходе текстообразования субтитрированного кинотекста, а также выявить сходства и расхождения на практике использования анализируемых невербальных средств в русских и английских субтитрах.

В настоящей статье будут рассмотрены определённые невербальные средства структурной когезии, являющейся одним из ключевых факторов в процессе формирования субтитрированного кинотекста. Невербальные средства будут исследоваться нами на материале английских и русских субтитров к определённому художественному кинофильму («Рыба моей мечты») с последующим сопоставительным анализом.

Как известно, когезия является уникальным признаком, присущим любому виду текста и определяющим его текстуальность. Нынешние условия глобализации и дигитализации порождают новые текстовые измерения и формы, среди которых особенно выделяется кинотекст. В свою очередь, кинотекст как организованный по особым правилам аудиовизуальный продукт обладает собственными качественными свойствами, например, имманентным свойством связности составляющих его композицию компонентов. Эта связность – или когезия – специфична и инородна по отношению к традиционной лингвистической когезии. В связи с этим когезию в семиотически многомерных сверхтекстовых явлениях мы характеризуем интерсемиотической, т.к. она устанавливает динамичные отношения и сцепляет между собой элементы, принадлежащие разным семиотическим системам фильма, формируя структуру переводного кинотекста.

Явление интерсемиотической когезии не является абсолютно новым объектом научных исследований. Интерсемиотическая когезия получает научное освещение в работах, посвящённых анализу семиотически осложнённых текстов и полимодального дискурса, и изучается в основном западными учёными. Так, современный американский учёный Т.Д. Ройс, анализируя интерсемиотическое взаимодействие вербальных и визуальных кодов на материале текстов из новостного журнала The Economist, вводит понятие интерсемиоти-

ческой взаимодополняемости (intersemiotic complementarity) [1, с.63]. Учёный утверждает,

что имеющиеся в тексте визуальные и вербальные коды дополняют друг друга таким образом, что в результате они проецируют значение, и данная интерсемиотическая взаимодополняемость реализуется посредством различных лингвистических и визуальных средств [Там же]. В то же время, интерсемиотический характер семантических отношений между изображением и текстом отмечают Ю. Лиу и К.Л. О’Хэллоран. На материале печатных рекламных сообщений авторы предлагают дискурсивно ориентированную модель и в ходе анализа рассматривают такие средства интерсемиотической когезии, как интерсемиотический параллелизм (Intersemiotic Parallelism), интерсемиотическая полисемия (Intersemiotic Polysemy), логическая когезия (Logical Relations) [2]. Так, следует отметить, что в силу новизны исследуемого явления можно наблюдать отсутствие преемственности в научном описании. Примечательно также то, что категория связности характеризуется порой несколькими, схожими понятиями. К примеру, когезию в семиотически осложнённых явлениях также изучал Т. ван Лиувен, современный теоретик и один из главных представителей социальной семиотики, но оперировал терминологическим оборотом «многомодальная когезия» (multimodal cohesion). Автор привёл собственную классификацию средств, выделяя четыре основных источника многомодальной когезии в поликодовых текстах: ритм, композиция, информационная связь и диалог [3, с.179]. Как мы видим, в зависимости от избранных подходов, моделей и исследовательского ракурса, способы

142

описания когезии и иерархизации её средств оказываются различными. Помимо этого, разнообразие теоретических построений обусловливается изучением более частных аспектов проблемы. Например, Дж.А. Бейтмен и К.-Х. Шмидт отмечают синергетическую природу взаимоотношений между вербальным и визуальным:

An important feature of multimodal cohesion is that relations may be constructed freely across very different kinds of units, e.g., between image and sound, which offers important resources for understanding multimodal synergies of the kinds commonly found in film [4, с.196].

Важный признак поликодовой когезии заключается в том, что отношения между различными элементами, например, изображением и звуком, могут выстраиваться свободным образом, что в свою очередь обеспечивает почву для понимания поликодовых синергий типичных для кинофильма [пер. наш].

Непосредственно в контексте субтитрирования явление интерсемиотической когезии затрагивалось Х. Диаз Синтас и А. Римейл. В рамках данного исследования мы возьмём за основу определение, данное учёными, которые интерпретируют сущность интерсемиотической когезии как связь между субтитрами, саундтреком и визуальным рядом, которая обеспечивает когерентное лингвистически-визуальное целое (coherent linguistic-visual whole) [5, с.171].

