blokhina_n_a_metafizika_v_analiticheskoy_filosofii_ocherki_i

Метафизика в аналитической философии

физические явления, тем не менее, имеют одну и ту же природу. Возьмём в качестве примера горение костра и ржавость лопаты: в их основании лежит процесс окисления. То же самое мы имеем в случае с социальной реальностью. Несмотря на различие баскетбольных матчей, денежных купюр определённого достоинства и государственных выборов, их объединяет одна и та же логическая структура. Все три вида социальных явлений существуют благодаря тому, что коллективная интенциональность наделяет эти явления определёнными статусными функциями. Как это происходит, Сёрл и выясняет.

Для описания структуры социально-институциональной реальности философ использует три исходных понятия: коллек-

тивную интенциональность, наделение определённой функцией, учредительные правила и процедуры.

Коллективная интенциональность

Человеческие существа обладают особой способностью, присущей также многим другим живым существам — способностью сотрудничать и разделять свои установки с соплеменниками. Человеческие существа могут кооперировать своё поведение разнообразными способами: вести разговор, совместно музицировать в оркестре, двумя командами играть в футбол и т.д. Эту человеческую способность Сёрл называет коллективной интенциональностью. Традиционно под интенциональностью понимают направленность сознания на объекты или состояния дел в мире. Если, например, я верю во что-то, это должно быть верой в то, что дела обстоят так-то и так-то. Интенциональность включает в себя не только обыденное намерение что-то сделать, например, пойти в кино, но также веру во что-то, надежды, желания, эмоции, восприятия и многое другое.

Сёрл отбрасывает так называемый «методологический индивидуализм» — точку зрения, согласно которой любая форма интенциональности требует её выражения в единичной интенциональности 160. По его мнению, такой подход к объяснению коллективной интенциональности (индивидуальная интенциональность плюс совместная убеждённость) слишком запутан. Гораздо продуктивнее дать следующее объяснение коллективной интенциональности (или «мы-интенциональности»). У каждого индивида, участвующего в совместной деятельности, присутствует исходное понятие «мы намерены». В случае успешности совместного действия становится ясным, что у каждого участника также имеется намерение в форме «мы намерены (убеждены, хотим, переживаем и т.д.)». Коллективная интенциональность обычно требуется в случае, когда люди соревнуются и даже конфликтуют. Исключением являются ситуации, при которых одни люди

301

Метафизика в философии Джона Сёрла

преследуют и убивают других, поскольку тогда коллективной интенциональности не требуется.

Близким понятием к понятию коллективной интенциональности является категория интерсубъективности. По мнению философа, понятие интерсубъективности недостаточно прояснено, но, даже если его использование оправдано, оно очень близко понятию коллективной интенциональности 161. Коллективная интенциональность является психологической предпосылкой всякой социальной реальности.

Используя понятие коллективной интенциональности, Сёрл даёт следующее определение социального факта. Социальным фактом является любой факт, в который вовлечены два и более действующих индивида, будь то люди или животные, обладающие коллективной интенциональностью. Под такое определение социального факта у Сёрла подпадают совместные действия птиц по сооружению гнёзд, совместная охота животных и даже деятельность так называемых социальных насекомых, к которым относятся пчёлы, муравьи и т.п.

Человеческие существа способны к созиданию не просто социальных, а институциональных фактов. Институциональные факты, в понимании Сёрла, предполагают не просто физическое взаимодействие. В создании институциональных фактов участвует язык. Люди способны владеть собственностью, жениться и выходить замуж, формировать правительства и т.д. 162 Онтология институциональных, а не просто социальных фактов является предметом исследования Сёрла.

Наделение определённой функцией

Вторым основополагающим элементом в конструировании институциональной реальности является наделение объектов функциями. Человек, а также некоторые из высокоорганизованных животных способны к тому, чтобы использовать вещи как орудия труда. Это пример более общей способности животных и человека наделять функциями предметы, которые сами по себе (от природы) этими функциями не обладают. Ствол поваленного дерева, отнюдь не предназначенный для того, чтобы служить людям скамьёй для сидения, тем не менее, выполняет эту функцию, если люди так решили. Предписание функции означает использование природных свойств предметов для несвойственного им по природе предназначения.

