Методическое пособие 603

Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» Выпуск № 3(31), 2016

Следует отметить, что примечательность данного примера также заключается в том, что в рамках кадра даётся субтитрированный перевод для письменного сообщения – смс.

Как мы видим, смс сообщение довольно объёмное и занимает четыре

строки, что для переводчика означает необходимость ужать переводной текст. В связи с этим в русском субтитре опущены лексические единицы bin Zaidi и не указана денежная единица суммы (фунты). Тем не менее переводческое решение можно считать оптимальным, учитывая, что полное имя шейха упоминалось ранее, а насчёт денежной единицы зритель может быстро догадаться, зная, что сюжет фильма разворачивается в начале в Великобритании, и обратив внимание на символ британской валюты £ в смс на экране.

5) Дефис.

Дефис как орфографический знак может использоваться в субтитрах для передачи особенностей произношения (заминки, протяжное произношение, заикание и пр.). Так, в

следующем субтитре дефис как графическое средство указывает на просодические характеристики – у героя на секунду дрогнул голос. В свою очередь, использование дефиса в переводе позволяет достичь определённых прагматических намерений, другими словами, передать эмоциональную реакцию героя, его удивлённость.

Помимо графических маркеров, выстраивающих связь между субтитрами и аудиовизуальными компонентами кинотекста, существуют также пунктуационные средства, которые способны привносить и детерминировать смыслы. Как отмечает Т. ван Лиувен, множество типографических символов, помимо буквенных, могут актуализировать текстовое значение. К таким он также относит знаки препинания, которые, по его мнению, стремительно приобретают новые назначения и функции:

Many typographical signs that are not letter forms realise textual meaning, the most obvious example being punctuation marks – and they, too, are now rapidly developing new uses and new signs (Многие типографические знаки, представленные в небуквенной форме, могут реализовывать текстовое значение; наглядным примером этого являются пунктуационные знаки, которые также стремительно приобретают новые назначения и функции) [7, с.143].

В связи с динамичным характером сюжетного развёртывания, присущего художественному кинотексту как текстовому жанру, можно отметить обилие ситуаций, в которых происходит сиюминутный обмен реплик или одновременные высказывания двух или более персонажей кинопроизведения.

1) Тире.

Для передачи одномоментности реплик практика субтитрирования диктует примене-

ние тире перед каждой строкой сообщения в субтитре.

147

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

Так, тире перед каждой строкой в субтитре сигнализирует зрителю о том, что первую фразу необходимо соотносить с речью одного героя на экране, в то время как второе высказывание – с речью второго героя в кадре.

Употребление тире для передачи одномоментности реплик является типичным переводческим решением в субтитрировании, как на английском, так и на русском языке. Однако Х. Диаз Синтас и А. Римейл отмечают установление новой конвенции: с намерением более рационально использовать пространство, отведённое на один субтитр, позволительно поставить тире только перед второй строкой субтитра, выпуская тире перед первой строкой [5, с.112]. В качестве экземплярной иллюстрации к предложенному решению учёные приводят следующий субтитр [Там же]:

I couldn't move her.

- Be firm, for goodness' sake!

(рус. Я не мог её сдвинуть.

- Не будь тряпкой, ради бога!)

2) Кавычки.

Ситуация относительно практики применения кавычек в русских и английских субтитрах может варьироваться в связи с установленными языковыми нормами. К при-

меру, в приведённом ниже субтитре можно отметить традиционно применяемыми в русском языке для передачи названий кавычки – «ёлочки». В свою очередь, кавычки в данной ситуации для русскоязычного зрителя это референция на аудиоряд, из чего зритель понимает, что то, что перечисляется в кинодиалоге это названия журналов для рыболовов:

Здесь необходимо заметить, что горизонтальная черта в колонке с английскими субтитрами обозначает, что это два отдельных, последовательно высвечивающихся субтитра, в то время как в переводе мы видим, что два субтитра объединяются в один, что позволительно при соблюдении пространственных параметров (максимальное количество знаков на строку), поскольку это позволяет избегать излишнего «мельтешения» и зрительной нагрузки.