Важно заметить, что субтитры как текстовое сопровождение содержат в себе как вербальную, так и невербальную составляющие. Логичным оказывается то, что средства когезии в субтитрированном кинотексте аналогично могут быть вербальными и невербальными. Однако фокус данного исследования сводится к изучению невербальных средств когезии в русских и английских субтитрах. Наша ориентация на невербальные средства видится нам актуальной и целесообразной, поскольку данные механизмы не получали систематического научного описания ни в зарубежных, ни в отечественных исследованиях. Помимо этого, в силу темпоральных и пространственных ограничений субтитрирования переводчикам необходимо активизировать свой творческий потенциал и применять невербальные лингвокреативные средства. Анализируемые ниже невербальные механизмы служат не только экономией занимаемого субтитрами пространства на экране и времени их демонстрации в динамично разворачивающемся и самоорганизующемся кинотексте, но и реализуют текстообразующие и смыслокреативные процессы. В качестве материала для анализа послужили английские и русские субтитры к художественному кинофильму 2011 года «Рыба моей мечты» (Salmon Fishing in the Yemen). Общий объём материала составил 1356 английских субтитров и 1527 русских субтитров, из которых для лингвистического исследования и сопоставительного анализа было отобрано в общей сложности 92 субтитра.

Невербальные средства интерсемиотической когезии подразделяются нами на две основные подгруппы: графические средства и пунктуационные знаки. В контексте наших рассуждений, целесообразнее будет начать с более обширной и разнородной подгруппы – графическое оформление субтитров.

Так, текстовый дизайн субтитров несёт значительную функциональную роль в последующих процессах прочтения и восприятия. К примеру, технической особенностью является выбор гарнитуры без засечек, поскольку подобные графические характеристики, как отмечает Ф. Карамитроглоу, не способствуют удобочитаемости субтитров [6, с.2], а могут лишь препятствовать процессу восприятия перевода и напрягать зрителя. В рамках данной работы в фокусе нашего исследования однако находятся те графические маркеры, которые обладают текстообразующей и смыслокреативной функциями.

То, что типографика может актуализировать текстовое значение, отмечал в своих работах Т. ван Лиувен. Согласно учёному, графическое оформление может разграничивать элементы текста, выделять их степень сходства/различия, выдвигать одни элементы на передний план, а другие отодвигать на задний план [7, с.143]. Помимо этого, типографические параметры могут указывать на паралингвистические особенности устного со-

143

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

общения. Так, анализируя типографические особенности авторского метатекста в печатном театральном тексте, Л.А. Борботько демонстрирует, как полиграфические характеристики печатного текста отражают паралингвистические аспекты коммуникации, и указывает, например, что шрифты «призваны заменить интонационные модели, мимику, жесты и другие паралингвистические элементы устной речи» [8, с.74].

Характерным графическим выделением, свойственным для субтитров, является кур-

сивный шрифт. 1) Курсив.

Курсивное начертание субтитров является важным невербальным средством в арсенале специалиста по субтитрам. Перечисляя основные правила в практике субтитрирования, Ф. Карамитроглоу указывает, что курсивные субтитры используются для передачи закадровой речи (фоновая речь по радио, телевидению, речь третьих лиц, голос рассказчика и пр.) [6, с.6]. К

примеру, в нижеприведённом кадре из фильма зритель видит героиню с сомкнутыми губами,

но при этом слышит речь.

Таким образом, курсивное выделение субтитров является своего рода графической референцией на аудиоряд и сигнализирует зрителю о том, что слышимая речь представляет собой внутренний монолог героини. И как обнаруживается, подобное графическое акцентирование для передачи мыслей/внутренней речи типично как для английских, так и русских субтитров:

2) Капитализация.

Основная функция написания субтитров прописными буквами заключается в пе-

редаче кратких надписей, представленных на экране [5]; [6].

Такое графическое оформление субтитров даёт понять реципиенту, что субтитр коррелирует с вербальным сообщением представленным на экране

– с английской надписью Yemen на карте, где представлено данное арабское государство на юге Аравийского полуострова. В силу того, что оригинальный язык фильма английский, сообщение Yemen не капитализируется и не выносится в английские субтитры.

144

Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» Выпуск № 3(31), 2016

Подобные надписи, являющиеся элементами диегезиса (т.е. внутренней реальности кинофильма), изображаются в процессе монтажа в видеоряде. Так и в следующем нижеприведённом кадре мы видим надпись «Send», которая является элементом внутренней реальности фильма и элементом видеоряда при рассмотрении структуры кинотекста. Дублировать сообщение в английских субтитрах будет неправомерно и неуместно, а также будет только нарушать восприятие зрителя.

Необходимо отметить, что капитализированные субтитры выделяются не только на экране, но и в последовательно высвечивающемся потоке субтитров, т.е. на фоне других субтитров. Феномен визуального выделения в зарубежных источ-

никах именуется как «визуальная салиентность» (visual salience) [4]; [9]. Г. Кресс и Т. ван Лиувен характеризуют салиентность как свойство некоторых элементов привлекать большее внимание [9, с.177]. Таким образом, можно заключить, что капитализация в субтитрировании обладает сигнальным характером, призывая зрителя в случае высвечивания капитализированных субтитров обратить внимание на видеоряд и соотнести выделенное сообщение с письменным сообщением, представленным в видеоряде. Смысл в подобных ситуация раскрывается не одними лексическими значениями в капитализированных субтитрах, но в комплексном взаимодействии лингвистического значения в субтитре, его невербального оформления, обладающего сигнальной природой, и визуально представленного элемента.