Все функции не обладают объективным существованием, они зависят от людей, коллективная интенциональность которых предписывает эти функции предметам. Наделение предметов функцией связано с телеологией и нормативностью. Так, если мы говорим, что функцией сердца является то, чтобы служить насо-

302

Метафизика в аналитической философии

сом для перекачки крови в нашем организме, то это возможно только потому, что мы ценим жизнь и выживание. Перекачивая кровь, сердце помогает всему живому выжить. Если бы жизнь не ценилась и не выступала высшей целью для мира живого, сердцу предписывалась бы негативная роль. Таким образом, предписывание функции вводит нормативность. Обесценивание жизни и выживания вело бы к повышению роли болезней, ведущих

квымиранию, а сердцу предписывалась бы другая роль. «Функции никогда не бывают независимыми от наблюдателя. Каузальность от наблюдателя независима; то, что функция добавляет

ккаузальности, это нормативность или телеология», — пишет Сёрл 163. Коренное отличие причины от функции заключается в том, что функциями являются те же причины, но служащие определённой цели. А эта цель производна от коллективных установок людей.

Вмире животных предписывание функций вещам в той или иной мере зависит от физических свойств вещей. В мире людей наделение функцией не зависит непосредственно от физических свойств вещей. Люди наделяют вещи не просто функциями, а статусными функциями. Именно разница между функцией и статусной функцией проводит границу между конструированием социальной и институциональной реальности 164. Сёрл приводит следующий пример. Предположим, люди возвели стены вокруг своих жилищ. Этим стенам предписывается функция защиты и границы поселения, и она обусловлена тем, что стены возведены из камня, очень прочны, высоки и опоясывают всё поселение, то есть благодаря их физическим свойствам. Вообразим, что со временем стены разрушились, но осталась линия из камней, которая продолжает служить границей этого поселения, и эту границу нельзя нарушать, например, для проведения застройки. Теперь граница поселения существует уже не благодаря физическим свойствам каменной стены, а только благодаря тому статусу и функциям, которыми наделяют её жители поселения. Таким образом, институты человеческого общества существуют как результат наделения предметов и отношений статусными функциями.

Учредительные правила и процедуры

Для различения любых видов фактов, в том числе институциональных, Сёрл вводит два вида правил. Одни он называет регулятивными, а другие — учредительными. Регулятивные правила имеют форму: «Делай так-то и так-то». Они регулируют ранее уже существовавшие формы поведения. Например, такими правилами являются дорожные правила.

Институциональные факты могут иметь объяснение только в рамках существования учредительных правил и их реализации.

303

Метафизика в философии Джона Сёрла

В отличие от регулятивных правил учредительные не только регулируют поведение, а делают возможным существование самой формы регулируемой деятельности и образуют «субстанцию» регулирования. Примером учредительных правил могут служить правила игры в шахматы. Учредительные правила всегда имеют одну и ту же форму, даже в тех случаях, когда логическую форму трудно явно эксплицировать из грамматической формы предложений, с помощью которых выражаются эти правила. Они всегда имеют форму: «то-то и то-то считается имеющим статус тогото и того-то» или «X считается Y в контексте C». Так, в контексте игры в шахматы такой-то и такой ход фигурой определённой формы означает ход конём. Такая-то и такая позиция на шахматной доске означают шах и мат.

Учредительные правила обладают двумя отличительными формальными признаками. Первым признаком является то, что логическая форма учредительных правил может по восходящей линии повторяться до бесконечности. Например, проговаривание таких-то и таких звуков будет означать произнесение предложения на английском языке, а произнесение такого-то и такого предложения на английском языке означает обещание, а обещание означает заключение соглашения. Форма изложенного будет выглядеть следующим образом: на самом низком уровне X1 значит Y1, но уровнем выше, где Y1= X2, и означает Y2; уровнем выше, где Y2 = X3, X3 означает Y3 ; и так далее по восходящей. Более того, структура учредительного правила повторяется не только по восходящей линии, но и по горизонтали, и тоже до бесконечности. Таким образом, мы никогда не имеем дело с одним единственным институциональным фактом, а с целой серией институциональных фактов. Так, хотя наличных денег у меня нет, но они есть у меня на счёте в банке, куда их перечисляет мой работодатель, я, используя свою кредитную карту, заплачу федеральные и местные налоги. Цепь взаимосвязанных институциональных

фактов образует цепь взаимосвязанных организаций 165.

