subbotina_es_otv_red_povsednevnost_rossiiskoi_provintsii_xix-1

к селению в начале 19 века. Икона украшала Покровскую церковь и считалась чудотворной, оберегающая жителей от наводнений и эпидемий. В связи с этим сложилась традиция в день обретения иконы выходить с ней крестным ходом, совершая обход вокруг поселения с обязательным выходом к морю.1

Выбор места для строительства церкви определялся географическими и экономическими факторами. Благоприятные климатические условия, возможность занятия земледелием и скотоводством могли обеспечить экономическую поддержку церковному причту. Кроме этого церковному

Строительство и обустройство Тауйской Покровской церкви продолжалось в течении пяти лет. Отправной датой можно считать 11 августа 1834 г., когда император Николай I утвердил положение Святейшего Синода об отпуске из казны 1500 руб. на обустройство иконостаса и приобретение утвари для учреждаемой в Тауйской «крепостце» церкви. Ежегодно на содержание Тауйской церкви определялось 268 руб., а на содержание церковного причта 1110 руб.: священнику 200 руб. жалования и 540 руб. «хлебного довольствия», двум причетникам по 100 руб. жалования и 270 руб. «хлебных» с отпуском этих средств «со дня определения причта»2.

Рассматривались два варианта устройства церкви в Тауйске: переоборудовать имеющуюся часовню или построить новую церковь по утвержденному Святейшим Синодом плану, а часовню разобрать и выстроить из нее дом для причта. Из соображений экономии решено было ограничиться переоборудованием часовни, пристроив к ней алтарь. По сохранившимся чертежам длина часовни с небольшою колокольнею вверху составляла примерно 12 м, ширина 5 м и высота 3 м. По оценке чиновника И.О. Пескова часовня была высока, просторна и построена крепко. Внутри паперть отделялась от остальной части здания стеной с дверью, как обычно бывает в церкви. Передняя стена занята была иконостасом, по сторонам которого располагались два клироса.

31 августа 1834 г. последовал Указ Святейшего Синода: «в Тауйской крепостце устроить церковь из существующей там деревянной часовни» силами местных жителей. В мае 1836 г. в Охотск были отправлены принадлежности и утварь для Тауйской церкви, купленные на отпущенные из

1Вадим Силантьев. «Регион». Kolyma.ru/magadan/history/xpam.shtm1

2Хаховская Л.Н. Охотские церкви в 19 – начале 20 вв (Гижигинская, Тауйская, Ямская и Ольская). Kolyma.ru/ magadan/ index.php? newsid=59. ГАМО, Ф. Д-1,д 3, с. 24

121

священнослужителя. Первым тауйским приходским священником стал священник Охотской церкви Стефан Попов, причетниками – дьячок этой же церкви Михаил Протопопов и Николай Логгинов. Церковным старостой избран станичный казак Логгин Крымский.

Священнослужители, направляемые в Тауйск, должны были принять меры к скорейшему переоборудованию часовни, освящению церкви с помощью передвижного антиминса и началу богослужений.

Приход церкви состоял из селений Тауйск и Ямск с прилегающими к ним населенными пунктами и кочевьями. По данным И. Е. Вениаминова, Тауйский приход в начале 40-х гг. XIX в. (т.е. до строительства церкви в Ямске) включал пять селений и насчитывал 1635 чел., в большинстве (519 чел.) это эвеныкочевники. После открытия Ямской церкви он уменьшился до трех селений и 864 чел.2. Коренные прихожане были представлены тауйскими якутами Хаталынского наслега, оседлыми эвенами Олы и Армани, кочевыми эвенами Долганского, 1-го и 2-го Уяганского, 1-го и 2-го Делянского родов.

В1841 г. началось строительство двух домов для тауйского причта. На эти цели из казны выделена 1 тыс. руб. 5 марта 1841 г. священник заключил договор с якутским старостой Тауйского Хаталынского наслега Михаилом Федоровичем Поповым и его «родовичами» на строительство домов из лиственничного леса, каждый размерами 19х5 м, с кирпичными печами. Постройку необходимо было закончить к июлю 1842 г. Вознаграждение строителям составляло 100 руб., с выплатой аванса 50 руб. Строили дома тауйские и арманские жители, среди которых отличились тауйские казаки Федор Самойлов и Николай Конюхов, якуты Михаил Попов, Игнатий Чупров, Николай Борисов, Иван Аруев и Федор Трофимов, арманские эвены Борис Неустроев и Савва Шахурдин.