Для передачи этих же наименований в английском языке однако используется курсивное написание. В английском языке грамматико-стилистические нормы предписывают применение курсива (italics) для передачи названий книг, журналов, газет, фильмов, пьес,

148

произведений искусства, телевизионных и радио передач. В практике английского субтитрирования кавычки используются в случаях, когда герой цитирует, декламирует, читает вслух, для выделения отдельных слов [5, с.119-124]. Английские кавычки графически объективируются в виде двойных кавычек "...". Например:

Анализ теоретических источников по проблеме исследования, а также изучение и анализ практического материала позволяют сделать следующие выводы:

главными невербальными средствами интерсемиотической когезии как в англо-, так и в русскоязычном субтитрировании выступают выделенные нами графические маркеры и пунктуационные знаки;

приведённые невербальные средства не только позволяют компрессировать перевод в пространственном отношении, но и актуализовать дополнительные смыслы;

на основе сопоставительного анализа английских и русских субтитров установлено, что правила и практики по оформлению в англо- и русскоязычном субтитрированиях во многом совпадают;

для передачи закадровой речи и в английских, и в русских субтитрах используется курсивное оформление;

для передачи кратких надписей/сообщений и в английских, и в русских субтитрах используется капитализация, т.е. написание прописными буквами. Однако, если субтитры к фильму представлены на языке оригинала, то они не дублируют сообщение, представленное на экране.

в некоторых случаях, как было продемонстрировано на примерах с передачей названий, имеются расхождения, что обусловливается морфолого-грамматическими и стилистическими особенностями каждого из языков. В русских субтитрах названия/наименования будут передаваться за счёт выделения их кавычками, в то время как

ванглийских субтитрах названия передаются курсивным написанием.

при наличии чисел цифровое написание предпочтительнее буквенного и в русских, и в английских субтитрах. Однако, в силу стилистических норм каждого языка присутствуют свои особенности. Так, к примеру, в русском языке существуют правила наращения окончаний у числительных (50-ть, 1-й) и если технические условия позволяют, то переводчик обязан придерживаться данных правил. В свою очередь, английские числительные могут содержать в себе отличный разделительный знак, как в случае с 10,000 – запятую;

заметные расхождения отмечаются в практике применения кавычек, поскольку, главным образом, в русском языке традиционно применяются «ёлочки», в то время как в английском языке «ёлочки» не используются вовсе, а используются двойные кавычки "...".

В заключение следует также отметить, что результаты настоящего исследования не

претендуют на окончательность суждений, а лишь предполагают и побуждают к продолжению научных изысканий. В перспективе, как нам видится, более детальное изучение вышеуказанных невербальных средств интерсемиотической когезии, выявление новых невербальных средств, их более полная и точная систематизация, определение всех функциональных назначений невербальных средств в процессе текстообразования. В ходе сопоставительного анализа выясняется, что практики использования невербальных средств структурной когезии в английских и русских субтитрах порой не однозначны. Вследствие этого, представляется также, что приведённые в исследовании суждения и выводы могут оказаться теоретически значимы широкому кругу учёных и специалистов, вовлечённых в

149

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

индустрию субтитрирования, либо интересующихся анализом структуры семиотически многокомпонентных текстов.

Библиографический список

1.Royce T.D. Intersemiotic Complementarity: A Framework for Multimodal Discourse Analysis / T.D. Royce, W.L. Bowcher, eds. // New Directions in the Analysis of Multimodal Discourse. Lawrence Erlbaum Associates, 2007. Pp. 63-110.

2.Liu Y., O’Halloran K.L. Intersemiotic Texture: analyzing cohesive devices between language and images / Social Semiotics 19:4, 2009. Pp. 367-388.

3.Van Leeuwen T. Introducing Social Semiotics. London: Routledge, 2005. 330 p.

4.Bateman J.A., Schmidt K.-H. Multimodal film analysis: how films mean. (Routledge Studies in Multimodality). New York: Taylor & Francis, 2012. 330 p.