В чём смысл того, что мы наделяет вещи и отношения статусными функциями? По мысли Сёрла, статусные функции являются проводниками власти в обществе 166. Признавая статусные функции, мы признаём целую цепь обязательств, прав, ответственности, обязанностей, наименований, разрешений, требований и т.д. Сёрл называет механизм реализации статусных функций нормативной властью (deontic powers). Так, имея собственность, человек обладает определённой властью над ней, одновременно приобретая обязанности платить налоги и т.д. Ничего этого нет в мире животных. В обществе же существует совокупность отношений, основанных на нормативной власти. Какое нам дело до этих отношений? Сёрл отвечает: признавая что-то

304

Метафизика в аналитической философии

как наше право, обязанность, обязательство или требование, мы отдаём себе отчёт в том, что служит причиной наших поступков. Мало того, это не просто причины для действия, это сущностные причины именно человеческой деятельности, существующие только в мире людей: «эти нормативные структуры делают возможным существование независимых от нашего желания причин для действия» 167. Так, если у меня есть собственность и другие люди признают это право за мною, то они обладают независимыми от их желания причинами для того, чтобы не нарушать моих прав на эту собственность.

Таким образом, именно эта комбинация из статусных функций, нормативной власти и независимых от нашего желания причин для действия даёт нам специфически человеческие формы социальности, которые позволяют отличать человеческие существа от любых других социальных животных, даже приматов. Несмотря на близость последних к человеку, между онтологией социального в мире человека и в мире животных существует огромная разница. Главной отличительной чертой человеческого социального бытия является то, что в нём присутствуют представления о нормах (deontology) 168.

Роль языка в создании

институциональной реальности

Люди отличаются от животных тем, что у них есть язык. Об этом отличии писали многие выдающиеся философы прошлого,

вособенности Рене Декарт. Но какие особенности человеческого языка при этом отмечались? В 70-е годы прошлого века такие социобиологи, как Э.О. Уилсон, Д. Бэрэш и другие, писали, что все социальные животные обладают сигнальной системой для общения и что сигнальная система человека просто является более разработанной 169. Такая точка зрения на сущность человеческого языка не устраивает Сёрла, и он считает позицию социобиологов упрощением. По его мнению, «сущностной характеристикой человеческих существ является то, что язык предоставляет им возможность репрезентировать» 170. Люди могут представлять то, что происходит сейчас, происходило в прошлом или будет происходить в будущем. Мало того, они могут даже лгать, то есть представлять дело так, как если бы это было правдой.

Теперь можно более строго подойти к определению того, чем является институциональная реальность и какова роль языка

веё создании. «Институциональная реальность может существовать постольку, поскольку она представлена как существующая» 171. Животные, как и люди, видят одни и те же физические объ-

екты и события, но только человеческие существа имеют возможность видеть и думать на втором уровне. Мы можем видеть

305

Метафизика в философии Джона Сёрла

как клочок бумаги, так и долларовую купюру. Мы способны видеть как то, что человек с мячом пересёк линию на игровом поле, так и то, что человеку зачли очки, когда он эту линию пересёк.

Способность языка «представлять как» схожа с особенностью восприятия — «видеть как», например, в случае, когда на рисунке мы видим то утконоса, то кролика. Однако здесь эта аналогия ошибочна: второй уровень представления не зависит от физических свойств видимых объектов. Язык фиксирует семантическое содержание видимого объекта, которое создаётся коллективной интенциональностью.

Проследим вовлечённость языка в конструирование институциональной реальности.

Человек обладает способностью считать, что вещи имеют определённый статус и что благодаря коллективному признанию данного статуса эти вещи выполняют определённые функции, которые они не смогли бы выполнять без коллективного одобрения. Форма коллективного признания должна быть в самом широком смысле слова лингвистической или символической, потому что ничто иное, кроме языка, не может обозначить уровень статусной функции. Именно в языке фиксируется, что, если человек с мячом в руке пересекает определённую линию на игровом поле, ему (или команде) засчитываются очки. Сёрл полагает, что можно насчитать не менее четырёх функций, которые выполняет язык при учреждении институциональных фактов:

1)Институциональный факт может существовать только потому, что он представлен как существующий и форма таких представлений в самом общем виде является лингвистической, то есть любой символизацией, даже самой простейшей. Именно символизация имеет нормативную силу, потому что сами физические объекты никакой нормативности не несут.

2)Из этого следует, что формы рассматриваемой статусной функции почти без исключений являются предметом нормативной власти. Статусные функции выступают в форме прав, обязанностей, обязательств, ответственности и т.п. Животные не имеют возможности распознавать нормативные значения из-за отсутствия лингвистических средств репрезентации, которые позволили бы им представить эти нормативные значения. Если собака обучена выполнять команды, то она выполняет их автоматически, реагируя на определённые слова и сигналы.

3)Нормативность имеет ещё одно свойство: она продолжает существовать даже после того, как участники, вовлечённые в её создание, прекратили и думать о ней. Если человек пообещал ко- му-то что-то для него сделать, то это обязательство продолжает существовать и после того, как все участники заснули. Такое может быть только в том случае, если это обязательство представле-

306

Метафизика в аналитической философии

но в какой-либо лингвистической форме. Никакой нормативности без языка не существует.

