Шаталкин А.И. Политические мифы о советских биологах

Теперь о вине В.В. Парина. Он, конечно, не был шпионом, его подставили, представив шпионом. При всем этом его вина в деле «КР» очевидна. Зарубин его недвусмысленно предупредил, что пе­ редавать материалы нельзя. И, как увидим в следующем абзаце, обьяс­ нил, почему этого нельзя делать. Тем не менее В.В. Парии не послу­ шался.

Уже упоминавшиеся мной работники аппарата ЦК ВКП(б) А.С. Павленко и Б.Д. Петров в записке на имя А.А. Жданов от 29 ноября 1946 г. сообщили следующее (цит. по: Есаков, Левина, 2005, с. 74): «Перед отъездом в США секретарь Академии медицинских наук т. Парии был в Министерстве иностранных дел у т. Зарубина, который предупредил его, что американцы, как надо ожидать, будут интересоваться препаратом Клюевой, Роскина и способом его изго­ товления. Он подчеркнул, что ни он [т.е. Парии], ни другие наши врачи никакой информации об этом препарате, хотя бы в устной фор­ ме, не должны давать американцам. На это т. Парии заявил, что воп­ рос о препарате Клюевой-Роскина решен Министерством здравоох­ ранения и что он имеет согласие Т. Митерева передать американцам препарат и описание технологии его изготовления. Тов. Зарубиным было указано, т. Парину, что Министерство здравоохранения не может само решать этот вопрос. На передачу препарата и его тех­ нологии т. Митереву необходимо получить разрешение у соответству­ ющих органов. Как выяснилось в дальнейшем, Министерство здра­ воохранения игнорировало высказанное мнение по данному вопро­ су и разрешило т. Парину вывезти из СССР рукопись книги и препа­ рат, что оно не имело право делать» (выделено нами).

Что должны подумать те, кто занимался делом В.В. Парина. Ему четко было сказано, что его министерство не может самостоятельно решать такие вопросы и за разрешением должно обратиться в упол­ номоченные на то органы. В.В. Парии утверждал, что он получил (устное) разрешение от Г.А. Митерева. Но тот, естественно, отказал­ ся от того, что он что-то разрешал В.В. Парину. И этот отказ от своих слов, если он был, вполне объясним, поскольку министр не имел полномочий давать такого рода разрешения, о чем он, как министр, должен был знать. В итоге Парину было предъявлено обвинение в сознательном антигосударственном действии.

3 октября 1946 г. по предложению Сталина вышло постановле­ ние, расширяющее права Комиссии по внешнеполитическим вопро­ сам, которая с этого момента должна была заниматься внутриполи-

Г.А. Митереву и тот ему сказал, чтобы он не волновался, а разреше­ ние на передачу материалов министерство получит и вышлет. Поче­ му я думаю, что было именно так. Это же не Парину нужно бьшо иметь разрешение на вывоз, а министерству. Не имея разрешения, В.В. Парии совершил преступление. Если бы не было осечки с Зару­ биным, то В.В. Парии в первый или же на второй день по приезде в США передал бы американцам и рукопись, и не успевший испор­ титься препарат. И его положение было бы совсем безнадежным. Ведь американским коллегам по прибытии в США он должен был что-то сказать о рукописи и препарате. Скорее всего сказал, что материалы привез, но ждет разрешения на их передачу. Прошел месяц, а разре­ шения нет. И не должно быть, поскольку никто в министерстве не собирался получать разрешение задним числом. В итоге В.В. Парии забеспокоился и обратился к В.М. Молотову. Но обратился он к нему 7 ноября, тогда как прилетел в США 6 октября. За это время препа­ рат испортился. В Москве его спросили бы, почему вы целый месяц ждали В.М. Молотова. Есть посольство, через которое всегда можно сделать нужный запрос. В.В. Парии, возможно, не хотел писать в объяснительной А.А. Жданову, что ему обещали выслать разреше­ ние. Это кто же будет подписывать разрешение на уже вывезенный материал? А кто поручится, что незаконно вывезли именно то, на что просят разрешение. Если В.В. Парии ждет разрешения, то зачем вовлекать в это делостороннего человека, не знающего существа дела.