Переоборудованием часовни проблема обустройства церкви не была окончательно решена, так как здание оказалось ветхим и изношенным.

Вначале 1840-х гг. С. Попов ведет переписку с Якутской духовной консисторией о постройке новой церкви взамен обветшавшей. Вскоре строительство было разрешено. В ГАМО хранится копия Грамотой от 24

апреля 1843 г И. Е. Вениаминов, епископ Камчатский, Курильский

1ГАМО, Ф. Д-1, д.3, с. 24.

2Барсуков И.П. Иннокентий, Митрополит Московский и Коломенский по его сочинениям, письмам и рассказам современников. СПб. 1887. С. 151.

122

и Алеутский, благословил С. К. Попова на сооружение новой деревянной церкви. 8 августа 1843 г. в Тауйске был заложен храм.1

Распорядителем работ (уставщиком) стал церковный староста Л.К. Крымский. Вся тяжесть работ по сооружению церкви легла на плечи жителей селений Тауйск и Армань. На строительстве были заняты 26 чел., 13 чел. перевозили грузы.2

Первый тауйский священник Стефан Константинович Попов, прослуживший на этом посту семь лет, отличался активностью. Благодаря его усилиям в селении была построена новая церковь, возросло количество прихожан. С. Попов часто выезжал в места массового сбора эвенов-кочевников,

Шелудякова, он впервые перевел на эвенский язык ряд книг. На основании лингвистических материалов С. Попова было составлено первое академическое описание грамматического строя эвенского языка. В 1854 г. было выпущено отдельным изданием «Евангелие от Матфея» в переводе С. Попова, а в 1858 г. издан его «Тунгусский букварь с молитвами».3 В 1859 г. увидел свет «Русскоэвенский словарь» в 1500 слов этого же автора.4 Евангелие и словарь

вдальнейшем были переизданы в Казани в 1880 г. и 1900 г. соответственно.5

В1846 г. С. Попов покинул Тауйск, став священником вновь выстроенной Аянской Казанской церкви, а в начале 50-х гг. – Благочинным Протоиереем Охотских церквей.

Освящал новый храм 5(17) марта 1847 года во время своего второго путешествия по Охотскому побережью легендарный святитель Иннокентий (Вениаминов), апостол Сибири и Америки. Второй тауйский иеpей о. Илларион (Черных), сменивший С.Попова прибыл в селение в 1846 г. из Русской Америки. По другой версии из Охотска.

Среди тауйцев сохранилась легенда, что о. Иллариона сослали из Иркутска в Охотск, а затем в Тауйск за провинность (что сомнительно – Г.А.,А.О.). Он прослужил в Тауйске 23 года. Ему пришлось отстраивать новую церковь после пожара в 1857 г., спустя 10 лет после ее строительства. Указом Якутского духовного правления от 31 июля 1859 г. было разрешено

восстановление церкви, а освящение ее состоялось 23 декабря 1864 г.

1Хаховская Л.Н.Охотские церкви в 19 – начале 20вв. Kolyma.ru / magadan/ history/ xpam.shtm1; ГАМО, Ф. Д-1, д.11, 65.

2Хаховская Л.Н.Охотские церкви в 19 – начале 20вв. Kolyma.ru / magadan/ history/ xpam.shtm1; ГАМО, Ф. Д-1, д.11, 65.

3Зыбин Н. Эвены и христианство // Маяк Севера, 1992, 2 июля.

4Там же.

5Зыбин Н.А. История возникновения и возрождения эвенской письменности... С. 15.

123

За многолетнее верное служение Церкви и Отечеству Илларион Черных

в1858 г. был награжден бронзовым наперсным крестом. В 1875 г. о. Иллариона сменил его сын Иннокентий, окончивший в 1864 г. семинарию в Якутске.