5.Diaz Cintas J., Remael A. Audiovisual Translation: Subtitling. Manchester: St. Jerome, 2007. 272 p.

6.Karamitroglou F. A Proposed Set of Subtitling Standards in Europe. Translation Journal, 2(2), URL: http://www.bokorlang.com/journal/04stndrd.htm (время обращения – 08.05.2016).

7.Van Leeuwen T. Towards a Semiotics of Typography / Information Design Journal + Document Design 14(2). John Benjamins Publishing Company, 2006. Pp. 139-155.

8.Борботько Л.А. Типографические особенности авторского метатекста в печатном театральном тексте / Л.А. Борботько // Научный вестник Воронежского гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2015. –

вып. 4 (28). – С. 73-81.

9.Kress G., Van Leeuwen T. Reading Images: The Grammar of Visual Design. 2nd ed. London: Routledge, 2006. 291 p.

10.McClarty R. Towards a Multidisciplinary Approach in Creative Subtitling / MonTI 4, 2012. Pp. 133-53.

11.Нефёдова Л.А., Миронова Д.А. Тактики перевода лингвокреативных средств в заголовках медиатекстов / Л.А. Нефёдова, Д.А. Миронова // Вестник Челябинского гос. ун-та. Филологические науки. – 2016. – вып. 4 (386). – С. 139-143.

12.Сейранян М.Ю. Акустические корреляты стадий конфликта / М.Ю. Сейранян // Научный вестник Воронежского гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2014. – вып. 4 (24). – С. 143-153.

Список анализируемой литературы

1*. Рыба моей мечты / реж. Л. Халльстрём; в ролях: Ю. Макгрегор, Э. Блант, К.С.

Томас. London: BBC Films; Davis Films et al. 2012. [Лицензионный фильм].

2*. Salmon Fishing in the Yemen / dir. by L. Hallström; starring E. McGregor, E. Blunt, K.C. Thomas / English subtitles [Электронный ресурс]. URL: http://www.opensubtitles.org/en/subtitles/4589486/salmon-fishing-in-the-yemen-en (дата обращения: 08.05.2016).

Bibliograficheskij spisok

1.Royce T.D. Intersemiotic Complementarity: A Framework for Multimodal Discourse Analysis / T.D. Royce, W.L. Bowcher, eds. // New Directions in the Analysis of Multimodal Discourse. Lawrence Erlbaum Associates, 2007. Pp. 63-110.

2.Liu Y., O’Halloran K.L. Intersemiotic Texture: analyzing cohesive devices between language and images / Social Semiotics 19:4, 2009. pp. 367-388.

3.Van Leeuwen T. Introducing Social Semiotics. London: Routledge, 2005. 330 p.

150

4.Bateman J.A., Schmidt K.-H. Multimodal film analysis: how films mean. (Routledge Studies in multimodality). New York: Taylor & Francis, 2012. 330 p.

5.Diaz Cintas J., Remael A. Audiovisual Translation: Subtitling. Manchester: St. Jerome, 2007. 272 p.

6.Karamitroglou F. A Proposed Set of Subtitling Standards in Europe. Translation Journal, 2(2). Available at: http://www.bokorlang.com/journal/04stndrd.htm (Accessed 8 May 2016).

7.Van Leeuwen T. Towards a Semiotics of Typography / Information Design Journal + Document Design 14(2). John Benjamins Publishing Company, 2006. pp. 139-155.

8.Borbot'ko L.A. Tipograficheskie osobennosti avtorskogo metateksta v pechatnom teatral'nom tekste [Typographic features of author's metatext in the printed version of a theatrical text] / L.A. Borbot'ko // Nauchnyi vestnik Voronezhskogo gos. arkh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovaniia. – 2015. – vyp. 4 (28). – S. 73-81.

9.Kress G., van Leeuwen T. Reading Images: The Grammar of Visual Design. 2nd ed. London: Routledge, 2006. 291 p.