Сказанным я не перекладываю вину с В.В. Парина на Г.А. Ми­ терева. Так просто в шпионских историях не бывает. Г.А. Митерев сам скорее всего оказался жертвой аппаратных войн политиков, имев­ ших своих постовых не только в Минздраве, но и в Министерстве иностранных дел. Ведь кто-то дал ложную информацию помощнику В.М. Молотова, подставив тем самым не только В.В. Парина, но, как выясняется, и самого министра иностранных дел.

В.Д. Есаков и Е.С. Левина (2005, с. 65) сетуют на то, что даже В.М. Молотов, третий человек в советской иерархии, не отважился взять на себя ответственность разрешить В.В. Парину передачу аме­ риканцам научных материалов. Видимо, боясь гнева Сталина, решил подстраховаться, переложив ответственность на первое лицо в СССР: «Если даже Молотов не мог разрешить этот вопрос, то каково бьшо положение руководителей Министерства здравоохранения СССР, когда им пришлось отвечать на молотовский запрос о возможности передачи американцам сведений об открытии Клюевой и Роскина.

Ситуация осложнялась тем, что министр Митерев находился в от­ пуске и его обязанности временно исполнял заместитель министра А.Я. Кузнецов. Для разрешения этого вопроса он принял, пожалуй, единственно возможный в то время ход - обратиться непосредствен­ но к Сталину. Кузнецов подготовил для отправки ему 14 ноября 1946 г. следующую шифрограмму», в которой изложил суть дела, закончив шифрограмму следующими словами: «Просим дать Ваши указания».

Но ведь вы же пишете на следующих страницах что этот воп­ рос был взят на рассмотрение Комиссией по внешнеполитическим вопросам. Значит не Сталину, но этой комиссии надо бьшо адресо­ вать вопрос о разрешении. Если А.Я. Кузнецов этого не знал, то дол­ жны же быть в министерстве здравоохранения специалисты, кото­ рые ранее подобными вопросами занимались, по крайней мере под­ готавливали соответствующие бумаги и возили их на утверждение.

По данным В.Д. Есакова и Е.С. Левиной именно эта комиссия приняла к рассмотрению вопрос о передаче американской стороне рукописи и препарата. В связи с этим 27 ноября Деканозов сообщил Молотову, что пока Комиссия не рассмотрела всех обстоятельств, связанных с «КР», ни рукопись Клюевой и Роскина, ни препараты американцам не давать. Кто же тогда разрешил передачу? В.Д. Еса­ ков и Е.С. Левина (с. 69) пишут о А.Я. Кузнецове. Но ни Кузнецов, ни Митерев, ни любой другой представитель министерства здраво­ охранения, как до этого было сказано Зарубиным, не имели полно­ мочий решать такие вопросы. И действительно, разрешение, как мы выяснили, было получено Подцеробом в Нью-Йорке раньше, и от кого оно шло неизвестно, но точно можно сказать, что не от А.Я.Куз­ нецова. В этом заключается главная неясность по делу Клюевой и Роскина.

Говоря о сути сообщения Деканозова, В.Д. Есаков и Е.С. Леви­ на пишут (с. 70), что оно «содержало некую информацию о склады­ вающемся мнении, которое лишь выносилось на рассмотрение, а решения по нему еще не бьшо. Несмотря на это, факт передачи руко­ писи и препаратов, осуществленный без "высочайшего благослове­ ния", был признан криминальным, а интерес американцев к работам по биотерапии рака стал основным поводом для осуждения ученых и организации дела "КР"».

Авторы хотят сказать, что еще не было запрета на передачу ма­ териалов и поэтому фактически никакого проступка со стороны уче­ ных, за что их можно было бы судить, не было. С такой оценкой

никак нельзя согласиться. Из слов Зарубина, приведенных в их кни­ ге ранее, ясно, что министр Г.А. Митерев не имел полномочий решать такие дела и, следовагельно, материаль1 были вьmезены В.В. Париным незаконно.

В.М. Молотов был опытным политиком, просчитывающим в сво­ их решениях все возможные ходы. То, что после разговора с В.В. Па­ риным он послал запрос о возможности передачи рукописи и вакци­ ны американцам, свидетельствует о том, что он как министр, отвеча­ ющий за внешнюю политику СССР, считал необходимым это сде­ лать. Напомню, что в конце запроса он добавил, «что Парии, пожа­ луй, прав».