До этого И.Л. Черных дважды (в 1865 и 1868 гг.) подавал прошения об увольнении в заштат из-за слабого здоровья.1

Дошли до наших времен имена и других священнослужителей, беззаветно трудившихся на суровой Колымской земле: Тауйские священник

о. Николай (Черных), дьяк Леонтий Черных, пономарь Исай Черных. Все они – дети о.Иллариона.2

Годовой бюджет Тауйской церкви насчитывал 1748 руб. (ассигнациями). Большую его часть составляло содержание причта: священник получал 200 руб. жалования и 540 руб. хлебных, а причетники в 2 раза меньше. В 1830-40-х гг. священник за полугодие получал 185 руб., дьячки - 92 руб. 50 коп. (серебром). Деньги отпускались из Иркутской казенной палаты в Охотское окружное казначейство 2 раза в год, поэтому жалование и требные деньги служители

получали за полугодие. При таких значительных задержках оплаты причетникам приходилось брать продукты в долг у купцов.3 Из-за отдаленности

Тауйска и сложных погодных условий, деньги зачастую пересылали с оказией – через священников других церквей, купцов. С 1877 г., согласно указу императора, годовое содержание духовенства Гижигинского и Охотского округов было увеличено. Священник стал получать 490 руб., псаломщик – 196 руб. и пономарь – 117 руб. 60 коп. (серебром).

Тауйский священник ежегодно представлял в Якутское духовное правление метрические книги, исповедальные росписи по прихожанам, клировые ведомости, приходно-расходные книги. на средства, поступающие

вцерковь. Священник также отчитывался за продажу свеч, венчиков и листов разрешительной молитвы, по «кружечным» деньгам. Он должен был обеспечить продажу свеч, венчиков и молитв среди эвенов-оленеводов, которые расплачивались шкурками пушных зверей. Однако эта торговля не всегда была удачной. Так в 1841 г. С. Попов писал И. Преловскому, что продажа свечей была меньше, чем в прошлом году, из-за того, что он не смог

1Хаховская Л.Н.Охотские церкви в 19 – начале 20 вв. Kolyma.ru / magadan/ history/ xpam.shtm1 ГАМО, Ф. Д-1, д.11, 65.

2Вадим Силантьев. «Регион». Kolyma.ru/magadan/history/xpam.shtm1

3Хаховская Л.Н. Деятельность русской православной церкви на Охотском побережье (XIX началоXX в). – Магадан: годы, события, люди: Тез. докл. Науч.-прак. конф., посвящ. 60-летию г. Магадана, Магадан, 15-16 июля 1999 г./ гл. ред. Н.Б. Карпенко. Магадан: Кордис, 1999.

124

выехать «в отдаленные стойбища инородцев ... за неимением средств к дальнему проезду»1.

Церкви приходилось оплачивать работу строителей и пропитание.2 Например, при возведении Тауйской Покровской церкви законченном в 1847 г. только оплата труда рабочих составила 1059 рублей 85 копеек ассигнациями, и 142 рубля потребовалось на их питание.3 Поскольку строительство было объявлено народным делом то значительная часть прихожан денег за свою работу не получала4.

В целом, в руки причта поступали следующие средства: кошельковые суммы, кружечные и тарелочные сборы, доходы от продажи свечей, листов разрешительной молитвы и венчиков, проценты от имеющихся банковских билетов, государственные субсидии и т.п.

Часть средств переводилась на счет более высоких инстанций. Например, прибыль от продажи церковных свечей полностью поступала на счета Комиссии духовных училищ, деньги из церковных кружек так же, как правило, имели целевое назначение и пересылались в Синод с указанием на это назначение. За год такие изъятия могли составить до нескольких сотен рублей5. Впрочем, часть этих денег затем могла вернуться, но уже в форме дотаций. Это касалось сборов на церковные школы, миссионерскую работу среди язычников, улучшение быта православных священников.

Из оставшихся капиталов необходимо было оплачивать канцелярские принадлежности, припасы для совершения богослужений и таинств (церковные книги, вино, ладан, елей и т.п.), материалы для поддержания храмов в рабочем состоянии, бланки клировых и исповедальных ведомостей, метрические книги. Снабжение причтов осуществлялось централизованно, через духовные правления, которые брали на себя закупку и рассылку припасов с вычетом их стоимости из казны храмов, что не исключало их приобретения самостоятельно. За счет этих же сумм содержались школы, библиотеки, выписывались периодические издания («Отдых христианина», «Приходская жизнь», «Епархиальные ведомости» и т.п.), частичную оплату работы духовных консисторий, благочинных, снабжение церквей свечами, венчиками, листами разрешительной молитвы.6

1Барсуков И.П. Иннокентий, Митрополит Московский и Коломенский по его сочинениям, письмам и рассказам современников. СПб., 1887. С. 283.