10.McClarty R. Towards a Multidisciplinary Approach in Creative Subtitling / MonTI 4, 2012. pp. 133-53.

11.Nefedova L.A., Mironova D.A. Taktiki perevoda lingvokreativnykh sredstv v zagolovkakh mediatekstov [Tactics of translation of linguocreative means in the headlines of media texts] / L.A. Nefedova, D.A. Mironova // Vestnik Cheliabinskogo gos. un-ta. Filologicheskie nauki. – 2016. – vyp. 4 (386). – S. 139-143.

12.Seiranian M.Iu. Akusticheskie korreliaty stadii konflikta [Acoustic correlates of conflict stages] / M.Iu. Seiranian // Nauchnyi vestnik Voronezhskogo gos. arkh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovaniia. – 2014. – vyp. 4 (24). – S. 143-153.

Spisok analiziruemykh istochnikov

1*. Ryba moei mechty / rezh. L. Khall'strem; v roliakh: E. McGregor, E. Blunt, K.C. Tomas. London: BBC Films; Davis Films et al. 2012. [Litsenzionnyi fil'm].

2*. Salmon Fishing in the Yemen / dir. by L. Hallström; starring: E. McGregor, E. Blunt,

K.C. Thomas / English subtitles. Retrieved May 8, 2016, from http://www.opensubtitles.org/en/subtitles/4589486/salmon-fishing-in-the-yemen-en.

151

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

НАУЧНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

SCIENTIFIC INFORMATION

З.Е. Фомина

НАУЧНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

о 14-ом межвузовском семинаре «Лингвострановедение: методы анализа, технология обучения»

(15–16 июня, МГИМО(У) МИД РФ)

С15 июня по 16 июня 2016 года в МГИМО (У) МИД РФ состоялся очередной (14ый) межвузовский семинар «Лингвострановедение: методы анализа, технология обучения», в работе которого принимали участие ученые из многих вузов г. Москвы (МГИМО(У) МИД РФ, МГУ, РУДН, МГЛУ и мн. др. ), С.- Петербурга, а также из Каза-

ни, Уфы, Рязани, Тулы, Воронежа, Твери, Смоленска, Калининграда и др.

Сприветственным словом выступил профессор С.В. Евтеев (начальник Управления языковой подготовки и Болонского процесса МГИМО).

На пленарном заседании были заслушаны доклады:

Тишкова Валерия Александровича (академик Российской академии наук, директор Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН) на тему: «Языковая ситуация и языковая политика в современном мире».

Ивановой Светланы Викторовны (д.ф.н., зав. каф. английской филологии и межкультурной коммуникации Башкирского государственного университета) на тему: «Рабочая этика сквозь призму американской и британской лингвокультур: культурноценностные доминанты».

Ведениной Людмилы Георгиевны (доктор филологических наук, профессор МГИМО (У)) на тему: «К сопоставлению неродственных языков и культур».

В.А. Тишков поставил в своем докладе ряд актуальных современных проблем языкознания, которые ранее были им подробно рассмотрены в его статье «Языки наций» (2015), на которую Валерий Александрович сослался в начале своего выступления.

Поставленные проблемы В.А Тишков анализировал в тесном взаимодействии с этнологией, антропологией, культурологией и социологией. Докладчик уделил в своем выступлении важное внимание проблеме «вымирания языков», подчеркнув, что так называемые «красные книги вымирающих языков» не находят подтверждения в реальной жизни. Так, В.А. Тишков отметил, что в 1996 году и далее в 2001 и 2010 годах ЮНЕСКО опубликовала «Атлас языков мира, находящихся в опасности», в котором из существующих на планете 6 тысяч языков исчезающими были объявлены 2,5 тысячи. Находящимися под разной степени «угрозой исчезновения» были названы и 116 языков на территории Российской Федерации. Как подчеркнул В.А. Тишков, среди исчезающих языков значились все языки малочисленных народов Севера и Сибири, удмуртский,