Ведь В.М. Молотов вполне мог сказать В.В. Парину, то, что ска­ зал тому еще в Москве Зарубин: без разрешения соответствующих органов передавать материалы нельзя. В этом случае В.В. Парии мог с чистой совестью, что он самолично никого не подвел, не переда­ вать материалы. И не было бы тогда дела, которое мы сейчас разби­ раем, не было бы судов чести над Клюевой, Роскиным и Митере­ вым, не было бы также обвинения В.В. Парина в шпионской дея­ тельности.

Чем мог руководствоваться В.М. Молотов, намекая на желатель­ ность передачи американцам материалов, связанных с «КР>> . Я ду­ маю, что В.В. Парии ему объяснил, что передается сырой материал, лечебные перспективы которого еще не совсем ясны, и результаты не следует ожидать в ближайшее время. Наверняка В.В. Парии ска­ зал В.М. Молотову о проводимых в США с марта 1945 r.1 аналогич­ ных исследований, не имеющих пока обнадеживающих положитель­ ных результатов. Но шумиха в США почему-то была поднята вокруг исследований по биотерапии рака лишь советских ученых. Ужели американские журналисты не удосужились выяснить, что делается в этом направлении американскими учеными. Значит эта шумиха была поднята с политическими целями. Если отказаться от передачи све­ дений об исследованиях наших ученых, то американцы могут зате­ ять пропагандистскую кампанию против СССР, обвиняя нас в том,

1 Обращаю еще раз внимание на то, что Н.Г. Клюева и Г.И. Роскин нача­ ли свои эксперименты на мышах в ИнститутеМечникова 3 февраля 1945 r. Американцы оперативно отреагировали на информацию о научной ак­ тивности советских ученых и развернули широкие исследования по био­ терапии рака лишь на месяц позже.

что открыв эффективное средство от рака, мы стали скрывать его от всех нуждающихся в помощи в других странах.

Помните приведенное выше высказывание Я.Л. Рапопорта (1988, с. l03) о слухах, ходивших в ООН относительно чудо-лекар­ ства русских «КР», в секрет которого Сталин не хочет посвящать никого. Были еще более удивительные слухи. Так, Г.В. Костырченко (2001), говоря о попытках Сталина заполучить секреты атомной бом­ бы, пишет: «Судя по всему, увлекшись этой политической игрой, со­ ветский вождь решил в качестве дополнительного аргумента в торге

самериканцами за доступ к атомным секретам использовать препа­ рат КР, представляя его как возможную панацею от онкологических заболеваний, вызванных в первую очередь радиоактивным зараже­ нием... В декабре 1946 г. стало окончательно ясно, что договориться

самериканцами не удастся. Вашингтон явно не желал расставаться со своей ядерной монополией. Таким образом, стремление сделать "КР" козырем в достижении ядерной сделки с американцами оказа­

лось несостоятельным». Надо полагать, что В.В. Парии сорвал ста­ линские планы заполучить атомную бомбу, почему и был объявлен американским шпионом.

В.М. Молотов был прав. Чтобы упредить возможные антисо­ ветские выпады, обыгрывающие противоопухолевое чудо-лекарство, будто бы созданное русскими, надо это «лекарство» американцам дать, т.е. показать, что у нас нет ничего такого, о чем западная пропа­ ганда шумит. Н.Л. Кременцов (Кrementsov, 2009), обсуждая вопрос о засекречивании исследований по «КР», приводит мнение на этот счет посла УСмита:

«Не уведомляя западных ученых, в 1947 г. Советские власти отнесли исследования по "КР" к числу совершенно секретных и че­

тыре года спустя их полностью прекратили. Мы можем только пред­ полагать о том, как конкретно американские исследователи интер­ претировали отсутствие информации из Советского Союза относи­ тельно "КР", но кажется логичным допущение, что этот когда-то разрекламированный препарат, оказался неудачным и не отвечал ис­ ходно возлагавшимся на него надеждам; ситуация, достаточно обыч­ ная в исследованиях рака и в этом частном случае, возможно, неда­ лека от истины. Американские исследователи возможно ожидали (не­ беспричинно), что, если бы Клюева и Роскин доказали эффектив­ ность их препарата, то Советские власти не упустили бы возможно­ сти ведения пропаганды, основанной на таком успешном развитии

событий. Определенно, что именно таким образом Посол Смит про­ считал ситуацию. Как он объяснил в письме американскому Госсек­ ретарю весной 1947 г., "советское Правительство и советская Акаде­ мия Медицинских наук чувствуют, что они могут стоять накануне получения важных научных результатов, честью открытия которых они не желают делиться с кем либо из иностранцев, несмотря на жгучее желание получить из этого выгоды">>.

