Глава II. Рабство

Институт рабства крайне привлекает Аристотеля. Сама пристальность этого внимания доказывает, что в эпоху Аристотеля отношения рабовладения становятся большим вопросом общественной мысли.

Для Аристотеля очень характерно, что вопрос о рабстве он рассматривает не столько в пределах вопроса о государстве, сколько в пределах вопроса об экономике ойкоса. Рабство тесно связано у Аристотеля с вопросом о собственности. Собственность-часть семейной организации: без предметов первой необходимости не только нельзя жить хорошо, но вообще нельзя жить.

Приобретение собственности, необходимой для существования ойконского хозяйства, требует для себя массу орудий, а раб - одушевленная часть собственности. К тому же в самой сути вещей коренится порядок, в силу которого, уже с момента рождения некоторые существа как бы предназначены к подчинению, другие к властвованию.

Аристотель выводит природу и назначение рабства. Согласно его разъяснению, « кто, по природе, принадлежит не самому себе, а другому, и при этом все-таки человек, тот, по своей природе раб». Деятельность рабов состоит в применении их физических сил, это наилучшее, что они могут делать. Они в такой сильной степени отличаются от других людей, в какой душа отличается от тела, а человек от животного. Именно такие люди по своей природе - рабы, и для них лучший удел быть в подчинении у господина.

Аристотель считал, что природа устроила так, что сама физическая организация людей свободных отличается от физической организации рабской части общества: у рабов тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических трудов; напротив, люди свободные не способны для выполнения подобного рода работ, зато пригодны для политической жизни.

От проницательного взгляда Аристотеля не укрылась трудность, заключающаяся в следующем понимании природы рабства и свободного состояния. Исторически кадры рабов пополнялись и создавались в Греции путем захвата пленных на войне. Если эти пленные были не греки, или как их называли «варвары», то выход был относительно прост: «варвары» рассматривались как худшая порода людей, а отсюда было уже недалеко от мысли, что обращать пленных «варваров» в рабство согласуется с природой вещей, с природой самих «варваров » и поэтому справедливо.

В «Политике» Аристотель уже во второй главе первой книги выясняет вопрос, центральный для античной общественной системы,- об отношении господина к рабу. Рабы всецело исключаются из числа членов общества, обладающих политическими правами, то есть правом на участие в государственных делах. Собственно говоря, рабы даже не входили в состав аристотелевского государства. Они его экономическая и социальная предпосылка, но не его признанный политический элемент. Государство, состоящее из рабов, представляется Аристотелю нелепостью: «Мы имели бы дело с одной из невозможностей, говорит он,- если бы допустили, что государство заслуживает называться, по своей природе рабским: государство есть нечто самодовлеющее, рабство же не самодовлеющее».

Аристотель наталкивается на вопросы. Доступна ли рабам иная высшая деятельность. Если доступна, то чем тогда они будут отличаться от свободных. Если жена должна во всем подчиняться мужу, то может ли она быть рассудительна, мужественна. Странно допустить, что она ко всему этому неспособна. Но часто случается наоборот: есть люди, которые только по телу свободны, а другие только по духу. Самая справедливость требует, чтобы природные рабы служили природным господам. Но природных рабов следует отличит от рабов по закону. В отношениях между рабом и господином, если каждый из них таков по своей природе, имеют место как взаимная польза, так и взаимная дружба. Но противоположные явления бывают тогда, когда эти отношения устанавливаются не природой лиц, а основываются на законе и праве сильного.

Из вышесказанного, таким образом, ясно, что колебание во взглядах на природу рабства имеет некоторое основание: с одной стороны, одни не являются по природе рабами, а другие - свободными, а с другой стороны, у некоторых это различие существуют и для них полезно и справедливо одному быть в рабстве, другому - господствовать, и следует, чтобы один подчинялся, а другой властвовал и осуществлял вложенную в него природой власть, так чтобы быть господином. Но дурное применение власти не приносит пользы ни тому ни другому : ведь что полезно для части, то полезно и для целого, что полезно для тела, то и полезно для души, раб же является некой частью господина, как бы одушевленной, хотя и отделенной, частью его тела.

Очень интересно прописано в завещании Аристотеля: «…Детей моих слуг не продавать, но отдать их в услужение моим наследникам до их совершеннолетия, а затем, если окажутся достойными освободить.. »

Таким образом, рабство для Аристотеля- институт, необходимый для правильной деятельности семьи, предпосылка правильного государственного строя, который возникает из семьи и из соединения семейства в селении.