2ГАМО, ф.Д.2, оп.1, д.2, л.13; ф.Д.3, оп.1, д.1, л.10. Правда и здесь отчасти могли выручить пожертвования, которые достаточно часто делались оленями и припасами

3ГАМО, ф.Д.2, оп.1, д.2, л.12 оборот,18.

4ГАМО, ф.Д.2, оп.1, д.2, л.13.

5Жуков Н.Н. 2002.ГАМО, ф.Д.1, оп.1, д.3, л.85 оборот, 105, 105 оборот.

6Жуков Н.Н., 2002. ГАМО, ф.Д.1, оп.1, д.1, л.28; ф.Д.2, оп.1, д.16, л.20-20 оборот.

125

Увеличению этих сумм способствовала практика установления местных сборов. Результатом сложившегося положения явились попытки правительства и церкви переложить определённую часть расходов на плечи прихожан. В конце 50-х-начале 60-х гг. XIX в. был разработан комплекс мер: возложение на прихожан обязанностей по капитальному ремонту и отоплению домов священнослужителей и часовен. Они же должны были выделять трапезников и сторожей, предоставлять в необходимых случаях подводы и т.п.1. Кроме того, приходами предоставлялись здания для школ, дрова и охрана для них2.

С целью привлечения доброхотных приношений на церковные нужды использовалось моральное стимулирование: при приношении до 100 руб. сведения о пожертвователях печатались в Епархиальных ведомостях; до 300 руб.

– они получали архипастырское благословение; более 300 руб. – могли претендовать на получение специальной награды от Св. Синода3. За выслугу лет

вОхотском крае были введены особые льготы по пенсионному обеспечению. За два пятилетнихсрока пенсия увеличивалась до 814 руб. 50 коп4.

Казак Логгин Максимович Крымский, бессменный церковный староста

втечение 12 лет (с 1839 по 1851 г.), особенно отличился при постройке Тауйской церкви в 1844-1847 гг. В 1850 г. за заслуги перед церковью он был награжден похвальным листом четвертого разбора. Доходы Тауйского храма за время службы Л. Крымского составили 3725 руб. 64 коп. серебром, в том числе от продажи свеч – 1301 руб. 21 коп., кошельковая и кружечная прибыль – 2424 руб. 43 коп. Л М. Крымский имел личную печать.

Священника И. И. Черных, которого в 1878 г. перевели в Охотскую Спасопреображенскую церковь, в Тауйске сменил его брат Николай Илларионович, прослуживший до своей трагической гибели в 1895 г. В течение пяти последующих лет в Тауйске не было священника, и службу вели ольские священники. Так же, как и в Гижиге, многие церковные обряды проводили местные жители. Так, в Армани в 1847 г. младенцев крестил крестьянин Николай Якушков, получивший подробные инструкции от тауйского священника И. Л. Черных.

Помимо конфессиональной деятельности, священники Тауйской Покровской церкви, как и все другие, активно занимались и культурнопросветительской деятельностью. Практически сразу в доме священника открывается и школа, где юные россияне, эвены, якуты к коряки обучались

русской грамоте, арифметике, рукоделию, рисованию и обязательному

1ГАМО, ф.Д.2, оп.1, д.14, л.135-137.

2Слюнин Н.В. Охотско-Камчатский край. Спб., 1900. С. 513-514.

3ГАМО, ф.Д.2, оп.1, д.16, л.125.

4ГАМО, ф.Д.2, оп.1, д.13, л.65.

126

православному хоровому пению, чтобы правильно петь на клиросе. Это практиковалось и в Тауйске, и в Армани, и в Ямске. С течением времени церковно-приходские школы успешно преодолевали присущие вначале недостатки. Улучшалось обеспечение учебными материалами (бумагой, чернилами, ручками, карандашами и т.п.), учебной и методической литературой (включающей передовые для того времени работы Ушинского, Бобровникова). При приходах создавались прекрасные библиотеки содержащие произведения русских классиков, необходимые книги по юриспруденции, медицине, агрономии и т. п.1

В библиотеку церкви поступали «Церковные» и «Епархиальные ведомости», журналы «Странник», «Воскресный день», «Деятель», “Приходская жизнь», «Отдых христианина», «Миссионерское обозрение» и другие.2 Их доступность, простота изложения и специфический материал, преимущественно религиозного, назидательного характера, способствовали закреплению норм и догматов религии в народном сознании. Значительные территории приходов, отсутствие дорог, мобильность местного населения, сложные природно-климатические условия приводили к тому, что

вотдаленных поселениях или стойбищах священники появлялись раз в три - четыре года3.