Посол уверен, что без американской помощи мы не сможем быстро получить желаемые результаты, и обвиняет нас в желании скрыть важную информацию по лечению рака, которой мы на тот момент не обладали и неизвестно, будем ли такой информацией об­ ладать. Так что опасения В.М. Молотова были не беспочвенными, поскольку дело представлялось так, что у нас уже есть результаты, а у американских исследователей пока нет. Послу надо было бы доба­ вить, что у нас, в США работы по биотерапии рака активно прово­ дятся и мы в этом плане не отстаем от русских.

По поводу участия В.М. Молотова в деле «КР» В.Д. Есаков и Е.С. Левина (2005, с. 76) пишут: «Итак, частный случай традицион­ ного международного научного взаимодействия, когда ученые раз­ личных стран информировали своих коллег о достигнутых результа­ тах, становится предметом рассмотрения политического руководства

СССР и его внешнеполитического ведомства. И это в условиях меж­ дународного сотрудничества, как только что провозглашал Молотов в ООН...». Во-первых, В.М. Молотов лишь призывал к сотрудниче­ ству. Во-вторых, в деле, в которое ему пришлось вмешаться, это меж­ дународное сотрудничество шло с нарушением законодательства

СССР, в котором был замешан американский посол. Как политик В.М. Молотов считал необходимым передачу материалов. Поэтому и послал запрос в Москву. Но те неизвестные лица в Москве, кото­ рые через Подцероба разрешили это сделать, серьезно подставили В.В. Парина. Последний узнал о том, что с этой передачей материа­ лов не все благополучно, раз этим заинтересовались на самом верху, от В.М. Молотова приблизительно 14 декабря. В.В. Парии, однако, не захотел стать невозвращенцем, и это снимает с него все подозре­ ния в шпионаже.

По большому счету В.В. Парии на последнем этапе дела «КР» пострадал из-за решения В.М. Молотова, положительно смотревше­ го на передачу материалов. Но Вячеслав Михайлович руководство­ вался защитой интересов своей страны. Поэтому и В.В. Парии пост-

радал, защищая интересы СССР, если это как-то может смягчить боль родных Василия Васильевича. Нужно помнить, что шла война, те­ перь уже холодная с нашими бывшими союзниками и она не выби­ рает своих жертв.

3.5. Суды чести

28 марта 1947 г. по инициативе Сталина Политбюро утвердило постановление Совета Министров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) «О Судах чести в министерствах СССР и центральных ве­ домствах». Постановление определяет:

«1. В целях содействия делу воспитания работников rо­ сударственных орrанов в духе советского патриотизма и пре­ данности интересам Советского государства и высокого созна­ ния своего государственного долга, для борьбы с проступка­ ми, роняющими честь и достоинство советского работника, в министерствах СССР и центральных ведомствах создаются Суды чести. 2. На Суды чести возлагается рассмотрение анти­ патриотических, антигосударственных и антиобщественных поступков и действий, совершенных руководящими, опера­ тивными и научными работниками министерств СССР и цент­ ральных ведомств, если эти поступки и действия не подлежат наказанию в уголовном порядке...» (цит. по: Кремлев, 2011, с. 85, выделено нами).

Речь идет о патриотическом воспитании работников государ­ ственных органов и на первое место поставлены руководящие ра­ ботники. И это понятно, поскольку антипатриотические проступки простых работников, т.е. подчиненных возможны лишь при попус­ тительстве их руководителей. Но позже, видимо, сочли нежелатель­ ным выдвигать обвинения в потере чести в адрес руководителей, поскольку это может подорвать веру советских людей в искренность руководителей. В итоге виновными оказались ученые. Это они ока­ зывается заставили своих начальников совершить антипатриотичес­ кий поступок - передачу американцам секретных материалов.

Раз мы говорим о судах чести, то надо выяснить, какое содер­ жание вкладывают в понятие чести, а также в другие близкие поня-

тия упоминаемые в тексте постановления. Большинство, пишущих на тему судов чести, обходят этот вопрос и никак не разъясняют эти понятия, из которых, однако, они исходят, давая политические и нрав­ ственные оценки деятелям той эпохи.С. Кремлев (2011), в этом смыс­ ле является исключением. В частности, он пишет, к сожалению, слиш­ ком кратко (с. 85-86), как менялось исторически представление о чести.