калмыцкий, чукотский, языки народов Северного Кавказа; среди языков, находящихся в опасности, были названы 20 языков, в том числе чеченский, тувинский, белорусский. Публикация атласа явилась итогом проекта, с которого началась международная кампания за сохранение языкового разнообразия в мире. На вопрос о том, вымирают или нет языки

вРоссии, Валерий Александрович подчеркнул, что «массового вымирания нет, что предсказывали ранее некоторые ученые и общественные активисты». В.А. Тишков напомнил о том, что «о скором вымирании языков среди российских северян и горских народов писали разные авторы еще в XIX веке, но за весь ХХ век в нашей стране исчезли носители убыхского языка и сиренековского диалекта эскимосского языка».

Перепись 2010 года, как отметил докладчик, показала, что жители России указали на знание 230 языков, из которых 170 — это языки российских национальностей или их от-

дельных групп. У марийцев и мордвы — по два отдельных языка, у андо-цезских народов,

152

входящих в аварскую национальность, — около дюжины сохранившихся языков. Валерий Александрович отметил также, что есть так называемые одноаульные языки, когда однодва горных селения, в которых проживают несколько сотен человек, веками сохраняют свой «сельский» язык и владеют языками более многочисленных групп, а также русским. «Если говорить о малочисленных северных народах, то сегодня некоторыми языками владеют всего десятки человек».

По мнению Валерия Александровича, действительно, в России могут исчезнуть носители двух-трех миноритарных языков, ибо их осталось совсем мало и все они «преклонного» возраста. Но даже в этом случае, отметил докладчик, язык может возродиться, как это в последние десятилетия произошло с гавайским, корсиканским, уэльским и некоторыми другими языками. Однако среди таких языков, подчеркнул В.А. Тишков, конечно, нет ни одного из тех, что названы в упомянутом Атласе. Валерий Александрович особо выделил тот факт, что «чеченский, якутский, тувинский, чукотский и другие языки — это могучие языки со своей письменностью, литературой, фольклором».

Валерий Александрович отметил также, что в 2013 году была составлена карта самых полиэтнических и моноэтнических государств. К моноэтническим

государствам (с почти однородным национальным (этническим) составом населения)

относятся, как известно, Япония, Северная и Южная Корея, Италия, Португалия, Бангладеш, Дания, Бразилия, Польша, Исландия, Венгрия, многие арабские страны

(прежде всего Аравийского полуострова) и др. Полиэтнические же государства представляют, с одной стороны, Канада, Бельгия, Швейцария, Финляндия, Сингапур (с

доминированием двух, трех или нескольких этносов) с другой, - государства, в которых проживают десятки, сотни этносов (Индия, Россия, Китай, Вьетнам и др.). Полиэтнические государства представляют также страны Африки (Эфиопия, Уганда, Либерия и др.). Россию представляют на современном этапе 193 народа. Согласно переписи 2010 года, как отметил В.А. Тишков, в России русским языком владеют более 98 % населения страны. «Фактически все население способно общаться на одном языке, это можно назвать языковым единством российского народа». Далеко не все крупные и даже средние полиэтничные нации, подчеркнул Валерий Александрович, имеют такое преимущество в языковой ситуации.

Следующая проблема, поставленная в докладе В.А. Тишкова, касалась феномена родного языка: какой язык считать родным? Валерий Александрович подчеркнул, что с учетом глобализации и сближения культур дети в поликультурных семьях могут иметь несколько родных языков. В.А. Тишков говорил о важности поощрения русскоэтнонационального двуязычия и признания за частью жителей право на указание двух родных языков. «Никакая наука и международная правовая норма не устанавливают, что у человека должен быть только один родной язык!». Тезис о существовании двух и более родных языков, а также о понимании самой сущности феномена «Родной язык» вызвал живую дискуссию. Была высказана точка зрения, согласно которой родной язык – это, прежде всего, материнский язык, который является компонентом идентичности, выражением самосознания, духовности и культуры народа, этническим символом, важнейшим «этнообразующим «фактором», а не только одним из возможных (равных) средств коммуникации, которыми владеет человек.