Распространяя и через школу закрепляя Православие среди автохтонов, церковь укрепляла геополитическое положения России на этой территории.

Начальная школа способствовала подготовке кадров местной гражданской администрации и низшего звена священников из числа автохтонов,4 однако

успехи, достигнутые в деле просвещения автохтонов были скромными. Особую роль сыграла просветительская деятельность местных

священнослужителей. С. Попов явился создателем письменности эвенов. Переведенные им книги на эвенском языке активно использовались при обучении, население их охотно читало.

Священники пытались распространить среди автохтонов земледелие, главным образом огородничество. Большее значение имела деятельность священников в области здравоохранения. Иногда священники единственные,

вотсутствии врача, могли оказать медицинскую помощь, организовать оспопрививание, распространять знания о гигиене.

1Жуков Н.Н., 2002. ГАМО, ф. Д.1, оп.1, д.1, л.20-23. Жихарев Н. А. Повесть об Афанасии Дьячкове. Анадырский край / Дьячков А. Е. Магадан: Кн. изд-во, 1992. С. 203.ГАМО, ф. Д.1, оп.1, д.1, л.23.

2Жуков Н.Н., 2002. ГАМО, ф.Д.1, оп.1, д.5, л.25; ф.Д.2, оп.1, д.17, л.35,130; ф.Д.3, оп.1, д.8, л.81.

3Жуков Н.Н., 2002. ТМА, ф.Р.15, л.46.

4История Сибири: В 5 т. Т. 2... С. 165; ГАМО, ф.Д.24, оп.1, д.2, л.175.

127

Активное участие принимала церковь в организации благотворительной помощи, используя и церковные деньги, выступая организатором

Дианов С.А.

ПНИПУ, г. Пермь

Новые веяния в культурной жизни Прикамья в послевоенный период (по материалам Молотовского обллита)

В исторической науке не ослабевает дискуссия о состоянии духовной жизни населения СССР в первое десятилетие после победы в Великой

секретности. В частности исследователям стали доступны документы органов советской цензуры – Главлита СССР. Следует отметить, что только сегодня

М.В. Зеленов, М.С. Виноградов, Ф.К. Ярмолич и др. В сохранившейся документальной базе крайобллитов содержатся сведения не только о цензурных запретах и ограничениях. Цензоры пытались зафиксировать любую форму творческой активности, дать ей свою оценку и принять решение о целесообразности ее практического воплощения. Данная статья является продолжением серии научных работ автора по истории органов Главлита на Урале и в Пермском крае. В статье выдвигается гипотеза, суть которой заключается в том, что в культурной жизни Прикамья в послевоенное десятилетие появились новые способы выражения творческой мысли, выросшие в последующий период времени в яркие культурные явления.

В 1945-1950 гг. молотовский (пермский) обллит возглавляла М.Н. Пермякова, а с весны 1950 г. им руководила Н.П. Керенцева. В это время в аппарате управления обллита должности цензоров занимали 6 человек и еще 10 работали в городах Молотовской области (Березники, Кизел, Кунгур,

128

Краснокамск, Лысьва, Соликамск, Чусовой, Губаха, Половинка, Кудымкар).

Врайонах области цензурное дело вели 46 совместителей, еще трое

осуществляли контроль за многотиражными газетами исправительно-трудовых лагерей, расположенных на территории Прикамья.1 На рубеже 1940-1950-х гг.