4) Ключевая функция языка состоит в осознании социального института как такового. Существуют не просто конкретные представители какого-либо социального института, но язык фиксирует наличие этого социального института как такового. Имеется не просто моя частная собственность или конкретный футбольный матч, а частная собственность как институт и футбольный матч вообще. Исключением являются только случаи создания социального института с нуля.

Дальнейшее развитие

социальной онтологии

В работе «Конструирование социальной реальности» Сёрл уделил много внимания тому факту, что для различения статусных функций должны существовать статусные индикаторы. Ничто в самом человеке или в вещи не может самостоятельно создать статусную функцию. Индикаторы лежат в сфере их коллективного принятия или признания. Такими статусными индикаторами служат полицейская униформа, обручальные кольца, паспорта и т.д. Некоторые организации не могут вообще функционировать без статусных индикаторов, например, институт водителей автомобилей. Тем не менее, Х. де Сото отметил следующее: иногда статусные индикаторы приобретают своё собственное существование. Так, в некоторых развивающихся странах люди владеют землёй, но у них нет на неё права владения, поскольку не существует имущественных актов, юридически фиксирующих эти владения, поэтому этих людей можно рассматривать незаконно поселившимися на этой земле, а не её законными владельцами. Из этого следуют два важных следствия: 1) эти участки земли не могут облагаться налогом и 2) этими участками земли нельзя пользоваться как капиталом, в частности, закладывать в банк и брать ссуды. Таких земель много в Египте. Владельцы этих участков земли обладают статусными функциями и даже нормативными правами, однако эти нормативные права действуют только в малых сообществах и не могут быть распространены на всё общество в целом. Не обладая официальными документами, владельцы участков лишены полноценных нормативных прав 172.

Второе важное дополнение к теоретическим представлениям о социальной реальности Сёрл делает относительно своей любимой, как он признаёт, формулы «X считается Y в контексте C». Бэрри Смит как-то заметил, что некоторые социальные институты обладают «свободным статусом» («free-standing Y terms») 173, то есть мы можем иметь дело со статусной функцией и не иметь

307

Метафизика в философии Джона Сёрла

физического объекта, наделённого этой статусной функцией. В качестве примера Сёрл приводит корпорацию и деньги. Так, создание корпорации связано с перформативным речевым актом: «то-то и то-то обозначает создание корпорации». Корпорация должна иметь почтовый адрес, список работников и т.д., но никакого конкретного физического объекта или лица корпорация не обозначает. Нет какого-либо Х, который означал бы, что это и есть корпорация. Та же ситуация с деньгами, что особенно наглядно видно при анализе современных денег, которые содержатся на банковских счетах. Люди обладают правом платить налоги, делать покупки и т.д., даже не имея дело с какими-то денежными купюрами. Работодатели перечисляют деньги на счёт, а работники пользуются деньгами, используя пластиковую карточку. Для формализации процесса конструирования социального института Сёрл выводит ещё одну формулу: «Мы соглашаемся (S имеет право (S делает А))». Так, если мы признаём, что кто-то является Президентом Соединённых Штатов Америки, то мы соглашаемся, что он имеет право делать то-то и то-то 174. Именно эту формулу Сёрл назвал обобщённой.

И, наконец, об оценке Сёрлом социальной реальности. Философ считает изобретение двойной бухгалтерии, университетов, музеев, денег и других подобных вещей величайшими достижениями человеческой цивилизации. Хотя о таких изобретениях мы меньше задумываемся и они менее известны, чем изобретение паровоза или аэроплана, они вполне сравнимы с ними по значимости. Без корпораций или университетов человеческая цивилизация едва ли смогла существовать. «Создавая институциональную реальность, мы умножаем мощь (power) человека», — напоминает нам философ 175.

Классификация институциональных фактов

Сёрл считает, что классификация социальных институтов не является сложным или интересным занятием. Основанием классификации может быть предметная область и цели классификации. Социальные институты могут быть образовательными, управленческими, финансовыми и т.д. Более интересным представляется вопрос о количестве институциональных фактов, который решается через классификацию статусных функций. По мнению Сёрла, существуют два основных вида статусных функций. Первый вид выпадает на долю людей, где наличие физических свойств является существенным для наделения их статусными функциями. Примерами первого вида могут быть водители, обладающие водительскими правами, хирурги, имеющие диплом о медицинском образовании, или бух-

308

Метафизика в аналитической философии

галтеры, закончившие курсы и получившие сертификат. Второй вид статусных функций не нуждается в каких-либо физических объектах, наделяемых статусными функциями. Главным здесь является коллективное соглашение, признающее существование нормативных прав.