Подводя итог, В.А. Тишков отметил, что в России сочетаются две выдающиеся языковые ипостаси. «С одной стороны, наша страна обладает уникальным и сохраняющимся языковым разнообразием, каких мало осталось в мире. С другой стороны, Россия сохраняет и несет перед миром и самой собой ответственность за один из немногих национальных языков, без которого невозможно представит мировую культуру

исовременную цивилизацию».

Сфундаментальным аналитическим докладом на тему «К сопоставлению неродственных языков и культур» выступила д.ф.н., проф. Людмила Георгиевна

153

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

Веденина. В своем докладе Людмила Георгиевна рассмотрела природную, антропологическую и этносоциальную общность России, Запада и Востока. Учитывая 4 концепции по проблеме определения статуса цивилизации России, согласно которым: 1) Россия – часть Западной цивилизации; 2) Россия - общество восточного типа; 3) Россия стоит во главе славянской цивилизации (В. Соловьев); 4) Россия - это Евразия, Людмила Георгиевна Веденина проанализировала эти подходы на основе большого эмпирического материала, в частности, на уровне фразеологических единиц, афоризмов, пословиц, поговорок разных языков, что позволило подтвердить или опровергнуть то или иное вышеприведенное определение типа цивилизации России.

Для полноты исследования и создания значимой аргументативной базы Л.Г. Веденина прослеживает общее и различное между Россией, Западом и Востоком, используя, в том числе выделенные американскими исследователями 90 моделей человеческой деятельности (например, «изготовление инструментов», «собственность», «танцы», «музыка», «этикет», «вера в сверхъестественное» и др.). Во главу угла Людмила Георгиевна ставит также межкультурные различия в представлении образа человека. Докладчик выделяет 6 кластеров межкультурных различий в представлении образа человека: 1. Различия с точки зрения среды обитания (евразийцы, азиаты); 2. Различия в языковом представлении физической конституции человека. Так, например, в арабской поэзии, как подчеркивает Л. Г. Веденина, содержится мало указаний на описание конечностей (рук, ног и т.п.), тогда как в европейской литературной традиции отмечается более подробное рассмотрение физических характеристик человека. Для русской литературы релевантно детальное описание лица, которое, по выражению Карла Лихтенберга, является для человека «самой занимательной поверхностью на Земле». У французов в центре описания нос; у японцев - зубы, подбородок. Кроме того, как подчеркивает Людмила Георгиевна, отмечается разная классификация конечностей в Европе и России (ср.: нем. “Hand” и “Arm” и русское «рука»). 3. Различия в репрезентации психической структуры человека. Известное изречение Леонардо да Винчи («Живопись - это поэзия, которую видят, а поэзия – это живопись, которую слышат») может рассматриваться как отражение разных взглядов на мир: восточный и западный. 4. Различия в сфере когнитивных процессов. По мнению Л.Г. Ведениной, отмечается разная степень метафоричности в европейских и восточных культурах. 5. Различия в сфере мировидения. Речь идет, в частности, о месте человека во вселенной, которое определяется на Востоке, Западе и России по-разному; 6. Различия в поведенческом коде.

Вконтексте обсуждения проблемы взаимодействия и взаимовлияния разных культур

ицивилизаций проф. Л.Г. Веденина подчеркивает значимость термина «радужная сеть», введенного Н.С. Трубецким. Людмила Георгиевна отметила, что Н.С. Трубецкой одним из первых применил тройственный подход к сравнительному изучению языков и культур:

историко-генетический, реально-исторический и типологический. При этом он пришел к выводу о существовании закона многообразия национальных культур. Отдельные народы

ичасти народов вносят в тот или иной культурный тип, как писал Н.С. Трубецкой, свои индивидуальные особенности. В результате, по мнению Трубецкого, получается «та радужная сеть, единая и гармоничная в силу своей непрерывности и в то же время бесконечно многообразная в силу своей дифференцированности» (Вавилонская башня и смешение языков // Евразийский временник. Берлин, 1923. Кн. 3. С. 148).