цензоры управления осуществляли контроль за двумя областными газетами («Звезда» и «Большевистская смена»), двумя «транспортными» газетами («Сталинская путевка» и «Камский водник»), 14 многотиражными газетами (предприятий г. Молотова), за издательской деятельностью областного книжного издательства. Кроме того, цензоры контролировали микрофонные материалы Молотовского областного комитета радиоинформации, материалы научных сборников пермских вузов («Труды Молотовского государственного университета»), произведения изобразительного искусства производственнокооперативного товарищества «Художник» (отделение Художественного фонда

СССР), экспозиции и выставочные материалы девяти пермских музеев, фонды 2 954 библиотек и продукция 180 книготорговых точек. Регулярно проверялась работа и 83 пермских типографий, из которых 18 располагались в областном центре. В городах и районах Молотовской области цензуре подвергалось 78 периодических изданий, в числе которых 1 окружная газета («По ленинскому пути», Кудымкар), 10 городских, 48 районных и 19 многотиражных газет.

В1950 г. предварительным контролем цензоров управления было проверено содержание 416 номеров областных, 306 транспортных, 688 многотиражных газет. В последующие годы объем существенно не менялся. Так в 1953 г. предварительной цензуре подверглись 308 номеров газеты «Звезда», 155

номеров газеты «Молодая гвардия», 248 номеров транспортных и 534 номеров многотиражных газет.2 Номер обллита в 1950 г. был присвоен 4 626

документам мелкопечатной продукции (коллдоговора, афиши, программы, пригласительные билеты, лозунги и др.), а в 1953 г. цензоры проверили уже 12 564 документа.

Все усилия цензоров были направлены на предотвращение нарушений по двум основным параметрам: перечневого и политико-идеологического. Базовым документом, определившим содержание послевоенных секретных перечней непосредственно Главлита, стало постановление № 134 Совета Министров СССР от 8 июня 1947 г. «Об установлении перечня сведений, составляющих государственную тайну, разглашение которых карается по закону». С принятием данного постановления утратил силу прежний аналогичный документ 1926 г. издания. Перечень включал несколько разделов:

1Государственный архив Пермского края [далее: ГАПК]. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 22.

2ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 3.

129

«Сведения военного характера», «Сведения экономического характера», «Сведения об открытиях, изобретениях и усовершенствованиях невоенного характера, «Сведения иного рода».1 В 1949 г. в Главлите была утверждена новая редакция «Перечня сведений, составляющих военные и государственные тайны». Периодически в документ вносились изменения, в частности в 1955 г. пермские цензоры получили обновленную редакцию перечня. В середине 1957 г. был введен в действие «Перечень сведений, запрещенных к опубликованию в открытой печати, передачах по радио и телевидению».

Руководствуясь перечнем Главлита цензоры не допустили переиздание книги Н.Н. Асеева (1889-1963 гг.) «Волшебный камень». Отрицательный отзыв на книгу вместе с ее экземпляром, по словам Н.П. Керенцевой, был направлен на рассмотрение в Главлит. «Книга по содержанию подпадает под ограничение перечня: поиски алмазов на Северном Урале, – писала начальник обллита. – Несомненно, что книга написана на фактическом материале». Далее, в отчете за 1953 г. Н.П. Керенцева подчеркнула, что из Главлита пришло подтверждение «о нецелесообразности переиздания» этого произведения.2 В данном случае, мы видим, что отказ в публикации книги был мотивирован не политическими или идеологическими посылами, а указанием на содержание в этом произведении сведений (разведка запасов алмазов), подпадающих под определение «государственная тайна». Дважды в 1953 г. обллит отказал в публикации повести «В поисках открытия» пермского писателя-фантаста, преподавателя машиностроительного техникума (Авиационный техникум им. Швецова) Бориса Захаровича Фрадкина (1917-2010 гг.). На опубликовании этого произведения перед обллитом ходатайствовала редакция газеты «Молодая гвардия», в частности известный пермский журналист-краевед А.М. Граевский. На страницах повести цензоры обнаружили названия новейших методов решения научно-технических задач в области конструирования изобретений и полезных моделей. Главлит СССР при последующем контроле утвердил запрет на опубликование повести Б.З. Фрадкина. Вместе с тем, как отметила Н.П. Керенцева, «редактор газеты настаивает на ее печатании и снова передал автору на переделку».3 Впоследствии повесть с таким названием так и не была издана, однако другие произведения автора активно издавались. За период с 1954 по 1991 гг. Б.З. Фрадкин опубликовал три романа («Дорога к звездам») и более 30 повестей и рассказов, в частности в 1954 г. областным

1Уголовный Кодекс РСФСР (с изменениями на 1.01.1952 и приложением материалов). М., 1952. С. 76-77.

2ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 4.

3ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 4.

130