Изучая эстетический потенциал и функциональные возможности творчески оформленных субтитров, специалист Р. Мак-Кларти отмечает, что в практике креативного субтитрирования (creative subtitling) капитализированные субтитры могут использоваться в случае с выкрикнутыми репликами и фразами [10, с.148]. В таком случае, с позиций интерсемиотической когезии капитализация будет отражать просодические характеристики вербального сообщения и выступать в качестве графической референции на элементы аудиоряда кинотекста. Л.А. Нефёдова и Д.А. Миронова отмечают необходимость со стороны переводчика актуализовать лингвокреативный потенциал. Взяв за основу заголовки медиатекстов и трансформированное прецедентное высказывание в качестве объекта исследования, в аспекте текстопорождения авторы выявляют «стремление языковой личности к критическому осмыслению прецедентных феноменов, интенсификации экспрессивности текста, а также актуализации собственного лингвокреативного потенциала» [11, с.139]. В данном ключе можно провести параллель в отношении невербальных связующих средств в субтитрах. Применение графических средств выявляет стремление переводчика к критическому осмыслению сюжетно-коммуникативной ситуации и технических условий в рамках кадра, интенсификации процессов прочтения и восприятия субтитров и актуализации собственного лингвокреативного потенциала.

М.Ю. Сейранян в ходе исследования акустических коррелятов стадий конфликта обнаруживает взаимосвязь просодического оформления звучащего текста и динамики дискурса. Согласно учёному, просодия обладает высоким потенциалом «как средство контекстуализации дискурса» [12, с.153]. Развивая данную идею применительно к субтитрам, можно предположить, что графическое оформление субтитров для передачи просодических характеристик кинодиалога (как в случае с капитализированными субтитрами в

145

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

практике креативного субтитрирования) аналогично выступает как средство контекстуализации субтитра и его семиотико-синергетической адаптации в семиотической композиции кинотекста. Другими словами, невербальные средства интерсемиотической когезии могут содействовать не только контекстуализации субтитра в рамках кадра, но и динамичному сюжетному развёртыванию.

3) Цвет.

Цветовое оформление субтитров, помимо декоративных, служит также для технических и смыслоразличительных целей. Цветовое решение в плане субтитров, как правило, сводится к бледно-белому оттенку. Как отмечает Ф. Карамитроглоу, белоснежный белый не самый оптимальный вариант, поскольку будет контрастировать интенсивнее с видеорядом и утомлять глаза зрителя [6, с.3]. В субтитрировании для глухих или слабослыша-

щих зрителей (англ. Subtitling for the Deaf and the Hard-Of-Hearing или SDH) существует практика использования разноцветных субтитров, где субтитры определённого цвета соответствуют речи определённого персонажа [5, с.130]. Следовательно, в субтитрах, ориентированных на слабослышащую аудиторию, цвет выступает как связующий крючок между субтитром и репликой определённого персонажа. В анализируемых нами русских и английских субтитрах цветовое решение традиционное – субтитры оформлены в выверенный оттенок белого цвета, поскольку исследуемые субтитры предназначены для слышащей аудитории и подготовлены в соответствии с установленными требованиями.

4) Цифровые знаки.

Применение цифровых символов вместо буквенных для передачи чисел обусловле-

но, главным образом, экономическими с точки зрения пространственных параметров со-

ображениями. Так, к примеру, нижеприведённые субтитры содержат цифровые значения. Если сопоставлять данные значения с их буквенными аналогами, то в «10,000» насчитывается шесть символов, включая запятую (следует также отметить, что запятая здесь служит разделяющим элементом, способствующим визуальному восприятию и читабельности), в то время как в словосочетании «ten thousand» насчитывается двенадцать символов с пробелом. Само собой разумеется, использование шести символов в пространственном отношении целесообразнее. В русских субтитрах «10-ть тысяч» и «десять тысяч» содержат приблизительно идентичное количество символов, но переводчик смог себе позволить подобное написание за счёт опущений лексических единиц «well» и «would».

В случае, если пространственные условия позволяют воспользоваться буквенным написанием, то словесная интерпретация оказывается предпочтительнее. Как правило, это касается чисел до 10, что также обусловлено стилистическими нормами как русского, так и английского языков (горизонтальная черта в колонке с русскими субтитрами обозначает, что это два отдельных, последовательно высвечивающихся субтитра):

На примере следующего кадра можно продемонстрировать, что цифровые знаки также могут выступать связующим средством. Вербальный элемент «50-ть», находящийся в субтитре, корреспондирует с визуально представленным элементом «50» и цифровое написание в данном случае выступает обязательным условием.

146