Людмила Георгиевна систематизирует и обобщает поставленную проблему и в аспекте выявления сходств языков и культур, иллюстрируя это на примере ценностных характеристик статуса семьи в обществах Европы, Востока и России. В основе сопоставления лежат, как отмечает Л.Г. Веденина, три базовых уровня: смысл, речение, содержательная сторона. Универсальные и специфические черты выделяются также и в сфере ментального мира.

Втечение первого дня работы (15 июня) состоялась работа круглого стола. Руководили работой круглого стола Веденина Людмила Георгиевна (профессор кафедры

154

французского языка МГИМО (У)), Гойхман Оскар Яковлевич (доктор педагогических наук, академик Европейской Академии естествознания, зав. каф. социально-культурного сервиса Российского нового университета (РосНОУ).

Вработе круглого стола принимали участие ведущие ученые целого ряда гумани-

тарных профилей: лингвисты, культурологи, философы, этнологи, психологи и др. Дис-

куссия на заседании круглых столов получилась очень продуктивной и успешной, так как она позволила проанализировать разные подходы (с позиции разных научных гуманитарных направлений) на общую фундаментальную проблему «Межкультурная коммуника-

ция: основные понятия, методы, результаты».

Врамках круглого стола обсуждались две актуальные проблемы:

1)Философские, культурологические и филологические основы межкультурной коммуникации.

2)Коммуникативное взаимодействие преподаватель-студент в образовательном пространстве вуза.

При обсуждении первой проблемы («Философские, культурологические и филологические основы межкультурной коммуникации») с докладами выступили: проф. Гойхман Оскар Яковлевич на тему: «Коммуникативистика и диалог культур», проф. Силантьева Маргарита Вениаминовна на тему: «Интенции Другого как основа коммуникативного акта», проф. Воевода Елена Владимировна на тему: «Типологическая классификация культур

иповеденческие императивы в акте коммуникации».

Проф. Е.В. Воевода отметила основные модели культур, выделенные и хорошо опи-

санные известными авторами (например, модель Ричарда Льюиса, модель Герта Хофсте-

де, модель Эдварда Холла и др.). Елена Владимировна подчеркнула при этом, что построение этих моделей было изначально связано с изучением специфики языкового и коммуникативного поведения разнообразных этносов Европы, Азии и Востока, объединенных под одной крышей той или иной крупной корпорации. При этом американскими учеными были сделаны интересные наблюдения, касающиеся, например, таких пролегоменов, как отношение разных этносов к власти, коллективизму /индивидуализму, к феномену «Время» и др. Соответственно, все культуры были подразделены на коллективистские и индивидуальные, симпатизирующие власти и противостоящие власти («дистанция власти»), культуры, для которых время относительное понятие, и культуры, для которых время конкретное понятие и т.п. Подчеркнув значимость знаний об этих моделях для эффективной межкультурной коммуникации, Е.В. Воевода совершенно справедливо отметила, что в России и странах СНГ подобных исследований еще не проводилось. На самом же деле такие межкультурные исследования могли бы, как подчеркнула Елена Владимировна, пролить свет на межэтнические контакты россиян и представителей стран СНГ, обучающихся в российских вузах, «поскольку очень часто преподаватели не могут дать объективную (мотивированную) оценку, например, нежеланию тех или иных студентов (из стран СНГ) участвовать в дискуссиях, задавать вопросы, их нежеланию работать в паре с кем-либо на практических занятиях и т.п.». Причины этого кроятся в особенностях представляемых ими культур. Поэтому, по мнению Е.В. Воеводы, проведение исследований по выявлению специфических черт культур стран СНГ и определении моделей коммуникативного поведения их представителей, позволило бы получить ответы на поставленные вопросы и способствовать лучшему взаимопониманию, взаимоуважению и достижению прогресса в межкультурном общении.