В. Даль определяет честь как «достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть». В словаре Ожегова честь - это «достойные уважения и гордости моральные качества и этические принципы личностю>. К сожалению, не разъяснено, какие такие моральные качества и этические принципы достойны уваже­ ния и гордости. В последнем третьем томе Энциклопедического сло­ варя (том подписан к печати 31 марта 1955 г. слово «честь» отсут­ ствует, но есть слова «долг», как этическое понятие и «достоинство».

А ведь последнее слово идет в связке - «честь и достоинство». Есть ли между честью и достоинством смысловое различие? Достоинство по тому же Энциклопедическому словарю (1953, т. 1, с. 577) опреде­ ляется как осознание человеком своего общественного значения. По Далю оно входит в понятие чести. Достоинство в социалистическом обществе - это осознание себя в качестве активного строителя но­ вого общества. Если советский человек не осознает себя в этом каче­ стве, то он становится беззащитным перед иностранцами.

Ю.Я. Грицман (1993, с. 128) приводит определение чести, взя­ тое им из дореволюционной статьи 1903 г. (к сожалению не приведе­ на ссылка): «Честь... - понятие, трудно поддающееся формулиров­ ке. Необходимость ее... всеми сознается, но ее существо остается почти неуловимым. Понятие чести не есть понятие правовое. Оно коренится исключительно в нравственном самосознании и, не имея формального основания, представляется столь же относительным, как и принципы нравственности. Но оно не есть нравственный прин­ цип, по крайней мере в существенной своей части оно не совпадает с этикой... Каждая социальная группа имеет свою особую корпора­ тивную честь, которая служит связующим началом для ее членов и потому является одним из условий существования данной группы, выражая степень сплоченности ее членов в одно целое...».

Касаясь понятия чести, С. Кремлев ссылается также на забы­ тую повесть Антона Макаренко «Честь». В повести белогвардейс­ кий полковник Троицкий и арестованный поручик-большевик Алек-

сей Теплов ведут разговор о России, о жизни и о чести. «Макарен­ ко - пишет С. Кремлев (с. 78) - устами поручика Теплова очень точно определил суть понимания чести советским человеком. Тот, кто не стесняясь, считая это в порядке вещей, живет за счет или экс­ плуатации других, или за счет обслуживания эксплуататоров, в том числе интеллектуального обслуживания, чести иметь не может - как бы он себя и окружающих не уверял в обратном».

Мы, следовательно, можем соединить с понятием чести два интегральных признака: жизнь своим трудом на благо народа в об­ ществе единомышленников. Производительный труд, направленный на благо людей определяет все те качества, которые В.Даль соотнес с понятием чести. После революции понятие чести бьшо вычищено из словарей, видимо, как ненужный буржуазный пережиток.

Сталин вернул это понятие в нашу жизнь. В политическом от­ чете Центрального Комитета XVI съезду ВКП (6), зачитанном 27 июня 1930 г., он (см. Сталин, 1936, с. 393) следующим образом выс­ казался о значении организованного Партией массового социалис­ тического соревнования и ударничества: «Самое замечательное в соревновании состоит в том, что оно производит коренной перево­ рот, во взглядах людей на труд, ибо оно превращает труд из зазорно­ го и тяжелого бремени, каким он считался раньше, в дело чести, в дело славы, в дело доблести и геройства». «Ничего подобного, - продолжил Сталин - нет и не может быть в капиталистических стра­ нах. Там, у них, у капиталистов, самое желанное дело, заслуживаю­ щее общественного одобрения - иметь ренту, жить на проценты, быть свободным от труда, считающегося презренным занятием».

И.В. Сталин, как можно видеть, отметил третью ключевую осо­ бенность, неразрывно связанную с понятием чести. Всякий произ­ водительный труд так или иначе направлен на благо людей. Важно осознание необходимости труда на благо людей. Только в этом слу­ чае действия человека приобретают нравственное звучание как ос­ новы его нравственного самосовершенствования. Итогомбудетразви­ тие потребности в служении народу. Это означает, что потребность в труде в качестве нравственной нормы имеет адресную направлен­ ность. Потребность в труде на благо семьи, предприятия, родины, т.е. на благо тех, кто рассматривается в качестве своих, но не чужих, от которых можно пострадать.

Относительно организационной стороны судов чести написал причастный к ним тогдашний министр здравоохранения Е.И. Смир-