Если попытаться классифицировать институты, то правильнее сделать это с помощью классификации институциональных прав, потому что основной целью существования институтов является формирование и распределение власти в обществе, в особенности власти нормативной. Сначала следует выделить такие права, которые имеют дело с подтверждением прав людей или разрешением делать им те или иные вещи. Это относится к бухгалтерам, юристам, врачам, имеющим официальные сертификаты о профессиональном образовании, инструкторам, обучающим катанию на лыжах, водителям автомобилей, получившим водительские права, к документам транспортного средства, подтверждающим его техническую исправность, техническую безопасность зданий и мостов. Такое разрешение позволяет функционировать тому, что пригодно и способно что-то делать.

Указание на данный вид институциональных прав фигурировало уже в теории речевых актов Сёрла. Так, заявления об объявлении войны сами создают положения дел тем, что объявляют о факте их существования; или в случае с обвинением в совершении преступления, когда обвиняемый становится осуждённым только после того, как в судебном заседании подтверждено обвинение, выдвинутое против него обвинителем.

Следует различать подтверждение прав на ту или иную деятельность и разрешение на неё. Обычно разрешение на деятельность требует подтверждения прав, но не все подтверждения прав автоматически дают разрешение на ту или иную деятельность. Так, получение университетской степени бакалавра не гарантирует разрешения на ту или иную работу. Выпускнику ещё предстоит получить эту работу, требующую наличия степени бакалавра.

Вторая категория в классификации институциональных прав включает то, о чём мы обычно думаем как об институциональной власти как таковой. Так, руководитель департамента, президент Соединённых Штатов Америки, член конгресса наделены полномочиями, которыми они не смогли бы пользоваться, если бы не обладали тем или иным статусом.

Институциональные права делятся на позитивные и негативные. Позитивными правами обладают глава корпорации, президент страны, командующий армией и т.д. Негативными правами обладают заключённые, оштрафованные нарушители дорожного движения. Негативные права в свою очередь делятся на несение наказания и уплату налогов. Одно дело быть должным

309

Метафизика в философии Джона Сёрла

уплатить тысячу долларов в качестве налогов, и другое дело уплатить штраф в тысячу долларов. Налоги и штрафы обладают разными статусными функциями, несмотря на то, что итог один: человек должен расстаться с тысячью долларов. Зеркальным отражением деления негативных прав является деление позитивных прав на зарплату и награду. Одно дело заработать деньги на бирже, другое — выиграть приз на эту же сумму 176.

Концептуальный анализ

и эмпирические данные

Разрабатывая теорию речевых актов, Сёрл выделил пять основных типов речевых актов 177. В ответ на заявление учёногоантрополога, изучавшей племя, люди которого практически не дают обещаний, что Сёрл сделал слишком широкое обобщение, используя ограниченный эмпирический материал 178, философ подчеркнул, что он не выдвигал эмпирическую гипотезу, а лишь проделал концептуальный анализ. Пять типов речевых актов, считает Сёрл, являются возможными типами речевых актов, которые даны нам самой природой человеческого языка; то, что на Северном полюсе не живут тигры, не позволяет нам говорить, что такого вида животных нет.

Аналогично и в теории речевых актов, где исследуется логическая структура языка. То же самое можно сказать об исследовании социальной реальности. Сёрл исследует логическую структуру социально-институциональной реальности на базе имеющего в его распоряжении материала, а не делает эмпирических обобщений 179.

Что позволяет Сёрлу говорить, что статусные функции универсальны для нашей цивилизации? Конечно, не все конкретные статусные функции выступают универсальными. Однако универсальной является логическая структура статусных функций. И вот почему: «Все человеческие общества обладают языком,

вэтом языке имеются определённые ограниченные возможности для совершения речевых актов, которые связаны с самой сутью значения и природой речевых актов» 180. Речевые акты, включая

всвоё содержание права, обязанности, обязательства, которые следуют вслед за обещаниями или требованиями, уже структурируют социальную реальность. Трудно представить себе, говорит Сёрл, общество, в котором нет прав, обязанностей или обязательств, но если даже такое общество существует, то оно стоит на пороге создания институциональной реальности вслед за произнесением кем-либо из членов общества: «Это моё» или «Он — главный» 181.

Сёрл утверждает, что его концептуальный анализ позволяет говорить, что вряд ли кто-то покажет нам общество, в котором

310