По второй проблеме («Коммуникативное взаимодействие преподаватель-студент в образовательном пространстве вуза. Факторы, обеспечивающие эффективность ком-

муникативного акта») выступили с базовыми докладами 3 участника семинара: проф. Белогуров Анатолий Юльевич на тему: «О культурологической составляющей процесса межкультурной коммуникации», проф. Романенко Надежда Михайловна на тему «Об эт-

нической составляющей процесса коммуникации», доцент Шишлова Екатерина Эдуардовна «О гендерной составляющей процесса межкультурной коммуникации».

155

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

Вработе круглого стола принимали участие все присутствующие.

Втечение второго дня семинара работали три секции:

1.Языки и культуры.

2.Проблемы лингводидактики и переводоведения.

3.Языковые и культурные заимствования как отражение этнических контактов.

На заседаниях секции «ЯЗЫКИ И КУЛЬТУРЫ» были заслушаны содержательные и интересные доклады, исследовательское поле которых составили разные языки и культуры мира. В частности, в фокусе исследования секции «Языки и культуры» были включены языки и культуры стран Европы (Англии, Франции, Германии, Швейцарии, Греции, Румынии, Дании и мн.др.), а также Востока и Азии (Японии, Кореи, Китая, Индии и мн. др.)

Проблема заимствования рассматривалось, в частности, как феномен межкультур-

ного взаимодействия (Рыжова Л.П.), как один из рычагов взаимопроникновения культур

(Шепелева Ирина Михайловна, к.ф.н., доц. каф. англ. яз. №2 МГИМО (У)).

Большое внимание было уделено обсуждению роли культурной компетенции в процессе межкультурной коммуникации (Дорофеева Ирина Валентиновна (к.ф.н, доц. каф. иностранных языков гуманитарных факультетов Тверского государственного университета); проблеме влияния культурного тезауруса коммуникантов на процесс межкультурно-

го взаимодействия (Нечепуренко Татьяна Леонидовна, канд. философских наук, ст. преп. каф. англ. яз. № 4 МГИМО (У)).

Предмет дискуссии составила проблема взаимодействия культур на уровне отра-

жения этого взаимодействия в художественной литературе. Так, например, Антонян Ксения Владиславовна (к.ф.н., доц., ст.н.с. Отдела языков Восточной и Юго-Восточной Азии Института языкознания РАН) выступила с докладом на тему: “Жанр «цзацзуань» в

китайской литературе и его преломление в японской литературе жанра «дзуйхицу»”, в котором она рассмотрела специфику репрезентации китайских культурных реалий в японском художественном дискурсе.

Важное место в представленных докладах на секции «Языки и культуры» было отведено рассмотрению:

1)эмоциональных концептов (в частности, в языке хинди). Так, Сигорский Александр Александрович (к.ф.н., доц. каф. индоиранских и африканских языков МГИМО (У)) обобщил в своём докладе результаты исследования эмоциональных концептов «Гордость», «Смирение» и «Стыд» в языке хинди, выделив при этом общее и особенное.

2)темпоральных феноменов, например, изучению концепта «Время» в языковой картине мира индийцев (Александрова Марина Дмитриевна, преп. каф. индоиранских и африканских языков, аспирант МГИМО (У));

3)этических реалий в разных культурах, что нашло отражение в докладах:

Лихолетовой Ольги Романовны (к.ф.н., доц. каф. японского, корейского, индонезийского и монгольского языков МГИМО(У)) на тему «Влияние примет на неречевой этикет японцев»;

Изотовой Надежды Николаевны (канд. культурологии, доц. кафедры японского, корейского, индонезийского и монгольского языков МГИМО(У), сосредоточившей внимание на рассмотрении «традиционных японских ценностей» и, прежде всего, на культуре подарков;

Синяковой Анны Филимоновны, (канд. эконом. наук, доц. кафедры японского, корейского, индонезийского и монгольского языков МГИМО (У)), обратившейся к рассмотрению «корейской лексики и конфуцианской этики» и др.

4) описанию влияния каллиграфии на характеристики личности. Этой проблеме посвятила свой доклад Куланина Елена Михайловна (асп. каф. японского языка МГИМО(У)).

156